Если подумать, он даже был ему благодарен. Нет, он определенно был благодарен за тот разговор, он не снял с него груз, но, кажется, немного его облегчил. Кеншин и не думал, что учитель может быть таким… понимающим. Не иначе, как звезды сошлись в каком-то особенном месте. Он ведь действительно слушал его с интересом, радовался, задавал вопросы, просил рассказать о чем-то подробнее, восхищался, удивлялся и, Кеншин мог поклясться, он им гордился. А потом он просто разозлился. Но не на него! Кеншин просто попал под горячую руку, когда стал оправдывать и защищать других людей, и когда решил взять на себя ответственность за всё произошедшее. Ну вот взял.
За завтраком Хико спросил его, готов ли он всё ещё заниматься садоводством. По правде, Кеншин успел об этом забыть — столько всего они обсудили после. Но поспешно кивнул.
— И что тебе для этого нужно?
— Кирка или мотыга и семена. Всё остальное упростит работу, но я справлюсь и без этого, — Хико, кажется, был удивлен тому, что нужно так немногое. Он действительно ничего в этом не понимал, с детской радостью подумал Кеншин.
— Отлично. Сегодня пойдем в деревню. Тем более, что еда всё равно заканчивается.
Что? Пойдем куда?
— Ты что, испугался? — ухмыльнулся Хико, увидев его выражение лица.. Он словно ждал, что тот скажет да. Пусть подавится.
В конце концов, можно надеть шляпу и скрыть шрам. В прошлый раз он был неосторожен, но больше этого не повторится.
Когда он вышел, Хико встретил его насмешливым взглядом.
— Ты действительно думаешь, что это сработает?
— Что?
— Твоя маскировка.
— А что с ней?
— Ты выглядишь, как мечник, который знает, что его могут раскрыть — тебя выдает взгляд, напряженность, а когда мы спустимся, начнут выдавать жесты. Только увидев тебя, люди уже начнут подозревать, что ты что-то скрываешь. А дальше всё просто — одна прядь рыжих волос, которую видео под шляпой, неуместный шарф, который закрывает именно левую щеку и больше ни для чего не нужен.
— Но… что тогда делать?
— Убери эту нелепую шляпу, она не скроет твои волосы, а только покажет, что ты их скрываешь. Шрам можно заклеить, но не прятать под это убожество. И оставь меч.
— Оставить меч? Я не могу оставить меч, это самоубийство!
— У Баттосая есть три приметы — рыжие волосы, шрам на левой щеке и он искусный мечник. От первой тебе не избавиться, если только мы не покрасим тебе волосы. Наличие шрама скрыть нельзя, но пластырь может скрыть его форму, делай так первое время, пока люди не забудут Баттосая. Единственная примета, от которой ты можешь избавиться сейчас — перестать выглядеть как готовый к бою самурай. Никто не увидит опасности в человеке без меча и никто не будет искать в нем Баттосая. Люди просто не поверят, что Баттосай мог появиться в городе без меча.
— Но я и не могу! На меня могут напасть и мне придется себя защищать. Меня всё равно могут узнать, например, потому что я иду рядом с вами, а рыжий мужчина рядом с мастером Хитен Мицурюги вряд ли может быть кем-то кроме меня.
— Если кто-нибудь решит найти тебя через меня, зная, кто я такой и решит напасть в моем присутствии… Честно говоря, даже звучит даже не смешно.
— Но…
— Ты знаешь, почему в море акулы спят, где захотят, тогда как остальные стремятся укрыться в тени?
— Потому что акулам некого бояться?
— Именно.
— Но… я не… вы…
— Пока ты ведешь себя как раненый и загнанный в угол зверь. Обычные люди не умеют осознанно читать ки, но сейчас ты у каждого будешь вызывать подозрения. Поэтому сейчас твоя главная задача — расслабиться и запомнить, что ты акула, глупый ученик, а не побитая собака, которая готовится дорого продать свою жизнь. Ты сможешь это сделать?
— Не уверен, что смогу.
— Давай поговорим начистоту. Чего ты боишься?
Сколько можно это повторять? Чего учитель от него хочет?
— Что на меня нападут.
— Почему? Ты боишься, что тебя убьют?
Кеншин задумался. Боялся ли он, что его убьют? Да, наверное. Но больше всего ему просто не хотелось больше сражаться. Немного побыть в мире — нет, он определенно не заслужил этого, но можно было хотя бы об этом мечтать.
