А Джеймс вновь сделал глубокий вдох, узнавая запах множества цветов, как пахнет в небольшой маминой теплице. И запах свежего морозного утра, словно он только выпустил свою команду на поле для тренировки.
— Сириус? — посмотрел на того Северус. — Ты следующий?
Сириус, как ни странно, не спешил склоняться над котлом. Вполне очевидно, он знал, что почувствует, и оттягивал этот момент до последнего. Хотя ему и было любопытно.
— Уступлю Рему, — Сириус улыбнулся и подтолкнул Ремуса к котлу.
— Хорошо, — ответил он, наклоняясь и вдыхая аромат. Хотя вот кому этого можно было и не делать. Все запахи Амортенции он учуял еще за несколько мгновений, как Северус объявил, что зелье готово.
Яркий запах молочного шоколада выделялся особенно отчетливо. Шоколада, с добавлением мускатного ореха. Запах свежего пергамента, что приятно хрустит в руках. И запах летних цветов. Что-то, похожее на васильки, что-то, едва уловимое. Так всегда пахли волосы Эшли.
Ремус надышаться не мог этим цветочным ароматом, но, заметив нетерпеливый взгляд Сириуса, уступил место ему.
Сириус сделал шаг к котлу и склонился над ним, осторожно принюхиваясь.
Прикрыв глаза он все больше вдыхал в себя ароматов, легко различая мокрый запах леса, где они провели множество полнолуний, горьковатый запах полировочных средств для метлы, которыми часто пользуется Джеймс, запах дорогих сигар дяди Альфарда. Но среди терпких и резких запахов отчетливо выделялся другой аромат, легкий и ягодный. Он легко и ненавязчиво проникал в легкие, перемешиваясь с другими запахами.
Бросив исподлобья взгляд на Софию, которая в этот момент тоже стояла над котлом, Сириус уступил место Северусу.
Северус склонился над котлом, глубоко вдохнув аромат.
— Ну что? Как пахнет мисс Когтевран? — усмехнулся Джеймс.
Проигнорировав его вопрос, Северус вдохнул еще раз. Стараясь не выдать испуг на своем лице, он выпрямился. Северус не знал в чем дело, но он не уловил не единого запаха. Даже ни намека на что-либо.
— Интересно… — выдавил он из себя.
Он был по-настоящему привязан к друзьям, он без раздумий отдал бы жизнь за каждого из них, но никаких их запахов не было. Он уважал и дорожил своей матерью, готов был пойти на сделку с Пожирателями, лишь бы продлить ее жизнь, но и ароматов, напоминающих родной дом, тоже не было. И ему и правда нравилась Белби, нравилось проводить с ней время и вместе работать, но ничего, напоминающего ее запахи, он уловить не смог. Северусу нравился запах тыквенного пирога и запах свежесваренного кофе, запах новых книг, и запах множества трав в аптечной лавке. Но ни одного этого запаха он так и не почувствовал.
Северус всерьез испугался, что с ним что-то не так. Конечно, он никогда не отличался способностью испытывать к кому-либо глубокие чувства, но в его жизни было как минимум шесть людей, которыми он дорожил.
Он с кислым выражением лица взглянул на Сириуса. Вот уж кто всегда кричал о своей неспособности любить, а сейчас, судя по физиономии, унюхал целый спектр запахов. Он вместе с Джеймсом соперничали за место у котла, чтобы еще раз вдохнуть любимые ароматы.
Идиотская работа, — проворчал Северус, — только урок потратили на какую-то ерунду.
========== Тени ==========
— Сириус, это ты? — прохрипел Джеймс.
Сглотнув ком в горле, он ответил:
— Я.
Он прошел в такую знакомую, уже ставшую родной, больничную палату и сел на стул возле кровати. Ему так хотелось отвести взгляд и не смотреть на Джеймса. На то, что от него осталось.
— Слава Мерлину, — лицо Джеймса озарилось глупой улыбкой, и он откинулся обратно на подушки. — А я все думал, когда вы придете ко мне. Лежать тут просто тоска, — он махнул рукой на палату, освещенную слабым светом.
Каждый раз одно и то же. Каждый раз. Каждый приход Сириуса начинается с одного и того же. Одни и те же разговоры, одни и те же жалобы. Для Джеймса это всегда, как впервые.
