Оттолкнув от себя копья, он придержал полы длинного бледно-голубого одеяния. Подошёл к раненому и опустился на траву возле него. Проверил пульс и прошёлся ладонью по груди в поисках ран. Иарлэйт кое-что знал о целительском мастерстве. Пожалуй чуточку больше, чем любой городской костоправ. Он побледнел и, обернувшись к стражникам, приказал:
— Сделать для него носилки. Мы забираем его с собой. Быстро! — добавил он, и лёд, прозвеневший в его голосе, в мгновение ока заставил спутников броситься выполнять приказ.
========== 4 ==========
Процессия неторопливо направилась обратно к воротам замка. Иарлэйт больше не забирался в седло — он шёл пешком, то и дело поглядывая на мужчину, которого несли на носилках двое рыцарей.
Иарлэйту было страшно, потому что он вовсе не был уверен, насколько хватит его влияния и выполнят ли они приказ до конца, не бросят ли носилки посередине пути.
И ещё Иарлэйт был взволнован — сердце гулко стучало в груди, кровь шумела в висках и лорд о’Доэрти сам не знал, почему так.
Он приказал бы забрать этого человека с собой, даже если бы тот был простым крестьянином, потому что никогда не любил смотреть на чужие мучения. Но мужчина крестьянином не был — плащ непривычного кроя и серебряный знак тонкой работы, видневшийся на его плече, говорили о том, что воин прибыл издалека. В том, что это воин, Иарлэйт тоже не сомневался, хотя на теле мужчины не было заметно ничего похожего на меч. Иарлэйт видел это по его лицу — даже сейчас, когда глаза незнакомца были закрыты, когда он едва дышал и был так бледен, что кто-то другой мог принять его за мертвеца.
Заметив, что мужчина чуть шевельнулся и пытается встать, о’Доэрти поспешно накрыл его ладонь своей рукой.
— Всё в порядке, — тихо сказал он. Потом другую ладонь положил ему на лоб, склонился низко-низко и шепнул: — Спи.
Мужчина мгновенно погрузился в глубокий сон и больше уже не приходил в себя до тех пор, пока процессия не вошла в крепостной двор.
— Лорд о’Доэрти, — услышал Иарлэйт, едва ворота закрылись за его спиной, и мгновенно напрягся.
Человек, стоявший перед ним, был несколько выше ростом, чем он сам, хотя никто и никогда не решился бы назвать Иарлэйта коротышкой. Он был шире в плечах и тут удивляться было нечему — несмотря на то, что Иарлэйт в своё время отлично владел мечом, фигура его всегда оставалась хрупкой и стройной. Именно в этом — а ещё в лице, которое год от года сохраняло юношескую свежесть — крылась одна из причин того, что люди не принимали его всерьёз. Вторую причину он не называл им вслух — но здесь, в Изумрудном Кольце, не было регулярных войск. Иарлэйт и Меолан не желали держать дружину. Они ушли сюда, чтобы жить в мире, и знали, что вдвоём смогут отстоять своё право лучше, чем любая армия. Так было восемь десятков лет назад. Теперь же в голове Иарлэйта лишь пронеслось горестное: «Вдвоём», — и он подавил бесполезный вздох.
— Сэр Глостер, — Иарлэйт изобразил мягкую улыбку и слегка поклонился.
У Роберта Глостера были короткие, постриженные на римский манер тёмно-русые волосы, в то время как сам Иарлэйт, сколько себя помнил, предпочитал германскую традицию отращивать волосы ниже плеч. Крупные черты лица и мрачный взгляд человека, который привык разрешать противоречия при помощи меча. Он не улыбнулся в ответ и лишь скользнул взглядом в направлении ноши, которую продолжали удерживать его люди.
— Я вижу, вы увлеклись выхаживанием бродяг, — заметил он. — И всё же не стоит заставлять моих людей выполнять ваши капризы.
— Ваша церковь, как и моя, велит помогать немощным и убогим, — Иарлэйт продолжал улыбаться, — так почему бы вашим людям сегодня не заняться богоугодным делом?
Он хотел сказать «в кои-то веки», но в последнее мгновение бросил взгляд на бледное лицо раненого и решил не затягивать спор.
