- Ты говоришь о Молаг Бале как о соседе, не вернувшем тебе долг, - прохладно заметила Ритлин.
- Трястись перед шайкой дремор и кланфиров – как… скучно! Молаг Бал не появится в Тамриэле, ему не под силу сюда пройти, даже когда Драконьи Огни незажжены, - легкомысленно отмахнулся Мелдил.
- Дэйдра порвут нас, едва мы вступим в Тюрьму Эха, - Ритлин ничуть не сомневалась в этом.
- Низшие – всего лишь жалкое подобие настоящих испытаний, которые предстоит пройти тебе, - Мелдил пытливо взглянул на наёмницу. – Без меня ты могла бы просто прийти сразу к дремора-палачу, или мастеру пыточных дел, или до чего там ещё додумался Молаг. Но – тебе повезло! Со мной у тебя, так и быть, есть вполне достойный шанс добраться до своего кристаллика.
- Уж не ты ли будешь убивать стражников по дороге? – хмыкнула Ритлин, скептически оглядывая маленького босмера. Мелдил оскалился в широкой улыбке.
- Я дам тебе меч. Очень… особенный меч. Несравненно лучше этого жалкого куска стали, который ты называешь оружием.
Меч назывался Умбра.
Из чёрного металла с тёмно-багровыми тонкими прожилками, в которых просвечивал несмолкающий огонь. Ритлин знала различия ковки в разных краях Тамриэля, но нигде не ковали таких мечей.
И он был зачарован. Она чувствовала это всем, что осталось от её души, - спящую в клинке магию и силу, силу, неведомую и чуждую.
Мелдил не протянул ей меч на раскрытых ладонях, как делают с обнажённым оружием, - размахнувшись, воткнул в мягкую землю, словно насмехаясь над воинскими обычаями. Ритлин едва сдержала в себе ругательство: и детям известно, что испортить клинок очень легко, если за ним не следить, но в глазах Мелдила прятался насмешливый хохот.
Чтобы повредить это оружие, недостаточно было швырнуть его в болото или не стереть кровь.
- Что это за металл? – Умбра оказался тяжёлым, неожиданно тяжёлым для одноручного меча, но слился с рукой мгновенно. Ритлин поудобнее обхватила пальцами рукоять, сделала несколько пробных замахов – Умбра бесшумно рассёк воздух, становясь почти что продолжением руки.
- Дэйдрическая сталь, - равнодушно ответил Мелдил.
Ритлин замерла.
- Откуда он у…
- Я же говорил, - по губам золотоволосого босмера зазмеилась улыбка, - моя специальность – недоступное. Когда у нас на пути окажутся прихвостни Молаг Бала, Умбра тебе поможет.
Ритлин в этом не сомневалась.
Мелдил знал, что делает - или был самоуверенным безумцем. Или и то и другое. Ритлин вынесла для себя одно: она предпочла бы оказаться в самом сердце джунглей без еды и оружия, чем стать его врагом.
Мелдил знал слишком много.
Мелдил мог слишком много.
Кто из ныне живущих открывает порталы в Хладную Гавань так, словно расщёлкивает орех?..
Путь до Тюрьмы Эха был извилистым и долгим, Мелдил наотрез отказался следовать дороге, которую неуверенно предложила Ритлин: ей интуитивно казалась знакомой Гавань. Здесь, в домене Молаг Бала, сияние золотых глаз контрабандиста (волшебника?..) словно приугасло – владения лорда Интриг лишили его доброй трети силы. Сам Мелдил только отмахнулся от этого. «Даже идиот смог бы проломиться через Гавань с помощью грубой силы, будь у него могущество Лорхана», - только и сказал – пренебрежительно фыркнул – эльф.
Врезанные в скалу ступени вели вверх, в лилово-чёрное небо, вспоротое молниями. Ритлин поднималась, минуя светящиеся летучие огни-фонари, до сих пор до конца не веря в то, что происходит.
Словно… во сне. В истории Прядильщика[3], закручивающейся вокруг завораживающими чарами слов.
- Какому дэйдрическому лорду ты служишь и что он не поделил с Молаг Балом? – наконец спросила Ритлин, миновав очередной виток ступеней. При взгляде вниз виднелась только бескрайняя лиловая муть да отблески Якорей.
- Я?
Смех Мелдила звучал в голове Ритлин до самого конца лестницы.
