Владимир Наконев
Рассказы об армии
1.Камикадзе.
Прикрыв дверь "антона", чтобы никто не видел, я и Прапорщик смотрели на Подполковника. Вырвав кольцо правой рукой, он сидел в подвесной системе, обхватив руками запаску, зажмурив глаза и ожидая раскрытия парашюта. Т-4, тем временем, раскрываться не спешил. Полностью вытянувшись, парашют попал в "продувку" и лишь трепетал передней кромкой в нарастающей скорости.
- Раскроется?
Я утвердительно кивнул и, словно в ответ на это, купол вспыхнул красно-зёленым цветком на заснеженном фоне.
- Советская техника - надежная техника.
Началось это однажды... Подполковник, не будучи специалистом, был назначен заместителем командира по воздушно-десантной подготовке. Убивалось при этом много зайцев. В том числе и то, что его в любой момент можно было заменить на своего выдвиженца. Не блистая особенно разумом ни в одном деле, кроме пьянства, Подполковник вдруг решил, что он должен иметь больше всех прыжков. И приказал спортивной команде укладывать ему на каждый день по восемь парашютов.
Спортсмены, все выходцы из аэроклубов, с прохладцей отнеслись к нововведению, а в один из дней вообще забыли подполковничьи тряпки. Приехав на прыжки на своем "уазике", Подполковник пришел в ярость и начал разборки.
- Кто сегодня ответственный на старте?!
- Вот он -, указав на меня, прогнулся старлей, начальник команды, бабник и пьяница, любивший прокутить прыжковые деньги солдат в хорошей компании.
Поставив мне пятки вместе - носки врозь, Подполковник не стал терять время на многословие.
- Я отстраняю вас сегодня от прыжков и назначаю ответственным за укладку и погрузку моих парашютов! Понятно?
- Так точно, товарищ подполковник.
Поскольку в приказе ничего не было сказано о заполнении паспортов укладки, я не стал себя этим утруждать. Заодно и укладкой. Просто растягивал парашюты в длину, натягивал чехол и запихивал все это в ранец. Ни один глаз не мог отличить на вид в каком состоянии находилось содержимое. И только его запаска была уложена более, чем внимательно. Надо отдать должное аппаратам. Почти три десятка прыжков сделал Подполковник на неуложенных парашютах.
После приземления мне пришлось поупражняться в словопрениях с Начальником команды. Потому что Подполковник не попал на площадку приземления.
- Ты что, опять проблем захотел?
- А ты видел, на какой высоте он раскрылся? А ведь после тебя прыгал. Вот и объясни товарищу заму, что такое ручное раскрытие. Прыгает, как смертник.
- Точно! -, подхватил один из спортсменов, - камикадзе он и есть. Глаза еще в самолёте закрывает.
А я, укладывая парашют, подумал, что это неплохая идея: выбрасывать Подполковника так, чтобы он не попадал на площадку. Всё равно за ним машина ездит. А без него так спокойно на укладке. В ближайшем будущем Подполковник перестал испытывать советские парашюты и приступил к осваиванию экстремальных приземлений.
Потом наши пути разошлись. Подполковник, как специалист по минно-подрывному делу, попал в Афган, устроил там какие-то спортивные прыжки, получил во время них пулю душмана в мягкое место, орден и возвращение на родину.
Старлей стал подполковником, героем войны в Чечне, в которую он благоразумно отправил своего начальника штаба, а сам остался охранять Пашу-Мерседеса, и получил полковника за растрел Белого Дома.
А я занялся изучением иностранных языков.
2. В нужное время в нужном месте.
В ситуацию может попасть каждый. Вывернуться без особых потерь половина попавших. Только десять процентов могут себе позволить поиграть со случаем, оставаясь в выигрыше. Это уже высший пилотаж. Что-то вроде того, как вступить в игру в самой её середине, не зная правил. И, с блефом или без, заставить отступить всех противников. А если добавить сюда немного везения, то получится просто фантастика. Такого не бывает!
Не знаю что послужило причиной выбора моей персоны, экономия на командировочных, убрать меня с глаз долой, непрестижность мероприятия, но отправили меня во столичный краевой центр для того, чтобы привезти двух шоферов-призывников в нашу бригаду. Поехал.
Краевой призывной пункт как муравейник. Кучки уже лысых пацанов под присмотром вояк. Лейтенанты, капитаны, майоры. Всех цветов и калибров. С солдатами, матросами или без оных. С папками или просто с пачками личных дел под мышкой.
- Вов! Помоги! Моряки на три года забирают.
Ну вот ещё. Мой старый аэроклубовский товарищ. Легко сказать, помоги. Не подойду же к старлею, отдай, мол. Пошлёт меня морячина, не поглядев ни на эмблемы десантные, ни на разницу в весе. Да ещё и прав будет.
