Давным-давно, наверное, ещё во времена Эры Рассвета, кто-то решил за всех. Их обманули.
Мейлин Варен сумел подчинить себе сильнейший дэйдрический артефакт, изменить его снорукавные настройки, отделить от домена Азуры и всей её сущности.
Риссен не видел причины, по которой он не смог бы осуществить нечто подобное.
Где-то в Каирне должна быть привязка; может быть, сам Каирн, может быть, кто-то из дэйдра, стерегущих его или охраняемых им. Это было не столь важно. Изнутри Каирна он сможет найти это и изменить.
Или, может быть, создать новые, защищённые чары захвата — где уловка Повелителей не сработает. Риссен ещё не решил, что будет проще и эффективнее. Единственное, в чём он был уверен — вряд ли его собственная душа вернётся в Этериус до того, как с этим будет покончено, так или иначе.
Их всех обманули — много лет назад.
Риссен Авири считал своим долгом прекратить это.
========== Bellum omnium contra omnes (Хадвар, командир Марон, Довакин), Skyrim-AU ==========
Комментарий к Bellum omnium contra omnes (Хадвар, командир Марон, Довакин), Skyrim-AU
“- (CoolTom) Мог ли Талмор найти ПД (Последнего Драконорожденного) ещё до его рождения, чтобы использовать его в своих будущих целях?
- (МК) Уриэль собирал себе агентов таким же способом. Возможно он научился этому трюку в Алиноре. Как бы то ни было, эта идея вполне реальна. Можно разделить её на два варианта:
1) Талмор-Гизмо выслеживает душу ПД в стиле Церебро;
2) ПД - синтетический продукт Талмора, который они планировали использовать в качестве секретного супероружия.”
Bellum omnium contra omnes - война всех против всех (лат.)
http://www.mememaker.net/static/images/memes/4396733.jpg
Об Ордене Клинков говорят всякое.
Говорят, что уже после Кризиса Обливиона, когда отдал свою жизнь за Империю последний Септим с драконьей кровью, Клинки отказались служить Потентату Окато, и потому был создан Пенитус Окулатус – имперская организация-наследник Ордена.
Будь это так, в семьдесят первом головы не саммерсетских и валенвудских Клинков покатились бы на камни Имперского города.
Долгое время у Ордена было преимущество перед Пенитус Окулатус – последняя оставалась разведывательной организацией, эффективно выполняющей свою работу… в разумных пределах. На стороне же Клинков было – не ошибусь, назвав это божественной волей.
Судьбой, если хотите.
Древние пророчества, связи с самыми могущественными мистиками Нирна, имена которых стирались из людской памяти с течением времени и выдумывались заново, дэйдропоклоннические ритуалы и сделки, бесконечно гигантская сеть влияния, в которой лишь сами Клинки могли разобраться. Но у них было достаточно знаний, чтобы не позволить себе поверить в то, что наследство Тайбера Септима потеряно навсегда.
Потому они и стерегли Империю – и до саммерсетско-валенвудской резни, и во время Великой Войны, и, да, даже тогда, когда Тит Мид Второй издал указ о роспуске Ордена и подписал смертный приговор Клинкам.
За Титом Мидом кровь текла реками. Так повелось еще с его предка, захватившего силой Имперский город и вместе с ним императорскую корону. Но кто посмел бы сказать, что не было оправдано его решение?
Клинки бежали – их находили, рано или поздно, и тогда им не было уже спасения.
Клинки сражались – их было слишком мало, чтобы защититься от всего мира.
Клинки приходили сами, повинуясь своей присяге – и их казнили, как вшивых воров.
Может, остались еще где-то беглые Клинки, удачливые и хитрые настолько, что их не выследили даже наши соглядатаи. Не знаю. Может, они отказались предавать свой Орден, но при этом сохраняют связь с Империей – впрочем, не думаю; таких убирают сразу.
Клинков вырезали подчистую. Не талморцы. Не мятежники. Мы сами.
Мало кто знает, что кое-кому из них было дозволено остаться – что кое-кто из них стоял за спиной Тита Мида незримой тенью всё время его правления; и были, конечно же, среди Клинков те, чьи настоящие имена не помнила уже ничья память, кто никогда не открывал своей настоящей личности, и даже Талмор не сумел узнать о них. Такие остались. Только уже не Клинками. Их заставили принести другую присягу – присягу агента Пенитус Окулатус.
