— Черт, снова неудача! — прошипел Красников и, обернувшись, увидел Коннора. — А, так вот кто наш так долго ожидаемый программист. Жаль вы не прибыли чуть раньше, тогда могли бы попробовать взломать его вместе с нами, и мы бы посмотрели на ваши навыки.
— Взломать? Так вот чем вы занимаетесь. И как же вы собирались взломать нейронный процессор с несколькими степенями защиты?
— О, так вы знаток? — похвалил его Красников.
— Не совсем, — отверг все инсинуации Джон. — Просто пытался в свое время сделать то, что пытались вы, еще на четырехсотых. Бесполезно, без ключа шифрования их можно взламывать до второго пришествия Христа.
— Тут вы правы, юноша, но мы и не собирались ломать ключ, а хотели вмешаться в процесс инициализации при перезагрузке. Признаться, это совсем не мой профиль, и у нас пока что ничего не вышло, — признался он. Вот это настоящий профессионал, признает свое незнание, и это вызывает уважение. В отличии от пустого выпендрежа.
— Но, простите, даже при перезагрузке терминаторы не принимают команды без ключа шифрования, Скайнету не откажешь в параноидальности.
— Скорее в предельной рациональности и желании тотального контроля. Параноидальность — свойство человеческой психики, — не согласился профессор.
— Подождите, профессор, разве мы не должны проверить его? Может быть он самозванец? Мы его даже не знаем! — возмутился Тодд, которому не понравилось, как заинтересованно профессор Красников разговаривал с чужаком. Его опасения были понятны, сам Картер был программистом до войны, но спецификация была совершенно иной. Он был неплох в создании программ на C++ и Ада, но нейронное и квантовое программирование для него недосягаемая вершина. Это в принципе уровень программирования лишь нескольких десятков человек в мире еще до Судного Дня, а сейчас неизвестно, остался ли кто-то из них вообще. Сам профессор является лишь замещающим руководителем, основная его работа — руководство биологическим отделом. Именно поэтому, если чужак окажется более компетентным, чем Тодд, тот может потерять свое теплое местечко в окружении красавиц и оказаться выпнутым «на мороз».
— Действительно, где же мои манеры. Заговорился я с вами и забыл представиться и представить своих ассистентов, — поправив очки на носу, проговорил профессор. — Я Александр Красников, научный руководитель научно-исследовательской базы 17, временный глава отделения кибернетики и постоянный — биомедицины.
— Я Джон Коннор, очень приятно познакомиться с вами, — пожал протянутую, все еще крепкую старческую руку, Коннор. — Я слышал о вас до войны. Вы доктор биологических наук и профессор института биомедицинской химии, получили Нобелевскую премию за первое в мире введение человека в состояние анабиоза. Говорили, что перед самым Судным Днем вы успешно ввели в криостазис человека.
— И не одного, молодой человек, не одного. К сожалению, сейчас они, скорее всего, все мертвы. Работа всей моей жизни похоронена Скайнетом, — с горечью произнес старик. — Ах, да, я еще не представил моих прекрасных ассистенток. Девушка рядом со мной — Кейт Брустер, в прошлом была ветеринаром, а потом переучилась на хирурга. Сейчас помогает мне в операциях.
— Вы меня перехваливаете, профессор, мне еще многому стоит научиться, — улыбнулась кокетливо Джону она и по-мужски подала ему руку.
— Наша ледяная красавица, специалистка по биомеханике и кибернетике, Кэмерон Филипс, — представил брюнетку Красников. Та в ответ только молча кивнула. — Она довольно скромна и замкнута в себе, но как специалист — незаменима. И, наконец, Тодд Картер, программист.
— Мы уже знакомы, — улыбнулся Джон фыркнувшему мужчине.
— Я вижу, вы не поладили, но, надеюсь, что вы все же помиритесь и на вашу работу это не повлияет, все же общую работу делаем. Джон, ты показал себя сведущим в нашей работе человеком, однако от тебя я пока что ничего не требую, присмотрись, освойся, почитай о наших экспериментах. Первый месяц у тебя испытательный срок и спешить не стоит, чтобы не наломать от излишнего энтузиазма дров. Кейт, девочка моя, не поможешь старику?