- Сейчас,- говорю,- Что-нибудь придумаю.
А придумывать-то и нечего, блин. И вдруг, вижу в толпе полковничью папаху с синим верхом. Ма-аленький такой полковник, только папаху и видно, но я уже зверею, чувствую шанс. Ледоколом разваливаю толпу навстречу папахе... Десантные эмблемы! Я раздвигаю каких-то случайно оказавшихся рядом офицеров и прикладываю руку к виску.
- Товарищ полковник, разрешите представиться...
Он не дослушав подаёт ладонь.
- Как дела? Всё ли в порядке? Может помощь нужна?
- Так точно, товарищ полковник, моряки забирают спортсмена-парашютиста.
Старый терьер напряг ноздри, почуяв дичь, сверкнул глазами: снова при деле оказался...
- Где? Мы своих не отдаём.
Я без всякой субординации расшвыриваю толпу, всех, кто попадается по дороге, открывая пространство для прохода полковника. Призывники и солдаты просто отлетают в сторону, а офицеры, удивлённые такой бесцеремонностью, резко поворачиваются и застывают с поднятой правой рукой. Рефлекс, однако. Успел!
Кивнув на старлея, я устраиваюсь за спиной полковника, расставив ноги и заложив руки за спину. У моряков получается хуже. Им так перед полковником стоять не положено.
- Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Ну, посмотрим, каких вы орлов набрали для защиты нашей Родины. Дайте ка мне личные дела, - и мне через плечо вполголоса, - Который?
И перебирает тоненькие папки. Я на ухо потихоньку: "Этот". Папка откладывается под палец. Затем накрывается ещё одной.
- А посмотрю я, какой народ во флот идёт, - играет свою роль полковник, - Призывник такой-то!
- Я!
- Как дела, сынок, с желанием идёшь?
- Да мне бы лучше на два года попасть служить, товарищ полковник...
- Нет, молодой человек! Не мы выбираем. Родина нас выбирает. Она лучше знает, где мы нужнее.
Я жёстко уставляюсь на своего друга. Тот едва заметно кивает и опускает глаза: понял.
- Призывник такой-то!
- Я, товарищ полковник!
- С желанием идёте служить во флот, молодой человек?
- Так точно. Я специально готовился для службы. У меня семьдесят прыжков с парашютом.
- Что? Парашютист! Во флот? Товарищ старший лейтенант, пожалуй, я его у Вас заберу.
- Товарищ полковник! Я уже отправляюсь. У меня уже всё оформлено...
- Ничего страшного. Пойдите напрямую к председателю комиссии и скажите, что полковник Е/в забрал одного призывника и приказывает дать вам другого и побыстрее.
В поезде мои пацаны с наслаждением уплетают домашнюю снедь, а мне думу думать надо: как теперь в бригаде вывернуться? Что не говори, а моя самодеятельность мне икнётся. И как назло не могу придумать никаких оправдательных мотивов. Зайдя на территорию части, по закону подлости, сразу попадаю на командира и начальника политотдела. Мля! Не упустят возможности, проконтролировать лишний раз моё поведение. И, вполголоса посоветовав пацанам повесить на морды идиотско-почтительные маски, я отправляюсь печатным шагом к подполковникам. На пятом или чуть позже шаге в голове зреет идея.
- Товарищ подполковник! ... прибыл с двумя призывниками. Один шофёр и по приказу полковника Е/ва один спортсмен-парашютист.
- Гы-гы-гы! - по-лошадиному заржали подполковники, обдав меня водочным перегаром, - Вот, что значит интерес появился...
Пронесло. И я чувствую, что мой выстрел не просто в "десятку", а в самый центр попал. Есть тут ещё какая-то история, которой я не знаю, но сделал её продолжение.
А было так. Год назад парашютная команда округа заняла последнее место и министр обороны послал в округ строгий выговор ответственному за подготовку. Командующий округом был уже генералом, который очень хотел жить в Москве. И выговор ему был совсем ни к чему. Отправив его в отдел, он дописал, что выговор объявляется ответственному офицеру отдела. Значит дальше его не перешлёшь. Начальник отдела ещё не был генералом. И очень хотел им стать. Опять, значит, не с руки портить послужной список. Крутили-вертели и придумали.
Дать выговор полковнику Е/ву руководителю тыловой службы. Генералом он не будет, потому что через год уходит на пенсию. А на размере пенсии выговор никак не отразится. Старый пенёк, откатавший всю службу как кот в масле, чуть не свихнулся, получив строгача на последнем году службы. Да ещё и от министра обороны. На его жалобное блеяние, что он совсем не причём, начальник отдела резонно заметил, что надо интересоваться всем, что происходит в отделе и округе, раз уж носишь десантные эмблемы. И не было более ревностного попечителя в дальнейшем у спортивной команды. Каждый приезд полковника начинался с визита к парашютистам. А потом уже и я подвернулся.
