- Ладно, вы тут спорьте, сколько душе угодно. А я пойду готовиться к эфиру. Мне сегодня работать в кадре… независимо от ваших талантов. Мне – новости комментировать… каждый день! – Завершил перепалку телеведущий и вышел без дополнительных шумовых эффектов. К чему нервничать? Он знал, что в соседней студии его уже ждут объективы включенных камер. Он знал, что в историю телеведущие попадают редко, но известности при жизни им вполне хватает.
Включились в общую полемику и представители музыкального цеха. Композитор, автор классической музыки, назвал дирижёра оркестра национальных инструментов деревенским балалаечником. А его кнопочный аккордеон, сиречь баян, бесцеремонно назвал гармошкой. Тот ответил словечком «бахало» по адресу композитора, явно намекая на его сходство с Бахом. И предложил ему «дуть отсюда в трубу», имея в виду орган.
- Да, коллега, я знаю, что у вас идеальный слух. Только почему-то мне кажется, что Боженька поцеловал вас в уши, но не в мозги. Консерваторское образование вас не обогатило. Будьте умнее.
- Вы всю жизнь машете своей дирижёрской палочкой, а ведь она вовсе не волшебная. Ничего порядочного создать вам так и не удалось. «Вечное» – это не про вас. Омолаживать вас не имеет смысла. – Такими словами «угощали» друг друга музыканты.
Произносились убедительные аргументы типа «а нам по цимбалам ваши ноты» и «не лезьте со своими барабанами в чужой оркестр», а также «здесь никто не будет играть по вашей партитуре». При всём разнообразии инструментария, музыканты были настроены на громкую музыку, без всяких камертонов.
Да, все эти «тонко настроенные творческие души» вели между собой исключительно художественные и нравственные беседы о высоком искусстве. Говорили о возвышенном, о смысле жизни. Музыканты «мерялись» кантатами и сонатами. Диспуты были выдержаны в строгом «конструктивном» духе.
Глава 10. Рекорды, звания и капиталы.
Спортсмены обычно бывают немногословны. Но при этих обстоятельствах пошумели и они. Слова «чемпион» и «золотой медалист», обычно вызывающие уважение, в этой ситуации никого не впечатляли. Ибо мнение «серебряных» просто не учитывалось.
Одних «олимпийских» уже было предостаточно, чтобы создать напряжённость среди атлетов. Спортсмены соревновались за общественное признание и место в списке, временами далеко не спортивно.
Бегун спринтер, например, обозвал шахматиста медлительной черепахой без мускулатуры:
- Вы, шахматисты – вообще спортивное недоразумение. Не двигаетесь совсем и поднимаете такие «тяжести», целых «коней» передвигаете. Кавалерия настольная!
- А вы, бегуны, похожи на большую мышцу без мозгов. Быстро двигаетесь, но не успеваете сообразить куда, – ответил на это шахматист. Вполне резонно, что скажешь?
Штангист услышал слова «поднимать тяжести», но не понял, о чём шла речь. И не успел отреагировать. Боксёры в дискуссию не вступали, молча ждали, когда противник «раскроется» для нокаута. Да и какие из боксёров ораторы? Игрокам командных видов спорта тоже пришлось отмалчиваться ввиду многочисленности претендентов. Ведь нельзя же забраться в камеру перекачки всей командой!
- Зачем вам, ребята, перекачка? – Не унимался шахматист. – Вы же можете просто перезапустить свой компьютер. Кнопочку питания нажать два раза и всё! У вас сразу появится ещё несколько жизней. Так устроено во всех виртуальных играх. Вы на своих стадионах бегаете также бестолково, как и компьютерные мультяшки. Сколько вам жизней не дай – всё равно будете бегать по кругу безо всякого смысла.
Штангист опять не понял суть подвоха, но почувствовал издёвку в интонации и начал подниматься со своего стула. Соотношение весовых категорий стало уже очевидно не в пользу шахматиста, он решил не усугублять обстановку. Тем более что другие спортсмены, включая боксёров, смотрели на него явно недружелюбно.
Не отставали от других и учёные разных профилей. Спорили, обзывали друг друга неучами и невеждами. Размахивали монографиями и патентами.
