Я сбегала из приюта, где жила с самого рождения. Я сбегала из приюта, хотя еще три года назад с умным видом уговаривала Билли не совершать настолько глупую ошибку. Я сбегала из приюта, и я совершала очень глупую ошибку.
А все потому, что чувствовала, что еще немного, и я сойду с ума. Мир вокруг сошел с ума. Все происходящее вокруг походило на фарс, на дурацкую постановку дешевого уличного театра. Время замедляется, становится густым, тягучим как сироп, и ты вязнешь, пытаешься сделать шаг, убежать назад, но не можешь, остается просто смотреть и постепенно сходить с ума.
Когда ты умираешь, а потом просыпаешься в другом времени, в другой стране, в другом теле - это тяжело. Крыша дрожит, тяжело скрипят и ломаются устои, фундамент, который строился всю твою жизнь, раскалывается и идет трещинами. Но ты все равно продолжаешь жить. Зализывая раны, тяжело вставая и отряхиваясь, привыкая. Улыбаясь, и твердя себе, что это невероятная удача - получить шанс на вторую жизнь. Великолепный самообман.
Когда ты начинаешь воровать еду: пастила, яблоки, леденец, потому что до ужаса хочется съесть что-нибудь сладкое - ты уверяешь себя, что это ведь просто яблоки, а толстому лавочнику ничего не сделается, если не досчитается нескольких пенни - это стыдно. Человек привыкает ко всему, а трещины становятся все глубже.
Когда тебе устраивают темную, отрезают волосы, густые, мягкие, единственные, что примиряли с новой внешностью - это обидно. И с такой же обидой начинают падать балки терпения с крыши.
Когда из твоих ладоней вырывается странный, дурацкий свет, раскидывая твоих маленьких обидчиц в стороны и причиняя им вред - это страшно. Страшно настолько, что все: фундамент, стены, крыша – трясутся по десятибалльной шкале.
Но когда вслед за этим, из ниоткуда с хлопком вываливаются странные люди, в странных балахонах, машут странными деревянными палками, вылечивают Элис голову, гипнотизируют толпу, называют себя аврорами, суют в руки леденец, грозят пальчиком и сваливают в пустоту – ты понимаешь, что это все. Фундамент осыпается послушным песочком, последние обломки стен скашиваются, и крыша медленно, но верно съезжает.
Бежать, бежать отсюда, бежать из этого дурдома вообще, как можно дальше...
Глава 8
В старом чердаке миссис Зингер можно было найти самые нелепые и странные вещи, которые вообще можно было вообразить. Здесь висели пучки неизвестных трав, птичьи лапки, громоздились пыльные баулы со старой и очень странной одеждой, стеклянный шар на подставке, странная, совершенно дикая на вид метла с присобаченным кожаным сиденьем на длинной рукоятке. А еще здесь висело зеркало, небольшое, в локоть высотой, мутное, поцарапанное, крошащееся по краям, до того старое, словно оно видело еще рыцарей Круглого Стола. В данный момент оно отражало бледную, тощую девочку, лет восьми-девяти, в дешевом, но опрятном с короткими, густыми, темными волосами, которые она пыталась безуспешно пригладить.
Я тихо чертыхнулась, насколько было бы проще, если бы они были длинными, их можно было бы заплести в две аккуратные косички. А что теперь? После того, как позапрошлой ночью Сьюзи отрезала мне волосы, они начали виться! Крупные мягкие завитки безумными вихрами расположились на моей голове, создавая на ней полный бедлам. У одного из этих авроров были такие же курчавые волосы, только они были рыжие, и настолько мелко закручивались, что создавали на его голове пушистое рыжее облако... Так, не думать об этом! Просто не думать. Все эти авроры, магия и прочая чертовщина, это бред. Сон. Возможно я просто испугалась и убежала, а возбужденное сознание спроецировало фантастическую картинку из воспоминаний моей прошлой жизни. Да, так и было! Поттериана во второй жизни. Сама фраза звучит бредово, мне хватает и второй жизни. И все!
Кое-как пригладив волосы, я критически оглядела себя. В принципе сойдет. Маленькая девочка, в аккуратном платьице, с белоснежными гольфами (чего мне стоила эта белоснежность!), и кудрявыми волосами, топорщащимися во все стороны, вызывала только симпатию и умиление. Приготовься, Джейни, дорогая, сегодня ты будешь много врать.
