— Ты рассказала ей о нас с Китсом?
Одри осторожно кивнула, но голос звучал ровно.
— Она моя подруга, Пэн. И, кроме того, я была очень расстроена нашим разговором... Конечно, я ей всё рассказала.
Я резко отвернулась к шкафчику, прикусывая губу и пытаясь не разрыдаться.
— Как бы мне хотелось, чтобы твоей подругой была только я, — произнесла я вместо этого.
Мне сразу же захотелось взять свои слова назад. Вот сейчас я действительно была жалкой. Это было нечестно. Это было мерзко. Мы с Одри никогда так не поступали друг с другом. Но прежде чем я успела хоть что-нибудь сказать, она покачала головой.
— Боже, с тобой иногда действительно очень трудно дружить! И знаешь что? Я могу дружить с кем-то кроме тебя и Эфа! И ты тоже можешь! Из-за твоего дурацкого набора правил и ожиданий, как все должны себя вести и какой должна быть жизнь, ты пропускаешь в ней много хорошего! — всхлипнула она, её лицо покраснело от злости. — И знаешь, что еще? Черисс не заставляет меня смотреть фильмы Дэвида Линча! Ей нравится ходить на танцы и пробовать что-то новое! Черисс звонила моей бабушке, чтобы узнать, как ей живется на новом месте. А еще Черисс не зациклилась на идиотском фильме с Леонардо ДиКаприо, который мы посмотрели еще в седьмом классе!
Я прикрыла рот руками.
— Если тебя так утруждает быть моим другом, может, нам не стоит больше дружить? — прошептала я, прищурив глаза.
Она потрясенно смотрела на меня, её лицо побелело, словно я ударила её, словно это я растоптала её сердце, а не наоборот. Я направилась к кабинету химии, оставляя позади себя грузовик Тонка, Вивьен, Дельфин и М&M’s.
Я ждала, что она окликнет меня.
Прозвенел первый звонок.
Ничего.
Прозвенел второй.
Я сжала жетон Эфа.
Бородатая Леди всё-таки преподнесла мне подарок. Это не был столп пламени, как я просила, но искра.
Я была страшно зла.
Вчера Одри должна была быть рада за меня, но никак не осуждать.
Черисс — злая и ужасная, и я не хотела больше ничего о ней знать. Если она такая хорошая подруга, что ж, пускай Одри с ней и общается.
Возможно, наша дружба осталась в прошлом. И это, наверно, к лучшему.
Я должна поговорить с Китсом. Плохое утро, история с Черисс, дыра на футболке — плевать. Когда я переступила порог класса, то увидела его сидящим около окна. Я глубоко вздохнула, убедилась, что дыру подмышкой не видно и опустилась на стул перед ним. Поговори с ним. Поговори с ним. Поговори.
— Привет, Китс, — сказала я.
Он встретился со мной взглядом, и у меня перехватило дыхание: вот она, эта полуулыбка, эта легкая ухмылка одним уголком губ.
— Привет, Скаут.
Огонь вспыхнул ярче, смелее; он воодушевлял.
— Как закончилась вечеринка? — спросила я, заставляя себя говорить медленнее и пытаясь не обращать внимания на то, что вся кровь прилила к кончикам пальцев.
Он закатил глаза.
— На заднем дворе кого-то стошнило, разбили два бокала, но к четырем я уже всех выпроводил, и мы обошлись без полиции, так что, в целом, всё не так уж и плохо.
— О, хорошо, хорошо. Это была действительно хорошая вечеринка, хорошая и... эм... — лепетала я, думая: «Не раскисай и перестань уже повторять хорошо»!
Миссис Кэролл вошла в класс и начала раздавать задание.
Китс прокашлялся.
— Как продвигается книга?
— Спасибо за неё, кстати! Я еще не приступала, но хотела начать сегодня вечером...
Он вмиг погрустнел..
— Ты её ненавидишь, да? Сначала я не смог вспомнить твоё имя, потом дал книгу, которую ты ненавидишь...
— Нет! Честное слово, я еще не начинала её читать! Прости. Я не хотела, чтобы ты все неправильно понял, правда.
Он покачал головой.
— Правда? Ты не ненавидишь её? Потому что моя бывшая, Эмили, терпеть её не могла.
Оказывается, Китс тоже немного нервничал.
— Нет, я её даже не раскрывала. Но уверена, что не смогу оторваться.
На этой фразе его глаза округлились, а я замолчала и отвернулась.
