Выйдя из автобуса, Павшук вежливо, но наскоро, попрощался с общительной старушкой. Напоследок Настасья Петровна наставительно произнесла:
– Будь осторожнее, милок. У нас кулугуры не любят приезжих…
Журналиста озадачило столь невнятное предупреждение: «Что ещё за кулугуры?». Однако он не хотел показаться неосведомлённым в местных делах и непринуждённо выдал:
– Ничего, маманя, не такое в нашей работе видали!
Остановился у края площади, оглядел цепким взглядом обожжённые солнцем окрестности. В местных постройках преобладают белые и синие цвета, и эта палитра обрамлялась летней зеленью садов. Между домами – пустыри, заросшие диким разнотравьем. Хотя кое-где встречались старинные здания из красного кирпича. «Сохранились ещё от колонистов, – отметил Павшук. – Их дома, будто зольдатен5, выстроились почти в линеечку – следы германской педантичности». Но больше ничто не напоминало о том, что здесь когда-то расцветала колония западноевропейских поселенцев.
Впрочем, далеко за посёлком едва виднелась огромная красноватая постройка. Павшук знал ещё по видео из интернета, что там высится настоящий архитектурный реликт той, другой, эпохи – католическая кирха. Её призрачный остов доминировал над окружающей местностью, и корреспондент намеревался обязательно осмотреть местную достопримечательность.
**
В остальном виды не впечатляли. «Тем не менее, – иронично подумал корреспондент, – меня тут ждёт встреча с чудесами. По крайней мере, так пытается кое-кто убедить российских любителей чертовщины. Надо же было так пропиарить забытое захолустье, что сюда ежегодно слетаются, как грачи по весне, толпы сумасшедших и прочих чудиков, дабы обнаружить нечто «аномальное…»
Перед тем ему пришлось ознакомиться с кое-какой уфологической и эзотерической литературой. Из неё следовало, что здесь инопланетяне прямо-таки облюбовали окрестности, оборудовав настоящий межпланетный космодром. И прибывают чуть ли не по расписанию…
Помимо этого, тут происходят иные малопонятные явления. Занимается же, якобы, их изучением группа энтузиастов, объединённая в организацию «УФОРосс». Её возглавляет широко известных в узких кругах любителей всякого неизвестного Витольд Белоус. Иные его почитатели отзывались о нём с восторгом и безо всяких экивоков: «Русский Аз – герой-исследователь, который пробудил от спячки миллионы обывателей!»
Сей властитель дум об аномальных явлениях представлял собой типа средних лет с мясистым носом и кучерявой бородкой псевдоинтеллигента. Судя по фотографиям в книгах и интернете, зимой и летом он носил куртку одним цветом – «милитари». Несмотря на столь простецкий вид Белоус вёл весьма кипучую деятельность по всей стране и даже за рубежом! Его основной интерес – найти что-либо интересное, а заодно – подозрительное и тайное, и после на том хорошенько подзаработать. Он то искал чудовищ в озёрах Якутии и снежных человеков на Кавказе, то исследовал огромные круги и прочие загадочные фигуры на сельхозполях, то проникал в таинственные развалины, якобы, древних гигантов на Алтае, то начинал уверять с экранов телевизоров, что нашёл-таки ключ к порталу потустороннего бытия.
Правда, конкретных результатов никто толком не видел. Но это не важно! Главное, что Витольд бесконечно штамповал книжки о «научных» исследованиях, и десятки тысяч последователей сносили их с прилавков. Таким образом, все оставались удовлетворёнными: читатели новыми ужасами и таинствами необъятного мира, издатели – огромными тиражами, Белоус – духовным капиталом среди любителей мистики и финансовым – в банке. В общем, аномальщина может недурно кормить, ежели за неё взяться одновременно и творчески, и по-деловому.
Гл. 8. Что вас сюда тянет?
Обо всём этом журналист размышлял, пока шёл, спрашивая дорогу у случайных прохожих, в направлении администрации посёлка. Он открыл внешнюю дверь, затем внутреннюю и дальше двинул вправо по коридору, в конце которого висела табличка «Приёмная».
В маленькой комнатушке сидела невзрачная девчушка-секретарь с пшеничными волосами, закрученными в косу. Она сразу отрапортовала, что «главы администрации нет, но возможно будет чуть позже».
