– Понесёшь меня в душ на руках. У меня не осталось сил. Ни капли. Как я буду работать?
– Ты пока полежи, отдохни, моя прелесть. Я приготовлю завтрак. Лена научила меня жарить оладышки. Надеюсь, не испорчу.
Вот как?! Открытие за открытием. Старшая дочка у нас настоящая пацанка. Любимая форма одежды – кроссовки и спортивный костюм, которые она меняет только на джинсы и шорты по сезону. Кроссовки сменяются с зимних на летние в сеточку. Пара платьев в её гардеробе только на торжественные случаи в школе. Марина, наоборот, очень женственная девочка, любит серёжки, заколочки, знает толк в тканях и выбирает только стильные платья и блузочки, хотя тоже носит джинсы – куда без них – но всё-таки отдает предпочтение свободным струящимся брючкам. Обе девчонки длинноволосые. Я ревностно слежу, чтобы они ухаживали за волосами, и пресекаю любые разговоры о стрижках. Сама я крашу кудри в богатый оттенок рыжего цвета, но Лене разрешила лишь мелирование био-краской. Никогда Лена не жарила оладьи. Хотя большой премудрости нет, но нажарить картошки или сварить суп как-то больше в её духе. Стряпня больше привлекает творческую натуру Маришки. Она и балует нас то печеньем, то булочками, то пирогами с ягодой. Или муж перепутал имена, или тут что-то другое. Он нашёл общий язык со старшей дочкой?
Я поднялась, взяла чистое бельё из комода. На постели расплылось пятно от спермы мужа. Не врёт, догнал. Я улыбнулась и сдёрнула простынь. Засунув её по пути в стирку, я заглянула в кухню. Повязав фартук… где он его взял?.. поверх домашних штанов, Руслан колдовал у плиты. Красота! Я прошла в душ.
Через сорок минут супруг вёз меня к резерву проводников на предмаршрутную летучку. Я думала, что он сразу вернулся домой, и очень удивилась, когда, проверяя билеты и паспорта пассажиров на посадке, увидела чуть поодаль облокотившегося на подпорку пешеходного моста Руслана. Рядом с ним стояли дочки. Увидев, что я их заметила, они замахали мне руками. Когда наплыв пассажиров схлынул, они подошли ко мне. В их глазах читалось восхищение.
– Мамулька, ты такая клёвая! Дай я тебя залайкаю! – Маришка отошла на несколько шагов и стала снимать на свой айфон. – Папуль, вставай рядом. Мамулька просто отпад!
Руслан засмеялся и, обняв меня, прижался ко мне бёдром. Маришка снимала и снимала. Руслан подхватил меня на руки. Лена тоже стала снимать.
– Тётенька, сфотайте нас, пожалуйста!
Лена обратилась к улыбающейся напарнице. Мне досталась девушка лет двадцати семи, опытная проводница, работающая уже шесть лет. Мы встали все вместе, и Оксана – так зовут напарницу – сделала несколько снимков. Девчонки поблагодарили девушку. Пришло время подниматься в вагон и опускать площадку. Провожающие вышли и махали руками пассажирам, растянувшись вдоль перрона. Оксану никто не провожал. Мы стояли с ней в вагоне у ещё открытых дверей. Мои дочки и супруг с влажными глазами стояли около нас. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами. Когда локомотив подал второй гудок, Руслан вдруг запрыгнул на площадку и, крепко обняв меня, страстно поцеловал. Состав слабым рывком тронулся. Муж отпустил меня, шепнув на ухо:
– Я люблю тебя… Я не могу без тебя. Помни это.
И спрыгнул. Оксана заперла двери и, повернувшись ко мне, с улыбкой произнесла:
– Не фигового красавчика ты отхватила! А любовь-то, а любовь! Прям мыльная опера! Пошли бельё выдавать.
Я вздохнула и отправилась за напарницей. Ещё раз проверив билеты и записав их в ведомость, по-проводницки ЛУ-шку, и выдав постельные принадлежности, я ушла в купе проводников. Выводила смену Оксана. Моя очередь выводить – из Москвы. Напарница пришла в купе, принесла пакет.
– Это твои поставили, чуть в тамбуре не остался.
На смартфон пришли сообщения. Это дочки прислали недавно сделанные фото. В пакете была банка кофе, пачка сахара, пряники, печенье, вафли, пачка чая, палка сырокопчёной колбасы и большой кусок сыра. Двухлитровая коробка апельсинового сока, бутылка минералки и бутылка шампанского.
