========== Глава 1 ==========
Я бегу по лабиринту серых коридоров Тринадцатого дистрикта. В голове пульсирует только одна мысль: «Пит жив».
Три часа назад мне сообщили, что отряд добровольцев, который отправился вытаскивать из капитолийского плена победителей Голодных игр, вернулся. Но только сейчас мне разрешили пойти в больницу.
Пит. Сейчас я увижу его, услышу его голос, который все это время в Тринадцатом был лишь мутным воспоминанием во сне. Возможно, он будет целовать меня, согревая мою замерзшую душу в своих объятиях.
У двери в больничные палаты путь мне преграждает Хеймитч.
- Хеймитч, пусти меня, - я пытаюсь убрать его руку, но не тут-то было.
- Китнисс.
Мне хочется вцепиться ему в глотку. Как он может не пускать меня к нему? Снова пытаюсь протиснуться в дверь, но впустую.
- Хеймитч!
- Помни, что через все это он прошел из-за тебя, - он прищуривает глаза и отходит в сторону, пропуская меня вперед.
А я стою как вкопанная. Словно молния ударила прямо в мою голову, врезалась в мозг и отпечаталась в сердце.
Я его не заслуживаю. Да, так оно и есть. Пит слишком чист: душой, мыслями. Все мои поступки были эгоистичными. А он… Мы словно ангел и бес. Жемчужина и уголь. Может, я и так всегда это понимала, но боль осознания приходит только сейчас.
Стеклянным взглядом смотрю на Хеймитча. Сейчас я понимаю: ментор любит Пита и заботится о нем. Будь его воля, он в первую очередь попытался бы вытащить с арены Мелларка. Но символ восстания – я, и у него не было иного выхода.
Хеймитч усмехается:
- Ты так и будешь стоять или все-таки пойдешь к нему?
Ватными ногами делаю шаг. Еще один. Пит должен ненавидеть меня за все, что я с ним сделала. За все зло, которое я ему причинила.
Но все мысли вмиг исчезают, как только я перешагиваю порог палаты. Все становится настолько неважно, когда я вижу его. Пит лежит, свернувшись калачиком, на белых простынях, завернутый в серое одеяло. Светлые ресницы подрагивают, тело напряжено. У меня все сжимается внутри. Появляется безумное желание закрыть его ото всего мира, защитить.
Хеймитч, Прим и Гейл стоят у стены. Я чувствую удовлетворение ментора. Оба его подопечных трибута в безопасности, хоть, возможно, и временной. Прим поджимает губы, пытаясь скрыть счастливую улыбку. Она понимает, как важен для меня мой напарник. Гейл стоит неподвижно, но все же я ощущаю напряжение в его позе, в его взгляде, которые укалывает мою душу тысячами иголок. Он боится моих чувств к Питу.
Я задвигаю мысли о присутствующих в дальний ящик своего сознания. Никто сейчас не важен так, как Пит. Колени дрожат. Медленно приближаюсь к больничной койке, в которой сейчас сосредоточен весь мой мир.
Я почти забываю, как дышать, когда прикасаюсь рукой к его лицу, скользя по щеке, по лбу. Кончики пальцев начинает покалывать. Пит чувствует мои прикосновения, его ресницы перестают дрожать, а тело расслабляется. Глубоко вздыхаю и опускаюсь перед его койкой на колени. Теперь я вижу следы издевательств Капитолия над ним. Следы ран, ожогов. Врачи Тринадцатого уже успели слегка подлатать его, но они не излечат боль и страдания.
Я поглаживаю его по голове и начинаю давиться слезами:
- Прости меня, Пит. Прости.
И тут в палату заваливается наша съемочная группа с уже включенной камерой. Вероятно, хотят заснять счастливое воссоединение несчастных влюбленных.
Ну уж нет. Это только мое, личное. Я вскакиваю и прикрываю Пита собой:
- Убирайтесь! Убирайтесь отсюда! - начинаю шипеть на них.
- Сейчас не самый удачный момент, Крессида, – встает на нашу защиту Эбернетти. – Им сейчас нужно хоть немного личного пространства, без камер.
- Но это отличный материал, – шепчет в ответ женщина. – Капитолий будет в бешенстве, а повстанцев это вдохновит! Им ведь даже играть не надо!
Я начинаю закипать от злости – она обсуждает это с Хеймитчем так, словно меня тут нет.
