— Каждый раз одно и тоже, — прокомментировал Джеймс, сгибаясь от смеха.
Сириус сполз обратно на ковер и взял бутылочку сливочного пива, заклинанием откинув с нее крышку.
— Сам-то ты что думаешь? — спросил у него Джеймс.
— О чем?
— О своих пташках, — с улыбкой сказал Джеймс.
— Это они обо мне думают, а не я о них, — Сириус расплылся в улыбке.
— Твоей самоуверенности можно только позавидовать, — хмыкнул Северус.
— Учитесь, пока я живой.
— А что насчет новенькой? — спросил Джеймс.
Сириус пожал плечами, раздумывая:
— Она… немного диковатая. Но то, что она выкинула вчера у Минни, конечно, достойно уважения.
— О ней сегодня зашел разговор на собрании старост, — Ремус немного покосился на Сириуса, но сразу отвел взгляд.
— Что говорили? — спросил Джеймс.
— На самом деле, много чего.
Ремус еще немного помолчал, а потом посмотрел на Сириуса:
— Ты точно не слышал раньше фамилию де Бланк?
— Точно, — Сириус немного удивился такому вопросу, — а что?
— Их сравнивают с твоей семьей, — ответил Ремус, — сказали, что они очень влиятельные, богатые, сильные…
— И чистокровные, — закончил Сириус.
— Да. Де Бланки один самых древнейших родов во Франции. Как и Блэки в Англии.
— Что ж, могу ей только посочувствовать, — холодно произнес Сириус.
— А не говорили, почему они вдруг переехали? — спросил Северус.
— Говорят, у ее родителей здесь какая-то работа.
— Наверняка приехали поддержать Волан-де-Морта, — прошипел Сириус.
— Ты сделал такой вывод только потому, что они чистокровные? — спросил Северус.
— На самом деле, — ответил Ремус, — это, скорее всего, правда.
— Правда? — изумился Джеймс.
— Гринграсс обмолвилась, что их родители встречались для обсуждения каких-то очень важных дел. Она, кажется, очень гордится фактом, что родители де Бланк приходили к ним в гости.
Сириус недовольно фыркнул и приложился к бутылке со сливочным пивом.
— А всем известно, что Гринграссы ярые защитники крови и, вероятно, сторонники Волан-де-Морта, — закончил за Ремуса Джеймс.
— М-да, Сириус, не повезло, — протянул Северус, с усмешкой глядя на друга.
— В каком это смысле? — не понял тот.
— В школе только появилось свежее… кхм, тело, да и то принадлежит к аристократам и чистокровным, — ответил Северус.
— В этом плане я не такой принципиальный, — усмехнулся Сириус. Заметив вопросительный взгляд Ремуса, спросил, — что?
— Мне казалось, она… несколько не в твоем вкусе, — заметил Ремус.
— А какой у меня вкус?
— Ветреные брюнетки с третьим размером? — спросил Джеймс.
— Это распространённое ошибочное мнение, — важно ответил Сириус, — я люблю разных женщин. Это главный плюс холостой жизни. Каждая женщина уникальна. Словно снежинка! Блондинки, брюнетки, рыжие. Высокие и низкие, худые и фигуристые. Кареглазые и синеглазые. Мир женщин огромен и прекрасен.
Джеймс рассмеялся, а Северус закатил глаза и сказал:
— Вообще, я не об этом. Вряд ли она захочет иметь с тобой какие-то дела, ты же предатель крови, маглолюб и дальше по списку.
— Ты меня недооцениваешь, Сев. Даже аристократы до мозга костей забывают обо всех своих принципах, стоит им увидеть меня без одежды.
— Охотно верю, — негромко сказал Ремус.
— Поспорим, Сев? — у Сириуса глаза загорелись азартом, — что уже через неделю она будет моей.
— Я с тобой не спорю, Бродяга, — хмыкнул Северус, — ты это знаешь.
— Джеймс, может ты? — Сириус повернулся к другому другу.
— Я бы поспорил, да и так знаю, что она через неделю будет твоей.
— Рем? — сделал последнюю попытку Сириус.
