Часть 1. Глава 1
В моей второй жизни, я родилась на 50 лет раньше, чем в первой. Звучит абсурдно и просто, таки смешно, но факт остается фактом. Кажется, в современной литературе это называется переносом души. В параллельный ли мир или в прошлое, понятия не имею, да сейчас и не важно уже. Важным было то, что история оставалась прежней. Полностью себя осознала годам к шести: до этого я росла обычным ребенком. Вероятно, мозг ребенка не был готов к такому грузу информации и эмоций.
Память моей прошлой жизни проснулась, когда я сидела в чулане - мисс Грей наказала меня за то, что я снова убежала на крышу, перед этим подравшись с Билли и расцарапав ему всё лицо. Билли мой лучший друг, но в тот раз он здорово меня разозлил. Я была трудным ребенком сама по себе, а жизнь в приюте только усугубляла мой скверный характер. Наш приют располагался на окраине Лондона, и нас было 167 сирот. Различные благотворительные фонды обходили нас стороной, полностью обращая свой взор на приюты в центре Лондона, так что жилось нам не сладко. Старшие ребята, от восьми лет и выше, уходили по вечерам на "охоту", кто воровать, кто подрабатывать у клерков, кто попрошайничая. Не раз они сталкивались с другими приютскими детьми, приходя обратно с синяками и ссадинами, иногда даже с переломами. Многие убегали из приюта в поисках лучшей жизни. Вот и Билли, вечером сидя со мной на заднем дворике, где мы пытались вырастить свой собственный садик, заявил, что собирается убежать из приюта.
- Ты пойми, Джейни, - эмоционально махал он костлявыми руками, виновато смотря на меня своими карими глазами. - После приюта нас ждет ужасная жизнь. Приютских мало где принимают за людей. В лучшем случае мы будем работать клерками, официантами, или же работать на заводах, горбатясь целыми днями и получать за это гроши. В худшем случае нас найдут мертвыми в какой-нибудь канаве без денег, без жилья и с перерезанным горлом. Чтобы найти лучшую жизнь надо трудиться много, а чем раньше я начну работать и зарабатывать деньги, тем раньше я смогу тебя забрать отсюда.
Я молча отложив лопатку, дрожащим от ярости голосом, тихо произнесла:
- Ты хочешь сказать, что уйдешь без меня?
- Ну конечно, ты ведь еще маленькая, тебе будет тяжело со мной, - немного растерянно произнес он.
- Ой-ой-ой, а ты у нас прям взрослый!
- Я старше тебя на два года, Джи. И у меня есть начальные знания того, что может пригодиться, - немного снисходительно сказал мальчишка. Дело в том, что попал он в приют совсем недавно, до этого жил в интеллигентной семье. На грязные словечки приютских он только морщился и не спешил перенимать их, держась особняком. Его единственным другом была я, и я жутко этим гордилась. За полгода что мы были знакомы, я успела сильно к нему привязаться. А теперь этот дрянной мальчишка заявляет, что хочет оставить меня!
- Я пойду с тобой! - упрямо посмотрела на него исподлобья.
- Нет, ты останешься здесь и будешь меня ждать, а когда я заработаю много денег, то вернусь и женюсь на тебе, - решительно сказал он.
- Ты полный придурок, Билли Хокинс! – чувствуя, как слезы застилают глаза, я набросилась на него с кулаками.
Мое детское горе было так велико, что дальнейшие события происходили как сквозь туман. Вот я убегаю от Билли, он кричит что-то мне вслед, вот я по старым ящикам, взваленных за углом, взбираюсь на плоскую крышу приюта, мистер Бакер, наш сторож, вытаскивающий меня оттуда за шкирку, я молча, но яростно брыкаюсь и царапаюсь, белое пятно лица мисс Грей, кричащей на меня. А вот и холодная темнота чулана, где меня находит Она... Память, целая прожитая чужая жизнь, море эмоций и выворачивающая наизнанку боль...
Боль накатывала волнами, заставляя биться в конвульсиях. В затуманенном мозгу мелькали образы и воспоминания чужой памяти...
... В кабинете много учеников. Первоклассники. Девочки в накрахмаленных фартучках и с бантиками на куцых косичках, мальчики в новеньких пиджаках, прячущие под партами руки, испачканные в чернилах. У всех блестящие любопытные глаза, светящиеся лица - все невозможно важные, гордые, наполненные собственной значимостью. Тихим шепотом, знакомящиеся друг с другом - учитель аккуратным подчерком выводит на доске - Первое сентября.
