Я сказала, что всё равно пойду. Она мне пригрозила прогул поставить! БЕСПРЕДЕЛ ВООБЩЕ! Я-то всё равно уйду, мне моё здоровье дороже. Кстати, пока мы ругались наша лаборатория сделала АНАЛИЗЫ-ВИЧ, Геппатиты экспресс методом отриц. Но это ни чего не гарантирует…
Что-то мне так печально стало после всего… Никому мы не нужны. Кругом бардак! Дорогие коллеги, берегите себя! Будьте осторожны! И отстаивайте свои права, если их нарушают!
В ревматологическом отделении детской больницы время от времени лежала очень запущенная девочка с ЮРА (ювенильный ревматоидный артрит), перекошенное тельце, еле ходит, куча осложнений и сопутствующих.
А всё потому что безмозглая маман до последнего отказывалась от лечения, чтобы (внимание!) РЕБЁНКУ ДАЛИ ИНВАЛИДНОСТЬ, со всякими льготами, пенсиями и прочим.
Девочке сейчас уже лет 13–14 наверное, ЮРА обнаружили ещё в дошкольном возрасте, и вот почти все эти годы мамаша заботливо холила и лелеяла дочкину болезнь.
Тварь!
У меня есть одна приятельница, работает в поликлинике в отделе кадров, вроде не глупая, а тут как-то стала мне доказывать, что ямочки на щеках акушерка при рождении делает, надавливая пальцами на щёки младенца… Я охренела, чес слово… Больше с ней не очень общаюсь…
Я больше никогда не буду говорить новым знакомым, соседям и остальным людям, что я медсестра.
Звонит знакомый и просит сделать ему липовый больничный, я говорю, что я работаю в больнице, у нас даже бланков таких нет, что больница вообще не выдаёт больничных. На что слышу возмущенное:
– Ну ты же медик, у вас же всё подвязано, у тебя же есть знакомые!..
Начинаю объяснять, что даже когда болею сама, то так же сижу в своей поликлинике в очереди. Обиделся.
Приходит сосед, приносит какую-то бумажку, на которой распечатка результатов какого-то анализа от генетика и просит расшифровать. Я говорю, что в душе не *бу что это, что надо идти к врачу, который этот анализ назначил и он тебе всё расшифрует. На что сосед выдает всё то же сакральное:
– Ну ты же медик, ты же должна знать!
Что, бл*дь, я должна знать? Я вообще операционная медсестра, я могу рассказать, как делается аортокоронарное шунтирование, но я даже примерно не представляю что написано на этой бумажке! Но, кажется, все думают, что я должна разбираться во всём, от гинекологии до нейрохирургии на уровне профессора. ООО, а сколько просьб посоветовать им «Какие-нибудь таблеточки бабушке от сердца обезбАливающие» и обижаются, что я посылаю их с бабушкой к врачу:
– Как? Почему ты не знаешь? ТЫ ЖЕ МЕДИК (ненавижу эту фразу), чему вас там только учили?
А вот ещё кадр, у знакомого стало что-то болеть в области сердца, в интернете он где-то вычитал, что хорошо помогают капельницы с какими-то препаратами (он даже не смог вспомнить с какими, когда говорил со мной по телефону) и попросил меня поездить к нему и поделать капельницы, даже денег предлагал, но я честно сказала, что он долб*ёб и, пока ему это не назначит реальный лечащий врач, то я ему не товарищ в этом вопросе… И снова обида на мою некомпетентность…
Я уж не говорю, что я видела жопы почти всех своих соседей, друзей и их родственников, поскольку сами все делать уколы боятся и не умеют (не хотят уметь)…
Иногда завидую мужу-инженеру.
Вызов.
24 года, в анамнезе – бесплодие, пухленькая такая деваха.
Начинает болеть живот, родители вызывают скорую, мол, аппендицит. Её увозят. Утром отец звонит в районную больницу – мол, как дочь моя, прооперировали? Ему в ответ:
– Дочь прооперировали, с внучкой Вас, дедушка!..
В аптеке. Приходит мамашка с ребёнком, у мальчика по лицу видно, что ему плохо. Суёт рецепт – выписан флемоксин 0,5 и аскорил в сиропе – узнаёт цены, орёт, что всё дорого, ребёнок и сам выздоровеет, в итоге покупает шампунь себе за 450, лак для ногтей укрепляющий, хотелось пришибить её…
Вела медосмотры.