Ремус тяжело вздохнул. Он был уверен, что у Сириуса ничего не выйдет. Ремус всегда замечал чуть больше остальных. И он видел, что Бланк не так проста, как кажется на первый взгляд. Да, ее манеры, осанка, дикция, гордый и неприступный вид, умение держать и преподносить себя, выдавали ее принадлежность к аристократии. Но ее взгляд, полный тоски, отчужденности и неприступности, который чуть что, вспыхивал гневом и злостью, был словно защитой от внешнего мира. Ее временами грубое поведение являлось лишь способом отгородиться от остальных. У Ремуса она вызывала весьма противоречивые чувства, и он не хотел, чтобы Сириус поступал с ней, как со всеми своими бывшими подружками.
— Я не буду с тобой спорить, Сириус. Но не потому, что уверен в твоем успехе, я не хочу, чтобы… чтобы ты ее доставал.
— Ты что влюбился в нее, Луни? — усмехнулся Сириус.
— Мерлин, конечно же, нет, — устало произнес Ремус, — просто, я думаю, что она не заслужила… такого обращения.
— Какого «такого»? — удивился Джеймс, — она же слизеринка!
— Вот-вот! — поддакнул Сириус, — а они заслуживают все плохое, что с ними случается.
— То есть, тебя? — язвительно поинтересовался Северус.
Все рассмеялись и согласились, что Сириус не подарок.
— Ну и что ты решаешь? — Ремус внимательно посмотрел на Сириуса.
Сириус не мог определиться. Бланк его, конечно, заинтересовала. Но ее принадлежность к чистокровному, древнему роду сильно напрягала. Разумеется, он мог бы закрыть на это глаза, если бы она обладала безупречными внешними данными и была кроткой и покладистой. Однако она не имела ни смазливого личика, ни третьего размера, насколько удалось разглядеть Сириусу сквозь мантию.
Ситуация оказалась двоякой. С одной стороны, он уже загорелся идеей заполучить ее в свою коллекцию, но с другой, в Хогвартсе было много красивых маглорожденных, на которых Сириус мог потратить свое время с большей пользой и удовольствием.
— Посмотрим, — Сириус пожал плечами.
София де Бланк
Она не заметила, как прошла пятница. Когда профессор отправила ее переодеваться, она зашла в комнату, прилегла и очнулась только поздно вечером, все это время бессмысленным взглядом таращась в потолок. С ней такого не случалось уже больше месяц. Она надеялась, что смогла пережить то свое состояние, когда душу полностью заполняла тоска и боль по прошлому. Но правда была в том, что полгода это ничто, чтобы пережить боль утраты.
София понимала, что ей нельзя оставаться в комнате в полном одиночестве. В такие моменты она всегда выпадает из реальности и вспоминает. Вспоминает счастливые моменты прошлого, беззаботную улыбку Джори, ее радостный смех. Всё это разъедало ей память и разрывало душу на маленькие кусочки. А найденное недавно его последнее письмо, медленно убивало ее изнутри. Плакать она не могла. Все слезы она вылила еще в январе. После чего потянулась бесконечная череда одинаковых дней, где она, словно призрак, шаталась по коридорам Шармбатона, который весь был пропитан воспоминания о ее счастливых и беззаботных днях. Летом стало немного легче, Луи часто занимал ее различными делами, не давая ей убиваться по прошлому. Потом переезд полностью занял все ее мысли. Но сейчас все началось по новой.
К обеду субботы она все-таки пересилила себя и выползла из спальни. Она успела на окончание обеда, и после разместилась в гостиной, пустым взглядом глядя в потухший камин.
— София, если ты впредь соберешься прогуливать уроки, дай мне знать.
К ней на диван подсел Мальсибер и уставился на нее своим скользким, неприятным взглядом.
— С чего бы я должна отчитываться перед тобой?
— С того, что я не только староста школы, но и староста факультета. И когда тебя нет на уроках, профессора спрашивают меня, где ты и что с тобой.
София бросила на него полный недовольства взгляд.
— Можешь говорить либо мне, либо Элизабет. Она вторая староста нашего курса на факультете.
А не пойти бы вам всем на…
— Хорошо.
— Не расскажешь, почему ты пропустила Трансфигурацию и Травологию в первый же учебный день?
— Ты мне кто — подружка? — София его насмешливо оглядела.
