Эти парни хотели куда-то ее затащить против ее воли, но Таня их вовремя остановила. Странно, но она почему-то не испугалась даже ножа. Ее бы они нe убили, это она знала точно. Но ее и не надо было убивать, достаточно только…
Ну не будут же они делать это тут, на улице, – с усмешкой подумала она.
Еще раз оглядев теперь уже абсолютно безлюдную улицу, Таня повернулась и с чувством выполненного долга направилась домой.
Проблемы начались в середине месяца.
Сначала двое из ее учеников показали такие хорошие результаты по физике, что родители решили, что дальнейшие занятия просто не имеют смысла.
Далее выяснилось, что новых учеников больше нет и, по-видимому, уже не будет, так как все желающие к этому времени уже нашли своих учителей. В других школах ее не знали, но даже если бы и знали, в этой области была жесткая конкуренция и за последний месяц она получила только одно предложение, несмотря на то, что развешивала объявления, где только можно. От одного предложения пришлось отказаться, так как до ученика надо было добираться больше часа. Потратить 4 часа, из которых только полтора придется на урок, она посчитала бессмысленным.
Но последний удар был нанесен семьей Осиповых, которые были самыми выгодными ее клиентами. У Осиповых была двойня, мальчик и девочка. Оба были сильно разбалованы, учиться не любили. Таня помогала им по английскому и математике и занималась с ними каждый день, три дня в неделю – английский, два дня – математика. Работавший в министерстве отец постоянно ездил в зарубежные командировки, и они могли без труда потратить 250 рублей в месяц на репетиторство.
А еще отец интересовался астрономией. Поэтому в углу их громадного балкона был смонтирован весьма приличный телескоп, а в комнате стоял целый шкаф с литературой по астрономии. Именно это и стало источником ее бед.
Влюбленная в астрономию Таня однажды, после конца занятий, заинтересовалась книжками. За разговорами незаметно пролетел час, а потом отец показывал ей свой телескоп, привезенный из одной из многочисленных зарубежных поездок. Они и не заметили, как пришла мать. Не имевшей никакого опыта общения с мужчинами Тане не могло прийти в голову, что их общение выходило за какие-то приемлемые рамки, но это было первое, что пришло в голову гражданке Осиповой, увидевшей гражданина Осипова, увлеченно разговаривающего сo стоявшей к нему вплотную привлекательной брюнеткой.
Тогда их разговор прервался и больше не возобновлялся, так как гражданин Осипов был с утра до вечера занят на работе и приходил домой поздно вечером, но гражданка Осипова разговора не забыла. Подходящий повод нашелся в середине декабря, когда однажды, перед началом очередного занятия, выяснились, что девочка не сделала задания, которое дала ей Таня в прошлый раз. Недолго думая, мамаша надавала любимой дочери несколько пощечин. Девочка начала плакать.
Возмущенная такой реакцией Таня попыталась оттащить дочь от матери, тем самым предоставляя той давно искомый повод.
– Ах, ты тут меня еще и воспитывать будешь, как я с моими собственными детьми поступить должна, – вызверилась мамаша, – А, ну-ка, вон отсюда! И чтобы духу твоего здесь больше не было.
Вечером того же дня ей позвонил только что пришедший домой отец и спросил, где она живет, чтобы привезти ей гонорар, причитавшийся ей за уже проведенные занятия. На этом репетиторство у Осиповых закончилось, а c ним и значительная часть заработка. Оставшиеся уроки приносили только 250 рублей в месяц. Таких денег разумеется хватало на жизнь, но об отдаче долгов можно было забыть. В том числе и потому, что к этому моменту расходы резко увеличились, мама уже вернулась из Кургана, понемножку ходила по квартире, но сама ничего делать не могла, и ей нужна была сиделка. Услужливая Валентина Васильевна сразу же согласилась работать у них целый день, но теперь ей пришлось платить уже 120 рублей. Первоначально она хотела 140, но Тане удалось уговорить ее умерить свои требования.
