Рука Алекса скользнула чуть выше – к бедру… Я сжала руки в кулаки и подняла на него затравленный взгляд. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Первым нарушил возрастающее напряжение он.
– Прости, я увлёкся, – на его губах мелькнула едва заметная извиняющаяся улыбка, в то время как тёплая ладонь медленно сползла с моего бедра.
– Н… нет… – выговорила я, сама не понимая, что хочу сказать, – Вовсе нет…
Мне вдруг стало не хватать тепла его руки. И воздуха. Воздуха мне тоже стало не хватать…
Чёрт! Как это не похоже на меня! В последнее время я сама не своя…
Алекс посмотрел на меня то ли вопросительно, то ли просто с интересом… Я всё ещё пыталась понять это, когда Хелена Миллер весьма любезно (я бы даже сказала “ну очень любезно”) произнесла:
– А теперь, профессор Грэй, если позволите, я бы хотела попросить Вас встать рядом со мной и помочь мне с рассказом о первых в мире печатных изданиях.
Её улыбка могла бы ослепить целый взвод неискушённых солдат, клянусь вам! И предназначена она была Ему. Ах, если бы и я могла так улыбаться ему… Но нет. Это не моя прерогатива. К тому же… Не я ли только что так хотела Алекса? С каких пор я стала такой похотливой? Сказывается довольно долгое время без романтических отношений?
Я удручённо покачала головой своим мыслям, когда услышала приглушённые шаги и негромкий голос Фабиуса Грэя:
– Не вижу причин отказывать столь замечательному педагогу.
Замечательному педагогу?! Это он о Миллер-то?
Я проследила взглядом за тем, как преподаватель по литературе присоединился к Хелене Миллер и тут (сама не знаю, что на меня нашло) всё моё нутро содрогнулось от нервного… да нет, даже не нервного, а самого настоящего истерического смеха. Я безуспешно пыталась заглушить его приступом кашля, пытаясь сообразить, что же меня так рассмешило.
И тут до меня вдруг совершенно чётко дошло, что осознание собственной безысходности довело меня до такого состояния. А тут ещё Грэй с этой своей фразочкой о замечательном педагоге…
Кажется, я свихнулась…
И снова мои плечи сотряслись от еле сдерживаемого смеха. И снова я попыталась издать звук, напоминающий кашель. Но вместо “гх-гх” у меня получилось “гха-гха”, а потом и “ха-ха-ха”.
Я понимала, что на меня смотрят все: и преподаватели, и студенты. И надо же было такому случиться, что на мой “приступ” смотрели мои самый ненавистный и самый любимый преподаватели. Уверяю вас, что моя ненависть к Миллер была вполне взаимной. О взаимности же моих чувств к Грэю я предпочту промолчать, а ещё лучше… посмеяться.
– Мисс Эванс, Вы утратили остатки Вашего скудного ума? – холодно поинтересовалась Хелена Миллер.
Судя по тону, она просто из себя вышла от того, что я мешаю ей провести совместную пару с Фабиусом.
Я бы с удовольствием ответила ей, если бы не продолжала смеяться, как сумасшедшая, тем самым подтверждая слова Миллер.
– Мисс Эванс, прекратите немедленно!
Рада бы, но…
– Я попрошу Вас покинуть аудиторию!
С удовольствием!
Кое-как успокоившись, я встала со своего места. Чья-то рука ухватила меня за запястье. Я подняла взгляд и встретилась с обеспокоенными глазами Алекса Уилсона.
– Ты в порядке? – одними губами произнёс он.
Я утвердительно кивнула и, виновато улыбнувшись ему, направилась к выходу из этого ада.
– Мисс Эванс, Вы хорошо себя чувствуете? – неожиданно для себя услышала я голос Фабиуса Грэя, – Может, мне проводить Вас?
Я в нерешительности замерла у дверей, тупо уставившись на него.
Ответь… Ответь… Ты слышишь меня?! Это я, твой внутренний голос! Ответь же ему…
– Мисс Эванс, Вы задерживаете нас всех! – снова подала голос Миллер. – Ах, профессор Грэй, не стоит так волноваться об этой студентке. Девушка всегда была со странностями.