— Я не из любопытства спрашиваю, София, — холодно ответил Мальсибер, — если вдруг у тебя какие-то проблемы, ты всегда можешь обратиться ко мне. Или к любому слизеринцу. Мы никогда своих в беде не бросаем.
— Буду иметь в виду, — Софии требовалось колоссальных усилий, чтобы не послать его далеко и надолго. Но пока что она пыталась сдержать данное обещание Луи и ни с кем не ругаться.
София и при смертной угрозе не пошла бы ни к кому из них за помощью. Еще в Шармбатоне она уяснила, что из чистокровных никто ничего не делает без личной выгоды. И каста чистокровных во Франции ничем не отличалась от касты чистокровных в Англии.
Она в Хогвартсе всего второй день, но уже увидела местные порядки слизеринцев. На правящей верхушке у них были все те, кого перечислил Луи, плюс еще пара фамилий. Этих людей на факультете уважали и побаивались. Следом шли менее чистокровные, те, у кого в седьмом колене мог затесаться маглорожденный. Таких была основная масса. Ну и в самом низу обитали полукровки. На факультете к ним относились снисходительно, а многие и вовсе избегали любого общения с ними, но их не травили и не унижали. Над теми, кто отличался особыми успехами в учебе и обладал талантами, чистокровные брали покровительство. Отдельно от этой пирамиды находились изгои. Их на факультете было лишь пара человек. Они были нелюдимыми, злобными и не обладали ни умом, ни талантом, ни амбициями. София с безразличием пополнила их ряды, лишь бы избежать общения с напыщенными и лицемерными наследниками чистокровных домов.
— Привет, София! — на соседнее кресло уселся Эйвери и улыбнулся ей.
София глянула в его сторону и невыразительно поздоровалась.
— Генри, Лиззи просила тебе передать, что она отправится сразу на собрание старост и чтобы ты ее не ждал, — сказал Эйвери, повернувшись к Мальсиберу.
— Отлично, спасибо, — Мальсибер встал и вновь обратился к Софии, — не забывай, София, что по любым вопросам можешь обращаться ко мне.
Она ему кивнула и проводила хмурым взглядом.
— София, — Эйвери привлек ее внимание, — как тебе нравится Хогвартс?
— Нормально, — пожав плечами, безразлично ответила она.
— Нормально? — удивился Эйвери. Не дождавшись никакого ответа, он продолжил, — скучаешь по Шармбатону?
— Немного.
— У меня кузина училась там, закончила в прошлом году. Ее зовут Розалинд. Вероятно, ты могла ее знать.
— Да, помню такую, — ответила София, чем вызвала улыбку Эйвери, — жуткая стерва.
Улыбка с лица Эйвери тут же сползла и он вмиг растерял все свое дружелюбие. София ждала, что он ей нагрубит или попытается поставить на место. В конце концов, она оскорбила его сестру, хоть это и была чистая правда. Но Эйвери молчал и уже снова нацепил маску милого и дружелюбного одноклассника.
— Да, временами она бывает несносной, — он коротко посмеялся.
— Надеюсь, у вас это не наследственное. Потому что еще немного и ты тоже начнешь меня раздражать.
Заткнись, заткнись, заткнись.
София тихонько проклинала себя за несдержанность. Да, она старалась угодить Луи и не становиться с этими людьми хотя бы врагами. Но их подхалимаж выводил из себя. София еще в Шармбатоне убедилась, что ей позволено вести себя как угодно плохо, чистокровные не готовы идти против де Бланков.
Она порой удивлялась, почему родители все еще не отказались от нее. Она знатно подпортила их безупречную репутацию. Хотя дома родители старались сделать все, чтобы она чувствовала себя ущербной и недостойной носить их великую фамилию. Так что это была ее сладкая месть и проверка, насколько далеко она может зайти.
Поднявшись с дивана, она направилась в сторону выхода из гостиной. Эйвери тут же соскочил и поспешил за ней.
— София, хочешь, я покажу тебе замок?
— Слушай, Эйвери, я не знаю, как еще дать тебе понять, чтобы ты отъе…стал. Отстал от меня.
— Как скажешь, — Эйвери улыбнулся, как ни в чем не бывало, — но если что обращайся, замок огромный, в нем есть, что посмотреть.
Мерлин, этих придурков ничто не берет.
— Ага, — бросила ему София и вышла в коридор.
