Но, как по мне, они оба отлично справляются. Может, Тит Мид специально их таких подобрал для совместной работы в Скайриме, чтобы обострить конкуренцию.
Мои размышления обрывает далекий раскат грома. Я поднимаю глаза на небо, но на нём не видно тяжелых грозовых туч – ни над Хелгеном, ни насколько хватает взгляда.
Раскат грома?..
«Не теряй бдительности, агент.»
- Что это было? – спрашиваю я громко, но Туллий раздраженно машет рукой.
- Ничего. Продолжайте!
Конечно, генерала тоже измотала эта беготня. Он позволил Марону отсрочить казнь до Хелгена, но здесь-то он возьмет своё по праву: голову Ульфрика.
У меня очень плохое предчувствие, но я простой легионер. Я сдержанно киваю и замолкаю.
Жрицу Аркея прерывают очень быстро. Обычно человек перед казнью готов на всё, чтобы хоть лишнюю минутку ещё пожить, но мятежники, бывшие с Ульфриком, как минимум не робкого десятка. Если смертника долго до казни держать, он безумеет от напряженного ожидания, и пусть в дороге от Черного Брода к Хелгену это совсем не так показательно, как в наших камерах, эффект по-прежнему отчетливо ощущается.
Казнь первого мятежника вызывает несколько злобных восклицаний, но это только разминка. Я поглядываю на заключенных, пользуясь случаем наблюдать сразу за тремя интересующими меня: Ульфриком, Ралофом и маленьким оцепеневшим босмером. Эльф даже не замечает моего взгляда, во все глаза смотрит на плаху.
- Следующий!
И снова раскат грома. Нет, это не раскат грома. Одним богам ведомо, что это.
Я очень не хочу думать, что мистики не ошиблись.
- Опять. Вы это слышали? – нервно спрашиваю я. Капитан рычит:
- Я сказала, следующий!
Я подчиняюсь. Еще ничего явно говорящего о необходимости вмешательства не произошло.
- Иди к плахе. Твоя очередь, - обращаюсь я к эльфу. Он послушно подходит к телу обезглавленного мятежника, переступает через него и долго, словно ищет что-то, смотрит прямо мне в глаза – я стою напротив. Ко мне покатится его голова. Но пока что я встречаю его взгляд и пытаюсь различить в нём хоть слабый оттенок рассудка, но он чист, как у новорожденного звереныша. Только затравленный. Испуганный. Точно как у звереныша.
У меня очень, очень плохое предчувствие.
Капитан не выдерживает, толкает его в спину, заставляя повалиться на плаху – и на том спасибо, что не сапогом, большое спасибо от агента-вербовщика. Палач неторопливо заносит топор.
Я так занят наблюдением за казнью, что только изумленный возглас Туллия и дрогнувшая под ногами земля отрывают меня от этого дела. Ну и, разумеется, дракон. И, конечно же, падающие с неба огненные не то просто магические шары, не то целые камни.
Когда я понимаю, что палач уже не жилец, приходится позаботиться о своей голове. И заодно мысленно проклясть Туллия, который весьма однозначно приказывает мне заняться эвакуацией гражданских. Гражданские в панике мечутся прямо под огненным дождем, что мою задачу несколько затрудняет. К тому времени, как я оборачиваюсь к своему теперь-уже-точно подопечному, я успеваю увидеть только тонкую низкую фигуру, ныряющую в каменную башню, и Ралофа рядом.
Чтоб его дракон сожрал.
Я быстро соображаю: из башни им деться некуда, верх завален. Дракон твердо вознамерился сравнять Хелген с землей. Туллий безостановочно выкрикивает приказы солдатам. Гражданские всё ещё бестолково разбегаются в разные стороны.
Ладно. Пусть будут гражданские. Хелген небольшой, я отыщу своего заключенного чуть позже: доступный мятежникам выход из поселения один, Ралофу придется идти через него.
В суматохе вокруг Хелгена выясняется, что местные совсем не настроены расходиться по домам, вспыхивающим, как сухие лучины, а всеми силами поддерживают оборону, организуемую Туллием. Я с хелгенским стариком Гуннаром и местным же Торольфом успеваю поймать торольфовского мальчонку: очень вовремя. Торольф умирает прямо у нас на глазах в считанные мгновения, едва успев попрощаться с сыном.