- Хороший профессор всегда ценнее, чем сотня простых доцентов, - говорили некоторые учёные. Скорее всего, эти слова принадлежали именно профессору.
- Наш вклад в мировую науку!… - говорили другие, произнося это с особым пиететом, с поднятием рук вверх в позе «оранты».
Но оценить этот самый вклад оказалось очень сложным делом. Как же их сравнить между собой – всех этих физиков и химиков, математиков и астрономов? Они ведь все такие разные. Гуманитарии никак не хотели сидеть рядом с технократами, «точные науки» не любили «неточных». Биологи и медики презрительно косились в сторону механиков. Да, учёные степени и звания существуют. И они известны относительно каждого. Но в этом ли состоит ценность человека? Тут в затруднении оказался бы даже Нобелевский комитет со всей его многолетней практикой выбора… Кого же вносить в списки?
Богатенькие граждане имели на проблему свой взгляд. Они знали, в чём состоит «смысл жизни».
- Я могу купить всю эту станцию вместе с персоналом и территорией. – Сказал один из олигархов в кабинетном разговоре. Ни дымящейся сигары, ни курительной трубки во рту этого человека не было, но весь его вид, и поза, и одежда, говорили о том, что обращаться к нему лучше всего на английский манер – Босс. Власть накладывает свой отпечаток на внешность.
- Я могу купить вообще весь этот город. – Возразил другой. Сказали, но не купили. Кто же им указ? Надо заметить, что олигархи разобрались в приоритетах между собой быстрее других. Все понимали, что «деньги – это деньги». У кого их больше, тот и первым «заказывает музыку». И деньги при всех амбициях можно посчитать легче всего. Здесь ценность для человечества могла быть измеренной в прямом смысле, в валюте. Ну, там… акции, золотовалютные резервы. Активы, одним словом… Все эти рейтинги уже были давно посчитаны и регулярно публиковались. Лишний раз трясти кошельками не пришлось. Да и хлопать дверями в этих кабинетах было не принято.
Военные, к слову, тоже довольно быстро решили между собой эту проблему первенства. Ордена и должности, победы в баталиях как-то сразу были «вынесены за скобки» в дискуссиях полководцев всех рангов. А вот звания – это именно то древнее изобретение людей в погонах, которое всегда позволяло быстро выяснить «кто есть кто» в трудной ситуации. Военные просто сошлись на том, что самыми ценными являются старшие по званию. И всё тут! Никаких вопросов…
Олигархи «мерялись» капиталами и производственными мощностями заводов. Спортсмены – рекордами. Профессора хвастались своими степенями и диссертациями. Но никак не становилось понятнее, кто же из них ценнее перед человечеством. А между тем, не всё человечество состоит из интеллигентов. В состав человечества входят очень разные люди…
Глава 11. Президент.
В кабинете президента шла обычная напряжённая работа. После совещания по текущим вопросам глава страны попросил остаться начальника особой службы ипредложил ему пересесть за специальный чайный столик в углу кабинета. Это было место для доверительных бесед:
- Уважаемый Сергей Петрович, вы знаете, как я вам доверяю. Вот у меня возникла к вам просьба конфиденциального характера. Конфиденциального!
- Я весь внимание, господин президент.
- Хочу попросить вас выяснить некоторые нюансы этой разрекламированной и нашумевшей новинки. Я говорю о станции перекачки жизненной энергии.
- Да, господин президент. Я уже кое-что слышал об этой станции и навёл некоторые предварительные справки. В каком плане вы интересуетесь?
- Ну, для начала неплохо бы выяснить, используя возможности вашей службы, надёжность этого проекта. Что и как, законность, безопасность… Ну, вы меня понимаете?
- Я прекрасно вас понимаю, господин президент. По предварительным данным, там всё неплохо. Нарушений законодательства не обнаружено. Пока всё приемлемо. Следует ли мне понимать ваш интерес как распоряжение провести углубленную проверку?
