Зрелище то еще.
А крыса-то под наркотой. Ей море по колено. Она думает, что это град идет или что там крыса думает в таком случае?
Кое как, с десятой попытки Зинчюку удалось оглушить крысу. Недвижимое тело он пнул куда-то в сторону. Хотел на газон, а прилетело в соседний строй.
Там люди вообще не в курсе происходящего. Тут бац, крыса прилетает. Она, надо заметить, в полете очухалась и снова поползла по одной ей ведомой букве “зю”.
Те, к кому прилетела ползающая крыса, решили вернуть добро к месту старта. Не придумали ничего другого, как поддеть ее носком и запустить в сторону Луны. На авось. Куда Бог пошлет.
Если бы не силы всемирного тяготения, то лететь ей до Луны без пересадок. Однако даже межконтинентальные ракеты возвращаются на Землю.
Описав незамысловатую дугу, крыса приземлилась прямо на воротник впередистоящего курсанта. И поползла.
Позже, когда в курилке Дрон делился с нами впечатлениями, то для него это выглядело так.
Вначале он подумал, что это к нему со спины подошел начальник, зачем-то положил свою руку ему на плечо и теперь что-то с его плечом творит непотребное. Чтобы разобраться в происходящим, Дрон скосил глаза в сторону, и удивлению его не было предела. Вначале он даже не понял, почему это у начальника рука такая волосатая.
Когда мозг проанализировал поступившую информацию, то отдал приказ телу избавиться от крысы немедленно. С диким матерным воплем крыса полетела куда-то в сторону. То есть она-то полетела молча, но Дрону уже было не до проверки внешнего вида.
***
Поначалу относишься к построениям как к обузе, а потом втягиваешься и привыкаешь. Забываешь замечать. В строю можно написать СМС, сделать звонок, почитать книжку, выучить домашнее задание, постричь ногти, поковырять в носу, в конце концов. Много чего еще полезного можно успеть сделать.
Если начнется война, то наша армия встретит ее в строю.
Потому что первое что надо будет сделать будет…?
Правильно. Построиться.
Сон разума порождает чудовищ
Чего стоим? Шире шаг!
Заголовок не я придумал. Это испанская поговорка такая и фабула известного одноименного офорта (гравюра на металле) Франсиско Гойи.
Нам, курсантам, об этом на каждом уроке говорила одна из преподавательниц. И было за что.
О, сон! Ты могуч. Ты укладываешь молодые тела штабелями.
Будучи курсантом Вошебного университета я научился спать как попало и где попало: сидя, стоя, полулежа, лежа, на занятиях, на самостоятельной подготовке и на переменах. Засыпать я умел с помощью одной силы мысли. Главное, чтобы не мешали.
Раннее зимнее утро. Темно. За окном ветер воет. Идет первая и натурально нудная лекция по философии. В одной аудитории сидят около ста сонных тел. Сам бог велел досыпать.
Первые ряды бодро держат головы прямо и отчаянно хватаются за рукоятки письменных приборов, чтобы усилием воли заставить себя не спать до перерыва и хоть что-то записать.
В таком сомнамбулическом состоянии записывать лекцию вообще опасно для жизни. Шутка ли, если голова упадет не на парту, а на зажатую в кулаке ручку.
Средним рядам сложнее. До них голос лектора долетает не так остро и отчетливо. Кто не в силах совладать с обволакивающими философскими истинами периодически кивает головой. У кого-то даже получается кивать в такт с преподавателем, и тому кажется, что его активно слушают даже задние ряды.
На галерке тишь да гладь. Разум в отключке. Все спят. Кто не спит, играют в тихие игры: карты, слова, точки, морской бой, - чтобы не дай бог громким словом не разбудить дрыхнувшие тушки товарищей.
Обычно я садился на первые места, так как ленивый и потом лень переписывать лекцию у товарища. Но как-то раз я опоздал на лекцию и просидел всю пару на заднем ряду. Скажу честно, не спать нет никакой возможности. Слышно так себе. Долетают одни низкие частоты и полуслова, вгоняя в лингвистический транс. Вокруг лежат и тяжело сопят спящие товарищи. Как можно работать в такой обстановке?
