Дорога до замка Заккари заняла у меня практически сутки. Можно было, конечно, воспользоваться общественным транспортом, но я поехала на дарёном акселе. Во-первых, уж больно мне хотелось его обкатать по полной, а во-вторых, надо же было продемонстрировать дарителю, как я ценю его подарок. Прикатила я в поместье еле живая от усталости и разумно рассудила, что являться в таком замызганном виде пред светлые очи магистра просителю не пристало. В общем, тормознула я в соседнем городке, сняла номер в трактирчике прямо на главной площади, цены тут по сравнению с университетскими были вполне доступные, и вырубилась, даже не добравшись до ужина.
Нужно сказать, что мне круто повезло. Как я позже выяснила, именно в этот вечер в поместье моего магистра как раз отмечали его помолвку. Представляешь себе, дневничок, хороша бы я была, явившись к Кайдену прямо в день его помолвки. Здрасьте, вам малолетние любовницы не требуются? Стыдобища. Но судьба была ко мне милосердна, избавила от позора. А вот с акселем я явно перемудрила, не рассчитала свои силы. В результате завтрак, как и ужин прошёл без меня. А проснулась отчаянная гонщица только к полудню, да и то только потому, что на улице поднялся какой-то непонятный переполох. Выглядываю я в окно и вижу умопомрачительную картинку. Прямо через площадь идёт белый как снег пони, запряжённый в повозку, доверху наполненную красными розами. На козлах сидит розовощёкий парнишка лет пятнадцати в алом костюмчике. Ну чистый херувимчик.
Народ столпился на площади поглазеть на такое диво дивное. Я, если честно, последний раз видела пони в питомнике, да и то в клетке, а конные повозки ушли в небытие, наверное, не меньше сотни лет назад. Про розы я вообще молчу. Пришлось быстренько привести себя в порядок и снова оседлать свой аксель. Что-то мне подсказывало, что без мастера Кайдена тут не обошлось. И точно, пока я запихивала в себя сэндвич с сыром и заливала его солидной дозой кофе, разговоров в таверне только и было, что про помолвку в замке Заккари.
Оказывается, в невестах белобрысая Ираида проходила совсем недолго, не далее, как два часа тому назад, Кайден расторг помолвку. По поводу того, кому предназначалась целая гора цветов, мнения обедающих разделились. Одни считали, что это знак извинения за расторжение помолвки, а другие полагали, что у бессовестного повесы резко завелась новая пассия. Первая версия показалась мне мало убедительной. Красные розы в качестве компенсации за отставку женщинам не подгоняют. Тут гораздо больше подошло бы скромное колечко стоимостью в два моих акселя. Новая пассия была более вероятна.
Эх, не успела я вклиниться между двумя его тёлками. Ну да ладно, мне бы только поговорить с этим ловеласом, а вдруг у него найдётся местечко для послушной ученицы. Завожу аксель и несусь догонять цветочную повозку. Оказалось, что езды было всего ничего, за ближайшим леском обнаружилось ещё одно поместье, правда не замок, а просто большой дом. Я успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как повозка проехала в ворота. И что дальше? Постучаться и спросить, не здесь ли проживает красотка, пленившая мастера Кайдена? Бред. Ехать обратно в замок Заккари? А что, если обожатель явится сюда вслед за своим подарком? Логичнее всего было немного подождать и посмотреть, как будут развиваться события. В общем, затаскиваю я аксель в придорожную рощицу и с комфортом располагаюсь на отдых в мягкой травке, благо догадалась захватить из трактира ещё пару бутеров и бутыль с водой.
И что ты думаешь, дневничок, твоя хозяйка оказалась совершенно права. Не прошло и получаса, как на подъездной дороге началось натуральное светопреставление. По-моему, в гости к прелестнице намылилась вся гвардия мастера Кайдена в полном составе. Четыре крутых фангера и с десяток акселей неслись с рёвом к вожделенным воротам, словно за ними гналось полчище злых духов. Вот это сватовство, это я понимаю, королевский размах. Я сразу подумала, что сегодня не лучший день, чтобы проситься к магистру в ученицы, ему явно будет не до меня. Лучше вернуться в гостиницу, а то и вообще свалить домой и выбрать более подходящий момент для подката. Но что-то меня всё-таки тормознуло, захотелось досмотреть спектакль до конца. И, как выяснилось, не напрасно, всё-таки интуиция у меня неплохо работает.