Тогда Павшук развернулся к двери напротив с не менее важной надписью как бы золотыми буквами «Заместитель главы администрации», толкнулся туда. Из-за стола на него подняла глаза широкоплечая женщина с короткой рыжей стрижкой. На её чуть удлинённом носу восседали в тон строгому костюму очки в тонкой оправе.
– Что вы хотели? – спросила дама недовольным голосом.
– Я должен был встретиться с вашим главой, но его нет на месте. Приехал к вам в командировку. Вот моё удостоверение журналиста.
Недовольная заместительница поправила своё подобие причёски, чуть прикрывавшее крупные клипсы из перламутра со знаками «инь-ян». Затем проскрежетала:
– Он сейчас должен подойти.
**
Действительно, почти сразу сзади стукнула дверь. Оглянувшись, журналист увидел толстого, рыхлого сложения мужчину с вислыми усами, который входил в комнату. За ним ещё стоял тщедушный старикашка тоже с длинными усами, весьма неопрятного вида.
– Это вы к нам из газеты? – спросил мужчина. Подал руку: – глава администрации Михаил Иванович Тряпкин. Мне уже сообщили о вас. Не удивляйтесь, это же деревня – все новости вмиг разносятся.
Он пригласил журналиста в свой кабинет, сел в кресло за столом, который стоял перекладиной буквы «Т» к другому, более длинному столу напротив входа. Справа от кресла главы располагался ряд окон просторного кабинета. Тут же стояли два знамени – Российской Федерации и сельского поселения. Над креслом висело деревянное панно с гербом Лещёва.
Павшук сел справа за вторым столом. Показал редакционное удостоверение.
Тряпкин с любопытством оглядел гостя и с добродушной улыбкой протянул:
– И что вас сюда тянет? Как поднял один крикун шумиху на всю Россию, так теперь к нам и едут все, кому не лень – журналисты, всякие как бы исследователи, туристы и просто проходимцы. Местные жители совсем измучились! Поля и огороды за посёлком вытоптали – уфологи ищут чёрте-что. Я отсюда родом, и ни разу, – он подчеркнул интонацией, – ни разу ничего удивительного не замечал. Но приезжие почему-то не верят. Верят сумасшедшему, который строчит дурацкие книжки! Угораздило же его родиться в наших местах. Поймите меня правильно, как главу местной власти.
– Да вы не расстраивайтесь, – улыбнулся Павшук. – Нет так нет. Хотя… Разве бывает дыма без огня?
– Ай! – махнул рукой глава поселения, – пишите, что хотите! Вам же сейчас свободу слова дали. Впрочем, не скрою, с другой стороны, приятно, что прославились хотя бы как-то на всю страну. Жители имеют даже доход от приезжих: сдают комнаты для проживания, транспорт предлагают. Иные даже начинают вспоминать, что где-то когда-то что-то замечали невероятное на Гряде… Приезжих становится всё больше, и скоро начнём переделывать бывший «Дом колхозника». Назовём его по-заморски «хотель». А знаете, что мы ещё инсценировали?
Корреспондент не понял вопроса:
– Что «инсценировали»?
– Да решили инсценировать на следующее лето вместе с Белоусом грандиозный праздник с представителями правящей партии «Денежн…». Тьфу ты! «Надежная Россия»!
– А-а, инициировали, – поправил его Павшук. – Да, весьма… – Он чуть не брякнул слово «забавно», но благоразумно промолчал.
А Михаил Иванович продолжал:
– Уже приезжала к нам их представительница – депутат Кавычка, которая пообещала государственную поддержку. Представляете, если представители этой партии однажды первыми встретятся с инопланетянами, а после, благодаря посланцам Вселенной, понесут свои прекрасные идеи в далёкий космос? Да, скоро развернёмся.
Журналист держал паузу, почувствовав замаскированную иронию в пассаже Тряпкина. Лишь подумал: «И роли, наверное, уже всем прописали под «инсценировку». Велика, однако, притягательная сила власти – кто познал её медовый вкус, вряд ли после оторвётся от тёплого креслица. Всё понимает человек, но виду не подаёт. А уж если в это Нью-Лещёво потечёт финансовый ручеёк из областного бюджета, его седалище вообще не вырвешь из синекуры».