Всё моё веселье как рукой сняло. Я с нескрываемой ненавистью смотрела на преподавательницу по истории журналистики. И успела заметить, что хоть у доски и преподавательского стола было достаточно места, Миллер почти соприкасалась плечом со спиной Фабиуса, который устремил на меня, полный безразличия (ну, как всегда), взгляд.
Не слишком хорошо сознавая, что и кому собираюсь сказать, я произнесла:
– Нет, профессор Миллер, странность – это когда квалифицированный преподаватель читает лекции по бумажке с текстами, взятыми из интернета. Странность – это когда скучный и незаинтересованный в собственном предмете преподаватель на одном из занятий неожиданно для всех вокруг, кто знает его хотя бы несколько недель, начинает улыбаться и ворковать. Вот, что действительно странно.
По кабинету разнеслась волна возбуждённых перешёптываний. М-да, похоже я выдала что-то невероятное. Хотя я сейчас об этом мало думаю, если уж совсем честно.
Почему-то я была уверена, что Фабиус Грэй не упустит возможности прилюдно унизить меня, однако ошиблась – он никак не прокомментировал мою реплику.
– Спасибо за предложение, профессор Грэй… – уже вполне твёрдо сказала, переведя взгляд на Фабиуса, – Я думаю, что вполне могу сама дойти до комнаты.
Вот дура…
Уже открыв дверь аудитории, чтобы наконец уйти со сцены и окончить этот спектакль, я вдруг снова вспомнила недавние слова Фабиуса Грэя.
"Замечательный педагог"… Какая чушь несусветная!
Повинуясь новому сумасбродному порыву, я обернулась и сказала:
– И да, профессор Миллер… Каково это, когда посредственное становится "замечательным"?
На этой ноте я и вышла из аудитории. А в голове остался образ Фабиуса, такого холодного и прекрасного. В те мгновения его взгляд был обращен только на меня.
Я не смогу его забыть…
Я шла по коридору, который в скором времени должен был привести меня в комнату. Я уже просто мечтала оказаться в этом маленьком, но принадлежащем мне, пространстве. Я всё ещё прокручивала сцену, произошедшую на паре Миллер, когда вдруг услышала позади себя:
– Ну и что ты устроила?
Запись четвёртая. О моей невероятной наблюдательности…
Ошеломлённая, я остановилась, поначалу стараясь убедить себя, что обращение не относится ко мне. Но, стоило мне обернуться…
В нескольких шагах от меня стоял Фабиус Грэй. Он был похож на одного из греческих богов, о которых я читала в одной книге ещё до поступления в колледж. Я и сама с трудом сознавала, как до сих пор стою на ногах.
– Профессор?.. – кое-как выговорила я.
Он ухмыльнулся и стал не спеша приближаться ко мне. Только сейчас я заметила, как невероятно соблазнительно смотрится на нём кашемировый свитер цвета слоновой кости… И как бледно-голубые джинсы подчёркивают упругость стройность его ног…
Что он здесь делает? А как же его совместная пара с заносчивой хамкой?
– Вы… Вы здесь… – выдала я фразу на грани своей гениальности.
– Невероятно точное наблюдение, – усмехнулся Грэй.
Я пристыженно опустила взгляд и почувствовала, как мои щёки заливает краска смущения.
– Очаровательно, – снова отпустил реплику преподаватель.
Я благоразумно промолчала, боясь снова сморозить какую-нибудь чушь. Когда я подняла взгляд, передо мной оказалась грудь Фабиуса Грэя. Смотреть выше я просто побоялась.
– И что это было, м? – раздался его вопрос.
Даже не глядя на его лицо, я буквально видела, как он улыбается.
Неужели, больше не над чем посмеяться?
– Где? – задала в ответ свой вопрос я.
– Только не делай вид, что не поняла меня, – слегка раздражённо сказал Грэй.
Я вздохнула и, наконец, взглянула ему в лицо. Его холодные глаза смотрели прямо на меня. От этого взгляда мне стало не по себе.
– Просто мы с профессором Миллер не смогли найти общий язык, – пожала я плечами.
Не то, что Вы…
– Вот как… – без особого выражения произнёс преподаватель.
– Вам-то что? – вдруг спросила я, удивившись своей храбрости (или глупости…).