— Нет, — признался он честно, — Я боюсь, что я убью. Того, что за мной будут приходить снова и снова. Тогда я не смогу здесь остаться и мне придется уйти туда, где всë повторится опять.
— Никто тебя не тронет, Кеншин, — серьезно сказал Хико, — Я не предлагаю тебе прятаться за моей спиной вечность, но сейчас ты слаб. В этом море я — самая опасная акула, поэтому тебе не придется никуда убегать против своей воли.
Это звучало впечатляюще. В мастерстве владения мечом с учителем действительно не мог сравниться никто и если он говорит, что ему нечего бояться… что ж, значит, действительно нечего.
— Всего одна просьба, учитель. Можно?
Хико приподнял бровь.
— Я бы хотел убедиться, что вы не растеряли навыки. Даже акулы стареют…
Он знал, что учителя это по крайней мере повеселит. А еще Хико, насколько он его помнил, любил наглядно демонстрировать свое мастерство.
— Неслыханная дерзость, — он встал в стойку, — сейчас я научу тебя проявлять уважение к учителю.
Комментарий к Глава 20. Кеншин. Дерзость.
Буду рада комментариям :)
========== Глава 21. Хико. Патриоты. ==========
Всю неделю Хико не давал покоя своему глупому ученику, гоняя его и в хвост, и в гриву. К середине недели Кеншин смотрел на него волком и скрипел зубами от бессильной ярости, а Хико подумал, что он как никогда близок к тому, чтобы однажды утром не проснуться из-за того, что ночью парень перережет ему горло.
Ему приходилось проявлять изобретательность, потому что в отсутствии тренировок занять парня чем-то на весь день было сложно. К счастью, Кеншин всё ещё достаточно быстро уставал, чтобы всё равно к вечеру валиться с ног от усталости. К концу недели ученик, казалось, принял свою судьбу как данность, а у Хико закончились идеи, чем еще его занять. Ладно, по крайней мере, впадая в задумчивость, он уже переставал выглядеть настолько мрачно, так что это был удачный момент, чтобы спуститься в деревню.
Когда он объявил об этом Кеншину, тот явно удивился. Уж не думал ли он, что Хико даст ему просто отсиживаться здесь до старости?
— Ты что, испугался?
То, насколько стремительно парень вскинул голову, его позабавило. Дразнить Кеншина было так легко, что могло бы стать скучным— если бы только не то, насколько смешно он на это реагировал.
Хико не надеялся, что его глупый ученик выйдет из дома без меча или хотя бы похожим на самого себя. Он всё ещё дергался даже будучи здесь, словно ждал, что Хико вот-вот наконец решит его убить, просто почему-то выжидает нужного момента. Но когда Кеншин вышел, Хико не сдержал усталого вздоха. Несмотря на шляпу и какой-то нелепый шарф тот выглядел так, будто он собрался вырезать всю деревню, не пощадив ни женщин, ни детей.
Парень явно паниковал и при этом не знал, чего именно он боится. Ни дать, ни взять — затравленный зверь, который боится всего и при этом не осознает, что он, вообще-то, сильнее всех тех, кто за ним якобы гонится. Хико даже удивился — разве глупый ученик не стал известным как раз благодаря тому, что никто так и не смог его победить? Надо бы ему об этом напомнить.
Хико говорил спокойно и старался подавить в себе желание начать издеваться над мальчиком. Нет, это определенно был не тот случай, когда это было бы полезным или хотя бы безвредным — мальчик паниковал и нужно было его успокоить. Большинство его подозрений, Хико был в этом уверен, были беспочвенны, но всегда оставался шанс, что он просто не знал о реальном положении дел. Кеншин провел вне пределов этой горы последние пять лет, так что Хико решил воспринять все его слова всерьез. Правда, глупому ученику знать об этом было необязательно.
Судя по откровенности, с которой мальчик говорил, разговор шел неплохо, хотя произнести что-то вроде «я здесь самая опасная акула» и при этом сохранить серьезность было сложно. Практически на грани возможного. Это было правдой, но такой глупой бравады Хико не произносил с тех пор, как сам был в возрасте своего ученика.