- Да, пожалуй. Именно углубленную проверку… Я видите ли с некоторого времени стал задумываться о тех проблемах, которые принято называть вечными… Да-да… Смысл жизни… Вечность и мы… И всякие такие грустные мысли приходят в голову, о возрасте и человеческой сущности. Да… Я, вы знаете, уже не молод. Но планы на будущее имеются. И планы большие, одной жизни может и не хватить. Тем более, не хватит моей оставшейся. Вот как-то так…
- Кажется, я начинаю понимать. Вы хотите выяснить возможность омоложения именно для себя? И хотите предварительно оценить степень риска? Это разумно. Что ж? Я вас понял. – Начальник особой службы был корректен и предупредителен, как всегда.
- Да-да. Именно степень риска… Ну, и конфиденциальность, сами понимаете. Никакой прессы, ни в коем случае. У меня уже хватает седых волос из-за их дотошного интереса к моей персоне. Но главное, что меня останавливает, это всё-таки не пресса и не риск. А всё-таки есть сомнения по поводу целесообразности… Знаете ли? Стоит ли вообще…
- Простите мне мою смелость, господин президент, но я не разделяю ваших сомнений по поводу целесообразности. Кого же ещё стоит омолаживать, как не вас? Вы самый главный и, само собой разумеется, самый ценный человек в стране. Это вне всякого сомнения.
- Вы серьёзно так думаете?
- Это вне всякого сомнения, - уверенно повторил начальник особой службы. – Я приложу к решению этого вопроса все возможные усилия. Не беспокойтесь.
- Да-да, прошу вас. Видите ли, я осознаю, что моя личная человеческая ценность может быть и не такой высокой, как необходимо для проекта. Но мои планы… возможность свершения чего-нибудь важного для общества и всей страны… столько задумано на будущее…
- Несомненно, вы правы, - ещё раз повторил начальник особой службы, выходя из кабинета.
Как же трудно удержать язык за зубами, если ты единственный человек, который владеет интересной информацией? Внутреннее давление распирает такого человека, не даёт покоя. Конфиденциальность – это о чём? Как же не сообщить «по секрету» друзьям этот секрет? А друзья у начальника особой службы, конечно, были. Это ведь целая пытка – знать секрет и не проговориться. Что ж за радость пытать самого себя?! Министр внутренних дел и начальник таможни первыми узнали о планах президента на омоложение. Естественно, с обещанием никому не распространяться… Естественно, с юмористическими комментариями… Они, в свою очередь, рассказали этот секрет своим жёнам. Тоже с требованием не болтать на всех углах… Те – подружкам. У жён министров ведь тоже есть свои подруги. Таким образом, слух о намерениях президента быстро стал достоянием всех сплетников из элиты страны. Каждый стремился обсудить и осмеять президента, при этом, не забывая о собственных амбициях по поводу омоложения. Как говорится, «шило в мешке»…
- Да, наш-то – «молодец»! Помолодеть решил… ну, совсем как Иванушка-дурачок в сказке про Сивку-бурку. Только в трёх котлах купаться не хочет, а хочет с помощью станции перекачки. Лихо! Ему бы на покой уже давно пора, на диванчике полежать с кроссвордами. Вот бы страна отдохнула от этого деятеля…
- И не говорите… согласен… кроссворды с его историческими решениями были бы полезнее государству, чем решения по госбюджету. Меньше вреда…
Глава 12. Интриги.
Изобретатели собрались в привычном банковском кабинете на свою обычную встречу, для обсуждения текущих вопросов. Череп говорил в своей характерной манере, энергично жестикулируя.
- Какие интересные возможности открываются перед всем человечеством. Да, мы имеем все шансы войти в историю. – Виталий Черепанов с жаром и увлечением рассказывал товарищам о перспективах проекта в планетарном масштабе, улучшении условий жизни на Земле, о счастье для всех людей.
Его слова звучали вдохновенно, но несколько наивно. – Мы совершим революцию в биологии. И деньги меня лично особо не интересуют.
- Вот тебе раз! Деньги его не интересуют, видите ли! А нас-то как раз интересуют. – Возразил Кошелев, который сидел на диване, вальяжно развалясь.
- Слушай, Череп, давай каждый из нас будет заниматься тем, что у него лучше всего получается. Вот у тебя получается заниматься технической и медицинской частью проекта – вот этим и занимайся. А деньги ты считать не умеешь... по-моему... уж извини!
