— Насрать на Йончия, лодка нужна. Там алюминия на сто кил. Йончи сам всплывет. Через месяц. Хотя… на нем дайверского барахла на две штуки баксов навешано. Одно подводное ружье двести сорок долларов. Нож с серейтором… Жалко… Черт, не брат, а махровый осел — нет чтоб машину купить, все бабло на подводные игрушки переводит. Так и будет до гроба с манометром в жопе на велике ездить.
— Витя, гнида сухопутная, тяни трос или я тебе колеса гарпуном пробью, — я начал злиться и для большей убедительности потряс ружьем в воздухе..
— Тяну, шеф, тяну, — Витька стал показательно суетиться у лебедки, — зачем нервничать. Все будет пармезан.
Вдруг вода забурлила и всплыл Йончи. Он выплюнул трубку, тяжело дышал и глотал слова:
— Фух!.. Трындец…. Зацепил… Глубоко…Метров… Двадцать… Устал.
— Собаку видел? — озабоченно спросил Витька.
— Видел, — отплевывался Йончи. — Но она мне не понравилась…Тьфу… цвет потеряла. И шерсть не блестит… тьфу…
— Ясно, с собакой разобрались, — сказал я, — осталось алюминий вытащить. Ты, Йончи, лезь на берег, снимай костюм и помогай Витьке на тросе. А я в воде буду ситуацию контроллировать. Да, и под колеса машины подложите пару кирпичей, а то еще покатится.
Далее картина развивалась так: Витька укрепил машину и, сидя в кабине, стал крутить лебедку. Йончи в одних трусах и с ножом на ноге стоял на берегу и палкой поправлял трос. Девочка со старичком отошли к сторожке и с интересом наблюдали за происходящим. Под сторожкой спала какая то здоровенная псина, наверно, мамаша щенка. Я плавал с ружьем вдоль берега. И, как оказалось, не зря.
Пока лодка была в воде все шло как по маслу: трос медленно накручивался на вал и вот уже показался нос заиленой лодки. Но затем лодка зацепилась кормой за камень на берегу и мертво стала. Лебедка стала скрипеть, а Йончи принялся палкой орудовать под килем.
И тут произошло неожиданное. Воистину, кому суждено сгореть, тот не утонет. Раздался резкий щелчок, трос лопнул и Йончи с криком схватился за правое ухо. Вернее, не за ухо, а за то место, где оно ранее произростало. Само ухо сделало в воздухе изящный пирует и шлепнулось в воду прямо передо мной. У Йончия из под руки хлестала кровь. Девочка заплакала, старичок засмеялся, а собака под будкой проснулась и загавкала. Витька продолжал крутить лебедку, а я принялся ловить в воде йончино ухо, которое порхало вокруг меня, как розовая бабочка и быстро уходило на дно.
— Глуши лебедку, Виктор! — заорал я дико, — замотай башку брату какой то тряпкой потуже. А я за ухом.
И я нырнул. Злосчастное ухо, отделившись от Йончия продолжало жить своей жизнью, как хвост ящерицы: как я не пытался его схватить, оно кружило вокруг моих пальцев и планировало все ниже. Мы опускались на дно. Чувствуя, что мне не хватает кислорода, я принял единственно правильное решение — выстрелил в него из ружья и, к счастью, попал. Гарпун пронзил его прямо посередине.
— Вот твое ухо, — сказал я выныривая и протягивая ухо на гарпуне, — положи в чистую воду и дуй в больницу. Витька, лодку потом выймем, тащи братуху к доктору.
— А ты, шеф, приколист, — сказал Витька, но прочитав на моем лице гнев, завел движок. — Йолкин-дрын, похоже шашлыка не будет, — пробурчал себе под нос и повез Йонаса в город.
Я поплавал еще около часа для снятия стресса и неспеша выбрался на берег. Как раз вернулся Витька и подходя весело махнул рукой:
— Все чики-чпоки, шеф! Там на дежурстве как раз толковый доктор попался. Военный айболит, афганец бывший. Сказал, что пришьет — хрен оторвешь. Хотя, в афгане, говорит, они на такие травмы даже внимание не обращали. Зеленкой мазали и опять в строй. Да я б и сам пришил, шеф, я ж почти врач. У меня даже иглы с собой есть хирургические.