Когда нам поставили новую трибуну в лекционке, не все сразу просекли фишку. По привычке шарахались от первой парты, перед которой она стояла. А потом, когда поняли, что за ее высокой и широкой стенкой можно делать что угодно, то даже ссорились кто будет сидеть на первой парте прямо за трибуной.
И вот, как-то раз, спрятавшийся рядом со мной за трибуной товарищ, склонил во сне буйну головушку. Ее он возложил на сцепленные перед собой в замок руки, чтобы не так жестко было почивать на лекции.
Вдруг ка-а-ак дернется!
Ну, знаете, когда сон быстрый и беспокойный, а ты куда-то неожиданно проваливаешься.
Руки, ноги дернулись. Пальцы стремительно разжались. В разные стороны брызнули ручки, карандаши, фломастеры и тетрадка. Товарищ затих, глядя вверх из-под трибуны.
Но препод, ничего, молодец. Все понял и никак не среагировал. С кем не бывает. Технический момент.
Случалось порой, что некоторым бодрствующим личностям становилось скучно. Свое они уже откивали, сон ушел, до конца лекции далеко, записывать за преподом бессмысленно, так как начало все равно проспали. Скукотище.
Горе тем, кто оказывался крепко спящим рядом с человеком, у которого в гостях Скукотище. Шутки не злые, но смешные. Для всех, кроме одного.
Например, можно громко шепнуть уснувшему соседу в самое ухо: “Вставай, тебя спрашивают!” И когда в разморенной сном аудитории в середине лекции вскакивает ничего не понимающее тело и таращится на преподавателя, то становится хорошо всем. Кроме тела.
Хорошо еще, если у вскочившего ноги не затекли. А то был один такой. Раза три вскакивал и присаживался обратно на стул, пока соседи при очередной попытке встать не придержали беднягу.
Какая уж тут лекция. Взбодрились все. И препод тоже.
Или еще вариант, когда спящему потихоньку водружают на голову бумажную корону. Ее тут же на месте сворачивают из бумажного листа, разрисовывают и скрепляют скрепкой. Можно даже фигурно украсить, если есть ножницы.
Когда занятие окончено, звучит команда “Встать! Смирно!” Корону всем хорошо отовсюду видно.
У нас на факультете всегда было принято проводить важные совещания, собрания и разные нужные подведения итогов сразу после обеда.
Какое, к черту, подведение итогов, когда вся кровь прилила к желудку, а мозг занят перевариванием пищи. Но нет. Начальству виднее.
И вот сидит сто сытых желудков в душной аудитории. Переваривают.
Начальник курса нудно трындит про успеваемость и прочие показатели в процентах и сотых долях процента. В общем, рассказывает, как космические корабли бороздят просторы Большого театра.
Куда там, когда желудок на подмене у мозга, а тот дает послеобеденного храпака.
Иногда начкурса делает вид, что ничего не заметил и скороговоркой проговаривает все проценты. На этом все кончается, и мы идем досыпать в аудитории.
Но иногда к нему тоже приходит Скукотище. Тогда он, не прерывая потока цифр с запятыми, тихо говорит: “Кто спит…”, - а потом как рявкнет: “…ВСТАТЬ!!”
По первому делу подрывались даже те, кто не спит и книжки читает. Потом привыкли.
Ну а на самостоятельной подготовке грех не залипнуть минут на …дцать.
Тут вся хитрость в правильном выборе места для сна, поскольку порой начкурса обходит аудитории с дозором, чтобы выявить добровольцев на какую-нибудь работенку. Например, полы помыть, разгрузить чего-нибудь тяжелое или в наряд внепланово сходить.
У нас в аудитории было козырное место за шкафом. Открыл дверцу, сел за ней и готово. Как будто за книжкой полез и заблудился.
Неопытных сон застигал врасплох прямо посреди класса за партой. Тут главное не растечься. Во всех смыслах.
Сцена: заходит начкурса. Звучит команда “Встать!” Сонный Белышев с чмокающим хлюпом отлипает от парты и тоже встает. А за его нижней губой тянется густая ниточка чего-то блестящего и по всей вероятности липкого.
Все. Занавес.
Кладбище домашних животных. Начало
Не нужно меня побыстрее торопить
Своего кладбища у нас, конечно, никогда не было. По уставу не положено.