И в это же время я ловлю краешком глаза маленького босмера рядом.
- Гуннар, выведи Хэминга! – бросаю я и поворачиваюсь к эльфу, - живой еще? Держись рядом, если хочешь продолжать в том же духе. Нужно найти Туллия.
Босмер ничего не имеет против. Кажется, он вовсе не расстроен тем, что я почти стал одним из его палачей. Я мимолетно оглядываюсь в поисках Ралофа, но в пылающем разгромленном поселении всё перемешалось: имперцы и мятежники, все сообща спасаются от почти верной гибели. Не разобрать, где кто.
Эльф на удивление послушен: когда я предупредительно кричу ему прижаться к стене, он так и делает, к моему великому облегчению. И, пока я занят осмотром местности и оценкой нашего положения, он несется прямо к Туллию, отчего я не на шутку пугаюсь: станется с генеральских лучников стрелу в него пустить, как в неудачливого беглеца Локира.
Но лучники заняты. Лучники по дракону самозабвенно лупят, правда, без толку. А Туллий оказывается весьма адекватен:
- Беги, идиот! Хочешь стать следующей закуской этой твари?! В крепость!
От командного голоса генерала эльф перепуганно прижимает уши и замирает, как дурак, прямо посреди творящегося хаоса, явно не зная, куда бежать. Я тут же этим пользуюсь:
- Быстрее, за мной!
Туллий замечает меня и орет уже мне, перекрикивая и рев дракона, и гул пламени, и вопли легионеров:
- Хадвар! В крепость, мы отступаем!
Ах, мудрого генерала Тит Мид нашёл. Дай Девятеро ему выбраться отсюда без потерь. Впрочем, о чём это я; это ведь Туллий – выйди он со своими людьми против дракона в честном бою на земле, я не знал бы, на кого и поставить.
- Ну что, - вполне спокойно для такой обстановки обращаюсь я к босмеру, - значит, ты со мной. Не отставай!
Вход в крепость недалеко. Пусть дракон хоть всю ее сверху обрушит – это имперская крепость, а в имперских крепостях всегда есть тайный подземный ход прочь из поселения, а часто и не один. Я отлично знаю, как его найти. За меня прорву работы другие агенты сделали, которые незаметными серыми крысами шныряли здесь неделями раньше, изучая каждую деталь.
Но, конечно же, судьба не слишком любит улыбаться тайным агентам. Я вскидываю меч, едва замечаю знакомую массивную фигуру светловолосого норда в одежде солдата Бури.
- Ралоф, проклятый предатель! – рычу я сквозь зубы больше от бешеной досады, нежели от злости на самого Ралофа. Не вздумай мою операцию сейчас сорвать! Помешаешь сегодня – я весь Скайрим вашими же партизанскими тропами обползу, чтобы повстречаться с тобой в имперской допросной, везучий ублюдок! – С дороги!
А Ралоф спокоен. Ралоф, пожалуй, профессиональней, чем я, держится. Ралоф глядит мимо меня, на прячущегося за моей спиной босмера.
- Мы бежим и сбежим, Хадвар. Тебе нас не остановить.
Я молю небо, чтобы сейчас кто-то из лучников неподалеку отвлекся от дракона и всадил в него стрелу или две. Небо меня не слышит. С напутствующим проклятием я позволяю Ралофу пробежать мимо – боюсь я с ним ввязываться в ближний бой, ну не верится мне, что Братья Бури сами бы провернули такую операцию. Не то из имперских агентов кто им сливает информацию, не то Талмор помогает. У Ралофа может быть козырь в рукаве специально против меня.
- Эй, ты! Быстро в крепость! – это Ралоф кричит моему подопечному у другой двери, ведущей внутрь.
- Сюда, за мной! – автоматически подхватываю и я.
Безумно дурацкая ситуация. Два тайных агента беспомощно стоят и перекрикиваются, пытаясь склонить Героя каждый на свою сторону. Схватить бы его за шкирку и потащить за собой, да жаль, далековато стоит – а босмеры, они шустрые, их поймать сложней, чем дикую лисицу. И к доверию такие действия не очень располагают.