Положение сложилось отчаянное. Теперь, когда надежд на репетиторство больше не оставалось, надо было срочно искать какую-нибудь другую работу с солидным приработком, вопрос был только, где и как такую работу найти? Она не знала, к кому еще обратиться, но в конце концов после долгих размышлений, припомнила одного старинного отцовского приятеля, который конечно же мог бы помочь, хотя ей очень уж не хотелось к нему обращаться. Собственно, именно поэтому она о нем и забыла, но сейчас он был единственным, от кого можно было получить помощь и ей было не до сантиментов.
Разговор состоялся вечером, как она и ожидала, к телефону подошел дядя Володя и сразу же ее вспомнил. Сказал, что знает о гибели отца и братьев и выразил свое искреннее соболезнование. Был ли он искренен в своем сочувствии она не знала, но сейчас это было неважно, единственное, о чем она сейчас думала, было то, что дядя Володя, возможно, поможет найти для нее работу в ресторане или в гостинице, потому что только там можно было заработать сумму, достаточную для выплаты ее немалого долга. Дядя Володя обещал подумать.
Позвонил дядя Володя уже на следующий день и предложил зайти к нему домой на следующее утро. Встретил он ее очень хорошо, провел в аккуратную гостиную и напоил вкусным чаем. Они пили чай, а она подробно рассказывала о том, что произошло за последние месяцы. Когда она закончила свой рассказ, он, наконец, сообщил ей то, ради чего она пришла. Новость была прекрасная! Работу для нее он подыскал, переговорив с одним хорошим знакомым, который может устроить ее помощницей официанта в ресторан при гостинице „Националь“. Работа в вечернюю смену с 19 до 24.
Радости не было предела. В таком месте действительно можно было неплохо зарабатывать. Если хорошо крутиться, то за вечер можно было поднять рублей 20-30, по крайней мере так рассказала ей соседка, работавшая в соседнем магазине.
Счастливая, она приступила к работе уже через два дня. Ее прикрепили к Николаю Ивановичу, худому невысокому мужчине, лет сорока пяти, считавшемуся одним из наиболее опытных официантов. Учеба длилась недолго, первый день она только наблюдала за его действиями, а потом начала помогать ему, принося заказанные блюда и забирая посуду. Уже через 3 дня он был так доволен ею, что вручил восемь рублей из своих чаевых. Не так уж плохо за работу с семи часов вечера и до полуночи, а ведь это было только начало! Когда она все изучит и будет все делать правильно, то, конечно же, получит больше.
Но даже эти восемь рублей позволяли, пусть и не полностью, но все же компенсировать потери на репетиторстве. Таня была удовлетворена, хотя были, конечно, и неприятные моменты, как, например, встреча нового, 1985 года, когда из-за нехватки свалившегося с гриппом персонала ей пришлось работать с вечера 31 декабря и вплоть до закрытия ресторана в ночь на второе января. Она, правда, получила за это время 70 рублей, но в конце этой смены еле ходила.
А кроме того испытала нечто иное, чем радость, встретив сразу двух знакомых по институту, один из которых был тем самым профессором, предлагавшим ей поступить к нему в аспирантуру еще тогда, когда она была на третьем курсе. Профессору было известно o ее трагедии, и он не очень удивился, увидев ее здесь, но по тому, как он с ней поздоровался и как потом на нее смотрел, ей стало ясно, что он уже списал ее со счета. От его жалостливого, слегка презрительного, взгляда у нее сжало горло, но было очень много работы, и через пару минут это маленькое происшествие полностью вылетело из головы.
Работа в ресторане оказалась утомительной, даже и без новогодней горячки. Времени оставалось только на сон, утром она вставала с постели, ела то, что приготовила Валентина Васильевна, и сразу садилась за переводы, которые ей понемногу подбрасывала другая сотрудница бюро переводов. С ней она смогла наладить отношения уже после начала работы в ресторане, и теперь можно было опять немножко подработать, переводя с немецкого спецификации каких-то машин. А в 13.45 она уже выходила из метро Бабушкинская, чтобы в 14.00 начать урок с первым из ее учеников, которому она помогала по математике. Потом следовало еще два урока, а в начале седьмого вечера уже наступало время идти в ресторан.