Я только что вылила огромное ведро воды на крошечную искорку.
Что со мной не так?!
Стоя у доски, миссис Кэрролл прочистила горло.
— Давайте вспомним прошлый урок. Кто хочет рассказать о ковалентных связях?
Приговор окончателен и обжалованию не подлежит: я жалкая.
Внезапно кто-то сзади взял меня за руку и вложил что-то маленькое и квадратное в ладонь, один за другим сжимая мои пальцы.
По руке пробежала дрожь.
Маленькое чудо.
Я положила руку на колени и распечатала крошечный квадратик. Впереди меня девочка подняла руку и начала рассказывать о валентностях и электронных парах.
Выпьем кофе в субботу?
Хочу услышать больше о Керуаке.
14:00 кафе «Джитан» в Сохо?
К.
Солнце взорвалось в моём сердце, и его свет затопил весь класс, прорываясь через глаза, уши и грудь.
— Да, — тихо прошептала я, слегка развернув голову.
— Это свидание, Скаут.
Теперь моё сердце точно не спасти.
* * *
Я вышла из класса, буквально излучая волшебство и удачу, и помахала Китсу на прощание. Я ненавидела визги фанатеющих девчонок, но именно это мне сейчас хотелось сделать. Мне нужно было найти Одри, показать ей эту записку, это неземное чудо, чтобы она увидела почерк Китса, и мы забыли нашу ссору. И всё снова стало как прежде. Однако стоило мне зайти в столовую — с колой и сэндвичем с арахисовым маслом в руках, — я тут же заметила, что она сидела рядом с Черисс.
Я остановилась, наблюдая за ними.
Черисс показывала Одри смешные рожицы и, хотя было видно, что она плакала — лицо опухшее и макияж размазан, — она смеялась, держась за живот, будто он болит.
Я попятилась назад, пока Одри меня не заметила, и вышла из столовой. Было слишком холодно, чтобы сидеть на улице, а с Эфом у нас не совпадало обеденное время. Скорее всего, с Китсом тоже, но даже если бы он был здесь, что бы я сказала? Привет, ты пригласил меня на свидание, но мне больше не с кем сесть, поэтому можно я посижу с тобой? Кабинка в туалете даже не рассматривалась: каждый раз, когда я видела такое в кино, меня чуть не выворачивало.
Я была так занята раздумьями о том, где поесть, что не заметила, как оказалась перед незнакомой дверью.
— Пенелопа, ты хочешь присоединиться к нашему клубу «Nevermore»?
Учитель английского, мистер Гарфилд, стоял позади меня, держа в руках контейнер с обедом, аккуратная бородка окаймляла его ухмылку. Он был моим любимым учителем, несмотря на то задание о «Холодном доме».
— Я и не знала, что вы в нем состоите, — произнесла я с удивлением.
— Я их наставник, хотя они и без меня прекрасно справляются. Я здесь больше для урегулирования конфликтов, которые случаются чаще, чем ты можешь себе представить. — Он подмигнул мне. — Идём, было бы неплохо иметь еще одного человека с независимым мнением.
Когда я вошла, Грейс широко улыбнулась.
— Привет, Пенелопа! Рада тебя видеть! Ты всё-таки решила к нам присоединиться? Хватай стул.
Комната была совсем маленькой, с незаметными под множеством записок досками объявлений, плакатом с вороном на стене и круглым столом, заваленным бумагами.
— Ребята, это Пенелопа, наш самый щедрый спонсор с аттракциона «Звонок мертвым поэтам», а еще, как выяснилась, тусовщица. Ты помнишь Майлза?
На этот раз волосы Майлза были выкрашены в зеленый, и на нем была футболка с надписью «Joy Division»[13].
— Прикольная. — Он одобрительно кивнул, глядя на мою футболку с They Might Be Giants[14].
— Спасибо, твоя тоже. — Я слегка покраснела.
— Это Оскар, — Грейс указала на невысокого парня в старомодных очках с тёмными короткими кучерявыми волосами, — наш новый арт-директор.
— Привет, — сказал он.
— И Мэй, — продолжила Грейс, а высокая девочка напротив протянула мне руку, — наш главный редактор.
— Привет, — произнесла я, пожимая ей руку, на которой переливались на свету двенадцать серебряных колец.
— Думаю, мистера Гарфилда ты знаешь.
Он сидел за столом, откинувшись назад и сосредоточенно разглядывая что-то в голубой записной книжке.