Церкви, которым приносили пожертвования Иарлэйт о’Доэрти и Роберт Глостер, действительно весьма различались как по своим заветам, так и по обрядам, потому что Иарлэйт с тех пор как поселился здесь, в Изумрудном Кольце, поддерживал остатки древних ирландских монастырей. Местных монахов больше заботила забота о простых людях, чем отпущение грехов. Глостер же пришёл с востока, где влияние единой папийской церкви становилось с каждым десятилетием только сильней.
— Чем меньше вы будете спорить, тем раньше я смогу освободить… ваших людей, — продолжил Иарлэйт.
— Куда его нести? — решился подать голос один из стражников.
— В Башню Летнего Бриза, — ответил Иарлэйт не поворачиваясь к нему.
На несколько мгновений наступила тишина. О’Доэрти не сомневался, что стражники сейчас смотрят на своего командира.
— Вы уверены, что хотите поместить какого-то бродягу в лучшей башне замка? — натянуто поинтересовался тот.
— Это всё ещё мой замок, — Иарлэйт приподнял бровь. — Я размещаю кого хочу и где хочу.
Он бросил на стражников короткий взгляд, и те поспешили повернуть к башне, выходившей окнами на морской залив.
До этого дня в Башне Летнего Бриза Иарлэйт жил сам. И собирался жить дальше. Решение доставить раненого именно туда было продиктовано не одним лишь желанием показать характер непрошеным гостям. Иарлэйт хотел поместить его так близко к себе, чтобы никто не мог помешать им видеться — и чтобы никто не смог следить за тем, сколько и когда он посещает своего нового гостя. Лицо Глостера, тем временем, оставалось таким же хмурым, как всегда, так что Иарлэйт не мог с точностью сказать — разгадал тот его задумку или нет.
Глостер, в свою очередь, кое-что понял, но вовсе не то, о чём думал в этот момент Иарлэйт.
С тех пор как Глостер и его люди пришли в этот замок, лорд о’Доэрти никого не подпускал к своей башне на расстояние десяти шагов. В его замке было мало слуг и ещё меньше стражи, однако двое надёжных и хорошо вооружённых людей круглые сутки дежурили перед Башней Летнего Бриза, и о том, чтобы прорваться через них, не могло быть и речи.
Всё время, что находился здесь, Глостер не оставлял надежды завязать с лордом о’Доэрти более дружеские отношения, но тот оставался холоден как лёд. Теперь же ни с того ни с сего решил поселить в собственной башне человека, которого и видел-то в первый раз.
Глостер хотел возразить и попытаться помешать своим людям выполнить приказ, но бледно-голубые и холодные, как самый северный ветер, глаза Иарлэйта уставились на него, и Роберт мгновенно проглотил язык. Этот человек, юный, слабый телом и замкнутый, умел весьма неожиданно влиять на людей, одним взглядом мог заставить их ноги примёрзнуть к земле, а одним словом — вынудить выполнить самый глупый приказ.
Глостер так и стоял, не смея сдвинуться с места, пока двое солдат, а вместе с ними и лорд о’Доэрти, не исчезли в дверях башни.
Только после этого он испустил облегчённый вздох и рявкнул, обращаясь к тем, кто остался во дворе:
— Хватит пялиться! Разошлись по своим постам!
Когда Дезмонд наконец набрался сил, чтобы приоткрыть глаза, он обнаружил, что находится в небольшой комнате, убранной тканями голубых и белых цветов. Там, где за портьерами виднелись стены, можно было различить, что они сложены из грубого крупного камня. Одно из двух узких стрельчатых окон смотрело на морской залив. Другое сейчас прикрывали густые складки бархата. Ещё выше, под самым потолком, виднелось несколько небольших окошек, мерцавших цветными витражами. Все вместе они отражали солнечный свет, показывая хитрую паутину лучей, которая делала комнату достаточно светлой, чтобы находиться в ней без свечей. Кроме кровати в комнате стояло несколько сундуков и письменный стол. На столе лежали несколько книг и ряд разноцветных колбочек. А возле окна Дезмонд увидел довольно архаичный на вид, но искусно сделанный телескоп.
Дезмонд не знал, чего ожидать от этого места и от его владельца, но комната не выглядела тюрьмой. К тому же, опустив глаза к собственной груди, он увидел, что его тело пересекают полосы искусно наложенных повязок. Одна рука всё ещё болела, и, попытавшись ощупать её другой, Дезмонд понял, что ему наложили твёрдую фиксирующую повязку. Судя по тому, насколько аккуратно его перевязали, можно было считать, что это лучшая медицинская помощь, которую могли предоставить в этих местах.
