Обе пары темных очков синхронно опустились вниз, блекло-карие глаза встретились с черными. Оба замерли, только руки миссис Кейн дрожали.
— Я… не думала, что это так… болезненно, — пробормотала она, когда все кончилось.
— Увы, мадам. К сожалению, я не в состоянии читать Ваши поверхностные мысли. Да и вглубь сознания без палочки и заклинаний я бы, пожалуй, не пробился. У Вас превосходная дисциплина разума, недоступная подавляющему большинству волшебников. Поттера… — эту фамилию он словно бы прошипел, — учили Вы?
— Полагаю, он… перенял у меня несколько трюков. Но…
— Забавно. Считайте, что Вы меня убедили. Вряд ли Вы могли бы… сконструировать это воспоминание с такими деталями. Впрочем, если Вы смогли справиться с Розье. Хм… С Розье. И с Дамблдором. Хорошо, я Вам верю. Итак, это окно действительно…
— Это окно комнаты Гарри. Впрочем, он живет в нормальной комнате — если, разумеется, комнату с решеткой на окне можно назвать нормальной — так вот, он живет в относительно нормальной комнате только последний год. Если желаете, я могу показать Вам то помещение, в котором он прожил предыдущие десять лет. Не переживайте, молодой человек, пожалуй, я выдержу еще один-два таких… сеанса. Вы готовы?
Снейп с сомнением посмотрел на дрожащие руки пожилой леди, но все-таки кивнул.
Через десяток секунд он отвел взгляд.
— В основном я наблюдал брюхо… его опекуна?
— Да. Мистер Дурсль во время моего единственного визита в этот дом старательно загораживал… помещение, в котором жил мальчик.
— Вы хотите сказать…
— Да. Это каморка под лестницей. Он жил в ней девять лет и почти девять месяцев. С того самого Хэллоуина и до тех пор, пока ему не пришло письмо, адресованное в тот самый чулан. После этого его опекуны испугались, как будто их поймали на горячем, и, наконец, выделили мальчику одну из двух свободных спален. Собственно… Я бы могла показать Вам еще кое-что, но… похоже, я переоценила свои силы. Простите меня, сэр. Впрочем… если это важно, я…
— Не стоит, мадам. Вы не возражаете, если я отвезу Вас обратно в дом?
— Я как раз хотела попросить Вас об этом, мистер Снейп.
Обратный путь был проделан в полном молчании. Снейп закатил кресло на веранду, выплеснул недопитый чай и снова начал священнодействовать.
— Что Вы хотели доказать мне этим? — внезапно спросил он.
— Только и исключительно то, что мистер Поттер абсолютно точно попадает под описание объекта, представленного в методичке на страницах с третьей по пятую.
— А то, что он не просто подпадает, но и сознательно подгоняется под… эту методичку, я обязан додумать сам?
— Мне Вы ничем не обязаны, молодой человек, абсолютно ничем. Да и, пожалуй, никому другому в этом мире тоже, если по большому счету. Но… я пришла к выводу, что Вы обязаны чем-то сами себе.
— Почему Вы так решили?
— Все-таки сорок лет работы в школе позволяют немного понимать людей, знаете ли. Даже лично незнакомых людей. И если Вы найдете еще час на беседу с почти выжившей из ума старухой, возможно, Вам будут… более понятны моя логика и мои мотивы.
Они сидели друг напротив друга, глядя в стол. Давно остывший чай остался почти нетронутым.
— Вот как, — задумчиво произнес Снейп, — но… Вы выдали этого человека не добровольно, а в результате пыток?
— Зато я знала, кого именно я выдаю. Я сама произнесла его имя. Более того, я подписала протокол с этим именем — немцы, знаете ли большие аккуратисты, Орднунг у них Юбер Аллес, они даже оставили мою правую руку относительно работоспособной — и я ненавидела себя, но… Впрочем, не кажется ли Вам смешным — печальным, но смешным, — что мы с Вами соревнуемся друг с другом на тему «кто из нас более гнусен и мерзок»?