— Да, я в его классе по английской литературе.
— О, Боже, «Холодный дом»? — спросил Майлз.
— Вы еще поблагодарите меня во время выпускных экзаменов, — отозвался мистер Гарфилд, строго глядя поверх очков.
— Терпеть его не мог, — произнес Майлз одними губами.
— Итак, давай поясню, чем мы здесь занимаемся. У нас у всех есть экземпляры одного и того же материала, с которым мы знакомимся, и поэтому у каждого обзора есть как минимум четыре рецензента, — объяснила Грейс.
— Сегодня пять, — добавил Оскар.
— И каждый обзор пронумерован, но без указания имени, так что ты читаешь, но не знаешь, кто это написал, — сказала Грейс. — Таким образом, статью можно рассматривать беспристрастно, вне зависимости от того, написал её твой лучший друг или заклятый враг, которого ты ненавидишь с третьего класса.
— Мисти Купер, — сразу отозвался Майлз, — спрашивала меня, почему я не ношу платья.
— Пит Франклин, — не раздумывая ни секунды продолжила я, — спрашивал, почему мой нос такой уродливый.
— Ублюдок, — с отвращением сказал Майлз.
— Ладно, хватит разговоров, — вмешалась Грейс.
— Кажется это она нам. — Майлз поднял бровь.
— Прости, — извинилась я перед Грейс, пока она раздавала каждому из нас стопку материалов.
— Ты тут ни при чем. — Грейс улыбнулась, покачивая головой.
— Я тебя слышу, Грейси.
Она сделала вид, что ничего не произошло.
— Помните, после того, как вы прочитаете статью, нужно отметить «достойно публикации», «не уверен» или «ни в коем случае». Если вы хотите что-то обсудить или чем-то поделиться, не стесняйтесь говорить, мы оставим для этого пятнадцать минут.
Спустя полчаса я погрузилась в процесс. Мне нравилось абсолютно всё: чтение душещипательных, перегруженных деталями стихов и короткой истории, от которой перехватило дыхание, одобрительные кивки Оскара на черно-белою фотографию дерева; то, как Мэй с юмором отмечала опечатки, а Грейс и Майлз смешно спорили, стоит ли пропускать коллаж с сотней лиц Майли Сайрус — маленьких и больших, перевернутых и разрезанных, посыпанных блестками в промежутках.
— Потрясающе, — сказала Грейс.
— Ненавижу, — ответил Майлз.
— Даже не знаю, — произнесла Мэй, задумчиво обгрызая кончик карандаша.
— Кто такая Майли Сайрус? — спросил Оскар, не отрывая глаз от фотографий, которые он перемещал по столу.
Майлз уронил карандаш на стол.
— Что? Ты же шутишь, да?
Оскар поднял взгляд и удивился, когда увидел, что все в классе уставились на него.
— «Ханна Монтана»? «Party in the USA»? «Wrecking Ball»? Дочь Билли Рэя Сайруса? — спросил Майлз.
Оскар поморщился.
— Билли Рэй Сайрус это тот республиканец из Техаса?
— Как это вообще возможно?! — прошептал Майлз, уронив голову на руки.
Оскар взглянул на Майлза и пожал плечами, а затем неожиданно хитро подмигнул всем нам.
— Ты разыграл нас, да? — рассмеялась Грейс.
Майлз смущенно поднял голову, а Мэй потянулась через стол и дала пять Оскару. Он лукаво приподнял бровь в сторону Майлза.
— Третий ряд в Мэдисон-Сквер-Гарден в прошлом месяце, — сказал он.
Майлз открыл рот, чтобы что-то сказать, закрыл, затем снова открыл и снова закрыл. Он смутился, и весь его злодейский вид испарился, а лицо сделалось пунцовым.
— Итак, голосуем, — вмешалась Грейс, — кто за то, чтобы это опубликовать?
Грейс и Оскар подняли руки.
— Кто против?
Мэй безразлично подняла руку, Майлз, почти пришедший в себя от шока, к ней присоединился.
— А ты что думаешь, Пенелопа? — спросила Мэй, повернувшись ко мне, её темные волосы отбрасывали тень на стол.
Я была уверена, что ей на самом деле интересно мое мнение.
— Ну это просто фан-арт, — наконец ответила я.
Майлз резко кивнул в знак согласия, его ирокез качнулся.
— Вот видишь, — сказал он.