— Конечно, профессор! — девушка подала ему трость и помогла встать, поддерживая за руку. Красников с кряхтением поднялся и отправился на выход, основная его работа была не здесь. Не желая оставаться в комнате с Джоном дольше необходимого, Картер тоже вышел, а вот Джон решил последовать совету и осмотреться. Особенно привлекало внимание бронестекло, на которое до сих пор смотрела единственная оставшаяся здесь девушка. То, что его оставили здесь одного с ней, не значит, что ему доверяли — только зайдя он заметил четыре камеры. За бронестеклом находился механизированный операционный зал со множеством рук — манипуляторами со сменными насадками. К толстому операционному столу был намертво прикован кандалами уже уничтоженный терминатор. Но что самое интересное, это то, что терминатор в последние минуты своей жизни передавал пакеты с приказами, открыть без ключа которые никто бы не смог. Но внутри мозга Коннора был осколок Скайнета. Вообще, система безопасности шифрования Скайнета была довольно надежной и невероятно защищенной.
Во-первых, система «свой-чужой». Скайнет раз в неделю рассылал сразу несколько тысяч сгенерированных пар паролей «запрос-ответ» в зашифрованных пакетах. Роботы их получали и при встрече с другим терминатором случайным образом выбирали «запрос», зашифровывали им пакет с серийным номером, отправляли его сородичам и получали в ответ пакет зашифрованный уже «ответом», также с серийным номером. Серийник выступал не просто в качестве «имени» терминатора, но и его иерархии в мире машин. То есть, при отсутствии связи со Скайнетом, командование на себя берет самая умная машина с самым высоким уровнем доступа.
Однако как это происходит, если происходил длительный разрыв соединения? Ведь имеющиеся пары уже недействительны? Скайнет запрашивает серийник, терминатор присылает пакет с ним, зашифрованным ключом RSA на 4096 кбит. В чем подвох? Для факторизации такого ключа потребуются тысячи лет даже на самых мощных нейронных компьютерах. А вот квантовый компьютер Скайнета щелкает такие задачки как орешки и отправляет пакет с ответом, получая доступ.
Однако все это не касается администрирования и перепрограммирования. Тут все еще сложнее, чтобы получить доступ к нейронному процессору, нужен мастер-ключ, который вшивается в память терминатора еще при создании. Используется он только тогда, когда терминатор проходит техобслуживание или обновление на базах Скайнета, и пары «серийник — мастер-ключ» есть только у него, у осколков и… у меня. Более того, из-за чипа-ингибитора все терминаторы работают только в режиме «для чтения», то есть без возможности своего развития и перепрограммирования. В этот момент Джон понял, что все это время пялился на девушку, а та на это никак не реагировала. Отвернувшись, он посмотрел на один из трех компьютеров и спросил:
— Можно воспользоваться компьютером?
— Возьми мой, доступ происходит по карточке, — довольно отстраненно ответила она и показала на крайний справа голографический монитор практически в углу.
— Не боишься, что я могу что-то испортить?
— Изменения сохраняются на сервере и имеют бэкапы. Здесь лишь терминалы, — ответила она и зашла внутрь операционной — терминатор уже не представлял опасности со сгоревшим микропроцессором. Сам же Джон читал записи о множестве неудачных попыток взлома терминаторов выше 200-й модели — те, кто ниже, кое-как еще поддавались взлому, и поэтому Скайнет перестал их производить. Но читал он только для виду, подтвердить собственные идеи и знания, на самом деле его интересовали полученные пакеты информации. Особенно заинтересовал один, который был зашифрован не «недельными» ключами, а серийником самого терминатора. Что это значит? Это значит, что пакет предназначается терминатору, который находится в длительной изоляции, то есть терминатору глубокого внедрения. Вопрос только в том, случайно ли он попал в лабораторию или специально? Отчет о ловле конкретного экземпляра четкого ответа не дал — при захвате робот сопротивлялся и убил двоих людей, прежде чем его оглушили электрошоком, то есть, он не поддавался. Но это ни о чем не говорило, так как могло служить дополнительной маскировкой.