- Тебя как зовут? - шепотом спрашивает кудрявая рыжая девчушка у своей соседки.
- Саша. А тебя? - тихим от сильного волнения голосом, неуверенно улыбаясь, произносит бледная темноволосая девочка.
- А меня Настя, - бойко отвечает рыжая, - давай дружить!
- Давай, - уже открыто улыбаясь, говорит девочка...
***
.... Душная комната. Много людей в черной траурной одежде, стук граненных стаканов. Фотография молодой женщины и обнимающего её мужчины в рамке с черной каймой. Бледная девочка в черном платьице и с туго заплетенными косичками сидит в углу. Грустными глазами смотря на рыдающую немолодую женщину в черной косынке. Аккуратно сползает со стула, идет сквозь комнату к ней и обнимает её.
- Ну не плачь, бабуль. Не плачь.
Женщина начинает рыдать еще сильнее, сжимая девочку в своих объятьях. Со всех сторон слышатся шепотки : " Бедная девочка.... Потерять родителей в таком возрасте. Это же надо -попасть в автоаварию прямо перед Новым Годом...".....
***
.... В школе перемена. Класс гудит, между партами снуют подростки в школьной форме, то и дело с разных концов кабинета слышатся шутки, взрывы смеха. За одной из парт, ссутулившись, сидит девочка. Длинные, тонкие, почти прозрачные пальцы с любовью оглаживают потрепанные страницы книжки. Девочка запоем читает, толстая каштановая коса свисает до поясницы, непослушные прядки волос все норовят заползти в глаза и в нос, их обладательница лишь нетерпеливо смахивает их в сторону. На соседний стул плюхнулась рыжая девчонка, хотя какая девчонка, почти девушка: формы тела уже начали округляться в нужных местах.
- Все читаешь, Сашка, - вздыхает она. Потом нагло отбирает из рук подружки книгу и, не обращая на возмущенный писк внимания, захлопывает её.
- Хватит, скоро пылью покроешься. Ты лучше посмотри на улицу! Глянь какая погода, весна, птицы поют, парни красивые кругом.
- Ты как всегда в своем репертуаре. Тебя хлебом не корми, дай только о парнях поболтать, - смешно ворчит Саша.
- Ты знаешь. А я влюбилась, - мечтательно произносит Настя, наматывая рыжую кудряшку на пальчик.
- Опять, - мученически вздыхает Саша, - Какая это влюбленность за этот год? Четвертая? Пятая? А как же Дима?
- Да ну его! Надоел! Вечно о футболе своем брюзжит. Пропадает постоянно, - легкомысленно машет рукой рыжая.
- И как его зовут? - с иронией спрашивает Саша.
- Максим, - улыбаясь с закрытыми глазами, тянет Настя...
***
...В маленькую, бедную, но опрятную комнатку огненным смерчем врывается девушка:
- Поверить не могу! Ты и Стас! Чума! Первый красавец школы пригласил на выпускной бал нашу мышку. Все девчата из параллели чуть не умерли от зависти! - не сдержав эмоций, она начинает подпрыгивать на месте.
Сидящая на кровати стройная, хрупкая девушка лишь покрывается румянцем...
***
... Перед зеркалом стояла девушка в скромном свадебном платье. Густые темные волосы, нежная светлая кожа и глубокие карие глаза, опушенные длинными ресницами. Она была прекрасна.
- Сашкааа! - восхищенно тянет яркая, рыжая девушка с внушительными формами, - Ты такая красивая! Надо же, я всегда думала, что из нас двоих первой замуж выскочу я.
- Я тоже так думала, - тихо, и жутко волнуясь, говорит невеста. Сердце пело, а в животе порхали бабочки...
***
... На коленях молодой рыжеволосой женщины рыдала её лучшая подруга. Сердце сжималось от горя этой красивой женщины.
- Он ушел от меня... Настенька, ушел, - рыдала она, - Сказал, что у него есть другая, и что у них скоро будет ребенок. Я же бесплоднааа, - уже выла несчастная.