Но они остались, и остались их знания, которых так боятся алинорские Мудрые.
И вот я смотрю на командира краем глаза, собранного, сосредоточенного и безжалостного, словно стальной клинок, и в который раз думаю: может, он тоже?.. Из них, прошедших беспощадную мясорубку Великой Войны – тогда он уже мог быть Клинком, достаточно удачливым, влиятельным, но пока еще малоизвестным, чтобы сохранили ему жизнь?
Мысли осязаемы. Он поднимает глаза от бумаг и бьёт меня взглядом, резко, словно кнутом.
Не отводить глаза: нельзя. Марон по глазам читает людей не хуже, чем звери. И взгляд ему служит оружием не хуже меча.
- Хелген, - коротко говорит он.
Слово стынет в воздухе тяжелым железным звоном.
Я вспоминаю: Хелген, есть такое поселение недалеко от Ривервуда, там еще имперская крепость стоит. Славное место, тихое, спокойное. И почему Хелген, рвётся на язык, но командир Марон опережает меня:
- Всё в своё время. Появление Драконорожденного значит одно: либо он станет нашим оружием, либо оружием Талмора. Допустить последнего нельзя. Поэтому я отправляю тебя.
- В Хелген, - говорю я и тут же умолкаю: уж очень темный у командира взгляд, нехороший. Не по себе от него становится.
Марон выпрямляется и делает несколько шагов вдоль широкого стола. Временный аванпост у Драконьего Моста – унизительное подобие наших сиродильских тайных крепостей, как и весь Север, охваченный больным безумием гражданской войны – лишь жалкий отзвук Сиродила, медленно восстанавливающего своё растерзанное тридцать лет назад величие.
Но не время жаловаться. Пенитус Окулатус никогда не гнался за роскошью, пусть когда-то она и полагалась нам, верным стражам Империи; но уж как-то так сложилось исторически, что нам и нашему облику куда больше подходила кровавая грязь. Уже два столетия мы только по ней и идем – когда едва касаясь ее, когда судорожно захлебываясь.
Работа такая.
- Все агенты рассеяны по Тамриэлю, из скайримских ты подходишь лучше всего. Скажи мне, - голос командира Марона становится тихим и шелково-вкрадчивым, отчего я настораживаюсь еще сильней, чем раньше, - что ты знаешь о Драконорожденных?
Я отвечаю сразу же, без паузы. Всё, что знаю, всё, что увидел мельком в книгах, в тех, которые считаются навсегда канувшим в Забвение наследием Клинков, рассказываю кратко: о Талосе, о династии Септимов, о даре Голоса. После этого делаю паузу и говорю:
- Ульфрик Буревестник.
Имя падает на стол между нами с определенной неизбежностью топора. Я надеюсь только, в моем голосе не прозвучала та безнадежная ненависть, окрас которой приобрело это имя к Последнему Зерну. Ульфрик Буревестник был тем человеком, о смерти которого мечтательно вздыхали наши агенты и грезили этой сладкой мечтой во снах.
Нет, агенты Пенитус Окулатус в большинстве своем не были бесчеловечными беспринципными убийцами с жестокостью редкого палача. Мы смотрели сквозь пальцы на происходившие в Скайриме беспорядки – во имя Талоса, когда в Скайриме не было беспорядков? У нордов междоусобные войны в крови.
А Ульфрик Буревестник, о котором мы знали, казалось, всё – и в то же время недостаточно, Ульфрик, чьи призывы к настоящему восстанию казались нам смешными, Ульфрик, успевший побывать на каждой стороне… убил Верховного короля Скайрима с помощью Голоса.
И вот тогда Тит Мид немедленно выслал в Скайрим и одного из лучших своих генералов с сиродильскими легионами, и командира Марона с немалым числом великолепных агентов.
Вот тогда нас и стиснуло между молотом и наковальней, да так и не отпускало.