Давай, давай, Герой. Ты же не зря так долго на меня смотрел перед плахой. Ты же что-то во мне увидел…
Пророчество мне благоволит. Босмер выбирает меня и первый исчезает внутри крепости. Я бросаю – победный, не могу удержаться – взгляд на Ралофа, но лицо того непроницаемо.
Ох и ждут нас ещё сюрпризы. Ох и придется постараться командиру Марону со всеми его агентами…
С Целестиалами есть одна беда. Сосуд, в который они вселяются – мер, человек, и так далее – заполучает великолепнейшую, самую качественную в Тамриэле магическую амнезию. При том, что они невероятно быстро учатся всему, чему угодно, поначалу они беспомощны, как дети, и о мире вокруг не знают ничего. Я надеюсь только, что за время своего знакомства с еще одной частью пророчества, а именно Пожирателем миров, Герой понял, что прыгать прямо в огонь – не лучшее решение.
Целестиалы, конечно, вроде как бессмертные – но всё-таки я за него головой отвечаю.
На данный момент кристально чистый взгляд будущего спасителя Империи был лишен всякого намека на глубокие мысли. Я похвалил его и за то, что он вспомнил (придумал?) своё имя – звали его Силгвир, обыкновенное имя для босмера.
Я мягко познакомил его с необходимостью не расставаться с хоть мало-мальски пригодным доспехом, но воплотить мои советы в жизнь не удалось, стандартный имперский доспех был ему безнадежно велик. Угораздило же Целестиала выбрать тело лесного эльфа! Говорили, Драконорожденный будет нордом – я был бы счастлив, случись так. О норде в Скайриме заботиться нужно куда меньше, чем о босмере.
Тем более, что рано или поздно он приобретет знания о своей «родине» - а на родине его не Империю чествуют. Впрочем, наши валенвудские агенты только фыркают, лесные эльфы вообще мало интересуются альянсами, даже теми, в которые вступают. В Валенвуде, где живые джунгли надежнее всяких крепостных стен охраняют их народ, им нечего бояться, кроме самих джунглей.
Но это не моё дело. Моё дело – я вспоминаю последующий шаг операции – научить Драконорожденного основам выживания в Тамриэле. Это едва не вызывает у меня улыбку; уж после дракона-то это будет нетрудно, и лучше начать прямо сейчас.
Уже в первые двадцать минут я успел послать на голову командира Марона не меньше десятка разномастных проклятий. И пожалеть о своём решении дать Герою оружие.
Нет, он не бросился на меня с мечом – он и держал-то его в руках криво, неумело – но нам попались Братья Бури, невесть как успевшие пробраться в крепость раньше нас или, что вероятней, убившие своих тюремщиков во время всеобщей паники. Я поначалу хотел с ними договориться по-хорошему, но нордские мятежники не способны слушать разумные доводы. На меня сразу же бросились с мечами наголо.
И потом они удивляются, что имперские легионеры злы на них, как голодные псы. Перевешать бы их всех…
Двое рядовых мятежников не представляют для меня серьезной угрозы, как и для любого активного агента Пенитус Окулатус. Правда, бой пришлось вести, как вел бы его легионер, без грязных приемов разведчика, но это не было слишком сложно.
Сложно было не зацепить мечом Героя, который вертелся под ногами, по-видимому, беспокоясь за мою жизнь и отчаянно стараясь мне помочь. К слову, от его меча мне тоже пришлось заслоняться не раз. Но – собачья работа – даже обругать его так, как мне очень хотелось, нельзя, поэтому я только деликатно советую ему обобрать трупы.
Не по-легионерски, да. Но ему привычка мародерствовать жизнь спасет не раз, а мне не до вопросов этики, я спасением Империи занимаюсь.
Я безжалостно нагружаю его всеми мало-мальски полезными вещами: зельями, хранящимися здесь, щитом, колчаном со стрелами, луком. При виде лука глаза босмера чуть-чуть освещаются разумным огоньком, и я тоже немножко радуюсь. Немножко – это потому что нет никаких гарантий, что он умеет с ним обращаться, и как бы мне самому стрелу не схлопотать от предполагаемого спасителя Империи.
Я не позволяю ему вступать в бой первым. Я отвлекаю внимание врагов на себя. Пока что мы живы и всё идёт неплохо.
Пока мне в нос не ударяет такой знакомый запах.