- Хочешь лишить сопротивление символа? Валяй. Только отвечать перед Койн будешь самостоятельно. Да и царапаться эта девочка умеет просто мастерски, будь уверена, - он показывает ей уже едва заметные следы моего гнева на своем лице.
Крессида разочарованно хмыкает и, щелкнув пальцами, выходит из палаты. Вся съемочная группа мгновенно испаряется. Я киваю ментору в знак благодарности. Этого вполне достаточно – у нас все же еще много причин злиться друг на друга.
- Им надо побыть наедине, – спохватывается Прим и начинает подталкивать мужчин к двери. – Давайте, давайте.
Дверь за ними захлопывается, и я вздыхаю с облегчением.
- Китнисс? - слышу слабый шепот позади себя. Резко оборачиваюсь и ловлю на себе мутный взгляд голубых глаз.
Я снова опускаюсь перед ним на колени и тянусь рукой к его лицу. Пит приподнимается и накрывает мою руку своей:
- Ты мне снишься, - горько выдыхает он.
- Нет, Пит, - шепчу я. - Это не сон. Мы в Тринадцатом дистрикте. Они спасли тебя. Ты в безопасности.
Он с минуту внимательно разглядывает мое лицо, словно размышляя - верить мне или нет. Но потом его взгляд проясняется, приходит понимание:
- Ты здесь, - Пит протягивает руку к моим волосам.
Приглядевшись внимательней, я обнаруживаю шрамы на его запястьях, словно он стирал их в кровь. Наручники.
- Пит! - прикрываю рот рукой, чтобы не кричать от ужаса, холодом сковавшего мое тело. Из горла вырываются отвратительные хлюпающие звуки, но я ничего не могу с собой поделать. – О Боже, Пит, прости меня! Я ушла, ушла… Нельзя было…
- Китнисс, прошу тебя, не плачь, – сморщившись от боли, он садится, опираясь на спинку кровати.
Я сажусь рядом и, прижавшись к Питу, прячу лицо на его груди. Чувствую сильные руки на своей спине. Как мне не хватало этих объятий, они всегда дарили мне чувство покоя и безопасности. И сейчас я готова задохнуться от счастья, ощущая все это снова.
Наконец, взяв себя в руки, я отстраняюсь и смотрю ему в глаза:
- Я думала, они убили тебя.
- Они убивали, - шепчет он, - доводили до полусмерти. И когда я уже прощался с жизнью, с тобой, меня возвращали. Лечили, чтобы потом убивать снова и снова. Мне пытались внушить, что ты мой враг и всегда хотела моей смерти. А я верил. Верил и хотел только одного - убить тебя.
От этих слов я вздрагиваю.
- Но потом это наваждение проходило. Я боролся с этим. Но тяжелее всего было, когда они внушали мне, что ты умерла на Арене - тогда я уже сам просил о смерти. Потому что думал, что не смог тебя спасти, - Пит замолкает.
Он убирает от меня руки и вцепляется ими в простыни. Его пробирает мелкая дрожь, словно Пит снова оказался в своих кошмарах.
- Я видел это. Во многих вариантах: тебя разрывали на части переродки, ты умирала от ядовитого тумана. Я видел, как Джоанна перерезала тебе горло, как ты сгорала заживо…
На меня накатывает волна ужаса. Я практически чувствую его боль, ведь мне самой снились сны о смерти Пита.
- Пит, - я обхватываю его лицо ладонями и заставляю посмотреть мне в глаза. - Все хорошо. Я жива, и теперь мы снова вместе. Мы будем бороться за жизнь, будем спасать друг друга, как делали это…
- Всегда, - продолжает за меня Пит.
Нахлынувшее воспоминание заставляет мое сердце споткнуться и ускорить ритм. Не убирая рук, я наклоняюсь к нему и целую. Пит кладет ладонь на мой затылок, притягивая меня еще ближе. Из горла вырывается стон, и я углубляю поцелуй, вкладывая в него все свои чувства.
Слышу, как скрипит дверь палаты, но мне плевать. Я не прекращаю целовать Пита. Просто физически не могу этого сделать - слишком долго я мечтала о его поцелуях, прижимая к губам жемчужину.
- Китнисс, тебе пора уходить. Питу нужен отдых, - это мама.
Я отстраняюсь от Пита и оборачиваюсь. За спиной мамы стоит Гейл, и я встречаюсь с ним взглядом. Смесь боли и разочарования, капля злости.
- Тебя вызывают в штаб, - холодно произносит он и, развернувшись на пятках, покидает палату.