Клял себя, наверное, предшественник Марона-старшего: повесить надо было Ульфрика сразу же после возвращения из альтмерского плена тридцать лет назад, но не до того было, Красное Кольцо свое клеймо на всех поставило. И уж слишком привлекательной фигурой казался тогда сын виндхельмского ярла, слишком удобной. Потому и маркартскую резню ему простили, и поклонение Талосу разрешили… ненадолго.
Кого он тревожил тогда, громогласный ярлов наследник? У молодых нордов, у знатных особенно, вместо крови мёд течёт, и печатью Пенитус Окулатус были заверены доклады Императору: не доставит Ульфрик проблем. Пусть займет пока нордов пылкими речами, а там привыкнут северяне, ослабнет хватка Талмора, повзрослеет и уймется будущий ярл.
Поплатился головой кто-то за эти доклады.
Сколько мы чистили хвостов дома и спустя двадцать лет после войны, но такого безумия, как здесь, я среди агентов не видел. Любой ценой надо было удержать Скайрим: дрожали цепи, связывающие нас с Хай Роком, и чем дольше жил Буревестник, тем сильней они дрожали. Талморские эмиссары щурили золотые глаза, обещая содействие – и честно содействовали, да только не нам.
А Ульфрик жил, будь он проклят, упрямо и вопреки всему жил, чудом избегая легионеров Туллия и ловушек Марона. По праву гордятся собой талморские агенты, ничего не скажешь. Мастерская работа.
Значит, меня посылают убить его. Ульфрика Буревестника. Верно, его заманят в Хелген под каким-нибудь предлогом, чтобы дать мне возможность избавить Империю от нависшей над ней угрозы.
- Так, значит, подтвердилось? Ульфрик – Драконорожденный, претендент на имперский трон?
Наше преимущество перед бывшим Орденом Клинков: нас не смущает подстроенное убийство полноправного Императора во имя Императора, который взял власть силой – но эту власть держал в стальном кулаке, да так, что Красное Кольцо мы ещё долго припоминать будем Талмору как величайшую издевку.
Да, Империя, которую унаследовал Тит Мид, больше не была Империей Септимов. Она рушилась изнутри. Он сумел сплотить её – так, чтобы она выдержала сокрушительный удар эльфов. Он доказал, что Императору более не нужна кровь Тайбера, чтобы быть правителем Империи – и это то, к чему так долго мы брели, спотыкаясь и путая тропы, то, что так боялись признать из-за своих устаревших, стиснувших нас железными цепями традиций.
Драконорожденный Ульфрик, предатель или дурак – против Тита Мида, героя Великой Войны, доказавшего свою верность и необходимость Империи? Клинки разрывались бы между двумя присягами.
Нам куда проще.
Но я ошибся. Марон качает головой.
- Неизвестно. Но императорские мистики наконец взялись за дело. Они следили за развитием воплощения пророчества куда тщательней с тех самых пор, как Наарифин взял Башню Белого Золота. Впервые за все эти годы от их работы есть какой-то прок: они назвали дату, когда должно исполниться остальное.
- «Когда Драконорожденный Государь утратит свой престол и Белая Башня падет, когда на Снежную Башню придут раскол, бесцарствие и кровопролитие, проснется Пожиратель Миров, и Колесо повернется на Последнем Драконорожденном», - нараспев – иначе не выходит – читаю на память я. При всей гибкости взглядов Пенитус Окулатус, сферы деятельности Клинков теперь подотчетны нам, а это значит – и пророчества, и дэйдрические ритуалы, и (очень своевременно устраненный) Мистицизм теперь наше оружие и наша линия обороны. – Раскол, бесцарствие и кровопролитие уже произошли. Пожиратель Миров?..
Я не углублялся никогда в пророчества. Моей работой были куда более приземленные цели и средства, но, помню, однажды я спросил какого-то седого норда из пассивных агентов: Пожиратель Миров, это что же, новый Кризис Обливиона? Он посмотрел на меня как на идиота. Но, мягко ругнув моих предков за тупость и беспросветное невежество их потомка, ответил: нет, это как если бы Дагон пришёл, поднял из земли Нирна своё тысячи лет мертвое войско и уничтожил самую основу всего, что здесь есть. Мерунес, он просто подчиняется своей сути – разрушению. Пожиратель Миров же освобождает место для нового мира после конца света.
Несмотря на то, что с нюансами я был не знаком, я думаю, я уловил общий смысл.