Девочки 16–17 лет.
На вопрос:
– Ведёте половую жизнь?
Ответ:
– Да, спим на полу, когда жарко или гости приедут.
Лежал у нас один дедушка, глаза ясные и невероятной голубизны просто.
Остался дедушка без ног… И жена отказалась его забирать.
Уже и переживали, куда же его деть?
В Дом инвалидов?
А тут пришла женщина примерно его возраста и забирает его… плачет. Говорит:
– Я всю жизнь его ждала, он любой мне нужен, если бы Вы знали, какой это человек!
До сих пор ни деда, ни её не могу забыть. Вот это я понимаю любовь, а не то что все ваши цветочки, конфеты да походы в кино!
Нам один профессор в универе как-то говорил:
«Уважаемые коллеги, если вам доведется работать с детьми, ну, скажем, в детской поликлинике, то учтите – если ребёнок болеет слишком часто, ОБРАТИТЕ ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ НА МАМОЧКУ, весьма вероятно, что лечение ребёнка надо начинать с лечения мамочки».
Я неоднократно убеждалась в правильности этого утверждения.
Тупорылая молодая мамаша решила искупать своего ребёночка в эмалированном тазике. Вот, значит, усадила она его в тазик с водой, потрогала воду – и тут ей показалось, что вода холодноватая. Знаете, что ЭТО создание от большого ума сделало? Оно поставило тазик с водой (и ребёнком) на плиту – подогреть немного водичку. На мысль о том, что что-то она делает не так, её навели громкие крики ребёнка, которого впоследствии с ожогами доставили на скорой.
А потом врачи виноваты, если что…
Лет 5 назад я лично разгребал ДТП с участием автобуса полного дачников, бабулек и садового инвентаря (тяпки-лопаты). Это месиво разгребали около 2 часов. И теперь я посылаю на три буквы людей с намерениями поплотнее усадить в маршрутку.
Нет ни какого желания кататься в потенциальной братской могиле.
Мне дали вести палату, где лежали три дедушки с онкопатологией, после операции. Как не зайду – они всегда были рады меня видеть, говорили охотно, лечились, соблюдали рекомендации и видеть каждый день, как они чахнут, было больно. Когда мы получили гистологию одного из них, мне сказали выписать его, т. к. перспективы нет. И в день выписки он дал мне конфетку и сказал:
– Мы будем приходить в твою жизнь и уходить, а ты молодая, ты должна жить, чтобы в один прекрасный день открыть миру что-то новое, что спасёт жизнь человечества.
Обнял меня и поцеловал в лоб. Он знал свой диагноз. И знал что идёт умирать. Прошло 6 лет. И каждый раз, когда мне плохо, я смотрю на мой «талисман» и свято верю что всё будет хорошо. Эти люди запомнились мне навсегда. И даже когда я сижу на дежурстве где много пьяных людей, которые иногда драться лезут, я говорю себе: «Они приходят и уходят» и вспоминаю их, моих первых пациентов, всё с чего начиналось.
Случай из лихих 90-х.
2 часа ночи, менты, сгибаясь от хохота, волокут девицу.
Девчонка с разбитой головой, одета странно: босиком, блузка и трусы.
Девица безудержно рыдает, периодически всхлипывая:
– Я-то думала! А он вон чё!
Выясняется просто душещипательная история: девица в ресторане познакомилась с каким-то мужиком, приятно время проводили, потом он провожать её пошёл… По дороге предложил в кустики завернуть на предмет интимного общения.
Дальше – просто песня! Дословно:
– Я сняла джинсы, а он меня по башке камнем шарахнул, джинсы хвать и бежать! Я-то думала! А он вон чё.
Одна девица у гинеколога, никак забеременеть не может.
Врач:
– А какой у мужа резус-фактор?
