Будете спешить куда-нибудь, поглядите внимательно по сторонам. Обязательно увидите Нужняги и людей, которые уже нашли свою неповторимую Нужнягу и волокут ее к себе в берлогу.
Недавно видел в метро, как сильно хмельной гражданин чересчур твердым шагом торопился по эскалатору вниз. К сердцу он крепко прижимал два пластиковых оранжево-красных дорожных конуса, а внизу его уже ждала парочка полисменов или полицейских милиционеров. Запутался.
Надеюсь ликбез по Нужнягам удался.
Я еще не волшебник. Только учусь
Сейчас будем бегать, прыгать и заниматься всякой другой тактикой
Как уже говорилось, на первом курсе мы все больше удивлялись. Чудесам и их производным. Волшебный университет как-то сразу располагает к полету фантазии.
В основном мы созерцали фантазию разнокалиберных начальников. Пытались постичь недоступное. Однако вовсе исключить себя из процесса познания мы не могли. Поэтому постепенно чужая мудрость стала снисходить и на нас.
Этот процесс проходил незаметно. Даже безболезненно. Оно само как-то проникало в наш мозг, выедало себе местечко поудобнее, и селилось. Навсегда. Вначале пугался себя в новом качестве, потом привык. Сейчас это помогает коверкать слова в предложениях.
Поэтому, когда на старших курсах мы сами начали творить чудеса, то отнеслись к этому как к само собой разумеющемуся. Как к должному. А как иначе?
Поначалу это были робкие и жалкие попытки. Но со временем мы приобрели навыки матерых волшебников. Не путать с матерными. Санта Клаус на пару с Йыуло Пукки нервно курят в углу. Только родной российский Дед Мороз может понять нас.
Как правило, каждый курсант практиковал до совершенства какое-то одно магическое умение. Иногда два. Единицам удавалось овладеть сразу пятью.
Например. Некоторые из нас умели потеряться на ровном месте в замкнутом пространстве.
Дано: в наряд по столовой заступило 20 человек. Через час старший дежурной смены проходит по объектам и проверяет, все ли заняты своим делом. На то он и старший, чтобы не работать, но контролировать. А то как же мы без контроля дышать будем.
Проходит и насчитывает 19 человек. Где тело? Потерялось. Старший снова в обход - 18! Еще меньше. Кто именно потерялся непонятно. Надо выяснить и покарать страшным командирским словом.
Звучит команда всем строиться в холле.
Стоит строй. Две шеренги. Не спрячешься. Старший проходит вдоль строя - считает. Все 20 голов на месте. Он делает вид, что не посчитать нас согнал, а что-то важное хотел сказать. Что хотел уже не помнит, поэтому нечего на месте без дела стоять - по объектам разойдись!
Надо ли говорить, что через некоторое время, решив всех еще раз посчитать, дебет с кредитом не совпал. Можно было бы еще раз построиться, но зачем? И так все ясно. Все кроме одного. КТО?!
С наряда возвращаются ровно столько, сколько и заступало - 20. Мастера сразу видно. Или не видно. Это уж как он захочет. На то Тимурка и мастер.
Кое-кто освоил такое необходимое для выживания в Волшебном университете умение, как введение начальства в ступор. Обычно оно само кого хочешь вгонит в состояние раздвоения личности. Когда не понятно чего от тебя хотят, а если понятно, то какого рожна это надо делать?
Пархом был Мастер с большой буквы.
Бежит он как-то раз на лекцию из буфета. Естественно, опоздал. Не сильно намного. Минут на 10, но все равно торопится. Совесть, наверное, не до конца атрофировалась.
Вот и заветная дверь в аудиторию. Только руку протяни. Вдруг (по-другому он не умеет) между дверной ручкой и рвущемуся к ней Пархомом возникает начальник курса (блюститель расписания и нашей жизнедеятельности).
Начкурса довольный такой. Ухмыляется. Мол, застиг, нашкодившего на месте преступления. Была бы его воля, то он бы каждого брал за шиворот, как котенка, и тряс, тряс, тряс…
Ухмыляется и ехидно спрашивает: “Это почему же вы, товарищ курсант, опаздываете на занятия?” На “вы” он переходил в особо удачных для себя случаях.