Тропы, которыми вёл её эльф, были абсолютно пустыми, словно их прогрызла всесильная воля хозяина Гавани, а затем забыла заселить своими прислужниками. Мелдил сказал что-то вроде – в каждом доме есть крысиные ходы, но не думай, что хозяин не знает о крысах.
- Молаг Бал знает о нас?
- Конечно! – воскликнул Мелдил таким тоном, как будто это было яснее дня. – Утаить что-либо от лорда дэйдра в его же собственном домене?! Отличная мысль, тень, как-нибудь попробуй. Не забудь передать наследство детям. Ах да, их же у тебя нет. Тогда передай мне, я найду ему применение.
- Но почему тогда он не останавливает нас? – Ритлин старалась не обращать внимания на бесконечные пренебрежительные насмешки. Мелдил сверкнул лимонно-жёлтыми глазами.
- У дэйдра есть всего одна нелепая особенность, с которой – в тысячу тысяч раз преуменьшенной – даже тебе довелось столкнуться. Дэйдра скучно. В силу своей природы они вечно жаждут власти, знаний, игры, или же просто развлечений. Какой дурак станет лишать себя такой потехи? Что ему твоя душа? Кто сможет сказать, доберёшься ли ты до неё вообще? Даже Всезнающий соврал бы в ответе!
Первым врагом, оказавшимся на дороге, стал кинрив – дремора вёл очередную жертву в Тюрьму Эха в сопровождении ещё двух низших дэйдра. Ритлин нерешительно взглянула на Мелдила – не разумней ли было бы следовать за ними в отдалении, - но эльф только выжидательно смотрел на неё.
Чего ты ждёшь, - толкнулся в её разум неслышный шёпот Умбры из тысячи голосов – Ритлин на мгновение показалось, словно все они соединяются в голос Мелдила единым хором.
Кинрив обернулся и зашипел, выхватывая свой клеймор. Ритлин выверенным движением метнулась вперёд, и…
Умбра выдержал удар – высекший искры из клинка, клеймор скользнул по лезвию вниз, и Ритлин почувствовала, как клинок ведёт её. Та самая сила, спавшая внутри дэйдрического меча, теперь текла в ней, растворяя, соединяя, подчиняя.
Кинрив медленно размахивается тяжёлым двуручником – Ритлин-Умбра вонзает клинок в щель между доспехом и шлемом; чёрный меч Мелдила на мгновение вспыхивает лиловым сиянием.
Кланфир взвизгивает за секунду до того, как Ритлин-Умбра на развороте рубит его чуть ниже костяного гребня – недостаточно сильно, чтобы отсечь голову, но этого хватает, чтобы лиловое сияние стало ярче.
Скамп успевает прочертить на полу огненную дорожку и выпустить фаербол – Ритлин-Умбра легко уворачивается и двумя быстрыми ударами крест-накрест добивает тварь.
Убей, - стонет-кричит Умбра тысячей голосов, Ритлин разворачивается, целясь в живот пленнику…
…и едва успевает удержать клинок, когда понимает, что голос Умбры – всего лишь иллюзия, наваждение, туманящее разум в боевом экстазе.
Пленник, лишённый души, смотрит на неё пустыми зрачками в выцветшей радужке. Ритлин хрипло выдыхает и усилием – видят Восьмеро, это тяжелее всех битв в её жизни – опускает руку с мечом.
Умбра молчит. Лилово-фиолетового свечения вокруг клинка нет, словно оно ей почудилось.
- Этот меч питается смертью, - говорит Ритлин, потому что так и есть. – Эта штука ничем не лучше дэйдрических отродий Молаг Бала.
- Так выброси, - смеётся Мелдил многоголосьем колокольчиков.
Ритлин смотрит на чёрный поблескивающий металл. Формы клинка кажутся пугающе-совершенными, как смертельная грация гончих.
Она бессильно сжимает рукоять ещё крепче.
Когда они добираются до Тюрьмы Эха, Ритлин перестаёт считать, сколько трупов остаётся за ней (сколько оставляет после себя Умбра). Она почти желает того, чтобы Мелдил выбирал охраняемые дороги – убийства кажутся ей недостаточными. Умбра жаждет достойного вызова. Ритлин почти с восторгом встречает каждого дремору обнажённым клинком: дремора поклоняются честному бою, для них сражения – это культ, вера и жизнь.
Ритлин почти забывает, за чем идёт.