А потом мальчишка, хитро улыбаясь, заявил, что даже акулы стареют. Такой наглости Хико не ожидал — вот она награда за то, что он полчаса разговаривал с паршивцем серьезно и по-доброму, с заботой о его чувствах и что еще там делают приличные учителя со своими учениками.
То, что Кеншин дерзит — верный признак того, что он пришел в себя. Он знал, что предложение проверить его навыки Хико понравится, так что Хико не стал сдерживать себя в проявлении эмоций.
— Неслыханная дерзость, — это действительно было фантастическое нахальство, — сейчас я научу тебя проявлять уважение к учителю.
Хико собирался напасть первым, чтобы закончить этот балаган быстро, но Кеншин кинулся вперед раньше. Отсутствие тренировок на протяжении почти полугода дало о себе знать — он был немного медленнее, чем раньше. Хико увернулся, не доставая меча.
— По крайней мере, про этого твоего волка с Гатоцу становится понятно, — поддразнил он ученика.
Кеншин кинулся вперед снова. Рю-Кан-Сэн — Хико узнал удар даже слишком быстро, потому что глупец слишком рано выставил ногу и к тому же слишком растопырил локти. Он ударил, Хико парировал, Кеншин попытался контратаковать и оказался на земле. Как бы ни хотелось Хико посмотреть, какой удар он попытался бы нанести следующим и что там с его До-Рю-Сен и правда ли он годится на большее, чем пускание пыли в глаза, мальчику нельзя было перенапрягаться. И, к тому же, тренироваться с мечом Хико ему позволять не собирался, по крайней мере не в ближайшее время, так что он решил не спускать на него всех собак за такие позорные удары.
— Пять лет назад я бы за это, — он легко ударил его по локтю, держа лезвие плашмя, — и вот за это, — ударил по второму, — оторвал бы тебе голову. А сейчас радуйся чудесному спасению и приведи себя в порядок, хотелось бы вернуться назад до ночи.
Кеншин кивнул и выглядел при этом слишком довольным для человека, который показал довольно посредственный удар и при этом оказался на земле.
В деревне до мальчика без меча никому действительно не было никакого дела. На них оглядывались, но было бы удивительно, если бы этого не происходило — Хико в своем плаще всегда привлекал внимание, как и рыжие волосы его глупого ученика. Хико приложил все усилия, чтобы выглядеть спокойным и расслабленным, надеясь, что его настроение повлияет и на парня, хотя сам не терял бдительности ни на секунду.
Кеншин, естественно, запаниковал — он не дергался, но был настолько напряжен и осторожен, что это бросалось в глаза. Весь его вид буквально кричал о том, что он ожидает нападения и готов защищаться, словно бы Хико не потратил всё утро на то, чтобы этого избежать. Так и должно быть, думал Хико, глядя на своего глупого ученика, в последний раз, когда он был среди людей, на него действительно могли напасть в любой момент. От этого не избавиться за один раз.
Когда они проходили мимо ресторана, оттуда вывалились пьяные самураи, практически им под ноги. То ли из-за того, что это было внезапно, то ли просто увидев мечи, Кеншин мгновенно встал в стойку — рука потянулась туда, где должен висеть меч, и сразу же привлек к себе внимание. Хико схватил его за плечо и оттащил за угол дома, молясь всем богам, чтобы пьяные увальни не пошли за ними. Кем вообще надо быть, чтобы так напиваться к полудню.
— Успокойся, — он положил руку ученику на плечо и слегка сжал, — это не Киото в Бакумацу, чтобы так себя вести.
Кеншин пытался отдышаться и смотрел в пол. Отлично, подумал Хико, глупцу стыдно, а сейчас он ему еще и добавит. Может хотя бы чувство стыда отобьет у него желание так себя вести.
Но он не успел ничего сказать — пьяницы выбрали худший из возможных путей, чтобы отправиться по домам.
— Ба, смотрите, — заголосил один из них, указывания на Кеншина, — это же та нервная дамочка. Вы когда-нибудь видели таких рыжих уродцев?
Руку с плеча Кеншина Хико не убрал.
— Идите, куда шли, — угрожающе сказал он, — никому здесь не нужны проблемы.
— А это его мамочка, надо думать?
— Это вам не нужны проблемы. Вы вообще знаете, кто мы? — пьяница голосил так, что вот-вот сюда должна была сбежаться вся деревня. — Понимаете, с кем разговариваете? Мы дзюнъи армии Императора! Патриоты!