В субботу и воскресенье она работала с полудня, а выходным был понедельник, единственный день, когда можно было заняться своими делами и поиграть с Кириллом. В ресторане дела шли хорошо, и она очень быстро изучила все несложные процедуры. Николай Иванович был ею очень доволен, теперь он давал ей по 10 рублей за обычный вечер и 15 за выходной день, не на много больше, чем вначале, но все-таки больше, чем ничего. Ей было приятно.
Недели через три после начала работы в ресторане, придя домой от учеников в пять вечера, она застала дома не только Валентину Васильевну, но и какую-то хмурую женщину, представившуюся ей сотрудницей службы опеки несовершеннолетних. Женщина сообщила ей, что пришла за Кириллом, который незаконно живет у нее. Да, правда, после гибели матери он остался полным сиротой, но у него есть близкая родственница, его родная тетя, которая как раз подала документы на усыновление. Тётка имеет на Кирилла все права, поэтому сотрудница службы опеки пришла, чтобы забрать его и отвести к ней.
Таня посмотрела вокруг – Кирилла нигде не было видно. Валентина Васильевна рассказала, что, узнав, куда его хотят отвести, он сразу убежал и спрятался под комод в родительской спальне. Старинный комод был, правда, на высоких ножках, но Кирилл был крупным ребенком, и она не представляла, как он вообще смог туда залезть. Самой его оттуда вытащить ей не удалось, поэтому пришлось потратить кучу времени, чтобы уговорить Кирилла самостоятельно покинуть свое убежище. Причем произошло это только после ее торжественного обещания никогда и никому его не отдавать.
Для решения проблемы нужно было время, поэтому пришлось дать сотруднице взятку в 100 рублей для недельной отсрочки, необходимой для того, чтобы персонально встретиться с теткой Кирилла, для которой у нее не нашлось времени ранее следующего понедельника.
Любовь Федоровна встретила ее неприветливо и сообщила, что хочет забрать к себе Кирилла для того, чтобы он воспитывается с ее детьми. На что Таня ответила, что прекрасно понимает причину ее любви к Кириллу в виде двух комнат, в которых он жил с матерью. Поэтому она предлагает забрать ребенка к себе, а квартира пусть остается у тети. В ее квартире сейчас много свободного места, поэтому на эту жилплощадь она претендовать не будет.
В ответ последовала плохо разыгранная, но от этого не менее эффектная сцена. Сначала тетя изобразила страшное возмущение циничным предложением обмена ребенка на две комнаты, но потом вдруг изменила свое мнение. Кирилл – ее родной племянник, но она не будет на него претендовать, если Таня не только откажется от квартиры, но и оплатит ей, ээээ, моральный ущерб. Любовь Федоровна была грамотной женщиной, однажды она где-то прочла, что такой вид ущерба бывает в странах проклятого Запада. Так что сейчас эта краля получит все, как на Западе.
Расчет оказался верным. Успевшая сильно привязаться к ребенку Таня была готова заплатить, только бы ей его оставили. Но тех трех тысяч, которые тетка у нее требовала, у нее не было, зато были многотысячные долги, и Любовь Федоровна, боявшаяся, что Таня по чисто материальным причинам откажется от сделки вынуждена была резко умерить свои запросы. Теперь она была согласно и на одну тысячу. На том и сошлись.
Теперь оставалось только достать необходимые полторы тысячи рублей (пятьсот, из которых, по грубым оценкам составляли затраты на саму процедуру усыновления), но денег таких не было, и она не знала, где их взять.
Когда во вторник Таня пришла на работу, Николай Иванович сразу же заметил ее удрученный вид. Сначала она стеснялась, но потом все же рассказала ему о своей ситуации. Похоже, она родилась в рубашке, потому что вместо того, чтобы послать ее носить грязную посуду, он отнесся к ее проблеме с полным пониманием и выразил готовность одолжить деньги под небольшой процент. Себе он хотел всего 10%, если она возвратит деньги в течении года, или 30%, если возврат состоится в течении двух лет. Это было идеальное решение. Десять процентов с 1500 рублей составляло всего 150, но если она заработает 1500, то и эти 150 уж точно заработает. А в том, что она их заработает, она не сомневалась – через полгода-год она уже будет официанткой третьей категории, и станет сама получать чаевые, которые будут куда больше сегодняшнего червонца.