— Да, ты бы пришил. Верх ногами. Лучше помоги мне костюм снять, че то молния заела, — я пытался стянуть с себя неопреновый толстый покров. — Только быстрей, Витька, а то зажарюсь на солнце.
— Во, а я что говорил, шеф, херовый это костюм. Надо было его сразу выбросить, — Витька энергично дергал молнию, — Бля, еще хуже застряла. Не идет, тварь. Может мылом помазать?
— Витька, поспеши подлец, а то я тебе жопу мылом помажу. Щас подохну от жары…
— Держись, шеф, если не мылом, то маслом можно полить. Ты только сознание не теряй. Э-э-э шеф, ты чего? Ты так не шути… Может тебя назад в водичку положить?
— Лучше сразу в больничку, — услыхал я откуда то сверху голос девочки. Потом я потерял сознание…
— Гипертермия, — надо мной стоял крупный мужчина с ваткой в руке. — Холодный компресс, Ниночка, и пакет со льдом в пах. Тоже спасатель? — обратился ко мне здоровяк.
— Угу, — я пытался кивнуть, но не мог: на голове лежало мокрое полотенце. Справа, на стуле валялись фрагменты неопренового костюма, аккуратно разрезанного ножницами на части.
— И много Вас там? — поинтересовался доктор.
— Еще один, — ответил Йончи. Он сидел рядом на койке с забинтованой головой.
— Приготовьте еще койку, Ниночка, — сказал доктор и вышел из палаты.
Витьку привезли под вечер. Его покусала собака. Та самая, которая спала под сторожкой. Смотритель не успел предупредить Витьку, чтобы он не брал в руки щенка. А Витька не успел запрыгнуть в машину. Смотритель привез его на Витькиной машине и вся больница уже бурлила слухами. Еще бы: третий раз к главному входу подъезжает катафалк и оттуда кого то выносят. Вскоре по лечебнице ходила уверенная версия, что неподалеку в озеро упал военный вертолет. Кушающий печенье у окна дядька рассказал мне, что из девяти выжило трое, причем, одному снесло полчерепа винтом, но врачи его залатали. Второй получил сильные ожоги от взорвавшегося топливного бака, а третий остался без обеих ног — ему их оторвало шасси. И что завтра в город прибудет министр обороны, а может, и сам президент.
Поутру нас осмотрел завотделением. Я уже был в полном порядке, только голова побаливала.
Йончи сидел с забинтованой головой в той же позе, что и вчера. Витька лежал на животе и играл в крестики-нолики в старом кроссворде. Собака покусала его за ягодицы, поэтому на спине Витька лежать не мог.
— Так кого вы там спасали? — спросил заинтересованно доктор. — к нам что то больше никто не поступал.
— Пса одного спасали. Охотничьего. — ответил я.
— Спасли?
— Нет. Он еще прошлой осенью утонул. Теперь испортился. Шерсти почти не осталось. Пришел в негодность, — ответил за меня Йончи.
— Чудненько, — сказал доктор, — Запиши, Ниночка, осмотр у психиатра этим двоим. Пусть Валерий Семенович у них рефлексы проверит. А третьего можно выписывать, похоже, он самый здоровый среди Вас. — доктор посмотрел на Витьку, задумчиво разглядывающего кроссворд.
Через год мы опять приехали на это же озеро. Витька целую зиму бредил лодочным аллюминием и купил новый трос. Но лодка уже была на берегу. Ее вытащил старичок с внучкой и теперь под ней жила собака. Потому что лодка оказалась пластмассовая.
© Copyright: Валдис Йодли, 2012
Свидетельство о публикации № 21204041785
Сицилианская защита
Та пятница была откровенно паскудной. С раннего утра я был зол и печален. Печален и зол. Кресло заместителя мера, которое по праву должен был занять я, вдруг задрожало и растворилось словно туман на бледном горизонте. А из сизой дымки появился молодой и наглый конкурент — племянник прокурора. Имея хорошие связи наверху, он быстро расставил все по своим местам и теперь меня, как начальника отдела капитального строительства вызывали в городскую прокуратуру. Похоже, у нашего прокурора опять появились вопросы по тендеру. И это меня совершенно не удивило. Собрав все необходимые бумаги в папку, я уже ступил за порог своего кабинета, как зазвонил телефон.