- Поплачь, поплачь, Саня, - приговаривала рыжая женщина, покачиваясь, и целуя её в волосы, - поплачь и забудь. Не стоит он тебя. Он же кобель. Самый натуральный, он ведь после свадьбы и за мной увивался. Я его отшила конечно, да тебе не стала говорить. Расстраивать не хотела...
***
...Одинокая, после смерти бабушки квартира, даже веселые занавески в мелкий цветочек не давали уюта. В зеркале отражалось бледное, измученное лицо, с кругами под глазами. Фальшиво бодрые движения и заваленный бумагами стол говорили о том, что женщина старалась забыться.
Тяжелый день в школе, где она преподавала химию. Дети, маленькие чертята, благодаря которым она держалась за эту жизнь. Медленно и осторожно руля машину, она проезжала перекресток. Вечерело. Резкий визг тормозов и приближающиеся яркие фары огромной фуры.
Последней четкой мыслью была: "Начать бы все сначала..."
Глава 3
Итак, 6 апреля 1932 года на окраине Лондона, в приюте Святой Анны в темном чулане под лестницей вернулась память моей прошлой жизни. Я уже не была ни Александрой Ткач, ни Джейн Тернер. Знания и опыт прежней жизни и скверный, недоверчивый характер, приобретенный в нынешней, породили новую личность... Весьма неоднозначную личность.
Очнулась я в темноте чулана. Голова болела жутко, тело нещадно ломило, а пальцы рук и ног замерзли от холода - в Лондоне была ранняя весна. Судя по ощущениям, было еще и раннее утро. Мисс Грей скоро откроет чулан.
Мысли, сотни мыслей мелькали в моей голове, не задерживаясь там надолго, они оставляли после себя лишь хаос и полное недоумение. Как ни удивительно, но свою смерть и последующее перерождение, я восприняла достаточно спокойно, воспоминания моей предыдущей жизни и нынешней накладывались друг на друга, образуя единую и вполне гармоничную картину, если не считать вполне обоснованную в данной ситуации растерянность и некоторый шок. Где-то в глубине сознания панически металась мысль о сумасшествии и мягких стенах, где я возможно нахожусь, но я старательно отгоняла её. И не учитывая её, две вещи я знала точно - мне дали шанс, и я этим шансом воспользуюсь. Перед смертью я хотела начать все сначала, вероятно где-то там, в небесной канцелярии, предсмертные пожелания воспринимают буквально, потому что мне придется действительно все начинать сначала. Плана действий у меня разумеется не было, но я каким-то седьмым чувством ощущала - надо быть, как можно незаметней, наблюдать и делать выводы. Разумеется, как сирота, выросшая в приюте, я знала много интересного, и уж точно не растеряюсь в приюте, но некоторые изменения в характере заметят все. В ближайшее время, пока я не определюсь, чего именно я хочу и не построю план действий, ненужное внимание окружающих, может стать для меня не только помехой, но и опасностью. К слову сказать, смерть и последующее перерождение ума мне не добавили, в этом я убедилась в самом скором времени.
В двери противно лязгнул ключ. Мисс Грэй - высокая, худощавая, с вытянутым холодным лицом, с темными волосами с проседью, собранными в аккуратный пучок, и ледяными серыми глазами дама лет сорока пяти - заведующая женской части приюта, держала нас в ежовых рукавицах. Не то, что мистер Хауэрд, заведующий мужской части приюта, которому было на все наплевать кроме денег. Недорогое, но опрятное платье темно-коричневого цвета с белым, накрахмаленным воротничком на сухой фигуре, и хлесткая розга в длинных, бледных пальцах были знакомы каждому приютскому.
- Приведи себя в порядок и иди на завтрак, о твоем поведении мы поговорим после, - не дожидаясь, пока я вскочу с ледяного деревянного пола, она быстро зашагала обратно.
Умывшись ледяной водой и кое-как приведя в порядок растрепавшиеся волосы - я не решилась зайти в общую спальню, как можно медленней побрела в столовую. Сердце колотилось как бешеное, в горле резко пересохло, а ладони вспотели - несмотря на то, что я делаю это каждый день, уже шесть лет, я жутко волновалась. Я знала, что меня ждет публичное наказание после завтрака и от этого мне становилось дурно.