Девица порозовев, ручки развела (показывая размер):
– Ну вот такой где-то…
Поступила девушка 22 лет с острым животом. Внимание! – в 9 утра в выходной. Весь день от операции отказывалась. Родители на её стороне, на УЗИ, говорят, завтра пойдём. Зачем же сразу операцию?! Когда родители пошли домой спать, девушка от боли уже теряла сознание, но от операции активно отказывалась. Боялась, что шрам большой будет! В итоге чуть ли не силой в 11 вечера заставили подписать согласие. Взяли в операционную. Оказалось, у неё лопнула киста яичника, массивная кровопотеря. Пока оперировали, в отделение врывается её папаша и, не обращая на меня внимания, с криком:
– Где тут операционная?! – чешет мимо меня.
Объясняю ситуацию. А мне в ответ:
– Зачем ей операция? Можно же было клизму сделать, желудок промыть, укол.
Суббота, 3:30 утра. Травмпункт.
Сквозь обрывки поверхностного сна долетает громкая пьяная речь, отвратительный смех, напоминающий лошадиный ржач, и женские визги… Реальность ли это? Или всё же дурной сон? Громкой трелью разражается допотопный телефон, как бы отвечая – нет, не сон… А голос медсестры в трубке, произнесший «Доктор, шить!», окончательно сбивает остатки сна…
Накинув халат, спускаюсь вниз, а там… Целая компания крепко подвыпивших молодых людей и девушек, орущих так, как будто они до сих пор на тусовке, и ведущих себя настолько развязно, что даже охранник предпочитает не вмешиваться… Среди них всех особо выделяется один субъект – эдакий чёрт, заводила и душа компании… Одет хорошо, модно, даже с претензией на изысканность… Наворачивает круги по коридору, прикалывается, заигрывает с девками, вызывая неописуемый восторг последних… Меня не замечают до тех пор, пока я не привлекаю внимания к себе возгласом:
– Кто тут пострадавший?
Пьяные крики стихают, внимание обращается на мою персону… В глазах девушек появляется отвращение, некоторые, даже не стыдясь, кривят губы. Краем глаза замечаю своё отражение в зеркале – халат мятый, лицо тоже, глаза красные, под ними мешки тёмно-синие… Сутки через сутки – выгляжу как обычно, им не понять… А в это время «заводила», оторвавшись от соблазнения противоположного пола, выдаёт следующее:
– Ну, типа я, а чё? Ты чё, доктор, типа чё ли?
– Нет, – говорю, – слесарь! Люблю, видишь ли, ночью в белом халате погулять!
– Ой, бл* доктор-шутник! Лечи, давай, не видишь – ху*во мне, *пта!
– Вообще-то, – говорю, – не вижу! Но ты проходи, – распахиваю дверь кабинета, – там всё и покажешь…
Парень, всё так же выделываясь перед девками, заваливается в кабинет, плюхается на стул и демонстрирует сантиметровую ранку в области левой брови.
Об косяк, говорит, в клубе задел. Нужно, говорит, обработать, зашить косметическими швами и заклеить стерильной наклейкой. Чтоб красиво было! Как в ресторане заказ делает, даже интонация та же… Что ж, клиент всегда прав! А посему идём в перевязочную и готовимся к процедуре. Подготовка, естественно, идёт под гневные возгласы клиента, требующего «Давайте быстрее и чтоб красиво было, *пта!»…
Но только я приближаюсь к нему с иглой, ситуация резко меняется. Парень бледнеет, замолкает и смотрит куда-то сквозь меня стекленеющими глазами… Опасливо озираюсь, ожидая увидеть там «призрака травмпункта», но там только стена, шкафы, ничего лишнего. Краем уха слышу шум падающих капель, плавно перерастающий в струю, и снова оборачиваюсь. На его штанах спереди расплывается тёмное пятно, а в нос ударяет запах испражнений. Инстинктивно делаю шаг назад, а парень в это время опускает голову вниз, смотрит на штаны, странно всхлипывает и… теряет сознание. Падает на кушетку и замирает…
Происшествие вызывает у меня улыбку, которая при взгляде на его отвисшие штаны, переходит в истерическое похрюкивание. Трясущимися от смеха руками быстро обрабатываю и шью рану медленно приходящему в себя клиенту. Во время наложения повязки тот окончательно приходит в себя и смотрит с ужасом на свои штаны, а потом переводит взгляд на меня.