Она направилась на школьный двор, в надежде погулять и посмотреть окрестности. Но на улице поливал дождь. Прослонявшись по замку пару часов, она отправилась обратно в гостиную.
В гостиной было много народу. Из-за плохой погоды все сидели в замке и развлекали себя, как могли. Диван у камина был занят двумя первогодками.
И что они там сидят… камин все равно не горит.
Софии хотелось разжечь камин. Она всегда любила огонь, он успокаивал. Но подойти и зажечь его заклинанием она не могла. Может с десятой попытки ей бы и удалось, но привлекать внимание и позориться ей не хотелось. Собрав последние остатки своей гордости, она подошла к камину и вручную соорудила горку из поленьев, подложив под них комки пергамента, она нашла спички и подожгла. Довольная своим трудом, она выпрямилась и повернулась к гостиной. На нее удивленно смотрело несколько десятков глаз.
— На что уставились?
Все поспешно вернулись к своим делам и оставили ее без ответа. София взяла лежащую на столе книгу и села на диван, потеснив первокурсников.
«Справочник чистокровных волшебников»
У них это как настольная литература? Класс…
София открыла книгу и полистала ее, не планируя углубляться в чтение. Она уже хотела закрыть ее и взять что-нибудь другое, как вдруг глаза зацепились за фамилию «Блэк».
Только в этот момент она вспомнила, что вчера на Трансфигурации профессор назвала одного из студентов этой фамилией. И как бы она не старалась, она не могла его вспомнить. Помнила только, что он что-то сострил про ее внешний вид.
Она мельком пробежала взглядом по страницам, убедилась, что Блэки такие же отвратительно-чистые снобы, как и все остальные, и захлопнула книгу.
В воскресенье София проснулась только к обеду. Наскоро умывшись и одевшись, она пошла в Большой зал.
Поднявшись из прохода в холл, София издалека увидела знакомого молодого человека. Именно с ним она столкнулась в Косом переулке несколько дней назад.
Аккуратно причесан и опрятно одет, он стоял возле дверей в зал и явно кого-то ждал. София немного занервничала, сама не понимая почему.
Она была уже в нескольких шагах, как он вдруг повернулся и на миг удивленно округлил глаза.
— Привет! — он так мягко улыбнулся, что София опять не смогла не улыбнуться в ответ.
— Привет.
Повисло неловкое молчание. Она уже хотела обойти его и пройти в зал, но он сделал шаг навстречу и неуверенно сказал:
— Меня зовут Ремус. Ремус Люпин.
— А я София.
Люпин оглянулся себе за спину, кого-то высматривая, потом повернулся и спросил:
— Как у тебя дела? Ты в пятницу не вернулась на уроки…
София чувствовала, что Люпину и правда это интересно, что его беспокойство неподдельное. В отличие от слизеринцев.
— Нормально, — София, как могла, улыбнулась, — немного приболела, но сейчас уже все хорошо…
Договорить она не успела. Из зала вышли еще три человека и остановились прямо возле них. В одном из них она узнала лохматого парня рыжей, со ступенек банка в Косом переулке, второй — его хмурый друг. А третий…
Блэк.
Пазл сложился в один миг. Это один из друзей той парочки, что стоял к ней спиной; это тот самый нахал, что свистел и подмигивал ей после распределения; это тот остряк, что шутил про ее одежду на Трансфигурации. И это тот самый наследничек древнего рода, на которого ей надо обратить свое особое внимание.
Ну уж нет.
— А-а, мадемуазель Бланк, — Блэк ядовито усмехнулся, медленно окинув ее масляным взглядом.
София наградила его тяжелым взглядом в ответ.
— Кхм, София, — к ней вновь обратился Люпин и стал представлять своих приятелей, — это Джеймс Поттер, Северус Снейп и…
— Сириус Блэк, — Блэк перебил того и вышел немного вперед, со страшно самодовольным видом на лице.
— О, это я прекрасно вижу, — София с отвращением оглядела его с головы до ног и, обойдя кругом, ушла в Большой зал.
Стараясь не думать о Блэке и всех этих чистокровках, она принялась за обед. Покончив с тыквенным супом, София решила прогуляться. На улице дождя не было, но все еще стояла пасмурная погода, которая навевала уныние и тоску.