– Опаньки! Хорошие у тебя они. Даже первый рабочий день всухую не оставили. – Оксана ставила на зарядку уже доверенные пассажирами мобильники. – Зарядить телефон стоит пятьдесят рублей. Завтра с обеда будем делать душ, по сто рублей…
Я уже переоделась и слушала напарницу. Она налила нам кипяток из титана, мы пили чай, и посвящала меня во внутреннюю «кухню» поездной бригады. Периодически она выскакивала то к начальнику поезда, то на посадку пассажиров, наконец, на большом перегоне, Оксана сообщила:
– Сейчас на Ачинске ревизоры пройдут и можно шампанское выпить. Если ты не против, конечно?
– Не против. Совсем даже. Да и уснуть поможет. А то я всю ночь не спала почти, волновалась.
– Ой, не бери в голову. Я же здесь! Если что – буди не сомневайся. Мы теперь одна семья. Ты поймёшь это очень быстро. И не надо жалеть, что я сплю. Буди чуть что: проблемы или не получается что-то. И обязательно поспи, тебе в ночь работать. С одной стороны хорошо, там мало остановок будет, с другой как раз ночью да не выспавшись – вообще жесть! Так что пока отдыхай. Спросить хотела – влажную уборку на пересменке вместе будем делать или каждый сам после смены будет?
– А как ты привыкла?
– Ну, я три года до тебя с одной напарницей работала. Мы вместе делали. Другие каждый свою смену моют. Как ты хочешь?
– Давай вместе.
– Ну, отлично! Тогда ложись. Может, уснёшь. Глаза вон осоловелые. Всё, я ушла.
Оксана закрыла дверь купе, я залезла на верхнюю полку. Мы её с трудом освободили от мешков с бельём. Вообще дежурному проводнику не положено находиться в купе, но…
Руслан и дочки строчили мне смски, пока не пропала сеть. Связь периодически прорывалась, и тогда сообщения летели, обгоняя друг друга. Мне присылали фото с шопинга, которым занимались сейчас мои родные. Лена спрашивала: «какого размера телевизор можно купить?» «А можно ли на пол стены, ведь круто будет боевики смотреть?» «А можно ещё домашний кинотеатр?» «А можно ещё дисков прикупить?» Я не выдержала и позвонила Руслану:
– Солнце, что у вас там происходит? Завалили сообщениями, я не успеваю читать и отвечать.
Супруг включил громкую связь, и девчонки перебивая друг друга, сообщали, на что уже разорили отца и что ещё хочется купить. Осторожная Лена, растерявшись от такой щедрости, не знала каковы границы и прощупывала их наугад. Я посоветовала Руслану озвучить предельную сумму, включив в неё и их обед в кафе, потому что без этого не обойдётся. И не забыть к телевизору купить переноски и батарейки к пульту, или что там ещё потребуется. Связь пропадала, когда она появлялась, супруг перезванивал мне, не желая прощаться. Он уже привёз детей домой и занялся проведением розетки под телевизор. Им пришлось сделать небольшую перестановку, и весь этот кавардак, свершающийся под грохот бодрой музыки, был снят для меня на видео.
– Мамульчик, мы тут подумали… папа тебе денежки на карточку перекинул, купи в Москве телефон со спутниковой связью, чтобы не пропадала совсем.
– Леночка, солнышко, мне надо поспать. Всю ночь работать. Я люблю вас, но всё, пока. Позвоню сама потом.
– Хорошо, мамочка. Мы тебя тоже любим! Звони, когда проснешься! Мы будем ждать! Я сейчас сбегаю на телефон тебе денег положу побольше, ты же не позаботилась об этом!
– Всё, целую, люблю, буду скучать.
Я прервала звонок. Глаза слипались. Поезд, мерно покачиваясь и постукивая колёсными парами, убаюкивал. До Ачинска я уже отдамся в объятия Морфея, и шампанское будет ждать своей участи до лучшего времени. На смартфон пришло сообщение от Руслана:
«Я заново влюбился в тебя. Прости меня за всё, что я сделал с тобой. И за то, что должен был, но не сделал. Каким скотом я был! Как ты все это выдержала? Прости! Любимая моя девочка. Спасибо, что не бросила меня. Прости. Я стану другим. Ради тебя, я смогу стать другим».
Смска согрела теплотой. В животе лениво расправляли крылышки давно уснувшие бабочки. Я прижала смартфон к груди и… расплакалась. Я не могла объяснить, почему. Чувства сейчас смешались, и я не могла вычленить главного. Я просто плакала, сквозь слёзы глядя на свежую фотографию с Русланом у вагона. Даже засыпая, я всё ещё слышала вчерашние слова супруга и видела перед внутренним взором его сообщение. Я пыталась представить, как он с дочерьми сейчас двигает мебель, настраивает огромный телевизор, как они дружно будут его смотреть, забравшись на кровати девочек с миской орешек или конфет. Я получила, что хотела – отправилась в рабочую поездку. Но почему мне так хочется быть сейчас дома, с мужем и дочерьми?