– Что ты, сука, со мной сделал? Да я тебя ща…
– А я ещё не закончил, – спокойно отвечаю ему и, запуская руку в шкаф, беру первый попавшийся инструмент. Им оказываются самые здоровенные кусачки, кажущиеся непосвящённому садовыми ножницами.
Он снова меняется в лице, но находит в себе силы вскочить, выбежать в коридор и, судя по грохоту, упасть на скамейку. Травмпункт немедленно оглашается пронзительным женским визгом. Я, всё с теми же кусачками, выхожу следом за парнем. Он полулежит на скамейке, мелко подрагивая и всхлипывая. Девки, рассредоточившись вокруг него «санитарной зоной», брезгливо зажимают носы пальцами, а его товарищи медленно отступают в сторону выхода.
– Что вы с ним сделали?! – вопит размалёванная деваха на огромных шпильках.
– Обработал рану, зашил, наложил повязку, – невозмутимо отвечаю, поигрывая инструментом.
– А почему он такой и… воняет?
– Побочное действие алкоголя и моего любимого инструмента, – любовно поглаживаю кусачки, – хочешь подержать? – обращаюсь к пострадавшему.
Это становится последней каплей. С криком «Пошёл на х*й!», парень вскакивает и, придерживая сзади штаны, бегом покидает травмпункт, неистово хлопая дверью. Его подруги, после секундного замешательства, цокая каблучками, следуют за ним, бросая на меня взгляды полные ненависти и ужаса. Последний раз хлопает дверь и воцаряется тишина… Кусачки отправляются в шкаф, а я наверх, в надежде хоть немного подремать…
Однажды за медпомощью обратилась мама с 3-хлетним ребёнком. Ребёнку в ухо залез муравей.
И этот будущий мужчина, крича от боли, обнимая мать, периодически повторял:
– Ты только не бойся, мама!
– Уважаемый, нельзя вам сладкого, диабет у вас, сахара высокие – 18 ммоль/л.
– Доктор, я даже чай без сахара пью, ВАРЕНЬЕ добавляю.
Хуже капризных детей могут быть только их родители-дебилы.
На вызове у ребёнка родители дали доктору мягкий стул, компьютерный, и он, бл*ть, оказался ОБОССАННЫМ. На возмущение доктора сказали: «Да ладно, не видно же, что вы так возмущаетесь?»
Пациент. С желудочно-кишечным кровотечением. В зюзю. Диалог:
– Давно пьёшь?
– Честно?
– Конечно.
– С 2008-го.
– Что, не прекращая?!
– Ну, на недельку было.
– Хм. Окей. Работаешь (в ожидании стандартного ответа «Нет»)?
– (с гордостью в голосе) Да! Водителем автобуса!
Моя мама врач и поэтому любой праздник или другой какой-либо повод для встречи является для моих родственников бесплатной консультацией у врача…
Почему мы должны лечить ублюдков? Почему мы за них отвечаем своей головой? Работаю в ОРИТ. Привезли убийцу, который прятал труп жены в колодце (она там месяц пролежала). При задержании воткнул себе нож в горло… Теперь этому животному я весь день переливаю кровь, плазму, антибиотики, перевязки и т. д., даже витаминки колю!!! А ради чего?
Из опыта работы в приёмнике… Повадились приходить наркоманы. Знают, что у нас наркота есть, вот и нарастят себе гнойников. Некоторые отважные ждали развития флегмоны или даже похуже, чтоб на операцию и они хотя бы сутки побалдели. Но хирурги это всё просекли. В итоге, как бы они ни орали на операционном столе, как бы не просили трамала, эти флегмоны, гнойные затёки вскрываем нарикам на живую. Ибо нех*й. В итоге действительно стало меньше неадекватных. Спокойнее стало.
Квартира с хевроремонтом. Вся семья работающие, прилично одетые люди с претензией на интеллигентность и образованность. У дитёнка 3-х месяцев сыпь по телу, понос. Пару раз рвало. То, что кормящая грудью мать его (учительница начальных классов) накануне выжрала баллон пива, кучу мариновостей, копчёностей и чипсами закусила – это совсем не причина, да и праздник же был… А виной всему бабушка, мать мамаши, сглазила она дитятку. Говорила своей доче, что нельзя такое жрать и пить – ребёнку поплохеет. Вот она, старая ведьма, и виновата – накаркала…