- Возможно, дальше Умбра будет бесполезен, - с сомнением произнёс Мелдил, останавливаясь перед воротами. Металл створок ощерился ледяными клыками.
Ритлин промолчала, но даже молчание вышло недоверчивым. Бесполезен?..
- Кристаллы душ! Испытания! Пытки Хладной Гавани! Как тебе может помочь меч, даже такой замечательный, как мой Умбра? – раздражённо пояснил Мелдил. – Я помогу тебе, если о-оочень понадобится. Может быть. Не гарантирую.
- Что тебе от того, что я получу свою душу обратно? – она обернулась, внимательно глядя на босмера. Тот широко ухмыльнулся:
- Считай это личной заинтересованностью.
Дальше Ритлин идёт, не оглядываясь – Мелдил сказал, чем медленнее она идёт, тем скорее сдастся воле Молаг Бала. Блестящий, словно серебряной крошкой припорошенный камень клыкастых стен и дверей теперь лежит в настоящем снегу – Ритлин чувствует, как холод пробирается по ногам выше. Умбра молчит, мёртвый и бесполезный; она не убирает его в ножны только по старой привычке – ей спокойнее с обнажённым клинком в руках. Мелдил бесшумно следует позади и тоже молчит. От этого Ритлин становится не по себе.
Очередные створки выводят наружу – на обрыв, такой же обледенелый и затянутый лиловой дымкой, как и всё остальное. Вдалеке виднеется огромный, в добрый город величиной, Якорь – цепи лениво провисли, посверкивая молниями. Ритлин проходит мимо каменного алтаря, у которого дрожит огонь нескольких свечей, и обнаруживает, что следующие створки, ведущие внутрь скалы, не поддаются.
Она толкает их сильнее, но дверь заперта и не собирается открываться.
- Мел… Мелдил? – Ритлин оборачивается и понимает, что на обрыве больше никого нет. Мелдил исчез, потерялся в переплетениях лабиринта, сбежал прочь из домена Повелителя Бед. Ритлин в отчаянии сжимает рукоять Умбры, но Умбра не отпирает замки даже со всей своей нечеловеческой магией.
Створки, ведущие назад, тоже заперты. Ритлин смотрит вниз с обрыва – и понимает, что с тем же успехом могла заглянуть в ночное небо, пытаясь увидеть ступени к Мессеру и Секунде. Скала парит в пустоте, и Ритлин на секунду задумывается – как же так, ведь по коридорам они прошли несравненно больше…
Она успокаивает себя тем, что наверняка есть какая-то загвоздка, нужно всего лишь найти ее и разгадать – ведь это же Тюрьма Эха, обитель испытаний; ей слишком страшно думать о том, что Молаг Балу нет дела до лишней тени, заблудившейся в его домене. О вечности на заснеженном обрыве. Поэтому она начинает осматривать каждый клочок земли так внимательно, как выискивала гигантских скорпионов в валенвудской траве.
Алтарь кажется ей знакомым.
Когда Ритлин подходит ближе, её прошибает холодный пот; здесь, в Хладной Гавани, он превращается в кристаллики льда и соли сразу же на коже. На этом алтаре её принесли в жертву некроманты Ордена Червя.
- Во славу Молаг Бала, - нараспев затягивает голос – последнее, что она слышала в своей настоящей жизни. Ритлин стремительно оборачивается и видит полукруг фигур в плащах. Один из них держит ритуальный кинжал.
Ей кажется, что всё тело сковало заклинанием паралича – пепельный воздух отказывается проходить в лёгкие, а руки не подчиняются разуму.
- Страх, - гремит голос, который знаком ей уже давно – он раскатами грома раздавался над Якорями, он встречал каждого попавшего в Хладную Гавань.
- Страх, - на разных языках подхватывает многоголосый и безликий полукруг. Некромант с кинжалом улыбается под маской и делает шаг ей навстречу.
Страх, - голосом Мелдила отзывается шёпот Умбры в её голове, стряхивая с разума чары. Шёпот Мелдила почти неразличим, и Ритлин не понимает слов, но он льётся внутри тёплым валенвудским мёдом, солнечным пламенем заката на море, и этого ей хватает, чтобы снова вскинуть Умбру.
Видения-мороки тают, едва только лезвие клинка касается груди некроманта.
Створки распахиваются. Ритлин отстранённо осознаёт, что Молаг Бал принял её игру (счёл её достаточно неплохим развлечением).