Марон мрачен, как глашатай этого самого Пожирателя.
- Да. Новый виток обещают семнадцатого этого месяца. У тебя почти не будет времени на подготовку. Мы соберем всех потенциальных драконорожденных в одном месте и либо склоним на свою сторону, либо уничтожим.
Я доверяю методам Клинков, но что-то в этой картине не сходится. Слишком много мы ставим на слепую удачу.
- Драконорожденным может оказаться кто угодно в этот день – как мы сможем собрать их всех?
Командир хмурится, вертит в пальцах красный флажок – иглу с лоскутком красной ткани. Такие мы используем для отметки на картах наших аванпостов, чтобы не портить их чернильными обозначениями.
- Мистики почти уверены, что это будет заключенный. И они уверены, что он будет как-то связан с Ульфриком. Слишком много на Буревестнике всего сходится, и внимание к нему Талмора это подтверждает. К сожалению, он весьма перспективный претендент на становление Драконорожденным.
- Заключенный, - повторяю я.
Любому агенту Пенитус Окулатус это слово говорит слишком многое. Его даже произносят так, словно оно свято: мы и обязаны ему слишком многим, чтобы не считаться с его важностью.
Во взгляде Марона я читаю подтверждение своим мыслям, но всё же задаю вопрос, чтобы убедиться.
- Мистики считают, что придет Герой?
Я немного знаю о Целестиалах. Вкратце, это бессмертные сущности, хранящие баланс Нирна и сам Нирн. Хранители: Воин, Маг, Вор… и Герой. Целестиал Героя приходил уже достаточно раз, чтобы спасти Мундус от разрушения. Последний – во время Кризиса Обливиона.
И своим сосудом Герой всегда выбирает узника, пойманного и осужденного преступника. Своеобразное милосердие Целестиала? Нерушимое правило, установленное в незапамятные времена нелепой случайностью?..
Марон скупо морщится, сжимает губы.
- Они не уверены. Но это вероятно.
Дальнейших пояснений не требуется.
Впрочем, если Пожиратель миров – это ещё хуже, чем Кризис Обливиона, то кому, как не Целестиалу-хранителю, под силу остановить его во времена, когда у нас больше нет наследников Тайбера Септима и живых полубогов? Победу в Великой Войне Тит Мид купил у дэйдра – за цену, о которой страшно даже перешептываться с агентом-напарником: тех, кто слишком много говорит о запрещенных вещах, Марон убирает без колебаний. Но видно, видно, что с каждым годом всё ближе подбирается что-то к Императору, всё темнее тени в его глазах, всё острей морщины на лицах его личных агентов.
Мы сделаем всё, чтобы его защитить, но договоры с дэйдра ломать нелегко. Даже нам.
Нам очень нужен Драконорожденный.
Нам очень нужен Герой.
Поэтому я не колеблюсь больше ни секунды.
- В чем заключается мое задание?
Командир словно ждал этого вопроса, ждал, пока я приготовлюсь. И он тут же указывает острием иглы флажка на небольшой круг на карте, отмеченный уже маленькой фигуркой дракона: знаком Легиона. На восток от Вайтрана, на юг от Виндхельма, у поселения на Черноводной реке.
- Здесь Туллий со своими людьми устроит засаду Ульфрику. Чтобы убедить Буревестника, что этот путь безопасен, я отдал жизни нескольких хороших агентов… но успех операции гарантирован настолько, насколько это вообще возможно здесь и сейчас. От Черного Брода Туллий с пленными мятежниками двинется к Хелгену через Айварстед, где к нему присоединится конвой с приговоренными к смерти преступниками, после чего Ульфрик и остальные будут конвоированы в Хелген, где их казнят. Ты задавался вопросом, почему Хелген. Сможешь ответить сам?
Я задумываюсь. В голову лезут совершенно дикие, сложные ответы – может быть, место указано мистиками, может, есть какая-то связь с Целестиалами именно там, может, в имперской крепости хранится неведомый мне артефакт, который поможет выявить Драконорожденного и убить его, если понадобится (а ведь множество в Нирне есть артефактов, древних, как Башня Белого Золота, и еще древней, только спрятали их от любопытных глаз хранилища тайных служб – и не только имперских, к сожалению)…