Не будь Пархом мастером запутывать в косички немногочисленные извилины в мозгу начальства, наверное, растерялся бы. Да не тут-то было.
Наш главный герой тут же, не снижая темпа, выпалил: “Потому что у меня часы спешат!”
Пока начкурса распутывал мозги, Пархома уже и след простыл. Знай наших!
А вот чудо, которым мы все овладели в совершенстве. Делюсь, заметьте, бесплатно, что в наши меркантильные времена дорогого стоит.
Представьте: суббота, ПХД (Парко-Хозяйственный День - глобальная уборка всего и вся), а по ее итогам увольнение.
Дано: одна швабра и одна тряпка. Воды нет. Никакой. Совсем. Ее еще вчера перед выходными отключили во всем корпусе по всем стоякам.
Задача: надо помыть сто метров этажа и сдать красоту начальнику, чтобы понравилось.
А сто метров не просто грязные. Их от души топтали всю неделю.
Что делать?
Как что? Творить чудо, конечно.
Сразу перейду к результату, а решением поделюсь позже.
Начальник выходит принимать объект. Смотрит вдоль ста метров и видит, что все они блестят как один. Его не волнует, что воды в корпусе нет. Главное, чтоб блестело, и он был доволен, а мы в увольнении.
Секрет чуда вот в чем.
Берется пластиковая бутылка побольше, и посылается гонец к источнику воды (например, в соседнюю казарму или до ближайшей лужи, если дождь был). Расстилается тряпка, сбрызгивается добытой водой и возюкается по полу все сто метров.
Главное, чтобы движение тряпки осуществлялось строго перпендикулярно падающему на смачиваемую поверхность свету. Тогда кажется, что пол блестит. Это наваждение длится недолго. Поэтому начальника надо звать еще до того, как слегка влажная тряпка закончит движение, высохнет и рассыплется в прах.
А так как бежать за новой водой лениво, то получается, что сто метров, если постараться, можно вымыть всего лишь 1,5 литрами воды.
Поэтому нас не победить ни педантичным немцам, ни расчетливым американцам, ни тем более эстонцам! Никогда.
Грамотно помытая взлетка - залог военного успеха.
Клички, кликухи, погонялова, позывные и прочее
У меня глаза от вас на орбиту лезут
Чем отличается военнослужащий от ребенка?
У него член больше и автомат настоящий.
Так вот, в большом коллективе взрослых детей клички рождаются как-то сами собой.
Ну не называть же Геннадия Геннадиевича Геннадием Геннадиевичем?
По пьяной памяти язык не повернется. На спор если только.
Намного проще Гиги.
Как правило, кличками становятся сокращения от фамилий.
Например, был Фабрика, стал Фабр. Был Савчук, стал Сава. Был Никишкин, стал Какашкин и так далее.
Другая категория - клички, которые даются за какой-либо поступок или за часто повторяемые (или наоборот) действия.
Часто косячишь - Косяк. Большой, но добрый - Медведь. Изворотливый, как Бендер - Остап. Стоит заикнуться пару раз - Заика.
У нас был даже Луноход (сами догадайтесь почему).
Есть еще одна категория. Странная. Этимология может отсутствовать напрочь.
Почему именно эта кликуха намертво прицепилась, никто не знает, но факт.
Например, почему Никишкин стал Какашкин одному начкурсу, наверное, известно.
Клички, как и все в армейской среде, живут собственной жизнью.
Какие-то погонялова живут с первого курса и по ныне на гражданке. Какие-то умирают, так и не пристав к человеку, как бы этого кому-то не хотелось.
Лично я считаю эту связь чем-то вроде симбиоза и партогенеза вместе взятых. Либо человек и его окружение принимает кличку, либо останется кто-то один. Как горец: “Всех убью, один останусь!”
Самое интересное начинается, когда бывает несколько кличек у одного человека. И никакого разтроения личности.