— Вы хотите…
— Т-с-с-с, мистер Снейп. Давайте не будем ставить друг друга в неудобное положение. Я немного знаю людей Вашего типа — о, нет, не волшебников, но… людей, скажем так, живущих ради одной-единственной цели. Не отрицайте этого. Мой возраст, наряду с массой недостатков имеет… определенные преимущества. О, да, бывает, старость приходит одна, забыв прихватить с собой мудрость, но мне кажется, я все-таки смогла ухватить кусочек на распродаже. Так вот, влиять на таких людей, как Вы, совершенно бессмысленно. Можно лишь помочь им — причем не советом, советов они просто не послушают, а, так сказать, информацией.
Миссис Кейн закрыла глаза и несколько минут молчала, лишь тяжело вдыхая и выдыхая ароматный воздух лета.
— Ваше выступление на том… прощальном обеде… Когда Вы одновременно преподали суровый урок мисс Грейнджер и обозначили свою независимую позицию… Вы готовы играть свою игру, и эта игра лично меня устраивает. Мальчик тоже что-то понял, но далеко не все. Самое важное он… отказывается понимать. Точнее, принимать. Может быть, позже, но… Вы знаете… наверное, стоит быть с Вами честной. Мальчик… попросил разрешения убить Вас.
Чашка Снейпа дрогнула, несмотря на то, что бледные руки не касались ее. Однако на его лице зародилась мечтательная улыбка. Так могла бы улыбнуться змея. Ядовитая змея.
— Он… пока ребенок. Он пока — пока! — не может понять, как можно простить… смерть родителей… Прилюдное унижение подруги… И… то, что Вы сказали ему у дома его матери, наконец, — продолжила миссис Кейн, словно не замечая этой змеиной ухмылки. — Даже я, уж извините, мистер Снейп, считаю это, последнее… непрофессиональным. И как учитель с сорокалетним стажем, и как… шпионка и террористка.
Снейп по-прежнему сидел, сложив руки на коленях. Обращенная к нему чашка еле заметно подрагивала. Улыбка становилась все более и более мечтательной.
— Разумеется, это было бы для мальчика непростой задачей, — так же невозмутимо продолжала рассуждать миссис Кейн, — с его везением, только везением… против Вашего таланта и опыта… Но знаете… Я все-таки поставила бы на него.
Чашка на столе треснула, чай растекся по столу зеленоватой лужицей. Снейп вздрогнул и убрал улыбку с лица.
— Позвольте поинтересоваться, мадам, почему Вы так думаете? Не скрою, я почти мечтаю о том, чтобы он попытался…
— Именно поэтому, — пояснила пожилая леди. — Вот из-за этого самого «почти» Вы не можете убить его без даже не повода, а действительно веской причины. При этом я с трудом могу представить такую причину, которая бы… развязала Вам руки по-настоящему. Не забывайте — между нами слишком много общего, так что я вполне могу представить себя на Вашем месте. А вот у мальчика такого ограничения нет.
— Эта мелкая тварь может… неприятно удивиться, если попытается, — прошипел Снейп.
— Он не попытается, не тешьте себя этой… мечтой. Мы просто запретили ему. Ничего не объясняя. Думаю, его доверия к нам будет достаточно. По крайней мере, на первое время. А потом… Может быть, потом он поймет, что кто бы из вас двоих ни победил — оставшийся проиграет. Как и Вы понимаете это в глубине души.
Снейп достал, словно из воздуха, палочку, сделал короткий пасс, не говоря ни слова, и чашка снова стала целой.
— И я ничего не хочу от Вас, мистер Снейп. Не хочу, чтобы Вы оставили его в покое. Не хочу, чтобы Вы перестали путать мальчика с его отцом. Это невозможно — учитывая то, что я о Вас знаю.
— Тогда к чему это все?
— Мне просто нужно было рассказать Вам об этом. Считайте, что это предсмертное предвидение. Ведь мне осталось совсем недолго. Врачи дают мне одну или две недели, и… мне нет смысла врать Вам. Ложь… Ложь может довольно дорого обойтись мне там, где меня скоро встретят.
— Вы… торопитесь на эту встречу, мадам? — Снейп, наконец, оторвал взгляд от стола и поднял бровь в четвертый раз.
— Что? О, нет, разумеется, нет. Торопливость так же непристойна, как и… неоправданное опоздание, не так ли?
— В таком случае… Выпейте это!
Снейп протянул пожилой леди причудливого вида флакончик. Та дрожащими пальцами вынула пробку и принюхалась.
— Мальчик был прав, — пробормотала она, — пахнет совершенно непередаваемой гадостью.