Где-то минут через сорок ворота поместья снова отворились, выпуская нежданных гостей. На этот раз ехали они медленно, без звукового сопровождения. Неужели красавчик получил отлуп? Да быть того не может. Хотелось бы мне посмотреть на женщину, способную послать Кайдена в пешее эротическое путешествие. С одной стороны, это неплохо, что магистр оказался временно свободным. Тут бы мне и подсуетиться со своей просьбой. Но, по всему, настроение у него сейчас должно быть поганое. Откажет сходу, даже не вникнув в суть.
В итоге я решила не светиться и спряталась за дерево. Но он всё равно заметил, скорее даже не меня, а красный аксель. Средний фангер притормозил, и глава клана соизволил вылезти на обочину. Пришлось мне тоже покинуть своё убежище. Стою я перед ним красная как рак и что-то там блею про случайную встречу, а он смотрит на меня эдак насмешливо и усмехается. А потом натурально берёт меня за плечи и усаживает в свой фангер, а один из его гвардейцев пристраивается в сопровождение на моём акселе.
– Что у тебя стряслось, Рэй? – спрашивает меня Кайден, как только машина тронулась с места.
И тут я плюнула на все эти светские приличия и честно ему всё рассказала. Он слушал не перебивая, а потом улыбнулся так, что я аж вспотела.
– Возможно, я смогу тебе помочь,– говорит,– только не сегодня. Переночуй в замке, а завтра мы обсудим твою проблему.
Меня, понятное дело, уговаривать было не нужно, от счастья в моём животе бабочки порхали. Пока мы ехали, Кайден больше не произнёс ни слова, только улыбался, но как-то совсем не радостно. Ну ещё бы, даже не знаю, что бы я делала, получив отлуп после того, как разорвала помолвку и послала предмету своего обожания повозку с розами. Бедняга, жалко его просто до слёз.
И вот я снова поселилась в своей прежней комнате, сижу у окна, строчу в дневник, потому что спать не могу от полного сумбура в голове. Что же будет завтра? Суматошные мысли гоняются друг за дружкой, пытаясь выстроиться хоть в какое-то подобие порядка, но тщетно. Мне одновременно и страшно, и весело, истерический смех то и дело прорывается сквозь напускное равнодушие. А перед кем я, собственно, претворяюсь? Мне же просто хочется прыгать от счастья, от того удачного стечения обстоятельств, что привели меня в дом Кайдена. И плевать мне на его многочисленных любовниц, он мне нравится такой, какой есть. Пусть скорее наступит завтра.
Глава 4
– Сабин, ты бы хоть изредка тренировался перед зеркалом улыбаться,– проворчал гном. – Того и гляди молоко в молочнике скиснет от твоей физиономии.
Антоша демонстративно сунул нос в маленький белый кувшинчик и сморщился, словно и впрямь унюхал кислый запах. Весело щебетавшие Алиса с Ликой сразу замолчали и вопросительно уставились на поднимавшегося по ступенькам веранды демиурга.
– Похоже, в мире Земли нет конца неприятным сюрпризам,– проницательно заметил Макс. – Ещё какие-то непонятные эгрегоры нарисовались?
Сабин молча уселся за стол и обвёл глазами присутствующих, как будто пытался определить, все ли они готовы услышать трагическую весть.
– Ты наконец выяснил, кто создал те изолированные эгрегоры,– вынес приговор Антон.
Сабин опять промолчал, но на этот раз утвердительно кивнул. Алиса тут же поднялась и налила расстроенному демиургу чаю. Мимоходом она погладила его по голове, так едва коснулась волос. Однако результат мимолётной ласки был мгновенный и весьма убедительный. Сабин расслабился и улыбнулся вроде бы даже вполне искренне.
– Лиса, тебе нужно научить своим фокусам мою Лику,– ухмыльнулся Вертер, с восторгом наблюдая за преображением мрачного демиурга. – Мне тоже порой бывает непросто расслабиться.
– Не заставляй тащить из тебя слова клещами, Бустер,– проворчал Антон,– ты ведь уже понял, как эти эгрегоры перехватывают у тебя сознания умерших людей.