Как только дверь приоткрылась, стук множества ложек о металлические тарелки на мгновение прекратился, а потом продолжился, как ни в чем не бывало. На свое место я прошла сопровождаемая насмешливыми, сочувствующими и злорадными взглядами. Лишь Билли тревожно смотрел на меня. Аккуратно сев на свое место, не поднимая глаз, я принялась за завтрак.
Овсянка - мерзкая, склизкая масса, еще в прошлой жизни внушала мне отвращение. Приютская овсянка была на воде, несоленая, с комками и абсолютно омерзительной на вкус - не понимаю, как я это ела раньше. Кое-как запихнув в себя несколько ложек, я ограничилась хлебом и кружкой кипятка. Костлявая девочка лет восьми, сидевшая напротив меня, Сьюзи кажется, неприятно ухмыльнувшись, с фальшивым участием спросила:
- Что, Джейни, тошнит от страха, есть не можешь? - протянула она. Сидевшая рядом симпатичная девчушка тихо захихикала, разом теряя свою симпатичность.
- Заткнись, Сьюзи, - на автомате ответила я. Мне, жившей в приюте с младенчества, не привыкать, - ты, наверное, лучше меня разбираешься, опыт есть.
Лицо Сьюзи перекосилось от злости. Тихо прошипев что-то неразборчивое, она кинула полный ненависти взгляд на меня. Кажется, после завтрака меня ждут разборки.
Как только, мы вымыли и отнесли каждый свою посуду на кухню, в столовой установилась тишина. Затылком чувствуя десятки, направленных на меня глаз, деревянными ногами прошагала до конца столовой. Мисс Грей ждала меня аккуратно держа в руках розгу. Почти каждое утро заканчивалось именно так, наказанием очередного провинившегося.
- Мисс Тернер, вытяните руки вперед, вы понимаете за что получаете наказание? - официальным тоном спросила меня она.
- За то, что нарушила запрет и полезла на крышу. Я поступила глупо и опрометчиво, рискуя своей жизнью. Простите, мисс Грей, - вытянув дрожащие руки, тихо пролепетала я.
Брови заведующей удивленно приподнялись, но она лишь сухо кивнула:
- Рада, что вы это понимаете.
Тонкая хлесткая розга поднималась и опускалась десять раз, оставляя на моих ладошках красные, быстро распухающие следы...
Глава 4
Руки нестерпимо жгло, боль пульсировала в ладонях, расходясь от них волной по всему телу. От нестерпимой боли на глаза наворачивались слезы, вздрагивая от каждого движения, я аккуратно поднималась по лестнице. Мимо меня пробегали ребята: кто безразлично проходил дальше, кто останавливался, чтобы позлорадствовать, показывая на меня пальцем товарищам, кто одаривал меня сочувствующим взглядом, а некоторые начинали меня громко жалеть - последние бесили меня особенно, ненавижу, когда меня жалеют, особенно так громко и ужасно фальшиво. Лишь один мальчишка пробегая мимо, ободряюще сжал мой локоть и тихо шепнул:
- Засунь руки в воду - помогает.
- Спасибо, - тихо сказала я.
Дети часто бывают жестоки - это я знала, как преподаватель с десятилетним стажем, но часто встречаются и такие экземпляры. Надо его запомнить - преподавательская привычка запоминать детей с большим потенциалом, хех. Кажется, это Крис, тот самый мальчишка, что сбежал в прошлом году, он через месяц вернулся обратно. Трепку получил знатную, ребята над ним долгое время издевались. Но он просто не обращал внимание на насмешки, и даже, как я слышала, начал хорошо учиться.
На втором этаже было только две двери и длинный коридор. По правую сторону находилась дверь, ведущая в общую спальню для мальчиков, по левую - дверь, ведущая в спальню девочек. Аккуратно приоткрыв дверь локтем, я вошла в огромную комнату. Она была просторной, светлой и была заставлена кроватями в два ряда, по ряду возле стен, посередине стоял длинный стол с двумя десятками табуреток, мы на нем делали домашнее задание или рисовали. У изголовья каждой из кроватей, стояли низенькие шкафчики, закрывающиеся на ключ. Моя кровать была четырнадцатой по счету, и вот уже год принадлежала лично мне. До этого я делила её с Кэтти, к счастью после пяти лет девочкам разрешалось иметь личную кровать, ну и слава богу, у Кэт были невероятно вонючие ноги.