— Удивительно, но на вкус оно еще хуже, — сказала она чуть громче и увереннее спустя минуту. — Что это? Я как будто снова…
— Укрепляющее зелье по моему личному рецепту. К сожалению, на магглов действуют далеко не все зелья, но… я же все-таки Мастер. И немного приготовился к разговору. К разным вариантам разговора, уж простите за откровенность.
— Не сомневаюсь, молодой человек. Я бы назвала Вас волшебником, если бы Вы уже им не были, знаете ли.
Снейп усмехнулся.
— Сколько это мне даст? — прищурилась миссис Кейн.
— Не могу сказать, леди. Я все-таки не целитель. Кроме того, против старости нет лекарств даже в волшебном мире. Но, я надеюсь, при регулярном приеме Вы сможете прожить еще как минимум год.
— Регулярном?
— Я подумываю о том, чтобы назначить вашему мальчику побольше отработок и заставить его варить это зелье для Вас. Дав ему понять… цену ошибки. Ну и времени на подготовку планов моего убийства у него уже не будет.
— Сурово. Но в высшей степени разумно. Я готова рискнуть.
— Что до суровости… Вы же не думаете, что я не нашел в этой методичке себя? Свою роль? Более того, благодаря ей я обнаружил, что кое-где я… недорабатываю. И, продолжая разговор о регулярности…
— Разумеется, мистер Снейп. Двери моего дома для Вас всегда открыты. Это меньшее, чем я могу расплатиться за…
— Вы уже расплатились авансом, леди. Только не думайте, что я внезапно изменю свое отношение к сыну Джеймса Поттера. И… Вы же не случайно сообщили мне о планах Поттера-младшего? Чтобы я не дай Бог не…
Шарлин едва заметно улыбнулась. Кивнула она еще менее заметно — пожалуй, только в мыслях. В не закрытых от чтения мыслях.
— Мальчика и так есть, кому любить, мистер Снейп. По крайней мере, пока. А потом… Возможно, он все же найдет кого-нибудь сам. Или воспитает. Мне очень жаль, что приходится говорить так цинично… В конце концов, я все же служила в… довольно неджентльменской организации… Но прививка ненависти, искренней ненависти, ему совершенно необходима.
— Северус. Зовите меня Северус. И… насчет ненависти не беспокойтесь. Мне… не придется делать над собой усилий. Даже сейчас. А может быть — особенно сейчас. Он слишком похож на отца, даже в… Впрочем, неважно.
— Я так и думала, Северус. И не могу не одобрить его выбор в этом самом «в», хотя он сам его еще не осознал. Но не желаете ли посмотреть, как будут развиваться события дальше? По моим расчетам, что-то должно произойти в эту или в следующую ночь.
— В следующую, насколько я в курсе. Тогда, если это не нарушит Ваши планы, я вернусь завтра вечером. И… принесу еще несколько столь же мерзких на вкус и запах зелий.
— Я буду ждать Вас, Северус. И — зовите меня Шарлин. Можно еще и Самантой, но… мы можем поговорить обо всех этих тонкостях позже. И да, одежду оставьте себе. Один из… знакомых моих знакомых, немного похожий на Вас, уже несколько недель приходит ко мне примерно в этом же образе. Там в кармане несколько фотографий и краткое досье на тех местных сплетниц, с которыми Ганс — Ганс Грубер, так его зовут — уже завязал кое-какие отношения. Возможно, это Вам поможет. Да и удостоверение личности может пригодиться.
— Я снова восхищен, Шарлин. И… выходит, у вас есть моя фотография. Ммм… Коукворт, дом Лили в ту самую ночь? Впрочем, не отвечайте — это единственное место, где я… поддался эмоциям. Скажите… Если бы ваши друзья… обеспокоились слишком сильно — они попытались бы убить меня?
— Нет, Северус, что Вы. Мы не настолько самонадеянны, чтобы рассчитывать на чистую удачу. Это привилегия Гарри, потому что ему, кроме удачи, рассчитывать просто не на что. Мои друзья… Они застрелили бы не Вас, а меня, чтобы… обрубить ниточки. И, кроме того… В отношении меня это, по крайней мере, до Вашего зелья, было несущественно: неделей больше, неделей меньше… А Вами мы рисковать не можем, иначе мальчик будет обречен.