— Да хоть дайсё, — раздраженно сказал Хико, — Идите мимо.
Он взмолился всем богам, чтобы эти так называемые патриоты оказались достаточно бестолковыми. К счастью, он закрывал от них мальчика почти полностью.
Это всё было паршиво и совсем не по плану. Он надеялся на спокойную прогулку до рынка, а не на разборки с пьяными патриотами. Его рука до сих пор держала плечо Кеншина, а тот явно боролся с собой, пытаясь успокоиться, но получалось у него откровенно плохо. Он наклонился к ученику и тихо сказал, чтобы тот перестал дергаться и что всё в порядке.
Ситуация, тем временем, явно накалялась, принимая всё более серьезный оборот — патриоты продолжали что-то выкрикивать, а вокруг собралась небольшая толпа слушателей. Хико терпеть не мог таких людей. После очередного раунда словесной перепалки, все трое обнажили мечи. Звук вылетающих из ножен мечей довел ситуацию до апогея — парень начал задыхаться, безуспешно хватая ртом воздух.
Дальше всё было быстро — Хико оттолкнул парня на землю, обезоружил всех троих и почти сразу увидел, как из-за угла выбегают полицейские. Видимо, кто-то позвал их, когда патриоты только начали орать. Что ж, это даже удачно.
Объяснения не заняли много времени — один человек в толпе был тем, кому Хико недавно продал урну. Приняв благодарность за помощь и поблагодарив старика, который помог объясниться с полицией, Хико, не особенно церемонясь, схватил ученика под руку, словно он был тряпичной куклой, и оттащил его подальше от чужих глаз.
Комментарий к Глава 21. Хико. Патриоты.
Буду рада комментариям :)
========== Глава 22. Кеншин. Смена концепции. ==========
Всё шло неплохо ровно до того момента, как к ним не прицепились пьяные патриоты, явно нарывающиеся на драку. И дальше Кеншин потерял над собой всякий контроль — вместо широких улиц деревни ему виделись узкие переулки Киото, а пьяные самураи стали солдатами Шинсенгуми. Хуже всего, что он был безоружен, а Шинсенгуми не оставят его в живых и тогда он не сможет сдержать обещание, данное Томоэ или еще хуже — перед тем, как убить, его будут пытать и тогда он подведет своего командира и всё дело Исин Сиши. А значит, вся кровь, которую он пролил, всё было зря.
Только рука Хико, вцепившаяся ему в плечо, помогала удержать хоть какую-то связь с реальностью. Но потом он услышал характерный звук трения лезвия о ножны и… всё. Он перестал существовать.
Он очнулся от пощечины и сразу за первой — вторая, после которой он уже открыл глаза и отшатнулся, но кто-то — Хико — крепко держал его за локоть.
— Пришел в себя или мне продолжить? — строго спросил он и Кеншин уставился в пол, не желая встречаться с учителем взглядом.
— Всё в порядке, учитель.
Хико хмыкнул. На порядок всё это походило действительно очень слабо, чтобы не сказать никак.
Кеншину было стыдно. Так потерять самообладание и запаниковать из-за трех пьяниц, которые не представляют для них вообще никакой угрозы, было нелепо. Он дрался с таким количеством противников, в том числе одновременно, что такие столкновения вообще не должны вызывать у него не то что паники, а даже легкого волнения. Однако, они вызывали.
— Это просто позор, — учитель явно не собирался щадить его чувства, — У тебя минута, чтобы привести себя в порядок и чтобы я больше такого не видел.
Когда они снова двинулись, Кеншин только спустя пару минут понял, что они идут не домой, а в противоположную сторону. В ответ на его невысказанное удивление, учитель сказал, что не собирается менять свои планы только из-за того, что кое-кто ведет себя как маленький ребенок.
На рынке было ужасно. Он понял, что снова начинает паниковать и не может держаться спокойно, сколько бы усилий не прикладывал.
— Если ты не способен взять себя в руки и расслабиться, — прошипел Хико ему в ухо, — то хотя бы начни вести себя так, будто опасность действительно есть. Меча у тебя нет, но мозги-то должны остаться. Осматривайся, прислушивайся — ты что, никогда в Киото не оказывался в мирной толпе? Главное помни, что нельзя вызывать подозрений и держись ближе ко мне.