А строгий выговор ему после этого случая сняли. Аккурат перед пенсией.
3. Задание.
Моя сверхсрочная служба началась с того, что я нахамил комбату. Правда, я так не считал, так майор мне об этом сказал. У него была прескверная привычка давать разнос прапорщикам и офицерам в своём кабинете. Естественно, что при тонких стенках, всё это могли услышать все желающие и нежелающие. Авторитета командному составу это не добавляло.
Дошла очередь, однажды, и до меня. Возвысив голос до предела, комбат решил заодно и обучить меня хорошим манерам.
- Встань, как положено!!
Поскольку мне это уже порядком надоело, я сказал, почти неслышно:
- А ты мне не хами.
Вытаращив глаза, майор замолчал, очевидно решив, что ему показалось. Я же преодолел разделяющее нас пространство и, даже, слегка наклонившись, продолжил:
- Я вам рекомендую, товарищ майор, говорить мне Вы, как того требует Устав службы в Советской Армии. Более того, как я - человек почти гражданский, то и приказывать мне не имеет никакого смысла. Я обязательно выкручусь, чтобы не сильно утруждать себя выполнением поручения. Вот вы меня попросите, и я расшибусь, чтобы выполнить получше.
Покрывшись красными пятнами, майор молчал. Потом встал, надел фуражку и произнёс раздельно:
- Можете идти.
- Есть!
Дальнейшая наша совместная служба протекала безоблачно. Не раз мы выручали друг друга. Со временем комбат опять перешёл на ты, но это уже был другой уровень.
Как-то раз, мне позарез понадобился отпуск на два дня и, как порядочный, я написал об этом рапорт. У комбата не было никаких возражений. Но к вечеру, он вдруг сказал мне, что его вызывает командир части и, похоже, что по моему рапорту.
Вернувшись, он выматерился и повторил слова полкана: "Я считаю это не-це-ле-со-об-раз-ным". Посмотрел на мою поникшую физиономию и добавил:
- В общем, если попадёшься, то я тебя не отпускал.
Сделав все свои дела и возвратившись, я не встретил ни одного солдата или офицера моего батальона на территории части. Блин! Ещё не хватало, чтоб батальон на учения вышел. В пустующей казарме я увидел двух дневальных.
- А все вместе с комбатом старый гараж ломают.
Пошёл туда. Сотня солдат долбили, как дятлы старую стену дореволюционной постройки, а за ними присматривал весь командный состав батальона. Подойдя к комбату как можно ближе, я доложил:
- ... из самоволки прибыл.
- Тише, ты, дурак! - настроение у майора было не для шуток. Взяв меня под локоть, он показал на строение.
- Ты мне, как-то, говорил, что тебя попросить надо и тогда ты расшибёшься. Не мог бы ты сломать эту дребедень? Сегодня вечером истекает срок, отпущенный новым замкомандира. Уже два дня здесь сексом занимаемся. Похоже, пора намыливать задницу.
Я окинул взглядом побоище.
- Без проблем. Я могу взять машины с закрытой стоянки?
- Да бери что хочешь.- и, обращаясь к офицерам, майор сказал, - он остаётся здесь старшим, все его распоряжения - это мои распоряжения. И ушёл.
- Ну, Володя, ты растёшь -, подкололи меня офицеры. - Чего приказывать будешь?
- Давайте сюда три шестнадцатитонных автомобиля с лебёдками...
Через час всё было кончено. Обрушенные стены рассыпались на отдельные кирпичики и я, дав задание солдатам собрать и сложить, пошёл в казарму.
Увидев меня идущего с руками, засунутыми в карманы, майор лишился дара речи.
- Ты... Я тебе что сказал делать?
- А всё, товарищ майор, сейчас там подметут и порядок.
- Что-о!? ,- Крутанулся и побежал довольно ретиво, не смотря на солидное брюшко.
Я отправился за ним. Не дойдя до места, увидел весь офицерский состав, вышедший мне навстречу. Судя по довольным физиономиям, они собирались как следует отметить неполучение выговоров.
- Ты не знаешь, за каким х.. мы носим приставку инженер к нашему званию? - спросил меня комбат.
4. Встречи с врагами.
Большую часть своей жизни я готовился для борьбы с врагами, окружающими нашу любимую родину. А потом, вдруг, оказался в самом логове этих врагов. Которые с полным игнорированием к этому отнеслись, за исключением некоторых идиотов из ихнего КГБ.
В Бельгии посещаю военную выставку, развёрнутую в каких-то нескольких десятках километров от самого главного штаба НАТО. Поглядев на подводные, парашютные и прочие разделы, я останавливаюсь около раздела радиосвязи. Покрутив и подстроив телеграфный ключ, я усаживаюсь и сначала медленно, а потом всё быстрее поклепал точки и тире.