— Валдис! — услышал я голос жены. Она еле сдерживала истерику. — Скорее приходи домой! Джульета соседскую кошку загрызла! Задушила и таскает по всему двору!
— Вот, дрянь! — выругался я в трубку. — Привяжи эту чертову собаку. Я сейчас приду.
Живу я, к слову, в небольшом провинциальном городке, похожем на средневековое поселение. Все друг друга знают настолько, что если я забываю зонт в такси, то вечером мне привозят его домой. За пиво я в магазине не плачу: жена потом рассчитывается за все продукты сразу. Если я пукну в сберкассе, то вечером весь город будет знать, что я ел на завтрак. Все находится рядом и до всего рукой подать. От исполкома, где я работаю, до дома мне шагать всего ничего — пару километров, поэтому на работу я хожу пешком. И сейчас, ступая по каменной мостовой, я в уме проклинал своего спаниеля. Сука Джульета, эта дьявольская тварь, не давала мне покоя от самого рождения. То она чуть не утопла в домашнем бассейне, то чуть не задохнулась в сетке для огурцов, то чуть не раздавилась моей машиной. Выросши и окрепнув, она проявила свои скрытые инстинкты и принялась охотиться на все, что движется, включая мои тапки. Сначала она, мерзавка, передушила соседских голубей. Потом сожрала всех виноградных улиток и дождевых червей. Потом убила двух случайных белок. И теперь, пожалуйста — кошка.
— Где она? — спросил я жену, закрывая за собой калитку. — Где эта овца борзая?!
Жена показала глазами на плетеное кресло на террасе. Под ним пряталась Джульета и глядела на меня такими честными глазами, какими обычно я гляжу на прокурора.
— А добыча где?
— Здесь. — Жена отодвинула ногой лежащую на земле газету и я увидел кошку. Та лежала высунув розовый язык и была мертва, как фрезеровщик после получки.
— Ну да… оживить ее уже не получится, — я взял пушистый трупик за хвост и стал медленно раскачивать. — Остается один вариант… запуск тела вдоль земной орбиты.
Я показал глазами на соседский дом. За красной черепичной крышей находился яблоневый сад дяди Миши. Там же располагались его пасека, пчелы и прочий растительный мир. Туда с моей легкой руки уже отправились две задушенные белки и теперь настала очередь невинно убиенной кошки.
— Ты сдурел?! — жена выпучила глаза и постучала костяшками пальцев по голове. — Забыл что в прошлый раз было?
А ведь верно. Полет последней белки вызвал небывалый скандал. Отправленная моей рукой по заранее просчитанной траектории, она упала совсем не в густую траву соседской пасеки. Оказывается в тот день дядя Миша выдавал замуж за Ордакяна, местного торговца чебуреками, свою младшую дочь Татьяну. И свадебный стол накрыли в яблоневом саду. Дохлая белка, вместо того, чтобы сгореть в плотных слоях атмосферы, рухнула прямо в белоснежный торт… Армянская диаспора восприняла этот акт как личное оскорбление и свадьба моментально переросла в мордобой. Невеста рыдала, жених матерился, а дядю Мишу хватил удар. Вспыхнул нагорно-карабахский конфликт местного масштаба.
— К тому же, кошка может быть бешеной. — Добавила жена. — Видишь какое у нее выражение лица? Надо ее ветеринару показать.
Да, выражение лица у кошки было подозрительное. И я понес тело жертвы в ветеринарную клинику. Положил в черный пакет и бережно понес.
— Добрый день! — приветствовал я весело двух женщин. Они были одеты в бирюзовые халаты и стояли у высокого стола с софитом. На лицах у них были марлевые повязки, а волосы собраны под косынкой. На столике лежало некое существо, похожее на псину, и молодая женщина брила ей раздутый живот. Вторая, постарше и в очках, держала в руке шприц и массировала тельце животного. У псины из задницы вытекала струйка зеленоватой слизи.