====== Близнецовый Вирус ======
Гарри смотрел в забранное решеткой окно на освещаемый тусклыми фонарями и редкими фарами проезжающих машин Литтл-Уингинг. Настроение у него было отвратительным. И вовсе не из-за решетки на окне, запертой снаружи двери и кошачьей прорези в ней, через которую дядя Вернон подсовывал ему еду.
Он вздохнул, оторвался от окна и полез под кровать. Оттуда он появился с бутылкой воды и завернутым в пластик брусочком пеммикана: почти сразу после того, как разъяренный дядя Вернон запер его в спальне, часа в три пополуночи, его разбудили Джон и Джейн. Все вместе они перетаскали наверх еду, воду и фонарик, который в случае чего можно было использовать как сигнальный.
Насчет дяди, тети и кузена Дадли подручные майора Бутройда сказали не беспокоиться, проснуться им не грозило. Ну, в смысле, до утра. Как, впрочем, и мистеру Флетчеру, безбожно дрыхнущему в углу сада под мантией-невидимкой. Кто ж знал, что утомившийся рядом с домом Дурслей пьянчужка для пущей забористости добавляет в недопитый виски производные клонидина?
Нет, от голода и жажды Гарри не страдал и страдать не собирался, как и от скуки: вместе с едой и водой Джейн оставила ему пару интересных, хотя и несколько специфических книжек.
Его почтовой сове Хедвиг было значительно хуже, чем ему самому: решетка была вмурована в стену намертво. Так что Хедвиг могла расправить крылья только здесь, в комнате, будучи не в состоянии испытать счастье полета.
Гарри понимал ее. Он разломил брусок пеммикана надвое, одну половинку начал жевать сам, а другую протянул белоснежной подруге. Впрочем, беспокойство о сове тоже не было причиной его плохого настроения: если за ближайшую ночь ничего не произойдет, майор обещал не позже завтрашнего утра натравить на Дурслей Службу Защиты Детей, так что Повелителю Памяти так или иначе придется вмешаться. А еще одну ночь Хедвиг потерпит. Хедвиг согласно кивнула и взъерошила клювом волосы мальчика.
И даже с отсутствием писем от друзей он уже примирился — тем более, что то мелкое глазасто-ушастое чудушко честно призналось, что это все его каверзы, а его друзья о нем по-прежнему помнят и пишут ему. Ну, в смысле, писали. Жаль, что все письма остались у миссис Кейн, и прочитать их он не успел, уж больно быстро все закрутилось.
Просто ему было тоскливо без самих друзей. Теперь он не мог даже представить, как он жил все эти девять лет до того, как забрался в сад одной примечательной пожилой леди.
То ли оттого, что пеммикан оказался сытным и достаточно вкусным, то ли оттого, что привычные кошмары устали его кошмарить, но заснул Гарри легко и сны ему снились, для разнообразия, приятные. Во сне на его окне не было решетки, и Хедвиг, доставившая ему, наконец, письмо то ли от Гермионы, то ли от Джинни, то ли от Пенни Клируотер, колотила клювом в прозрачное до невидимости стекло. То, что сова при этом улыбалась — хотя, казалось бы, чем ей это делать? — было для сна вполне нормальным и естественным.
Гарри подскочил и сел на краю постели. Если бы не прохладный пол под пятками, он подумал бы, что все еще спит: за окном, в темноте, светилась улыбка, похожая на улыбку Чеширского Кота из книжки про Алису. Нет, помимо белоснежных зубов, там, понятно, светились еще и белки глаз. Ну и контуры коричневой физиономии Дина Томаса угадывались, но только со второго взгляда.
Гарри вскочил с кровати и поднял оконную раму.
— Как ты тут…
Он замолк, увидев, что Дин не висит на подоконнике и даже не сидит на метле, а выглядывает из окна старого автомобильчика бирюзового цвета. При этом автомобильчик, ворча двигателем, висел в воздухе прямо над палисадником на высоте второго этажа. Тусклый свет фар освещал пыльные акации, а из салона машины Гарри улыбались едва различимые в темноте главные хулиганы Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс» — Фред и Джордж Уизли. Гарри помахал им рукой из-за решетки.
— Я сейчас у Уизли живу, — пояснил Дин, — у мамы и отчима отпросился, а недавно Артур, ну, мистер Уизли, вернулся с работы — он в Министерстве Магии работает — и сказал, что тебе вынесли предупреждение за колдовство на глазах у магглов.