Проклятье, поразившее его, заставляло проживать его один и тот же день. Снова и снова. Из года в год.
— А у меня новая целительница, ты знаешь? Мадам Норрис!
— Возлюбленная Филча? — произнес Сириус то, что от него ждали. Он даже попытался изобразить улыбку, правда, вышло неправдоподобно.
— Да! — ответил Джеймс и расхохотался. От смеха он наклонился, и его лицо попало под свет лампы, показав его пустые, безжизненные глаза. Улыбка на его лице казалось восковой маской, которую слепил неумелый мастер. Лицо, испещренное морщинами, и отросшие седые волосы превращали его в старика.
Сириус отвернулся, не в силах на это смотреть. Он ругался каждый раз сам на себя. Приходить сюда не было никакого смысла. Джеймс, настоящий Джеймс, умер много лет назад, а сейчас вместо него была лишь его тень. Отголосок прошлого. Но Сириус не мог и этого себя лишить. И приходил. Мучаясь каждый раз.
— Только хвоста нет, — пустым голосом добавил Джеймс.
— Может, она его прячет под лимонным халатом? — предположил Сириус. — Не заглядывал?
Джеймс опять залился хохотом.
— И как я потом это Лили объясню? — воскликнул он с улыбкой на лице. Но улыбка тут же дрогнула и погасла. — Она сегодня ко мне не заходила, — печально произнес Джеймс, а у Сириуса очередная рана раскрылась на сердце, зная, что за этим последует, — удивительно… я ее всего сутки не видел, а как будто лет сто прошло.
Не в силах ничего ответить, Сириус отвел взгляд, уставившись в стену бессмысленным взором, стараясь не подпускать воспоминания, которые уже понемногу стали просачиваться в его мысли.
— Говорит, занята, — Джеймс взял в руки клочок пергамента, который уже начинал рассыпаться от старости. Записка Лили. — А я боюсь, что ей стало плохо. Скажи, с ней все хорошо?
— Да, она и правда занята, — ответил Сириус, вновь видя перед глазами вспышку зеленого света.
— Все дела в Ордене? — напирал Джеймс, и добавил с недовольством в голосе: — Дамблдор совсем не дает ей отдыхать. А ей рожать через месяц! Надеюсь, меня к тому времени выпишут.
— Обязательно выпишут, — бесцветным голосом произнес Сириус, не в силах избавиться от картин, как тело Лили несут на носилках. Как из-под простыни выпала тонкая рука, безжизненно свисая. Как поблекли рыжие, как пламя, волосы, и навсегда потухли изумрудные глаза.
Он сжал пальцы на переносице, чувствуя, как начинает щипать глаза, и два раза глубоко вдохнул. Он никогда не привыкнет к этим разговорам.
— Мы с Лили думали на днях, — вдруг весело сказал Джеймс, — если будет мальчик, то имя Лили придумает, а если девочка, то я.
— Придумал уже? — спросил Сириус, зная эти имена, как свое собственное.
— Да, — очередная глупая улыбка осветила лицо Джеймса. — Маргарет.
— Хорошее имя.
— Да, как маргаритки, — Джеймс задумался на мгновение. — Мне нравятся эти цветы. Особенно те, что белые…
Сириус облизал пересохшие губы, глядя на мертвое лицо друга.
-… как и белые лилии.
Охапки белоснежных лилий, что осыпали гроб Лили, лежащий в черной земле. Почти тридцать лет прошло, а Сириуса все еще преследует этот день в кошмарах.
Он тряхнул головой, стараясь избавиться от воспоминаний.
— Маргарет Поттер, — отстраненно произнес Сириус, — звучит.
Джеймс стал рассказывать, что Лили, в отличие от него, имя еще не придумала. Он надеется этим воспользоваться, и, если родится мальчик, назовет его в честь отца. Лили категорически против — Флимонт — имя устаревшее, и ребенку с ним будет не просто.
Сириус знал эту историю наизусть, и слушал ее вполуха, прикрыв глаза. Просто слышать голос Джеймса — иллюзия, будто все хорошо. Может, это не Джеймс застрял в одном дне? Может быть, это он — Сириус, попал в собственный кошмар?