Я поворачиваюсь обратно к Питу. Он внимательно всматривается в мое лицо, явно пытаясь понять мою реакцию на то, что Гейл видел наш поцелуй. Но я лишь улыбаюсь.
- Зайду позже, - я встаю и наклоняюсь, чтобы подарить ему еще один легкий поцелуй. - Отдыхай.
Выхожу из палаты и, прислонившись к стене, медленно сползаю по ней на пол. Я - самое настоящее зло. Все страдания Пита, боль Гейла - все из-за меня.
«Проживи ты хоть сотню жизней, все равно не заслужишь этого парня!» - эти слова Хеймитча пульсируют в моем мозгу, отдаваясь болью в сердце. Я не заслуживаю их обоих. Но Пит любит меня, несмотря ни на что. И если я оставлю его, ему станет еще больнее, чем после всех этих пыток.
- Любишь его? – только сейчас замечаю Гейла, стоящего напротив меня. Все время забываю о его способности очень тихо передвигаться.
Я молчу.
- Ты любишь его, Китнисс? - спрашивает Гейл снова.
Холод в его голосе заставляет меня съежиться. Хочется разрыдаться, накричать, что это не его дело. Но мой рот автоматически открывается, и я произношу:
- Люблю.
И тут я понимаю, как легко было произнести эти слова. Это мои чувства. Отпечаток встречи с Питом помог мне признать это. Я не успела запереть на замок привычной отстраненности то счастье и блаженство, которые я испытываю рядом с ним. Не успела нажать на кнопку «без чувств». Сейчас я - открытая книга.
- Прости, - одними губами произношу я, но Гейла уже нет рядом.
========== Глава 2 ==========
Словно в тумане я добираюсь до кабинета, где обычно проходят собрания. Меня раздирают смешанные чувства. Эйфория с одной стороны – Пит снова в безопасности. Чувство вины с другой – я причинила боль Гейлу. И возможно, отчасти, себе. Мы были вместе много лет. Вместе не в смысле романтических отношений - я в этом аспекте никогда никого не рассматривала. Друзья, напарники по охоте. Он научил меня многому. Но охота мне сейчас не нужна, и напарника я нашла в лице другого человека.
Уезжая на Квартальную бойню, я не планировала возвращаться, и не стала рушить надежд Гейла насчет развития наших отношений. Но я осталась жива, и он ждал, что я перестану играть в любовь с Питом. Но игра закончилась - она изначально была обречена на провал. Так распорядилась судьба: соединить сына пекаря и дочь охотника. Способы у нее не всегда честные по отношению к людям, и в итоге есть пострадавшие. Я в их числе. Я теряю друга. Мы уже не сможем вести себя так, как раньше, когда я была его Кискисс.
- Не думал, что тебя удастся так быстро оттуда вытащить, - усмехается Хеймитч, вырывая меня из моих размышлений.
- Меня прогнали, - я присаживаюсь в кресло. – Что за срочность?
- Не имею понятия, – разводит руками ментор.
Постепенно подтягиваются остальные: Плутарх, Крессида, Боггс, Финник и Гейл. Последний садится напротив, но на меня не смотрит. Он обижен, зол, ему больно.
В помещении стоит гробовая тишина. Это угнетает еще больше. Я начинаю ритмично постукивать по столу ногтями, точнее тем, что от них осталось. От переизбытка нервов я практически до мяса их сгрызла.
Наконец, в кабинет входит Альма Койн, президент Тринадцатого Дистрикта.
В дистриктах обычно главой является мэр. Но Тринадцатый считает себя отдельным государством, поэтому во главе него стоит президент.
- Полагаю, у нас сегодня есть хорошие новости, - начинает женщина.
Хорошие новости? Она смеется? О хороших новостях не говорят столь холодным и безразличным голосом.
Я смотрю на Одэйра. Он явно очень нервничает. В руках веревка. Финник беспрестанно вяжет узлы, хотя сам смотрит в одну точку.
- Хоторн, доложите, - Койн впивается взглядом в Гейла.
- Да, президент, - кивает он. - Мы спасли всех, кроме Энобарии. Ей ввели какую-то дрянь, и она, можно сказать, сгнила заживо.
Хеймитч напрягается. Ему тяжело - он хорошо ее знал.
Тем временем, Гейл продолжает:
- Джоанна Мэйсон, дистрикт Семь. Энни Креста, дистрикт Четыре. Вения, Флавий и Октавия - команда подготовки Китнисс. Пит Мелларк.