— Я тут кошку принес… — показал я на черный пакет.
— Зачем? — поинтересовалась очкастая.
— Ее собака загрызла.
— Так Вам ее оживить нужно?
— Нет. — Я улыбнулся как можно радушнее. — Не надо оживлять. Я хочу, чтобы Вы глянули ее на предмет бешенства. Я за Джульету свою переживаю. Чтобы не взбесилась.
— Вы прививки когда последний раз ей делали?
— Два месяца назад. Полный курс прививок…
— Так что Вы переживаете? — начала нервничать та, что постарше. — Ничего Вашей собаке не сделается.
— Замечательно! — я вышел из кабинета, но потом вернулся. Молодая закончила брить псину и делала ей укол. Очкастая взяла в руки скальпель и намеревалась вспороть коричневый живот. Я деликатно спросил, — А может я кошку Вам оставлю?
— На кой черт нам дохлая кошка? — разозлилась та, постарше.
— Ну… для опытов. К тому же у Вас все равно сейчас псина сдохнет. Вдвоем их и похороните…
— Прочь отсюда!!! — взревела очкастая.
И я ушел.
— Дорогая, насчет Джульеты не волнуйся, — успокаивал я жену. — Она комплексно привита. Так что, рой ямку в огороде — будем кошку хоронить.
— Ты с ума сошел?!?! — ужаснулась супруга. — Я не позволю делать у себя дома кладбище безимянных животных! Иди и брось ее в контейнер.
Я пожал плечами и направился искать мусорный контейнер. Впрочем, искать контейнер было бесполезно и я знал это прекрасно. Ведь именно я проводил тендер на утилизацию бытовых отходов. Именно я настоял на победе итальянской фирмы. Именно я приводил ее в пример, как нужно работать коммунальным службам: без вонючих городских помоек и свалок. Именно я ездил в прошлом году на Сицилию по обмену опытом и привез оттуда передовые технологии. Теперь весь городской мусор вывозился индивидуально и по европейскому графику. Огромные зловонные контейнеры убрали отовсюду где только возможно. В городе царила чистота… Вот только дохлую кошку мне некуда было девать. В центре, как назло, не было ни одного крупного мусоросборника.
Прогуливаясь легкой походкой в сторону работы, я попробовал мимоходом сунуть пакет в мусорный бак возле гастронома. Целофановый кулек не лез в узкую щель. Наверно, кошачья голова мешала. Уже подойдя к работе, я предпринял последнюю попытку избавления от тела: зашел в кафе под ратушей и заказал себе один кофе. Неспеша выпил. Запил водой и оставил девочке хорошие чаевые. Уходя, ненавязчиво "забыл" пакет под барной стойкой.
— Валдис Яношевич! — бежала за мной девочка из бара. — Вы свой кулек забыли!
— Ой, спасибо, милочка. — я склеил на лице благодарную улыбку и принял в руки "потерю". — Гадкий склероз! Старею.
И тут зазвонил телефон.
— Ну где же Вы, Валдис Яношевич?! — вопрошала Сонечка, секретарша нашего мера. — Все уже собрались. Вас ждут. Ипполит Семенович прибудет с минуты на минуту.
— Где ждут?
— Как где? В первой приемной. Вы что, забыли?
— Что ты, Сонечка! Как я мог забыть?! Помню. Уже бегу.
"Йолкин дрын, что за сборы за десять минут до обеденного перерыва? — в голове носились разнообразные мысли. — Совещание или планерка? Так нет же. Их с утра проводят… Ах, черт подери! Наверняка менты с прокурорами пришли донимать. Или крушникам опять неймется. Чтоб их черви съели!"
Нетвердым шагом я ступил в первую приемную и сразу все понял. Перед дверью мэра уже выстроились все начальники отделов и управлений. Главный бухгалтер держал красивую открытку с золотыми вензелями. Букеты цветов, хрустальная ваза и пестрая мазня в рамке — все вместе как бы намекало, что у шефа сегодня День Рождения. Я судорожно сжал пакет с кошачьим трупом и попытался незаметно выскользнуть за дверь, как вдруг столкнулся лицом к лицу с именинником.