Тут глава поселения высказал озабоченность:
– Правда, меня беспокоит, что люди очень не любят членов этого самого «УФОРосса». Вот уфологи устраивают летние лагеря ежегодно, а наши – чуть те уедут – всё разоряют! Так и ведётся у них скрытая война. Вы лучше бы написали о музее на соседней улочке. Много чего узнаете об истории Лещёво. Можете также осмотреть нашу главную достопримечательность – развалины храма колонистов. А больше что тут смотреть? На месте немецкого кладбища давно разбили прекрасный парк с Дворцом культуры. Хотя… зря вы сюда приехали. Беспокойные у нас края. На днях опять сообщили, что убили на трассе целую семью, которая ехала отдыхать на Чёрное море. И это не первое убийство! За полицией те «висяки» уже третий год числятся.
– Можно ещё вопрос? – вставил Владимир. – Слышал, будто у вас тут люди сами собой сгорают. Даже приводят конкретный случай. Это правда?
Тряпкин хмыкнул и кивком показал за спину корреспондента:
– На ловца и зверь бежит. Знакомьтесь, вот наш пастух. Расскажи, Иваныч, что случилось с тем парнем.
– Чо-чо, – замялся тщедушный старикашка, почесав длинный ус, – был такой случай, гребут-твои-сто-колёс. Мы с этим парнишкой вместе коров пасли в то лето. Шебутной был малость товарищ, вечно во всякие истории встревал! А как раз перед тем случаем ходил, как в воду опущенный. Я его всё расспрашивал: что случилось? Молчит! Однова как-то обмолвился: нет справедливости на земле! Только, мол, в раю счастье можно обрести. Я как услышал это от него, молодого, чуть с копыт не свалился! Потом узнал, что он в религию сильно вдарился. С кулугурами якшался, вот и повредился умом.
– Ну, и?.. – в нетерпении уставился журналист. – Дальше что?
– А ничё! Он после меня на следующий день пас коров. И вдруг прямо сгорел на рабочем месте! Гребут-твои-сто-колёс, прости, господи.
– Как же его обнаружили? – растерянно спросил Павшук.
– Дык, меня послали за ним в обед. Говорят, чёй-то нету его. Узнай в чём дело. Я пошёл в степь и почуял очень знакомый мне запах. Пахло жареной человечиной, гребут-твои-сто-колёс…
Журналисту чуть не перекосило от подобного откровения. Он спросил с непонятным волнением в горле:
– Вы откуда знаете… как пахнет… э-э… сгоревший человек?
Старик посмотрел на него взглядом много повидавшего на своём веку, и произнёс:
– Когда сюда пришла война, я был совсем маленьким – около десяти лет. Однажды во время бомбёжки бомба попала в соседский дом, и он сгорел с большой семьёй. С тех пор помню тот отвратительно-сладковатый запах… Мне кажется, и сейчас такой запах иногда чую в степи. Говорят, после ещё два-три человека сгорели, как спички.
Павшук сделал понимающую физиономию, скривив губы. Повернулся к главе администрации:
– Жуть у вас кромешная.
Тряпкин показал в окно дорогу к местной гостинице и смущённо пробормотал:
– Гм… Это всё сказки. Вы извиняйте, комфорт в «хотеле» совсем не заморский, могут бегать тараканы.
Выходя из административного здания, Павшук краем глаза отметил, как из-за шторы в окне своего кабинета выглянула заместительница главы. «Вот любопытная Варвара, – разозлился он. – Оторвёт кто-нибудь твой комариный нос».
Гл. 9. Неожиданная встреча
Убогий «Дом колхозника», который вот-вот должен был превратиться в «хотель», размещался в старинном двухэтажном здании. На первом этаже размещался, так сказать, «ресепшен», где за ободранной полированной доской стояла бледно-мордатая сотрудница неопределённых лет и почему-то в косынке. Как выяснилось позже, она одновременно выполняла функции горничной. Верный своей привычке давать всем прозвища Павшук, сразу окрестил её «Рыбой».
Тут же располагались бытовые помещения и «общественная точка питания» в виде бара с кафешкой. Второй этаж занимали «нумера».