— А София? — голос Джеймса в очередной раз полоснул по сердцу, приводя его в чувства. — От нее есть какие-нибудь известия? Как думаешь, она вернется?
Он смог лишь помотать головой, не в силах произнести и слова. Сколько сил у него уходило, чтобы держать себя в руках при упоминании ее имени, а все было напрасно.
Джеймс спрашивал так, словно она уехала неделю назад, обещала писать, обещала вернуться.
Она не сделала ничего из этого. Сириус ведь прекрасно знал, что так и будет. Он не хотел ее отпускать, да гордость как всегда перевесила.
Сириус все еще не знает, что с ней и где она.
Он никогда не переставал искать ее. И никогда не перестанет. Его душа не успокоится, пока он не найдет ее живой или мертвой.
— Ты… не думал, что она могла оказаться… такой же, как и Сев?
Это было что-то новое. Раньше Джеймс никогда не упоминал имя этого предателя. Сириус мгновенно ощутил поднявшуюся злость. Он ненавидел, всей душой ненавидел Снейпа, который разрушил их жизни. Именно с его предательства чередой пошли их неудачи.
Его он тоже долгое время искал. Хотел отомстить, порвать на кусочки, заставить страдать. Чтобы мучился также, как Лили, как Ремус, как Джеймс. Как и он сам. Хотелось устроить ему настоящий ад.
Но Дамблдор нашел его первым. Сириус не знал, что он с ним сделал, но бывший директор заверил его, что Снейп получил по заслугам.
— Софи никогда бы не предала, — глухо ответил Сириус, нахмурившись, глядя в стену.
— Да-да, — поспешно согласился Джеймс, запуская пальцы в свои волосы, — просто… она же все еще общается с Регулусом. А они недавно на Лонгботтомов напали…
Все еще. Все еще общается с Регулусом.
Не было и дня, когда бы Сириус смирился с этим общением. После ее ухода он длительное время подозревал, что София с его братом. Это был бы серьезный удар. Он метался между мыслями, что лучше бы она умерла, чем выбрала Регулуса, и тяжелой мыслью, что она, все-таки, заслуживает счастья, пусть не с ним, но заслуживает.
Сириус испытал колоссальное облегчение, видя смерть Регулуса. Все-таки, София была не с ним.
— Они, кстати, со мной на одном этаже лежат, — сказал вдруг Джеймс, — Фрэнк с Алисой. Только меня к ним не пускают, говорят, может быть, позднее.
Сириус ему лишь кивнул на это. Эмоциональных сил, чтобы убиваться еще и за Лонгботтомов, у него уже не было.
Он видел их. Фрэнка и Алису. Еще две разрушенные жизни. Еще две тени, совершенно лишние в этом мире живых.
Он никогда к ним не заходил, лишь мельком видел их, проходя мимо.
Это ведь его брат постарался. И его кузина.
Блэки много жизней разрушили, прежде чем умереть. И даже Сириус не смог никого спасти. Ни Джеймса и Лили, ни Ремуса. Ни Бланк. Ни себя.
Уходя, он случайно поймал свое отражение в зеркале. Он походил на безжизненную тень не меньше, чем Джеймс. Усталое, несчастное лицо с впалыми щеками и ввалившимися глазами. Серая кожа. Грязные и спутанные волосы, которые не видели расчески уже пару месяцев. Он словно в Азкабане не один десяток лет провел. «Когда Рег в клетке подыхал, и то лучше выглядел», — мрачно заметил он.
Он достал из-под ворота рубашки длинную цепочку. В свете тусклой лампы на него сверкнули два крошечных изумруда в глазах уробороса. Единственная вещь, которая осталась от Софии. Все остальное он уничтожил в порыве гнева, и только уроборос не брал ни огонь, ни какие-либо чары.
Он ненавидел ее. Всей душой ненавидел за то, что оставила его одного. И вместе с тем, ничего не желал сильнее, чем увидеть ее снова.
========== Невеста для любимого внука ==========
Комментарий к Невеста для любимого внука
Я устала писать главы, где всё очень плохо, поэтому решила немного отвлечься и написать драббл, где всё очень-очень хорошо.
Вальбурга сидела в гостиной и ждала своего единственного внука. После долгих споров и уговоров Алиот согласился сопроводить ее на ежегодный летний прием, который в этом году проводила Нарцисса Малфой. Она решила совместить прием с помолвкой своего сына, поэтому собирался весь высший свет магической Британии.