— С другой стороны, это можно принять как заметку о жизни звезд, что-то вроде «Здесь так много образов, что невозможно понять, какой из них настоящий».
— Точно! — воскликнула Грейс.
— Так что я склонна сказать да. Простите, ребята.
— Эх. — Майлз закрыл лицо руками.
— Мэй и Майлз, протест отклонен, — отозвался мистер Гарфилд, а Грейс добавила изображение к стопке «да». На лице Оскара отразилось ликование. — И... пора сворачиваться. До звонка десять минут.
Я начала собирать лишние копии в корзину для переработки.
— Как прошёл остаток вечеринки в субботу? Ты нашла своих друзей? — спросила меня Грейс.
— Вообще-то, я почти все время провела с одним парнем. — Я старалась говорить так, будто это ничего не значит. — Он довольно милый.
— Довольно милый? Кого ты хочешь обмануть? Ты же вся светишься. Он тебе нравится. — Майлз всучил Грейс стопку бумаг.
Я вспыхнула и широко улыбнулась.
— Откуда ты знаешь?
— Я экстрасенс.
Грейс рассмеялась.
— Рыбак рыбака видит издалека. Вы как будто состоите в одном клубе.
Майлз закатил глаза, но когда Грейс вернулась к чтению, подмигнул мне.
Вокруг меня словно заплясали маленькие птички счастья, вызвав головокружение.
— Кстати говоря, Майлз, какие новости о парне из «Старбакс»? — спросила Мэй.
Майлз устало вздохнул.
— Ничего особенного. Но я забыл вам рассказать, что на прошлой неделе на нем были чудесные черные «конверсы». У него отличный вкус, если судить по обуви.
— «Конверсы» будут плохо сочетаться с твоими «арче», — как бы между прочим заметил Оскар.
Второй раз за день Майлз стоял и не знал, что ответить.
Мэй выразительно подняла брови, показывая два больших пальца Оскару, и вышла следом за ним из класса.
— Святой Бэтмен! Он лишил тебя дара речи! — удивилась Грейс.
— Ничего подобного! — закричал Майлз, а затем побледнел. — Боже, простите, это было очень громко.
— Ты рассказывал о парне из «Старбакса», — напомнила я.
Он взглянул на меня с благодарностью.
— Я всё еще не пригласил его на свидание, потому что жду подходящего момента.
— В жизни такого не бывает, — возразила Грейс. — Если бы я ждала подходящего момента с Кираном, он бы никогда не предложил мне встречаться!
— Буэ. — Майлз с презрением посмотрел на неё.
— Я на стороне Майлза, — вмешалась я.
— Прощаю тебе голосование за Майли, — сразу же отозвался Майлз.
— Не поощряй его, — строго сказала Грейс.
— Я думаю... — начала я, вспоминая о родителях Эфа, о мистере Дарси и Элизабэт Бэннер, о Джеке и Роуз, о Китсе, — я верю в предназначение, верю, что, когда ты встретишь «того самого» человека, ты как будто откроешь дверь в Нарнию — фонарные столбы, снег и турецкие сладости. Это судьба.
Майлз усмехнулся и хлопнул в ладоши. Грейс приложила ладонь ко лбу.
— Пэн, Эдмунд попал в плен к Белой Колдунье, мистер Тумнус превратился в камень, а Лев умер.
— Ладно, метафора так себе, — сказала я, подражая Майлзу. — Приостановка неверия[15], Грейси. Помнишь с уроков английского?
— В этом нет никакого смысла, — отрезала она.
Майлз с ненавистью посмотрел на нее и схватил свои вещи.
— Пока, Пэн. Мне будет не хватать тебя — и только тебя! — на этих занятиях.
— Ты же знаешь, я люблю тебя, Майлз! — прокричала Грейс ему вслед.
— Эм, — начала я смущенно, прикусив губу и сильно нервничая, несмотря на то, что всё было замечательно, — могу я прийти еще раз?
Грейс улыбнулась.
— Конечно. Каждый понедельник, среду и пятницу. А еще в пятницу мистер Гарфилд угощает нас пиццей!
— Спасибо!
— Увидимся, Пенелопа. — Мистер Гарфилд выглянул из-за стопки бумаг, а Грейс помахала мне рукой.
По дороге на урок мировой истории я не могла перестать улыбаться. То есть я, конечно, пыталась, но уголки губ всё время ползли вверх, и я шла по коридорам школы, словно летела в нескольких метрах над землей.