- Пыточные, - бурчу я себе под нос, спускаясь по каменной лестнице. Спускаюсь быстро, потому что слышу звуки борьбы, и мой меч как раз приходится кстати – добить одного мятежника, уже и так загнанного в угол пыточных дел мастером и его помощником.
При виде вполне соответствующей своей репутации имперской пыточной мой подопечный очень явно белеет. Я мысленно проклинаю строение крепости. Ближайший путь к пещерам ведет через пыточную, но это моей вербовке ни капли не помогает.
Ещё и надменный старик-маг с глазами бывалого палача цепляется ко мне. Отчаявшись убедить его, что Хелген сожжен невесть откуда взявшимся драконом (более точное обозначение, «Пожирателем миров», я решаю не употреблять сейчас), я пытаюсь научить белого как снег эльфа взламывать замки. Ту рухлядь, которая здесь запирает клетки, я бы вскрыл за две секунды. Но у Героя, по-видимому, руки растут не откуда Кин повелела, да к тому же ещё и дрожат как у пьяного. Уроки воровского искусства лучше оставить на более спокойное время.
Я надеюсь, он не задаётся вопросом, почему всему этому его, осужденного на смертную казнь, учит имперский легионер. Пыточных дел мастер крайне подозрительно на меня смотрит, но мне этот старик не нравится. Вздумает в меня хоть искрой пустить – получит сталь под ребра. Наверное, это он в моих глазах тоже различает, и потому молчит. Умный.
Тяжелый день. Нервничаю я.
Путь дальше довольно прост – мы задерживаемся, только чтобы избавиться от очередных Братьев Бури (их что, амнистировали в спешке? за что палач свой хлеб жевал?), да в пещере убить выползших на свежее мясо пауков. Герой почему-то предоставляет всю работу мне, и я это совсем не одобряю. Не потому, что мне сложно убить несколько тварей, нет – но по всему Скайриму-то Марон меня не отправит за ним таскаться? Пусть учится.
Поэтому с медведицей я предоставляю разбираться ему. К счастью, лесные эльфы животных касанием руки успокаивать умеют, это облегчает мне задачу спасти шкуру Драконорожденного, разозлившего зверюгу неумело пущенной стрелой. А тут и выход из пещер близко.
С каким наслаждением я швыряю его под здоровый валун, сложно передать. Тяжелая работа учить Героев, а так вроде и причина есть – от кружащего в небе дракона спрятать.
Он провожает крылатую тварь взглядом, и мне в этом взгляде чудится некая предопределенность: словно Герой уже сейчас знает, чувствует спящей-забытой сущностью Целестиала, что ему предстоит за этим драконом гоняться. За Пожирателем миров.
Так-то оно так. Дракона мы у тебя отбирать не будем, не в наших правилах с пророчествами спорить. Твоя это добыча, Драконорожденный. Но по пути Империю тебе спасать придется. Об этом я позабочусь, а если не доживу – на моё место придёт другой. Кто угодно может погибнуть. Я. Командир Марон. Даже сам Император.
Не думай, что, если так и случится, на этом всё кончится. Никогда так не думай. Это самая страшная и непростительная ошибка, которую только можно совершить – спроси у Наарифина, вкус этой ошибки за тридцать три дня ему в кровь, верно, навсегда въелся.
А я тебе, Герой, улыбаться буду. Буду мечом твоим и щитом, если понадобится. Доверяй мне. Нам обоим так легче будет.
Пойдем пока отыскивать неподалеку Камень Мундуса – старший мистик на Драконьем Мосту мне все уши про них прожужжал, что, мол, обязательно нужно посмотреть, как Целестиал взаимодействует с ними. Ну, пойдем посмотрим. Дракон улетел, Братья Бури за нами из крепости не выберутся. А потом к дяде Алвору – надеюсь, он меня ещё не забыл.
А дальше наши дороги разойдутся. Тебе мир спасать, мне командиру докладываться. У нас обоих срочные дела.
Я встречаю взгляд Героя и Драконорожденного – Силгвир, кажется, его звали? – и улыбаюсь незаметно, так, чтобы он только нутром эту улыбку почувствовал.
- Ну что, в Ривервуд?
========== Осознанный нами шаг (Грандмастер Клинков, Тит Мид II), pre-Skyrim ==========