Я позаимствовала у миссис Зингер самую приличную из её тряпичных кукол и легко выбежала на улицу. Калитка слегка скрипнула под моей рукой и мир вокруг расцвел. Как же здесь хорошо.
***
Город бурлил, просыпаясь медленно и нехотя, он меньше чем за четверть часа стряхнул с себя остатки сна. Вот вроде бы улица и пустынна, и робкие солнечные лучи еще не коснулись асфальта, но вот хлопнула первая дверь, и узкая рука оставляет у двери стеклянную бутылку для молока, первый прохожий спешащий на работу, ветер разносящий первые аппетитные запахи с булочной, что прикорнула на углу. Взмах ресниц, и уже вся улица кипит, людской поток накатывает волнами, бойкий мальчишка-газетчик, кричащий на всю улицу о горячих новостях, парочка бродяг, домохозяйки с озабоченными лицами, подсчитывающих дневные расходы, ловкие воры, услужливо избавляющие от тяжести кошельков карманы прохожих.
В этом вареве людского потока, мало кто обращал внимание на бегущую девочку с потрепанной тряпичной куклой в руке, время от времени останавливающейся, оборачиваясь назад и нетерпеливо подпрыгивающей на месте - видимо ждущая свою нерасторопную мамочку. Тряпичная сумочка нетерпеливо подпрыгивала вместе со своей хозяйкой. Мимо нее прошел мужчина, серый, скучный, абсолютно ничем не примечательный: не новые, но до блеска начищенные ботинки, серый плащ, крепкое сложение и пивной живот, коричневая шляпа, широкое лицо с серыми водянистыми глазами, на дне которых притаились смешинки - типичная английская внешность.
Пропустив мужчину вперед и прождав некоторое время, все еще подпрыгивая на месте, она поскакала в ту же сторону.
Мистер Спенсер уже заходил в здание издательства, когда я решила подать голос.
- Это вы мистер главный редактор? - бойко спросила я.
- Да, я, - он слегка вздрогнул, словно я сбила его с мысли. Но обернувшись, мистер Спенсер ласково улыбнулся. Никогда не доверяла людям с такими тонкими пижонскими усиками, но этот человек был мне симпатичен.
- Мой дядя просил вам передать этот конверт, - серьезно и гордо сверкая глазами, полезла я в тряпичную сумочку и вытащила оттуда пухлый конверт.
- О, конечно, хорошо. Спасибо, мисс. Ответа не будет, - рассеянно взял он конверт. Подумав мгновение, вложил пенни мне в ладонь и развернулся, чтобы уйти. Не то, что я хотела. Совсем не то. Хоть бы на надпись взглянул. А тут, чего доброго, в мусор отправит, не распечатав.
- Но дядя сказал, что вы обязательно захотите ответить. И я должна дождаться вашего ответа, - так же звонко проговорила ему в спину.
- В таком случае, приходите завтра, юная мисс, - немного раздраженно ответил он, - а лучше, передайте своему дяде, чтобы пришел он сам.
- Но дядюшка сказал, что вы ждали его письма и напишете ему ответ сегодня же, - продолжала настаивать я.
- Даже так? – Мистер Спенсер задумчиво побарабанил пальцами по перилам и взглянул таки на конверт, - Профессор Икс. Хотя бы не очередной Смит. Ну что же заходите, мисс.
И он открыл передо мной дверь, пропуская вперед, словно перед взрослой дамой. Интересно, что это? Банальная привычка или интерес?
Я проскользнула в редакцию и остановилась. Маленькое помещение было наполнено рабочей суетой. Где-то чеканила каждую букву печатная машинка, характерно звеня в начале каждой новой строки. Парочка молодых ребят обсуждали статью конкурентов. Кто-то куда-то торопится с кипой бумаг. И ни одной женщины. Куда теперь?
- Пойдемте, мисс, - мягко коснулся моего плеча мистер Спенсер, и я последовала за ним, - Можно ли узнать ваше имя?
- Меня зовут Мери Хоул, мистер Главный Издатель.
Он опять открыл дверь передо мной.
- Заходите, мисс Хоул. А я – мистер Спенсер. И прошу называть меня только так, - произнес он ласково, но строго. Так говорят только с детьми или животными и только если их очень любят.