Зато у нас был живой уголок. Который вполне заменял собой вышесказанное.
Все началось с того, что первый курс, который на месяц раньше уходил в отпуск, оставил нам еще теплых и пушистых домашних животных.
У них был живой уголок. А у нас не было.
Они ушли в отпуск, а мы остались.
Как раз время сессии. Не до зверушек. Тем более чужих и пушистых.
У нас в расположении даже цветы в траву превращались и кактусы быстро вымирали. Молча и стоя. Как настоящие герои.
Звери так не умеют. Они пищат, когда их неделю не кормят.
Одного декоративного микрозайца и двух морских свинок разместили в аквариумах в комнате отдыха (раньше она ленинской называлась). Принесли молча и поставили где-то в углу.
Животные никому не мешали. Пока примерно через неделю пацаны, глядящие футбол по телеку, не обратили внимание на посторонний запах: “А что это там воняет? И пищит, вроде, что-то”.
Нашли источник беспокойства. Глянули. И правда: одна свинка на боку лежит, а вторая жалобно повизгивает.
А где заяц? “Блин, пацаны, заяц сбежал!”
Нет, чтобы свинку пожалеть.
А заяц молодец. Никому ничего не сказал и молча ушел. Партизанить. Скорее всего именно это его и спасло от голодной смерти. А еще окрас. Заяц был черный как смоль и найти его в темное время суток было нереально. Как на известной всем военным картине “Ночью негры грузят уголь”.
Присмотрелись. Заяц где-то рядом прячется. По всей комнате по периметру обои погрызены. Даже ножки у столов и стульев надкусаны. Видать детство вспомнил, стал кору искать. Нашел что было. Стал мстить за смерть морской подруги. Настоящий партизан, а что я говорил.
Ушастого партизана негроидной окраски нашли через день. Он сам себя выдал.
Телек как раз сломался. Сидим в комнате отдыха. Тишина. Подготовка к сдаче сессии. Ничто не мешает. Скрипят только мозги, да лампочки потрескивают.
Вдруг из-за кадки, в которой что-то большое ветвистое зеленое росло раздается “Хрум-хрум-хрум”. На третий “хрум” синхронно поворачиваем головы в сторону пальмы. Как раз вовремя чтобы заметить, как один из лопухов покачнулся и рухнул на пол.
Пока сообразили что к чему, “хрум-хрум” повторился еще несколько раз, и очередной зеленый побег был перекушен. Кинулись азартно ловить сбежавшего партизанить кролика.
А страшно. Вдруг он оголодал и начнет кидаться на людей. Мясо оно, знаете ли, калорийнее пальмы в кадке.
Ловили в основном с помощью тряпок, тапок и шапок. Поймали.
Чуть живого кролика (не ожидал он такого интереса к своей скромной персоне) посадили обратно в аквариум. Сверху на стекло водрузили груз из книжек, чтобы наверняка не сбежал.
Через день догадались сделать щелку, чтоб не задохнулся. А морская свинка опять распищалась. “Может ее покормить?” - Высказал кто-то дельную мысль.
Покормили. Писк прекратился. Через три дня опять пищит.
Подходит к ней наш прапор и хриплым с ленцой голосом утешительно, так, говорит: “Ну чего ты пищишь? Не пищи. Твоя подруга уже сдохла. Скоро и ты сдохнешь”.
Как в воду глядел. За неделю до возвращения первого курса свинки не стало.
Патологоанатома не приглашали, поэтому ее смерть так и осталась для нас загадкой.
Прапор приказал похоронить ее с почестями за казармой и выдал лопату.
Тут же нашлись добровольцы. Один нес хладный трупик, второй лопату, третий нарыл керосин, которым зажигалки заправляют, а четвертый принес устав. Остальные просто пришли поглазеть.
Вырыли ямку, прочитали главу из устава (что-то героическое) и кремировали тушку.
Заяц, кстати, выжил. Потому что часто, не смотря ни на что, сбегал из места своего заточения, партизанил и занимался диверсиями. Следы его жизнедеятельности мы находили по всей казарме.