Макар, Бурундук, Белка - три в одном.
Слон, Хатхи - два в одном.
Тонча, Колесо - тоже одна цельнонеделимая личность.
К концу четвертого курса даже некоторые преподаватели стали иногда “ошибаться”, а какие-то привыкли и кроме как Черепаха не называли курсанта. То есть это по-нашему это “черепаха”, а по-еврейски “Цаби”. Совсем другое дело. Красиво, а главное непонятно.
Нашим командирам в плане кличек повезло меньше.
Например нашего командира учебной группы, кроме как Деревянный или Буратина (именно так, через “а”) ну никак не получалось за глаза (и не только) величать. Как вариант Буратыны - Бурадима.
А история возникновения клички примерно такая.
Еще на заре первого курса наш командир, изучающий китайский язык, попросил нашу группу, изучающую английский, подсказать, как правильно перевести на язык предполагаемого противника следующую сложную конструкцию: “Это черный карандаш”.
Так как он куда-то отлучился ненадолго, то было выработано коллегиальное решение, которое он и сдал преподавателю. Наше послание потенциальному противнику звучало так: “It would have been pencil the black”.
Знающий да поймет.
Переводить бесполезно. Проще сказать, что это такая игра в слова. Почище “Фауста” Гетте.
На следующий день мы дружно играли в увлекательную игру “Подъем, отбой!” Почти как упал-отжался, только с переодеванием.
Ну и кто он после этого? Раз человек не умеет ценить юмор, то бревно он бесчувственное. И нечего обижаться.
Строй - дело святое
Тишина! Молча разговариваем!
Военная жизнь проходит в строю. Волшебный университет не исключение.
Сразу после подъема построение. Перед зарядкой построение. После зарядки построение. Перед завтраком построение. После завтрака построение. Перед началом занятий построение. После занятий построение. Перед обедом построение. После обеда построение. Перед самостоятельной подготовкой построение. После самостоятельной подготовки построение. Перед ужином построение. После ужина построение. Перед отбоем построение. Сразу после подъема построение, и заново по кругу.
У попа была собака…
Постоять в строю можно просто так и по делу. Утром, днем, вечером и даже ночью. На улице и в помещении. Чтобы провериться, посчитаться или просто так проветриться. Построение может быть плановым и не совсем, быстрым или надолго, толковым и не очень. На солнцепеке и в дикий мороз, в расположении и на природе, на асфальте и в грязи.
Везде и всегда военные, как снежинки зимой, образуют узоры в виде строя. Только снежинки все разные, а строй он один. Строй он и в Африке строй, как ни крути.
В строю рождается псевдоколлективный разум. Когда один за всех и все тут.
Недаром слово “строй” содержит пчелиную составляющую. Когда военнослужащие роятся в определенном порядке, то в этом, при желании, можно различать эстетическую правильность и выверенную красоту. Как у того полковника, которого вдохновляли квадратные сугробы.
В Волшебном университете каждый понедельник был большой развод. Когда абсолютно все, кроме дежурной службы, строятся на плацу. В любую погоду, при любом начальнике (и даже при его отсутствии) куева хуча военных стоят в строю и делятся впечатлениями о прошедших выходных.
Нет, конечно, понедельничное стояние на плацу придумано не для того, чтобы курсанты могли поделиться впечатлениями друг с другом о прошедших выходных, рассказать в каком ночном клубе тусили, и кто с какой кралей провел время. Строй он вообще-то для того, чтобы проверить наличие личного состава, его опрятность, подшитость, подстриженность, выбритость и прочее и прочее.
Самое интересное бывает в зимний период, когда надо напялить на себя много всего уставного.
Всем выдают одно и то же в равном количестве. Но на первом же построении оказывается, что у половины чего-то не хватает. Это игра такая.
Прибегает курсант из дома. Ему надо срочно переодеться во все военное. До построения как всегда 10 минут. Вовремя не у всех получается прибыть. Открывает шкаф, и что он видит на своей полке? Нет кашне, поясного ремня, шапки, перчаток, хлястика, а иногда и целой шинели. Куда делись? Кто бы знал. Еще в субботу было, а в понедельник, то есть сейчас, уже нет. А построение все ближе.