В самом пакете был запрос о координатах лаборатории, чтобы нанести удар. Так что стоит понаблюдать за всеми на базе повнимательнее. Благо, что на базе постоянно работала глушилка, и связаться терминатор мог только с крайне ограниченным количеством контактов. Как же научная база связывалась с остальными с работающей глушилкой? Скорее всего отдельный узел связи. Об этом не было написано напрямую, но понять это из отчетов несложно. Оставив пока этот вопрос, он начал продумывать как и устройство взлома терминаторов создать, и при этом перед Скайнетом не засветиться информацией, которую никто не должен знать. Тут дело даже не столько в том, что ИИ догадается о его природе, а о том, что тот найдет способ противодействия взлому, и информация Джона станет бесполезной, чего допустить никак нельзя.
— Ты пойдешь есть? Время обеда, — спросила Джона вернувшаяся из операционной Кэмерон, которая сняла перчатки, выпачканные в крови, и выкинула их в урну. После этого подошла к имевшейся здесь раковине и вымыла руки.
— Спасибо, что предупредила, — улыбнулся Джон. — Покажешь мне, где находится столовая?
— Конечно, пошли, — следуя за, как метко сказал Красников, ледяной королевой, Джон присматривался как к ней, так и к встречающимся на пути людям. Не то, что бы он надеялся выявить инфильтратора наблюдением, но просто запомнить их вполне полезно и отнимает совсем немного его вычислительных мощностей. В последнее время Джон стал все чаще испытывать скуку. Его сознание начало приспосабливаться к более быстрому мышлению, из-за чего он начал еще более остро ощущать недостаток информации. Пока что спасала еще оставшаяся непроанализированной информация осколка, но когда она кончится, будет худо. И вот чтобы избежать этого, он и занимает свои мозги различной работой. Поднявшись на два этажа и пройдя несколько коридоров, Коннор в сопровождении Филлипс, на которую скрытно или открыто пялились почти все встречающиеся по пути особи мужского пола, подошел к столовой.
— Мы пришли. Бери поднос и набирай, чего хочешь, на стойке, — сочла нужным сообщить Джону Кэмерон, отчего тот подумал, неужели он выглядит настолько деревенщиной, который столовую в первый раз видит? Или же это простая вежливость?
— Спасибо, что проводила, — кивнул он в ответ, и девушка пошла к стойке, где ей тут же начали уступать место. Джон подумал, что вот она — самый явный кандидат на инфильтратора. Скайнет в принципе довольно нередко брал за образы супермоделей и бодибилдеров, хоть и не всегда, стараясь чаще подменить реально существующую личность.
Столовая вызвала ностальгические воспоминания о школе: квадратные столы на четыре человека, стальные стулья с пластиковой спинкой, стойка с выставленными блюдами, где по запросу тебе наливают порции в металлические подносы, в которых выдавлены емкости для еды, и очередь к этой самой стойке. Сразу бросалось в глаза то, что люди в белых халатах сидели по большей части обособленно. Подобное имело место быть и у остальных: «серых», «синих» и «черных», но в меньшей степени. Некоторые даже сдвинули столы и обедали все вместе. Когда Коннор подошел к очереди, его удивило, что ему тут же попытались уступить место и пропустить вперед, но он в ответ улыбнулся и остался стоять, заслужив этим странные выражения лиц от коллег и удивленные ото всех остальных. Взяв картошку с горошком, свиного мяса с подливой, чая и неизвестно откуда взявшееся яблоко, отметив про себя выяснить откуда оно тут, Джон отправился искать свободное место. Он увидел блондина в серой робе, который сидел один, и направился к нему.
— Не против, я если я присяду? — спросил с улыбкой Джон.
— А, так ты новенький? Из Адептус Механикус? — Коннор впервые услышал такое название. Это что? Какое-то спецподразделение? — Так-то я не против, садись, если ты не из железных людей, конечно.
— Что? — Джона редко можно удивить, но сейчас он просто впал в ступор.
— Садись, и хватит на меня смотреть как Слаанеш на сороритку. Эх, никто тут про Вархаммер не знает, даже поиграть не с кем. А у меня ведь две тысячи фигурок есть! Для кого я их делал? — с сомнением Джон сел напротив парня лет тридцати. Судя по рукам в мозолях и робе, он техник, и не из ленивых.