Некоторое время он просто молча взирал на меня. За эти секунды моя так называемая “храбрость” сдулась, как воздушный шарик, а на её месте возник страх. О, поверьте! Были бы вы сейчас на моём месте, вы бы тоже испугались!
– Дерзкая, невоспитанная девчонка, – наконец сказал он.
Мои глаза округлились. Я просто не ожидала, что Грэй позволит себе перейти на личности. А ещё… мне стало неприятно. Это же просто нечестно! Я ведь ничего не могу ответить ему в силу того, что являюсь всего лишь студенткой… Кроме того, мне так показалось, что одного оскорблённого моими словами преподавателя на сегодня вполне достаточно.
– Мне плевать, что ты наговорила там этой тупой преподше, – всё так же раздражённо продолжал он, удивив меня жаргоном, – но я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне! Кто дал тебе право так разговаривать с преподавателем?
Я и пискнуть не успела, когда сильные пальцы Фабиуса Грэя сомкнулись на моих предплечьях.
Ну не собирается же он меня ударить?!
В следующую секунду я была резко и грубо прижата спиной к стене. Казалось, моё сердце вот-вот выскочит из груди.
Почему, когда он рядом, я ничего не могу сказать?
– Почему ты позволяешь себе такие реплики в адрес преподавателя?.. – неожиданно в его голосе появилась страсть, а холодность тона превратилась в жаркий шёпот.
– Я… – попыталась выговорить я, но, кажется, мой словарный запас вдруг куда-то испарился.
– Да, ты… Именно ты… – рука Грэя коснулась моей щеки.
Не понимая, что вообще происходит, я почувствовала только, как моя кожа запылала там, где он касался меня.
Я смотрела в его красивое лицо и никак не могла собраться с мыслями.
Неожиданно его рот оказался совсем близко к моему лицу и губы резко и неистово слились с моими в долгом, сумасшедшем поцелуе.
Я что, сошла с ума? Мне это кажется? Я сплю? Это… ад?
Я вцепилась руками в его свитер, желая, чтобы он как можно ближе прижался ко мне.
Грэй так резко отстранился, что я чуть не упала прямо у его ног.
Как символично это выглядело бы…
– Если нас снова застукает тот карлик, зовущийся ректором, это будет по меньшей мере странно… – пробормотал преподаватель литературы.
В его глазах плясали чертята. И в этот момент мне было всё равно, застукают нас или нет. В моём мире остался только он.
– Идём отсюда! – он резко схватил меня за запястье и повёл в сторону лестницы.
Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Честно говоря, мне и в голову не пришло вырываться…
Пока он буквально на буксире тащил меня вдоль дверей преподавательских (да-да, именно преподавательских) комнат, я молча смотрела на его спину, широкие плечи, платиновые волосы… Едва ли мне в голову приходили вопросы о том, куда и зачем он меня ведёт. Мне было так хорошо, от того, что я чувствовала тепло его руки на своём запястье, что я не думала ни о чём вообще. С такими мужчинами жизнь меня ещё ни разу не сводила… Если честно, я даже не могу припомнить, сводила ли меня жизнь вообще хоть с какими-нибудь мужчинами. Похотливые мальчишки не в счёт.
Наконец поток моих мыслей прервала неожиданная остановка. Такая неожиданная, что я, не успев вовремя притормозить (а ведь обычно именно это у меня отлично получается), врезалась в его спину.
– Извините… – пробормотала я.
Но он, похоже, меня и вовсе не слушал. Он молча открыл дверь одной из комнат и впихнул меня туда. Я ошарашенно огляделась, одновременно с тем услышав, как дверь позади закрылась за Грэем.
Его комната (а это действительно была она) была… какой-то незаконченной. Здесь явно не хватало мебели и предметов декора. И находилось тут исключительно всё необходимое для жизни: кровать, рабочий стол, на котором стоял закрытый ноутбук, книжный шкаф и комод. Всё. Однако… Мне было абсолютно плевать на интерьер комнаты преподавателя литературы. Да будь здесь и вовсе пусто, я бы ни слова не сказала.
Я медленно обернулась к нему. Оказалось, что всё это время мужчина молча следил за мной. Не зная, что сказать, я просто молчала, глядя ему в глаза.
Затянувшееся молчание нарушил он.