Пройдя в кабинет, я скромно уселась на краешек стула и осмотрелась. Ничего особенного, полумрак, куча бумажек и какие-то грамоты на стенах. Что-то не меняется никогда. А тем временем, мистер Спенсер неспешно снял плащ и шляпу, аккуратно повесил их и уселся за рабочий стол. Он вскрыл письмо ножом для бумаг и приступил к чтению. С каждым листком его глаза расширялись и загорались.
- Весьма любопытно, думаю овчинка стоит выделки, - заинтересованно пробормотал он, - скажите мисс Хоул, а как зовут вашего дядюшку?
- Дядя сказал, что это тайна, - прошептала я, сделав страшные глаза.
- А почему же он не пришел сам? Так было бы куда проще, джентльмен всегда поймет джентльмена. Или ваш дядюшка знаменитая личность? – скользнул взглядом по моей одежде, и в глубине глаз заплясали смешинки.
- Нет, ну что вы! Мы с дядей живем совсем одни, - замахала я руками, - а он просто не ходит, совсем-совсем, - на последних словах я грустно поникла.
- Кхм, - неловко кашлянул издатель, - это все меняет, но в любом случае, передайте вашему дяде, что я согласен.
Он начеркал на листке несколько строк, позвенев ключами, открыл сейф, и вытащил оттуда мятую тонкую пачку одно-фунтовых бумажек. Негусто однако.
- Это предварительный гонорар, как и просил ваш дядя. Остальное после распространения тиража. Больше не могу. У нас кризис, - с сомнением посмотрел на меня, поняла ли я его. И аккуратно все сложил в конверт.
- Не потеряйте, юная мисс, - наставительно произнес мужчина.
- Не потеряю! - ловко засовывая конверт в сумочку, и блеснув глазами пообещала я. Не беспокойтесь, мистер Спенсер, уж точно не я.
Вежливо попрощавшись, я шла спокойно и медленно ровно до порога издательства. И даже успела услышать, как мистер Спенсер зовет кого-то из своих работников. Дальше я перешла на бег. Все так же держа куклу в руке, я быстро затерялась в толпе и оглянулась напоследок. Молодой человек, вышедший за мной из здания, лихорадочно искал кого-то взглядом. Не хорошо, мистер Спенсер. Ой не хорошо следить за маленькими девочками.
Глава 9
Уважаемый мистер Спенсер
У меня имеется к вам деловое предложение. Думаю, оно должно вас заинтересовать. Я готов регулярно присылать в редакцию вашего журнала статьи, с содержанием одной из которых вы можете ознакомиться в следующих листах.
P.S.: В случае вашего согласия, хотелось бы получить гонорар.
Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Профессор Икс.
Вот такую краткую записку я настрочила мистеру Спенсеру. Признаюсь, промучилась я с ней чуть ли не дольше, чем с самой статьей. Почти десяток страниц заумного текста был безжалостно уничтожен, прежде чем, я остановилась на самом банальном, простом и идеальном варианте.
А вот сами статьи пошли у меня на удивление легко. Давно забытые знания из прошлой жизни всплывали и ложились на бумагу, стоило мне только взять в руки перо. С гордостью могу сказать, что получились они просто великолепными - интересные, познавательные, в меру юмористичные, а главное - понятные даже ребенку. Собственно, в этом и заключался мой план. Устроиться в этой жизни с помощью единственного, чем отличаюсь от остальных приютских сирот - знаний. Ничего сверхгениального я придумывать не стала, и уж тем более не стала совершать открытий века, это право принадлежит истинным первооткрывателям. Я же пошла другим путем. Будучи в прошлой жизни учителем химии, я всегда старалась делать свои уроки интересными и понятными для своих учеников. Помню бессонные ночи в просторах интернета, под сонное ворчание мужа, где я искала истории, интересные факты, занимательные опыты - все, что связано с химией. Мои ребята слушали меня с интересом, а материалы, которые я давала им, усваивали не в пример лучше, чем ученики Анны Петровны, моей коллеги, весьма занудной личности.