Я проснулась за час до смены. Сон был поверхностным, я слышала, как Оксана, прихлёбывая, пила чай, стараясь не шуршать пакетами с печеньем и вафлями, как на длинных стоянках пассажиры выходила на перроны, как кричали торговки, шныряющие по вагону и на улице, продавая игрушки, горячие обеды и местные сувениры. Я слышала, как приходили сообщения на смартфон, и, проснувшись, стала читать их. Помимо сервисных сообщений от МТС о пополнении счёта, подключения каких-то пакетов и скидок, было много смс от дочек и Руслана.
«Любимая, напиши, когда твои смены, чтобы не беспокоить тебя, когда ты отдыхаешь».
«Мамуль, мы распечатали расписание твоего поезда со станциями и стоянками, мы с тобой, где бы ты не была. Люблю и скучаю. Марина».
«Мам, твою с папой фотку уже залайкали 200 тыщ человек. Вы такие классные, тебе так идёт форма! Скучаю. Лена».
«Солнышко, сколько колбасы надо в солянку? И огурцы надо солёные или маринованные? А лимон и маслины ты когда в суп кладешь? Напиши, как проснёшься».
«Мамуль, мы сдвинули с Маринкой кровати, по-другому не получилось. Зато телек смотреть удобно. Ты не против?»
«Динуль, может, поменяемся с девчонками комнатами? Им тесно, не смогли расставить мебель. Без тебя никак».
«Мама, у папы новое развлечение! Он купил диск с игрой «Спора», представляешь! Накрошил гору бутеров и уже три часа в неё режется. Он не пьёт, Ты не волнуйся! У нас всё хорошо. Марина».
«Малышка, как правильно выключать компьютер, через пуск или кнопкой? Не хочу, чтобы они надо мной прикалывались. Маринка итак спросила, каких динозавров я видел».
«Мамочка, я скачала все сезоны твоего любимого сериала «Сверхъестественное». Прикольно будет вместе посмотреть на нашем монстровизоре. Лена»
Я читала, и перед глазами пробегали картинки жизни моих родных. Они никак не хотели прервать со мной связь. Похоже, у них всё хорошо. Я вздохнула, сползла с полки и отправилась умываться. Туалет был занят, и я зашла в служебное купе.
– Чёт ты рано встала.
– Видимо, с непривычки. То ли спала, то ли нет, не поняла. То провалюсь, то всё слышу.
– Я замучалась твой матрас ловить, того и гляди свернулась бы с ним. Пришлось тебя пристегнуть.
Наконец, я умылась, взяла пластиковые мешки, надела резиновые перчатки и отправилась по плацкарту, собирая у пассажиров мусор. Я поразилась, сколько люди могут жрать. Ещё не прошло двенадцать часов, как мы выехали из Красноярска, а я набрала четыре полных мешка отходов, упаковок и пакетов. Это помимо уже сложенных Оксаной в тамбуре и забитого мусорного бачка. Афигеть! Неужели столько можно есть, сидя на одном месте? Оксана уже переоделась и мела вагон, болтая и шутя с пассажирами.
– Ты переодевайся, я дальше сама. Новосибирск на горизонте, пока все будут на перроне гулять, я помою полы и всё протру. Бери ЛУ-шку и беги к Наталье Владимировне подписывать. Билеты не забудь!
Я послушала напарницу, быстренько переоделась, собрала волосы в хвост и пошла к начальнику поезда, дважды в день проверяющему билеты и ведомость. У купе начпоезда уже толпились проводники. Я никого не знала, а потому молчала, слушая, о чём болтают другие.
– Дина, как настроение? Первая смена, не волнуешься?
– Спасибо, Наталья…
– … просто Наталья, окай? Не люблю отчества.
– Хорошо. Всё нормально.
– Твоя напарница – Оксана – хороший опытный проводник, но имей ввиду, у неё бывают конфликты с пассажирами… из-за своеобразного характера. Но она добрая девушка, всегда поможет. Спрашивай её, если будут вопросы, и к нам можешь обращаться.
– Спасибо. Я справлюсь.
– Не сомневаюсь… Саблина… Не про тебя ли целую неделю Депо гудело?
– Не знаю. А что случилось?
– Михал Степаныч на планёрке поставил вопрос о возрасте проводников-новичков после того, как некая разгневанная фурия Саблина Дина вломилась в его кабинет и высказалась по поводу требований о максимальном возрасте. Не ты?