– Дверь всё ещё не заперта. Ты можешь сейчас же покинуть пределы этой комнаты.
Я поняла, что он даёт мне шанс убежать, пока ещё не стало слишком поздно.
Поздно для чего?
При одной мысли о том, что я могу просто уйти от него, у меня по спине поползли мурашки. Сделать вид, что ничего не было?
Всё ещё не зная, что сказать, я просто покачала головой, всё так же не сводя с него глаз.
В тот же момент послышался негромкий щелчок – это Фабиус закрыл дверь на замок.
Когда он подошёл ко мне, моё, недавно восстановленное, дыхание снова сбилось. Мне фактически не хватало воздуха, но это чувство… было приятным и волнующим.
– Чш-ш… Не надо так нервничать… – прошептал он мне в губы и снова поцеловал.
На этот раз поцелуй был нежным и даже осторожным. Я и представить не могла, что он может быть таким. Отвечая на его поцелуй, я постаралась вложить в него всё то, о чём не могла сказать.
Его руки не спеша опустились с моих плеч на изгиб талии. Моё тело пробила мелкая дрожь. Не разрывая поцелуя, Фабиус расстегнул мою блузку и его ладони тут же проникли под кружево белого бюстгальтера.
Я охнула и, словно по команде, скользнула руками ему под свитер. Мне нравились его поцелуи. Мне нравилось то, каким прерывистым стало его дыхание. Мне нравилась неприкрытая страстность, с которой он ласкал мои груди.
Грэй отстранился, нехотя убрал руки с моей груди и одним быстрым движением стянул с себя свитер.
Вид его обнажённого тела привёл меня в неожиданный для меня самой трепет. Всё моё тело словно было охвачено невидимым огнём.
– Ты вся дрожишь… – промурлыкал мужчина, вновь лаская моё тело. – Тебе холодно?
С трудом найдя в себе силы посмотреть ему в глаза, я сдавленно произнесла:
– Нет… Ах! – я вскрикнула, когда его изворотливые пальцы ущипнули меня за сосок. – Мне вовсе не холодно…
– Бедная, забитая мышка… – вкрадчиво произнёс Фабиус, – Ты так сильно боишься?
Я отрицательно покачала головой, не отводя глаз от его, такого красивого, лица.
– Я не боюсь, профессор… – шёпотом ответила я.
“Профессор”… Как же ещё мне называть его, верно?..
Грэй рассмеялся и, коснувшись кончиками пальцев моей щеки, сказал, будто каким-то образом услышал мои мысли:
– Как официально. Сейчас я бы предпочёл услышать собственное имя, произнесённое тобой…
Я абсолютно не понимала, зачем он говорит и делает то, что я могу воспринять как нечто более серьёзное, чем есть на самом деле.
– Иди ко мне, моя мышка… – прошептал мужчина и резко притянул меня к себе.
Прошло всего несколько секунд – и вот мы уже лежали на его кровати. Я и представить не могла, что на односпальной кровати может быть так удобно вдвоём…
Его ласки становились всё более страстными и не менее желанными мной. Я стонала, извивалась, шептала что-то невнятное. Нежно покрывая поцелуями мою шею, Фабиус скользнул рукой вдоль моего живота. Внутри у меня словно запорхали тысячи маленьких бабочек. Пальцы мужчины ласкали моё лоно, а спустя мгновение оказались внутри меня.
Я изогнулась, полностью отдаваясь этому невероятному, волшебному чувству наслаждения. С моих губ сорвался сладострастный стон. Я вцепилась руками в простыню, одновременно с тем бесстыдно раздвигая ноги шире.
Его пальцы проникали в меня всё глубже. Я чувствовала, что вскоре моё тело не выдержит этого. Но я не хотела, чтобы этот момент наступил прямо сейчас…
– Нет! – воскликнула я.
Он в недоумении замер и посмотрел на меня.
– В чём дело? – голос Грэя показался мне раздражённым и в нём снова появились стальные нотки.
Я вздрогнула от такой резкой перемены и, с трудом сформулировав в голове свои мысли, тихо произнесла:
– Я не хочу… прямо сейчас… кончить. – Последнее слово далось мне особенно тяжело. – Я… хочу, чтобы у меня это произошло одновременно с Вами…