Поехать на Гряду сразу не получалось. Его знакомый ещё по Волженску – Гапон Мелимов, не отвечал на звонки, хотя они договорились созвониться, как только Павшук объявится в Лещёво. Ведь должен был видеть звонки журналиста! Но не отвечал.
Необязательность Гапона раздражала журналиста. Его вообще бесила необязательность многих людей, что уже стало приметой сегодняшних времён: тебе могут пообещать всё, что угодно, заверить, что обязательно перезвонят, поклянутся, что за тебя душу выложат, но в нужный момент вдруг исчезнут с поля зрения. А при следующей встрече такие товарищи прямо-таки с чистым сердцем будут уверять, что обстоятельства складывались невероятнейшим образом, и они не могли помочь. Но как теперь отправляться в лагерь без провожатого?
**
Владимир бросил рюкзачок на кровать и вышел из номера. Пройдя по коридору, спустился вниз по скрипучей деревянной лестнице, направился в небольшой бар.
Открыл дверь, и его обдало прохладой кондиционера. В помещении было полутёмно. Только за стойкой, где суетился бармен, переливались от неяркого света всевозможные бутылки с алкоголем. Присмотревшись, журналист заметил всего одного посетителя, приютившегося за столом в углу. Перед ним стоял коньяк и лежала плитка шоколада. «Батюшки, – изумился Владимир. – Это ж Иван»
В самом деле, там сидел сотрудник уголовного розыска, с которым корреспондент был немного дружен. Фамилия у него была примечательная – Каинов. Это был моложавый мордатый мужчина с коротким «бобриком» пшеничных волос и в чёрной джинсовой рубашке.
Павшук отвечал в газете, в частности, за криминальную хронику и еженедельно посещал брифинги для журналистов в ГУВД Волженска. Поэтому ему постоянно приходилось пересекаться с работниками следственного аппарата, которые рассказывали с разрешения начальства подробности очередного криминала.
Владимиру показалось, что Каинов как-то пригнулся, словно хотел остаться незамеченным. Но куда скроешься в небольшом зале? «Что это он так дёрнулся? – удивился Павшук. – Не рад встрече?» Журналист попытался изобразить непринуждённый вид и раскрыл объятия:
– Какими судьбами, Иван?!
Каинов приподнялся из-за стола и пожал руку:
– Да вот… Нелёгкая занесла.
Журналист заказал небольшой ужин и повернулся к следователю:
– Наверное, в служебной командировке?
– Да нет… – замялся Иван. – Просто по делу приехал.
Павшук понял, что больше из следователя ничего не вытянешь и переменил тему. Выяснилось, что оба – соседи по номерам. Владимир кратко поведал о цели своей командировки:
– Какой только чертовщины в этих краях не случается! Неведомые подземные тоннели, таинственные огни, инопланетяне с собственным космодромом.
– Ладно, хватит заливать. Знаю тебя, циника – делаешь вид, будто веришь во всё, о чём пишешь. Вам ещё случайно не присылали письмо в редакцию с просьбой рассказать «про реактор или любимый лунный трактор»? Вы же любите всех пугать говорящими руинами с «тарелками»6.
Именно в этот момент на столе приземлилась заказанная тарелка с яичницей-глазуньей, принесённая барменом. Иван иронично кивнул на блюдо:
– Даже здесь инопланетяне объявились.
Павшук глянул в тарелку: действительно, с двух желтков-голов за собеседниками наблюдали по паре глаз-горошинок, на головах пристроились антенны из петрушки, а рты из пёрышек лука нагло улыбались. Мало того, пятно кетчупа у одного из пёрышек лука создавало впечатление, будто у изо рта хищного «инопланетянина» изливается кровь. «Тьфу ты! – сплюнул Владимир. – Заметил же такое. Натуральная мистика». Но голод пересиливал глупые фантазии, и корреспондент с аппетитом принялся за «гостей иных миров».
Той порой Иван сопел и небольшими глотками попивал коньяк. Предложил и Павшуку рюмашку. Журналист не отказался, но видел, что беседы не получается. Видно, следователь был погружён в не очень весёлые мысли.
Когда ужин подошёл к концу, Владимир попрощался и напоследок спросил:
– Долго-то в здешних местах пробудешь?
Каинов буркнул:
– Не знаю. Как выясню кое-что, так отчалю.