Просто в один серый и унылый вечер в приюте, за такими же довольно унылыми размышлениями о прошлой жизни, о книгах где попаданцы сразу же начинали двигать прогресс, вдруг пришла мысль: " ... а почему бы и нет?". Просто обрывок, слетевший листик с дерева размышлений. И пришла уверенность, что все будет хорошо, просто замечательно - я буду выгрызать себе путь в этой жизни, мне дали шанс, который дается не всем, возможно даже, только мне, и я буду тянуть жилы, барахтаться, но я выплыву, я буду счастливой. Я просто обязана быть счастливой.
***
Тихой, робкой поступью пришла известность. Маленькая, но известность. Началось все конечно же с домохозяек. Интересные статьи о кулинарии, косметике, одежде, просто не могли пройти мимо их внимания. Начали раскупаться почти все выпуски малоизвестного журнала, пришлось увеличивать тираж. Затем заинтересовались дети, истории и занимательные опыты всегда привлекают детей. Ну а после, и мужчины, химия в промышленности, в обычной жизни, в быту, реакции, происходящие в организме - красочно описанные, понятные статьи о химии начали набирать популярность. Деньги, текущие вначале тоненьким ручейком, хлынули полноводной рекой. К Рождеству я успела скопить достаточно денег для безбедного и сытого существования в течении года.
Заначку я хранила на чердаке вдовы, там же и писала статьи. А в приют вернулась через неделю, так было гораздо удобнее и к тому же благоразумнее. Никто не говорил о ночном происшествии, словно его и вовсе не было. Я окончательно уверилась в том, что мне все приснилось, и свет, вырывающийся с ладоней, тоже - просто мне устроили темную, после которого я испугалась и убежала. Сьюзи перестала на меня наезжать, только смотрела с еще большей ненавистью. Это было странно, и тревожно. После побега моим ладоням основательно досталось. Потому примерно месяц статьи носил Билли. Конверты с деньгами он честно приносил мне в руки, смотря на меня с восхищением. Я так и не рассказала, что писала статьи сама. Да и не нужно было ему это знать.
Как-то раз, в особенно теплый зимний день, я как могла медленно прогуливалась. Нужно было отнести статью мистеру Спенсеру, но вот-вот должен был пойти снег. Мне нравилось гулять под снегопадом, и я надеялась его дождаться.
- Джейни! – Я обернулась. Ну, разумеется Билли. Подождав, пока он догонит меня, я так же медленно зашагала вперед.
- Ты идешь от профессора? – Вопрос прозвучал грубо, немного ревниво и очень обижено.
- Нет.
- Но в редакцию той газетенки? – Билли развернулся и пошел спиной вперед.
- Я иду к мистеру Спенсеру.
- Я так и сказал. Твой профессор хоть прилично платит тебе?
- Звучит ужасно. – Заметила я. – Словно я не посыльный, а черт знает кто.
Билли только фыркнул, похоже, он в своих словах ничего ужасного не слышал.
- Я к тому, что если бы он платил тебе недостаточно или обижал, то ты могла бы мне сказать, кто он и я бы придумал, как ему отомстить.
Меня настиг приступ смеха, такой, что нам пришлось остановиться, как раз около двух кумушек, яростно что-то обсуждающих.
- О Люси, дорогая ты читала колонку интересных фактов профессора Икс? Они просто бесподобны! - заговорила первая из подруг, высокая и тощая.
- Согласна, Долли. Подумать только блюдо с "танцующим кальмаром"! Эти японцы такие варвары! – вторая была куда ниже, хотя почти такая же худая. Долли тут же смутилась и неловко рассмеялась.
- Безусловно, я бы никогда не смогла бы съесть кальмара, который дрыгает щупальцами у меня под носом, в тарелке, пусть даже и мертвый. Я бы упала в обморок. – Говорила она очень наигранно, словно секунду назад обдумывала, можно ли приготовить это чудо на своей кухне. А может так оно и было.
- Я бы не рискнула даже приблизиться к такому блюду, - категорично заявила Люси, но тут же смягчилась, - Но все же его статьи такие интересные!
- О да! – затараторила Долли, словно поймав волну, - я теперь знаю, что у кальмаров особое строение нервных волокон. И что они даже после смерти вступают в реакцию с натрием. Из этого-то оказывается и сокращаются его мышцы. Представь себе, Люси, кальмара, который умер два часа назад, а теперь лежит у тебя в тарелке и перебирает щупальцами. Муж говорит, что я становлюсь начитаннее, чем он сам.