Я покраснела, вспомнив, как ворвалась в кабинет неизвестного, не имеющего отношения к проводникам, сотрудника. Начальница засмеялась.
– Значит, сработаемся. Ну, беги, осваивайся.
Я поспешила вернуться в вагон. Оксана уже крутила грязное постельное, считала стаканы и ложки, громко поторапливала и вычёркивала пассажиров из списка должников. Было видно, что напарница чувствует себя хозяйкой, а пассажиров гостями, уже порядком наскучившими за несколько лет работы.
– В Новосибе ключи от вагонов носят по сто рублей, купи. Я пока свои дам. Только проверь, как открывают, а по последнее время фуфло тащат… Я там наторговала… на ревизоров две тыщи сдала, за чайку деньги в кармане рубашки, в Москве сдать надо. Кофе и чай уже закончились. Щас купить надо в ларьке, пока стоять будем. Эти троглодиты жрут, срут и спят. Я сорок минут в туалет попасть не могла. Уроды.
Мда. Романтика профессии гаснет катастрофически быстро. До Новосибирска осталось несколько минут, поезд медленно полз по городу, пассажиры вытащили свои огромные баулы и чемоданы, перегородив проход между вагонами. Я смочила тряпку, чтобы вытереть поручни, и открыла дверь в тамбур. Тупость человеческая, однако, единственное, что мгновенно выводит меня из себя. Вот именно это и случилось сейчас.
– А с какой стороны дверь откроется?
Вопрос пассажира меня взбесил. Эти два придурка расставили своё барахло, забив весь тамбур. Я даже выйти в него не могу. Проводники, подписывающие ведомости, не смогут пройти в свой вагон, потому что эти… личности… заблокировали межвагонные двери. И что проводники работают, и их пассажиры нуждаются в их услугах, этом дебилам нипочем. И я ответила:
– Ни с какой.
– Как это?
В вопросе звучала претензия с намеком на конфликт.
– Во-первых – потому что я не могу выйти сюда, не то, что подойти к двери. Во-вторых – вы заняли обе площадки, их даже теоретически невозможно поднять. В-третьих – пассажирам запрещено до полной остановки поезда вытаскивать вещи в тамбур и блокировать переходы между вагонами, что вы успешно и сделали. В-четвёртых – я не ясновидящая, и не могу знать, на какой путь подадут поезд, и где будет располагаться перрон… Что делать будем?
– А что вы со мной таким тоном разговариваете, будто я идиот?
Мне очень хотелось спросить: «А что, нет?» Но нельзя. И я повторила вопрос:
– К дверям я как должна пройти?
– Что, места мало?
– Мне? Нет.
Я решила больше не спорить с моральным уродом, это бесполезно. Учить надо практикой, тыкая мордой в собственную тупость и эгоизм. Поезд дёрнулся и остановился. Станция была слева. Я пробралась к двери и, разумеется, на этом всё. Открывается дверь внутрь, а тут сумки на чемоданах. А народ уже подпёр, очередь выстроилась, кто на выход, кто покурить на воздухе, кто в ларёк сбегать, да и по перрону за дверями вагона несутся люди.
– Ну что? Как двери открывать будем?
Заматерившись, фраер начал наваливать сумки друг на друга, освобождая дверь. Ахрененное начало первой рабочей смены! Я поняла, почему менты и врачи становятся циниками. Эта же участь ждала меня.
Пока я принимала пассажиров, напарница вытащила мусор, вымыла вагон, переоделась в лёгкий летний костюм и курила рядом со мной.
– Динк, щас отправимся, бельё раздадим и по шампуню, ахась?
– Да легко!
Послевкусие от этого инцидента хотелось запить. Заесть. Выплюнуть.
– Щас я до Наташи добегу, узнаю, ревизоры сели или нет.
Оксанка рванула к вагону начпоезда. Через пять минут он вернулась:
– Сели. Короче, ЛУ-шки с билетами по цепочке передаём, ревизоры подпишут и всё, по вагонам не пойдут. Деньги сдали и катаемся спокойно. Наша начпоезда рулит… Ещё такой нач Анжел Иванна, она у тебя правила пассажирских преподавала.
– Я думала, она не ездит. Когда она успевает учить и мотаться?
– Ты чё! Она на адлеровском маршруте рулит. У неё фишка – бригада пополам женщины и мужчины, всегда пару делает. Классная тётка, от неё не уходят проводники, к ней в бригаду не попадешь… Погоди, я тебе расскажу про неё кучу всего, щас только по цепочке про ревизоров передам.