Что делать? Правильно. Надо взять то, что висит. И пофигу, что чужое.
Через 5 минут прибегает владелец чужого, то есть родного кашне, ремня, шапки и далее по списку. Видит, что нет ничего. Что делать? Брать чужое? Как бы ни так. Все уже убежали. Шкаф блестит пустотой. Бедняга бросается к дневальному, просит поделиться ремнем, шапкой и прочим добром по списку.
Дневальные, как правило, добрые ребята, сочувствуют спешащим в мороз на построение. Иногда делятся своим добром на время до окончания строевого смотра. И по закону подлости именно в эти моменты в расположение заходит с проверкой какой-нибудь серьезный начальник, который видит дежурную службу без шапок, ремней, кашне и прочего - полностью разукомплектованную, то есть не готовую к защите Родины.
Дальше добавить особо нечего. Немая сцена.
Понедельник - день тяжелый
Ты или на месте стой, или сюда подойди
Во время понедельничных построений было много забавных историй.
Самая частая, когда вдоль строя курсантов с важным видом идет начальник факультета, а следом за ним с не менее важным видом трусит местная дворняга. Оба обходят строй с умным видом и иногда делают замечания. Начальник словами и жестами, дворняга укоряющим взглядом. Курсант, которому сделано замечание, сразу спешит исправить недостаток. Еще не ясно кого он слушается больше.
Зимой, когда снег с заледеневшего плаца соскоблен до зеркальной ледяной корки, можно наблюдать за исчезающими людьми. Сейчас объясню, кто куда и как исчезает.
После развода весь личный состав Волшебного университета строевым шагом под маршевую музыку (иногда только один барабанщик браво бабахает, так как у трубачей на морозе губы примерзают к инструменту) проходит мимо трибуны с самым главным начальством.
По отполированному льду не очень-то маршировать. И вот идет срой строевым шагом. Глядишь вперед и с высоты человеческого роста видишь, как в двух-трех шеренгах впереди появилась прореха, потом другая, третья. Все ближе и ближе. Падающие курсанты утягивают за собой товарищей. И вот уже сам скользишь куда-то вниз и в сторону.
А бывало и такое.
Понедельник. Утро. Народ только-только прибыл из увольнения. Все выходные отъедались дома. Поэтому многие привозят вкусненького. Некоторые (самые умные) хотят растянуть удовольствие на целую неделю, чтобы хватило до следующих выходных. Берут от души. Много.
А в строй становиться надо порожним. Сумки и портфели с припасами остаются за строем.
Тишина. Строй. Идет проверка внешнего вида, и вдруг раздается несанкционированный шум, возня, смех, гомон и чей-то сдавленный возглас удивления и разочарования. Оборачиваюсь и вижу, как через ряды шеренг несутся две местные дворняги и у каждой в зубах по батону колбасы.
Один кабыздох здоровый, такой, лохматый. Галопом несется. У него колбасу и не отнять уже, страшно. А вторая собачка маленькая, тощая. Еле успевает перебирать передними лапками. Задние-то в воздухе болтаются, так как здоровая палка колбасы поперек зубов торчит и перевешивает. Но собаки уже далеко, а начальник вот он, рядом стоит и зыркает злобно. Как будто это его колбасу только что утащили.
Или вот еще случай.
Стоит строй. Идет проверка внешнего вида. И тут прямо под ногами у курсантов ползет галсом полудохлая крыса. Видимо их травили да не дотравили, а этот крысиный экземпляр заглючило от дозы химикатов, и крыса поползла на свет к людям. Знакомиться и за жизнь пообщаться.
Когда волею судьбы крыса подползла к ногам Зинчюка, то откуда ей было знать, что он любит животных и терпеть не может, когда страдают твари Божьи. Зинчюк сжалился над крыской и решил прекратить ее мучения весьма нетривиальным способом. Он стал топтать ее каблуком по голове.