На следующий день Николай Иванович принес деньги и, получив ее письменную расписку, предложил обращаться к нему еще, если у нее возникнут новые денежные трудности.
Главный кредитор позвонил неделю спустя. Ему срочно понадобились его три тысячи – он разводился с женой, и все его планы поменялись. Деньги нужны были немедленно.
Николай Иванович был сама любезность и через два дня ее старый долг был полностью выплачен, пусть даже за счет увеличения ее задолженности перед новым кредитором до колоссальных 4500 рублей, суммы, превышающей двухлетнюю учительскую зарплату. Но все же заем был очень кстати, позволив перенести на потом ее самый большой долг, и жизнь постепенно приходила в норму. Обязанности свои она уже изучила, и принявшая ее на работу заместительница директора гостиницы Виктория Викторовна была ею очень довольна. Таня понемногу знакомилась с персоналом.
Одна из ее новых знакомых была буфетчица Валя, красивая, очень аккуратно одетая женщина. А еще она познакомилась с Любой, симпатичной девушкой, года на два старше ее. Как и Таня, Люба была помощницей официанта. Впервые она увидела ее недели через две после поступления и, разговорившись, выяснила, что Люба тут работает давно. На вопрос, почему она не видела ее раньше, Люба не ответила, и Таня подумала, что та, наверное, была в отпуске.
На следующий день Люба вышла на работу, но уже часам к восьми куда-то исчезла. Позже Таня обнаружила ее в зале за столиком с мужчиной лет пятидесяти.
Назавтра Люба снова не пришла, но Таня опять нашла ее в зале. Теперь она сидела за столом с другим мужчиной, лет сорока пяти. Она подумала, что это, наверное, ее родственник, но однажды, проходя мимо, увидела, как они страстно целовались.
Когда на следующий день Люба опять объявилась на своем рабочем месте, Таня интереса ради спросила у нее, зачем она встречается с мужчиной, который на много старше ее. Весело рассмеявшись в ответ, Люба объяснила, что она делает это за деньги, причем за хорошие деньги.
Таню эта новость шокировала. Она, конечно, читала про проституток и ей не раз говорили, что их полно в элитных московских ресторанах, но она еще никогда с ними не встречалась. Люба была для нее этаким экзотическим зверем.
Она поинтересовалась, о каких деньгах идет речь. Выяснилось, что за вечер и ночь Люба получает двести долларов. Получалось 800 рублей, если считать по курсу один к четырем. И это только за один день!
Могла бы я так, – машинально подумала Таня, – мои долги исчезли бы за две недели.
На этом ее размышления на эту тему закончились. Спать с мужчинами было чем-то, далеко выходящим за пределы ее горизонта, не говоря уже о том, чтобы делать это за деньги. Деньги вообще не могли быть критерием для секса, она, конечно же, без долгих рассуждений отдалась бы Жану Марэ, но он, к ее великому сожалению, до сих пор так и не сделал ей предложения. Ну хорошо, пусть ее покорит кто-нибудь другой, хотя она до сих пор таких не встречала. И вообще, все это, конечно же, были чисто теоретические рассуждения, не имевшие никакого отношения к реальной жизни.
В следующие недели Таня видела Любу исключительно в зале с клиентами, но однажды она опять пришла на работу и честно отработала до конца смены. Таня спросила, почему она работает так редко.
Из Любиного ответа она поняла, что поскольку ее основная работа происходит в номерах, то на этом рабочем месте она появляется исключительно в то время, когда происходят какие-нибудь проверки. А в ответ на вопрос, почему Люба раньше иногда появлялась на пару часов, та ответила, что в те разы ее специально об этом попросили. Она не стала объяснять, почему.