Дезмонд хотел было встать и обойти комнату, но стоило приподняться над подушками, как у него закружилась голова.
А в следующее мгновение дверь приоткрылась, и на пороге появился молодой человек с серебряным подносом в руках.
Дезмонд замер, не в силах шевельнуться, когда на него посмотрели холодные голубые глаза. Бледно-золотые волосы аккуратными локонами лежали на плечах незнакомца и падали на спину до самого пояса. Одеяние его состояло из двух слоёв белой и голубой ткани — нижняя рубашка была сшита из белого шёлка, а лежавшее на плечах блио — из мягкого голубого бархата. Без всяких сомнений этот человек не мог быть слугой или медбратом. И хотя все вещи в комнате были сделаны довольно искусно, Дезмонд сказал бы, что этот молодой мужчина не может быть и местным хозяином — потому что красота его затмевала собой самую тонкую резьбу и могла сравниться разве что с загадочной игрой света под потолком.
Дезмонд не знал, на каком языке говорит этот человек. Устройство связи должно было в кратчайшие сроки расшифровать местный диалект. Хотя сам Дезмонд пока ещё ни с кем не говорил, передатчик должен был фиксировать звуки, пока он лежал без сознания, и Аркан потянулся к одежде, чтобы его отыскать. Он тут же понял, что на нём нет ни футболки, ни плаща, но именно на такой случай передатчик держали не в одежде, а маскировали под универсальный предмет, который мог быть воспринят как личная вещь людьми любых культур — в случае Дезмонда это был серебряный кулон, который он носил на тонкой цепочке под одеждой.
— Добрый день, — первым произнёс незнакомец, очевидно, на своём языке, и осознав, что понимает его, Дезмонд с облегчением вздохнул. — Ты быстро пришёл в себя, — продолжил тот. — Но у тебя было вывихнуто плечо и сломано несколько костей. Я сделал, что мог, но тебе всё ещё не стоит шевелить рукой. Не проверяй! — поспешно окликнул его незнакомец, заметив, что тот намеревается шевельнуть рукой. — Будешь делать глупости — мне придётся тебя связать.
Он поставил поднос на сундук рядом с постелью Дезмонда, а сам опустился на кровать у его ног. Наклонился, двумя руками взял с подноса глиняную чашу и осторожно поднёс к губам больного.
— Пей. Это успокоит боль.
Дезмонд не стал спорить. Сделал небольшой глоток, пытаясь понять, что находится в чаше. Это был горький травяной отвар, но в травах Дезмонд не понимал почти ничего, поэтому решил рискнуть и со второго глотка осушил содержимое до дна.
По телу тут же пробежала волна огня, и Аркан почувствовал себя намного бодрей.
— Меня зовут Дезмонд, — он кашлянул, потому что во рту всё ещё стояла горечь. Секунду Аркан размышлял, что добавить к этому имени. Иногда он называл свою фамилию. Иногда титул, который ему так и не удалось вернуть — герцог дома Аркан. В других местах он назывался младшим магистром Ордена Терс Мадо, а иногда просто говорил, как сейчас: — Я пришёл издалека. Спасибо тебе за твою доброту.
Незнакомец на мгновение прикрыл глаза, беззвучно отвечая на благодарность.
— Моё имя Иарлэйт.
Дезмонду показалось, что тот тоже на мгновение замешкался, прежде чем продолжить:
— Иарлэйт о’Доэрти, лорд Изумрудного Кольца. Я понял, что ты издалека, и надеюсь, в моём доме ты будешь чувствовать себя хорошо.
========== 5 ==========
Под бдительным надзором лорда о’Доэрти, Дезмонд принялся за еду. Хозяин замка принёс ему густую мясную похлёбку и немного овощей. В своих путешествиях Дезмонду приходилось есть не то что похлёбку, но даже ящериц и змей, потому его приятно обрадовало то, что находилось в чашке. Особых сомнений в том, что готовил не этот красивый юноша, у Аркана не было, но на всякий случай он похвалил:
— Очень вкусно.
Тот лишь кивнул. Поразмыслив, Дезмонд продолжал:
— Этот замок принадлежит тебе.
— Можно и так сказать, — после паузы ответил Иарлэйт. — Мне и моему другу. Мы построили его вдвоём.