Деньги как раз-то и важны. Мы вот ими интересуемся. И деньги пусть считает Кошелёк! – Изрёк Вождь. После этой фразы Александр Кошелев выпрямился и принял позу директора на совещании, стал постукивать ручкой по корпусу ноутбука. – И не перетягивай на себя одеяло. Надо работать командой. Без нас ты будешь не Череп, а просто черепок.
- А средства массовой информации пусть берёт на себя Вождь. Он публичный. У него это получается, он умеет красиво говорить. Вот как-то так. – В свою очередь поддержал приятеля Кошелев.
- Давно уже пора завершить рекламную часть проекта, затем перейти от рекламной части к практической, к составлению списков кандидатов и сбору денег. – Настаивал Вождь.
Изобретатели обсуждали между собой, как лучше сделать следующие шаги. И не могли прийти к согласию. Черепанов предлагал устроить ещё одну серию проверочных экспериментов, чтобы увереннее убедиться в работоспособности метода. А его партнёры хотели приступить к началу омоложения уже в скором времени. Черепанов не смог найти нужных слов для их убеждения, расстроился и вышел из кабинета. Он был эмоционален и вспыльчив.
Кошелев и Вождь остались в кабинете вдвоём и продолжали разговор:
- Ты почаще говори, что его имя войдёт в историю. Ему это нравится. Череп… черепок в истории… смахивает на керамические осколки древнегреческих амфор. Разбитые амфоры на дне моря, черепки посуды на раскопках – тоже история... Нет лучше компаньона для финансиста, чем мечтательный идеалист. – Сказал Кошелев с презрительной усмешкой. – А мы сами можем и не входить в историю. Это как дело пойдёт… Может так получиться, что нам лучше будет вообще не светить свои имена нигде.
- Да, если на Земле найти уютный уголок с пальмами и лазурным морем на отдалённом острове, то там необязательно будет рассказывать всем, где ты взял деньги для приятной жизни.
- А тебе совсем необязательно будет крутиться перед телекамерами с изложением предвыборной программы.
- Необязательно, да… но это я люблю делать даже просто так, без особой цели.
- Да уж, это я заметил, – прищурил глаза Кошелев. – Телекамеры ты точно любишь. Тебя хлебом не корми, дай поговорить на публике. Но это и хорошо. Счастливые люди заняты той работой, которую они согласны выполнять даже бесплатно. А ты ведь согласен… хотя и не бесплатно. Выступай, веди народ в светлое будущее. Непременно с заботой обо всех и каждом. У тебя это получается… Только не забывай вовремя менять результаты клиентских анализов. И не запутайся при этом. Их будет много. Геронтологический маркер в истории пусть носит имя Черепа, пусть он радуется, а реально работать будем с ним мы. А он пусть «витает в своих облаках». Для мечты детства это не вредно, пусть себе мечтает. И старайся как можно меньше пускать его в лабораторию. Возьми её работу на себя полностью. Потрудись.
- Да, согласен. Нужно нам обоим быть очень внимательными, чтобы не запутаться в этих бланках учёта анализов. Иначе мы можем в историю не войти, а вляпаться. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы материалы анализов выходили за пределы нашей собственной лаборатории. Журналюги шныряют везде, как голодные волки. Им только дай тему для сенсации. В момент раскопают то, что мы не хотим показывать. Нужно тестирование проводить исключительно в своей лаборатории без всякого внешнего вмешательства. – Вождь был абсолютно серьёзен. – Хорошо, лабораторию я возьму на себя. Не волнуйся.
- Мы с тобой изначально знали, как будем действовать. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Слышал ведь? Мы своё выпьем обязательно.
Глава 13. Процедура.
И вот, наконец, этот важный день наступил. Процесс пошёл! Оптимисты оценивали важность момента с очень большим энтузиазмом. Некоторые даже высказывались в том духе, что у человечества теперь есть три отправные точки в истории: первая – это Рождество Христа; вторая – это полёт Гагарина в космос; а третья – это дата первого омоложения человека.
Ну, да! Все три даты значительные, не поспоришь. И люди, которым выпала честь и счастье войти в историю лично, безусловно, были достойны этого.