– Спасибо, Лиса,– Сабин благодарно поцеловал исцеляющую ручку волшебницы,– мне уже лучше. Да, я всё выяснил,– он повернулся к брату. – Как я и предполагал, все алгоритмы перехода в посмертие работают на Земле в штатном режиме, а значит, перехватить у демиурга сознание человека не под силу ни одному эгрегору.
– Вот любят енти венны всяческие театральные эффекты,– гном злобно зыркнул в сторону Сабина. – Чего тянешь-то, артист?
– Будешь постоянно перебивать, я вообще замолчу,– отмахнулся от надоеды Сабин. – Ладно, вот вам диагноз. В эти изолированные эгрегоры попадают вовсе не люди, вернее, туда попадают люди, лишённые свободы воли. С точки зрения мироздания они просто чья-то собственность. Видимо, таковыми их сделали именно конструкторы этих изолированных эгрегоров. Вот они и отправляются к своему хозяину после смерти.
– Ужас какой,– всплеснула руками Алиса. – Их же нужно спасать.
Антон поманил любимую и усадил её к себе на колени, словно хотел таким образом её защитить.
– Понятно теперь, почему воплощённые Реальности Земли не обезлюдели,– заметил он с улыбкой,– таких безвольных Игроков не должно быть особо много.
Это не был вопрос, но всё же слова Создателя подразумевали хотя бы какую-то реакцию со стороны брата. Однако реакции не последовало. Сабин замер, словно внезапно провалился в транс, его ничего не выражающий взгляд упёрся в стол.
– Сколько? – теперь уже в голосе Антона явно слышалась тревога.
– Такое есть не во всех альтернативных Реальностях,– демиург говорил как бы через силу,– примерно в двух десятках миров второй ветки. – Он поднял голову и обвёл тоскливым взглядом притихшее общество за столом. – От двадцати до девяноста процентов населения,– наконец объявил он.
– Да быть того не может,– взвился Вертер,– ты бы раньше заметил такое количество. А раз не заметил, значит, просто ошибся. Ты же пока совсем неопытный демиург, Санни,– защитник, казалось, уговаривал сам себя.
– Нет, Вер, демиург просто физически не может ошибаться в вопросах, касающихся его мира,– покачал головой Антон. – Он может чего-то не заметить, если не обратит на этот объект своё внимание, но уж если обратил, то ошибка исключается.
– А чёй-то так категорично,– опять встрял гном,– демиург ведь даже не Создатель ентого мира.
– Демиург и есть этот самый мир,– спокойно ответил Антон. – Я уверен, что брат даже не может разделить своё сознание на личное и сознание Земли. Для него это единая сущность.
– Верно,– подтвердил Сабин,– цифры правильные, не сомневайтесь.
– Так кто ж столько человеков лишил всех ихних прав? – не унимался Антоша. – Что за напасть такая? Откель взялась?
– Это какие-то пришельцы? – Лика с испугом уставилась на Сабина, словно ждала, что он сам сейчас превратится в пришельца.
– Выходит, альтернативщики-то не врали,– усмехнулся Вертер,– Земля действительно захвачена, а её жители уже частично превращены в рабов.
– Эй, притормозите, философы доморощенные,– замахал руками Антон. – Лишить свободы воли насильно невозможно. Это фундаментальное право любого Игрока. Его можно убить, пленить, заставить делать что-то неправильное, но отнять право распоряжаться своей сущностью – это даже демиургам не под силу. И, кстати, даже попытка подобного насилия карается весьма сурово.
– Да, их никто не заставлял отрекаться от своих прав,– мрачно заметил Сабин,– это они сами. И сразу отвечу на ваш следующий вопрос: нет, на Земле нету никаких пришельцев. Этих бы я сразу заметил.
– Так это, кто ж тогда всю ту пакость сварганил? – гном упёр ручки в толстые бока. – Какой-такой злодей так над людями измывается?
– Это сделали сами люди,– со вздохом ответил демиург. – Больше некому.
– Получается, одни люди превращают других людей в свою собственность? – Макс решил расставить все точки над ё. – А зачем им нужны эти эгрегоры в Реальности посмертия?
– Что ж тут непонятного,– скривился Вертер,– доят рабов после смерти. Энергия-то у них остаётся и после того, как они лишились свободы.