«Другу» неприятно кольнуло Дезмонда под рёбрами, и он поморщился. Тем временем взгляд Иарлэйта скользнул ему на грудь и остановился на кулоне, маскировавшем передатчик.
— Должно быть, редкая и ценная вещь, — сказал он.
— Очень редкая, — подтвердил Дезмонд.
— Тогда тебе лучше не показывать её посторонним.
— Даже тебе?
Иарлэйт промолчал. Впрочем, у Аркана не было сомнений в том, что этот человек ничего не сделает с его маленькой тайной. Дезмонд сам не знал почему, но Иарлэйт с первого взгляда вызывал у него доверие, хотя обычно он относился к людям насторожённо.
— Я… сильно ранен? — спросил Аркан и снова было попытался шевельнуть рукой, но Иарлэйт тут же накрыл ладонью его плечо. Дезмонд замер, ощутив, как от его пальцев по телу разливается прохлада — не столько потому, что пальцы лорда были холодными, сколько потому, что от его прикосновений по венам разливался ток знакомой силы.
Дезмонд мгновенно отшатнулся, потому что эта сила была опасна, и внимательно посмотрел на Иарлэйта.
— Ты не человек? — спросил он.
Тот смешно изогнул брови и с любопытством посмотрел на него.
— Не совсем понимаю твой вопрос.
Дезмонд продолжал пристально глядеть на него.
— Сколько тебе лет?
В глазах Иарлэйта мелькнула усмешка, и краешки губ чуть приподнялись.
— Если тебе кажется, что я слишком молод, чтобы быть хозяином этого места — то напрасно. Эта земля действительно принадлежит мне.
Дезмонд был почти уверен, что Иарлэйт понял настоящий смысл его вопроса. «Тогда почему он не хочет отвечать?» Впрочем, Аркан слишком хорошо знал, почему. В подобных отсталых мирах непредсказуемо относились ко всем, кто не похож на большинство. И если в жилах этого юноши текла древняя кровь — вряд ли он кричал об этом на каждом шагу. «Тогда и не юноши», — поправил он себя.
Некоторое время оба продолжали задумчиво смотреть друг на друга, пока Иарлэйт не спросил в ответ:
— Откуда ты пришёл? Твоя одежда не похожа на ту… что носят в наших местах.
Дезмонд мягко улыбнулся. Ответ на этот вопрос всегда был у него наготове:
— Издалека. С другой земли, — он махнул рукой в сторону окна, за которым плескалось море.
— В той стороне ничего, кроме океана, — Иарлэйт приподнял бровь.
Дезмонд повёл плечом.
— Честно говоря… я не уверен, что моя земля именно в той стороне. Я даже не знаю, где… ты меня нашёл.
— В восточных холмах, — машинально ответил Иарлэйт. — Кто на тебя напал?
— Разбойники.
— Очень жаль, что в моих владениях появились разбойники. До сих пор я об этом ничего не слышал.
Взгляд Иарлэйта стал холодным и пристальным, и Дезмонд понял, что разочаровал его своей ложью. Ему стало стыдно, и в то же время он, так же как лорд о’Доэрти, не хотел раскрывать карты первым. Как и Иарлэйт, он понимал, что реакция собеседника может быть непредсказуемой.
— У тебя на теле нет ран от меча, — продолжил тем временем тот и легко коснулся кончиками пальцев его перевязанного плеча.
— Да… У меня хватает опыта в сражениях против противников с мечом.
— Но при этом ты позволил избить себя дубинкой? — Иарлэйт перевёл взгляд на его зафиксированное плотной повязкой предплечье.
— Кажется, это была какая-то скала.
— Тебя избили скалой.
— Нет… Я на неё упал.
Иарлэйт поднял взгляд, и Дезмонд обнаружил в его глазах искрящиеся искорки смеха.
— Ты что, мне не веришь? — возмущённо спросил он.
— Верю ли я, что ты справился с мечом, но тебя избили скалой?
Дезмонд с укором посмотрел на него. Иарлэйт хмыкнул и чуть отодвинулся, приготовившись встать.
— Ладно, — сказал он. — Не так важно, что именно за предмет был у них в руках. Тебе в любом случае пока что нужно отдыхать.
Аркан понимающе кивнул, а взгляд Иарлэйта на мгновение стал задумчивым и он растерянно произнёс:
— Хотя я давно не встречал людей, на которых раны заживали бы так быстро и легко, как на тебе…
— Очень давно? — ухватился за соломинку Дезмонд.