Так вот в чем дело. Энни Креста, возлюбленная Финника. Я снова смотрю на него. У парня такой вид, словно он не рад. Не успев задуматься на эту тему, я вновь прислушиваюсь к словам Койн.
- У нас великолепные перспективы, господа, - она почти улыбается, чего я никогда не видела. И признаться честно, мне это совершенно не нравится.
- Много работы предстоит! – Крессида нервно ёрзает в кресле.
Эта женщина никогда не угомонится со своими интервью.
- Да, вы правы, - кивает Койн. – Все победители должны принять участие в съемках промо. Но естественно, основное внимание на Пита и Китнисс.
Имя Пита она произносит практически с нежностью. Я понимаю, именно он ей и необходим. Восстание уже обрело свое лицо. Ему нужен только голос, голос Пита. Меня недостаточно. Им нужно покалечить нас обоих.
- Я думаю, стоит провести съемки в Двенадцатом, - предлагает сохранявший молчание до этого момента Плутарх.
- А я считаю, что стоит, - я делаю небольшую паузу, чтобы успокоиться и не выразиться нецензурно, - стоит подождать, пока они придут в себя. Или из огня да в полымя? Некоторые еще не догадываются, что их дома и семей больше нет.
- Разумеется, солдат Эвердин. Спасенные пленники получат весь необходимый уход. Но это не значит, что у нас нет работы, – Койн окидывает меня ледяным взглядом. – В Восьмом сейчас очень неспокойно. Повстанцев становится с каждым днем все больше. И нам стоит поддержать эту динамику. Мы отправим туда отряд со съемочной группой и нашей Сойкой.
- Вы хотите отправить ее в дистрикт, где сейчас разворачиваются военные действия и гибнут люди? – спокойно спрашивает Хеймитч.
- С ней отправлюсь я и мои люди, – отвечает ему Боггс.
- Хорошо, я еду, – я пожимаю плечами.
- Нет. Могу поехать я. Снимем там необходимый материал, и можно смонтировать с речью Китнисс, - хотя Гейл и говорит обо мне, но по-прежнему не смотрит в мою сторону.
- Я не собираюсь фальсифицировать свое местонахождение, – возражаю я.
- Нет, она туда не поедет, - стоит на своем Хеймитч.
Да что происходит? Я не ребенок, в конце концов, чтобы меня так оберегали и вместо меня принимали решения.
Я уже собираюсь раскрыть рот, чтобы сказать, куда все могут пойти со своими мнениями, но тут же закрываю его под взглядом Хеймитча. Он едва заметно качает головой из стороны в сторону, пристально глядя мне в глаза.
И тут я все понимаю. Койн не нужен материал из Восьмого, так же, как и искалеченные бойцы дистрикта. Ей нужен подходящий момент, чтобы избавиться от меня. Голос восстания она заполучила, и во мне больше нет нужды. Спасение Пита - это переломный момент.
Могу поспорить, если я отправлюсь в Восьмой, то откуда-нибудь из-за угла выскочит наемник, и его целью будет попасть мне в сердце, ну или в голову.
Люди любят меня, и они возненавидят Капитолий. Мое убийство подстегнет их к борьбе.
И Пит. Моя смерть сломает его. Но он сделает все, чтобы отомстить за меня. И все заработает так, как того хочет Койн.
И что же мне делать? Сидеть здесь и трястись от страха? Или все же пойти на этот риск в надежде на то, что я ошибаюсь?
========== Глава 3 ==========
- Какого черта, Гейл! – я вылетаю из кабинета вслед за другом.
Он глубоко вздыхает и, наконец, смотрит мне в глаза:
- Что не так?
- Я сама могу о себе позаботиться!
- Ты так о себе позаботиться решила? Соглашаясь отправиться в пекло? – Гейл повышает голос.
Я молчу.
- Там война, Кискисс… - уже мягче произносит он.
Я вздрагиваю. Он назвал меня Кискисс. Гейл больше не злится?
- Я должна, - мой голос немного дрожит.
- Что и кому ты должна?
- Помочь людям.
- Ты и так помогла им. Ты зажгла в них надежду! Надежду на то, что Капитолий не всесилен, что даже эта глыба имеет слабые места.
- Какие слабые места? – из груди вырывается стон. – Это мы, как крысы, вынуждены прятаться в подземелье! И напомни - от кого мы прячемся?
- Перестань. Что ты еще можешь сделать? У тебя не хватит стрел на весь Капитолий! – он слегка встряхивает меня за плечи, словно таким образом я быстрее пойму.