Сидя в мягком кресле Вальбурга любовалась большим портретом, который украшал стену над камином. Его написали пару лет назад к юбилею Вальбурги. На портрете она сидела в центре гостиной в окружении своих любимых внучат.
По левую от нее руку стоит старшая внучка Анна — её самая большая любимица и гордость. Рядом с Анной её младший брат — Алиот — единственный наследник рода Блэк. А на коленях у бабушки сидит малышка Айвори — маленькая леди Блэк и единственная дочь её младшего сына.
Вальбурга благодарила судьбу и самого Мерлина за свое нынешнее положение. Она всё ещё с содроганием вспоминает начало восьмидесятых годов. Когда скоропостижно скончался Орион — её поддержка и опора. Когда бесследно исчез её дорогой мальчик Регулус. Когда Сириус каждый день подставлялся под смертоносные проклятья.
В те дни Вальбурга чувствовала, что закат ее жизни как никогда близок.
Она практически не вставала с постели, медленно умирая от одиночества и горькой боли, что она потеряла всех своих любимых мужчин.
Но вдруг — неожиданная победа Дамблдора в дуэли с Темным Лордом. В тот момент облегченно вздохнули даже чистокровные семьи. А Вальбурга впервые за несколько недель вышла из своей спальни, чтобы прочитать свежий «Ежедневный пророк».
Она всё ещё прекрасно помнит то утро. Когда она тихонько спускалась вниз, придерживаясь за стену. Когда она вошла в столовую и увидела его. Своего пропавшего без вести младшего сына.
Сколько горячих слез она пролила, повиснув на плече Регулуса. Ругая его за то, что бросил бедную мать.
Регулус был рядом с ней, он помогал ей прийти в себя и вновь вдохнул жизнь в медленно умирающий дом. А спустя пару лет случилось еще одно событие, о котором Вальбурга не смела и мечтать.
Сириус, наверняка с подачи брата, сам пришел в родной дом. И между ними установилось некое подобие перемирия.
Она никогда не была так счастлива, как в окружении своих сыновей. В окружении своих мальчиков.
А чуть позднее, под давлением Вальбурги и Регулуса, Сириус согласился принять статус главы рода. Он клялся, что обелит прогнившее имя Блэк, но Вальбурга предпочитала это не слышать, полностью находясь в состоянии безграничного счастья.
Но Сириус быстро ушел — укатил в очередное путешествие вместе с Софией. А Вальбурга поняла, что дело необходимо брать в свои руки. Роду был нужен наследник.
***
И вот сейчас она, спустя практически двадцать лет, сидит в своей гостиной и без конца поглядывает на часы. Алиот не имел привычки опаздывать, да и раньше назначенного времени его можно было не ждать. Но минутная стрелка часов уже подползала к двенадцати.
Вальбурга вздрогнула, услышав резкий визг тормозов и грохочущую вульгарную магловскую музыку. Поднявшись с завидной бодростью с кресла, она подошла к окну и отодвинула тяжелую штору, чтобы взглянуть на нарушителя тишины.
Кто бы сомневался! Под окнами ее дома стоял кабриолет Софии. Черный Кадиллак с длинным массивным передом и белоснежным кожаным салоном всегда привлекал слишком много внимания. И по мнению Вальбурги был чересчур вызывающим, если не брать во внимание, что она не питала ни капли уважения к магловским изобретениям. Но из любви к Софии, никогда не высказывала своего недовольства.
Только сейчас за рулем сидела не её невестка, а сам Алиот.
Вальбурга осуждающе цокнула языком и покачала головой, замечая на любимом внучке кожаную куртку и солнцезащитные очки, которые он надел на макушку, отодвинув от лица мешающие пряди черных волос.
— Бабуль! — Алиот, увидев ее в окне, широко улыбнулся и помахал рукой.
В безуспешной попытке сделать грозный вид, Вальбурга чуть заметно улыбнулась и поспешила в прихожую.
— Дорогой мой, — она распахнула свои объятия, впуская в них Алиота, который крепко сжал бабушку в ответ и громко чмокнул в щеку.
— Привет, бабуль.
Вальбурга отстранилась от внука и позволила себе полюбоваться им.