- Как ты собираешься вернуть свою душу, тень? – мурлычет грохочущий и всеобъемлющий голос. – Она принадлежит мне, и не в твоих силах отнять её.
В следующем зале уверенность Ритлин – Мелдил всё ещё здесь – тает клубами дыма над водой. Старик в капюшоне сидит на каменном полу, бессильно привалившись к стене. Рядом с ним в почти что истлевшей одежде – два мертвеца. Плоть уже давно превратилась в ледяную пыль и осыпалась с костей.
- Ты должна была спасти нас, - его слова похожи на карканье ворона.
Ритлин с опозданием узнаёт его – здесь, в Хладной Гавани, его называли Пророком.
- Я… – она с трудом понимает слова старика.
- Ты должна была стать Вестидж, - он кашляет, и в воздухе оседает облачко пыли и пепла. – Исполнить пророчество. Спасти Тамриэль.
Ритлин вспоминает: вместе с сотнями теней на свободу вышел и один из подчинённых королевы Эйринн. Он принёс Доминиону Альдмери десятки побед там, где их уже и не рассчитывали одержать. Раскрыл заговор Сокрытого Наследия. Уничтожил несколько Якорей. Он был тенью, так говорили о нём, - но ещё о нём говорили как о чуде. Герое, посланном богами.
- Это должна была быть ты, - устало выговаривает Пророк, - потому что никто другой не справился бы. Теперь, когда Лирис и Сай мертвы, некому остановить Молаг Бала. Тамриэль станет единым целым с Хладной Гаванью.
- Я могу что-то сделать? – слова Пророка давят на грудь Ритлин каменной могильной плитой.
Старик судорожно пытается вдохнуть.
- Я… разочарован, - хрипит он, прежде чем его оболочка перестаёт жить – чтобы воскреснуть там, где угодно Молаг Балу.
Разочарован.
Смех Лорда Интриг разносится по залу, пока тела трёх Спутников медленно исчезают.
Ритлин чувствует пустоту – всё это место соткано из пустоты, и теперь она вытесняет человечность из неё самой. Она ждёт голоса Мелдила, который бы только ехидно посмеялся над уловками дэйдра, но он молчит.
Она всё-таки оборачивается – а вдруг почудилось. А вдруг он сидит на упавшей колонне и скалит зубы в вечной усмешке, глядя на неё.
В зале никого нет.
Створки открываются с опозданием, словно сомневаясь, что Ритлин хватит духу пройти сквозь них.
Первое, что видит Ритлин, войдя в новое испытание – это небольшой и яркий кристалл, похожий на заряженный велкиндский камень. Он пульсирует будто бы в такт дыханию или сердцебиению, и это завораживает, - Ритлин не может отвести от него глаз. Она идёт к кристаллу, не думая больше ни о чём, - и только на пятом шагу выпутывается из морока, резко, остро, будто от хлесткой пощечины.
Она стоит на краю пропасти – от носков её сапог до крошащегося края не больше ладони. Кристалл парит на возвышении-постаменте, от которого ведёт лестница – Ритлин могла бы проследить её очертания до того самого места, где она стоит, если бы только…
Если бы только лестница не обрывалась в добрых двух волчьих прыжках от неё, уходя в пустоту размытыми и застывшими контурами.
- Ни один смертный не похитит у меня ничью душу, - рык хозяина Гавани, насмешливо-торжествующий, разносится в лиловой дымке. – За свою дерзость ты будешь вечно стоять здесь, не в силах коснуться её!
Проходит несколько долгих секунд, прежде чем Ритлин понимает – так и будет, ибо таково желание повелителя домена, такова воля дэйдрического лорда. И так было с самого начала. Мелдил должен был понимать, что это будет всего лишь ловушкой, в которую они заведут себя сами.
Она думает, что, наверное, сейчас Мелдил появится и откроет портал обратно в Тамриэль, спасая её от вечной пытки, но ей даже не хочется уходить. Она – всего лишь тень. Отражение пустоты Хладной Гавани.
Не вздумай сдаваться! – голос Мелдила яростно-звенящим хором звучит в её мыслях. – Я не для того провёл тебя через все преграды Гавани!
- Я больше ничего не могу сделать, - негромко и спокойно отвечает Ритлин. Умбра, внезапно показавшийся таким тяжёлым, едва не выскальзывает из пальцев. – У меня нет ничего, что способно перебороть Его волю.
Всего лишь одно желание, - смех Мелдила дробится внутри водопадами Ауридона.