Он: сгрыз везде все обои на 20 сантиметров от пола. Лично у меня, например, кролик отгрыз провод от наушников к плееру, которые я неосторожно оставил на ночь на табуретке. Кролик где только мог перегрызал провода. Несколько раз перегрызал шнурки на берцах. В общем мстил.
Единственное что он не делал - не гадил в обувь. Учителя у него, видимо, были посредственные.
Как ловили попугайчиков и о специфике жизни морских рыбок в военной среде расскажу попозже.
Кладбище домашних животных. Продолжение. Птичку жалко
Надо взять тапки, полотенца и другие умывальные принадлежности
В прошлый раз я говорил только про тех несчастных животинок, которым не повезло попасть на ПМЖ в казарму. Теперь расскажу о других не менее “везучих”.
Был у нас начальник факультета Игорь Викторович, который любил пускать пыль в глаза. Особенно разномастным проверяющим генералам. Например, на спонсорские деньги оборудовал спецкласс компьютерами. Чуть какая проверка или высокое начальство в гости, он их сразу вел туда на экскурсию. Мол, смотрите, на чем наши курсанты занимаются.
Стоит ли говорить, что мы этих компьютеры не видели ни разу. Заходили в компьютерный класс только для того, чтобы пыль с мониторов вытереть. Приезжает проверяющий и думает, что это у него в глазах уже мутно от проверки. А это всего-навсего монитор зарос электростатической пылью. Нанотехнологии, понимаешь.
И решил этот любитель прекрасного, начфак то есть, около своего кабинета (а там как раз закуток подходящий) навести чужими руками красоту. Захотелось ему, как той бабке из сказки про золотую рыбку, чтобы рядом с ним не только курсанты дежурство несли, но и чтоб птички сладкоголосые щебетали и фонтан с водопадом меж цветов журчал. Так и хочется громко выругаться, так как дежурной смене непрекращающееся журчание воды действовало соответствующим образом на нервы.
Сказано - сделано. Нашли добровольцев и спонсоров. Первые - те, кто рукастый, но с успеваемостью не дружит, вторые - тоже балбесы, но у них папы при деньгах.
И стали с двумя дежурными два попугайчика службу нести. А в углу фонтан зажурчал, будь он неладен. Теперь в туалет стали чаще отлучаться.
В отличие от казарменных зверей, начальничьим птицам с едой повезло. Кормили их от пуза. Начальник лично следил, чтобы еды - с горкой и поильник - доверху.
Одна беда. Загаженную клетку надо было периодически мыть и менять газеты в поддоне.
Кто держал дома птиц, тот знает, что сделать это без того, чтобы они не разлетелись, довольно непросто. А тут два криворуких дежурных. Да еще к тому же коридор проходной и длинный. Поэтому тупые попугайчики часто оказывались на свободе.
Им бы сидеть ниже травы, тише воды. Или притвориться чучелом в Кунсткамере пока идет операция по удалению их же мусора. Прожили бы дольше. Всегда им надо на свободу. А зря. Ну зачем им свобода?
Только клетку приподняли, как тут же один вылетел через форточку в теплые края. Только его и видели. Глупая птица. За окном же минус двадцать и метет не по-детски.
Ладно. Зато второй остался. Сидит на шторах. Радуется свободе. Дурень. Слезать не хочет, как его не уговаривали.
Если гора не идет к Магамету, значит пора самому тащиться к ней.
Обычно, чтобы придать вескости уговорам, в качестве весомых аргументов мы привлекали зимнюю уставную шапку или чью-нибудь неуставную куртку. Главное прицелиться поточнее. Чтобы с первого раза попасть.
Практика показала, что больше пяти попаданий попугайчики не выдерживали. Тогда их можно даже не пытаться приматывать скотчем к жердочке, не поможет. Начальник сразу просечет фишку. А так, глядишь, и пронесет. Главное - с наряда смениться, чтобы попугайчики были согласно описи. В ней четко написано: “Попугай - 2 шт.” А что они живыми должны быть - ни слова.
За недосдачу начальство сильно ругалось. Поэтому особо быстрые и смекалистые успевали по-тихому смотаться до птичьего рынка и купить похожую птичку. Ее подсаживали к вдове (или вдовцу, кто ж их разберет) и все было хорошо.