– Думаю, Вертер прав,– подтвердил Сабин. – Всех рабов сначала доят в воплощённом состоянии, заставляя отдавать свою энергию через страдания и через сильные эмоции, вроде гнева. А после смерти уже высасывают досуха.
– А ведь этим беднягам даже в голову не приходит, что их ждёт в посмертии,– ахнула Алиса. – Рабам внушают, что они попадут в рай за то, что были послушными при жизни. Это подло.
– Тихо, не бузи, революционерка моя,– Антон ласково чмокнул Алису в макушку. – Бустер, скажи, в разных альтернативных Реальностях заражены те же самые сознания?
– Очень правильный термин,– кивнул Сабин. – Да, это, как зараза, распространяется на всё новые Реальности. Я следил за процессом целый месяц. Этих отказников становится всё больше. И нет, никакой корреляции между Реальностями не существует, по крайней мере, я не заметил. Сознания могут в одном мире быть свободными, а в другом свою свободу утратить.
– Сабин, а почему люди отказываются от своей свободы? – спросила Лика. – Неужели только потому, что им в тягость самим управлять своей жизнью?
– Больше похоже на аферу,– высказал предположение Макс.
– Разве это так важно? – Сабин горько усмехнулся. – Какой бы ни была причина, зараза не становится менее опасной.
– Ну не скажи,– покачал головой Вертер. – Если людишек тупо развели, то этим разводилам обязательно прилетит ответка.
– А вот и не прилетит,– Сабин резко развернулся к защитнику. – Эти жулики ведь не совершают никакого насилия, так что закон свободы воли не нарушается. Никто же не заставляет людей верить во всякую чушь.
– Как так, не заставляет,– вскинулся гном. – Обман – енто тоже насилие, токмо похитрее пистолета.
– Увы, с точки зрения законов мироздания это не так,– Антон невесело улыбнулся. – Есть разница между обманом и насилием, так как обман не принуждает. Это как привести лошадь к водопою и заставить её пить. Можно распространить заведомую ложь, но невозможно заставить в неё поверить. Никто не отнимает право людей самим во всём разобраться. А вот если им в лом напрячь свой отупевший ум, и они готовы поэтому хавать любую ложь в красивой обёртке, то кого ж винить?
– Не каждый способен устоять против грамотной манипуляции,– заметил Вертер. – Уж мы-то с Максом это знаем не понаслышке,– он кинул насмешливый взгляд в сторону Сабина. – Да и ты, Тоха, тоже когда-то попался на Сабиновы уловки. Скажешь, я не прав?
– Никто никого не обвиняет,– покачал головой Антон,– обмануться может каждый.
– Да, растение бывает не виновато, что заразилось болезнью от другого растения,– заметил Сабин. – Но для садовника источник заражения вторичен. Для принятия решения важен лишь сам факт заражения.
– О каком решении идёт речь? – поинтересовался Макс. – Люди ведь не огурцы на грядке. Их дустом не опрыскаешь.
Сабин не ответил, он сидел неподвижно и угрюмо смотрел в свою чашку.
– Бустер, ты же не собираешься устроить армагедон сразу в нескольких альтернативных Реальностях,– Антон с подозрением уставился на брата. – В этих мира ведь полно нормальных людей.
– Когда сад заражён, то приходится сжигать все растения,– едва слышно отозвался Сабин,– и больные, и здоровые.
– Так ведь Игроки – это не растения,– повторил вслед за Максом Создатель,– они осознанны, а значит, могут в любой момент вернуть себе свои права, сто́ит им только разобраться в происходящем.
Сабин промолчал, он словно бы сжался в комок, как от невыносимой боли.
– Ты же понимаешь, что за это тебя самого ждёт развоплощение? – с нажимом произнёс Антон.
Ответом ему была тишина.
– Мне одному кажется, что наш бравый демиург явился сюда попрощаться? – Вертер ткнул поникшего Сабина в плечо. – Эй, Санни, очнись, хватит строить из себя вселенскую скорбь.
Сабин молча поднялся из-за стола и, глядя в пол, протянул руки к Вертеру, вроде как предлагая обняться на прощанье. Однако, вместо того, чтобы обнять друга, тот отпрянул от него, как от прокажённого.