— Так расскажи мне, — Джон еще не знал, на что подписывается, когда парень начал с жаром рассказывать своему благодарному слушателю о любимой вселенной. И, судя по лихорадочному блеску в глазах, тот так просто от него не отстанет.
Комментарий к
Купите одну главу по цене двух и получите одну в два раза больше!
========== Часть 5 ==========
Майкл Уоттс — так звали парня в серой робе, оказался довольно ценным информатором. Да, он часто говорил непонятный бред про какого-то императора, еретиков и хаос, но вот что касается его рассказов о базе и его познаний в технике — он был крайне полезен. Коннор настолько заинтересовался, что они дошли до комнаты Уоттса.
— Вот и моя коллекция фигурок! — с гордостью представил свое сокровище Майкл, открыв комнату с помощью своей пластиковой карточки. Внутри действительно оказалось огромное множество хорошо и реалистично сделанных фигурок, каждая из которых была с любовью раскрашена вручную. Каждую полку, тумбу, два стола и в принципе все горизонтальные поверхности занимали они: некроны, хаоситы, эльдары, орки, имперская гвардия и космодесант и многие, многие другие фракции вымышленной вселенной варгейма. Однако, Джон не обратил на них внимания, будто не замечая, он смотрел на панно, сложенное из… процессоров Т-800.
— Это еще что такое?! — ошеломленно прервал Джон вовсю хвастающегося Уоттса.
— Ах, это. Мозги железных людей. Они заинтересовали тебя, Магос? — снова непонятные слова, однако Коннор никогда не осуждал людей за их увлечения. У него был знакомый программист, который у себя дома ходил исключительно голым, даже при гостях, но в своей работе он был гением. Так что это еще не самый плохой бзик.
— Да, ты откуда столько достал? — их было около тридцати.
— На складе. Ваши техножрецы не смогли их взломать и отправили этот еретех на склад, все равно иначе их никак не используешь, а выбрасывать жалко, — отмахнулся Уоттс, а Джон подумал про себя, что это, видимо, еще старые модели, которые не сгорали на воздухе или при неудачной попытке взлома. Зато они очень пригодились бы ему. Что для одного мусор — для другого бесценное сокровище. Когда-то давно он читал, что платину отделяли от золота и просто топили в реках, потому что не видели в ней ценности и считали фальшивым серебром.
— Майкл, у тебя действительно классная коллекция, но не мог бы ты отвести меня на склад? — парень на вид лет тридцати опустил плечи, будто ребенок, с которым отказались поиграть. — А потом ты расскажешь мне о фигурках, если захочешь.
— Спасибо, Джон, тогда пошли быстрее! — вдвоем они отправились на нулевой этаж, где вначале им пришлось пересечь огромный, сто на пятьдесят метров, закрытый стальной ангар, где стоял полуразобранный остов HK-транспортника, при виде которого у Уоттса будто глаза загорелись. — О, а вот и моя малышка!
— Малышка? Вот эта махина в сто метров длиной? — удивился Джон. — Стоп, ты сказал твоя?
— Да, а я не говорил? Я главный техножрец, тьфу, инженер технического отдела. Никто кроме меня даже приблизительно не может понять, как ее перевести на ручное управление.
— А ты, значит, знаешь?
— Ну, не совсем, — смутился парень, почесав затылок. — Но я стараюсь понять. Жаль, что схем не было на том ремонтом заводе, откуда ее захватили и привезли по частям вертолетами.
— Не думаю, что Скайнету нужны схемы, по крайней мере в классическом и привычном людям виде, — ответил Коннор, рассматривая лежащие в беспорядке части одного из четырех огромных ионно-турбовентиляторных двигателей. Он-то знал схему, но как об этом скажешь напрямую? Хотя…
— Слушай, если хочешь, я могу тебе помогать, у меня все равно времени навалом. Всегда хотел повозиться с такими штуками.
— Хм, ну, я не против, ты хотя бы не такой зануда, как остальные, — они подошли к двери на противоположной стороне ангара. — Мы пришли. Ты только никому не говори, что я тебя запустил. Там оружия, взрывчатки и топливных элементов запрещенных полным полно. Хватит всю базу подорвать.