— Армин Арлерт, — я подошел к нему и улыбнулся.
— Что? — Он поднял голову и посмотрел на меня.
— Армин Арлерт, — повторил я. — Так звали моего друга детства. То-то я смотрю рожа у тебя знакомая.
Я сел возле него и облокотился о стену, запрокинув голову. Легкий теплый ветерок шевелил волосы, солнце слепило глаза, и я зажмурился.
— Вот уж действительно мир тесен, — сказал я. — Не ожидал тебя здесь встретить после стольких-то лет.
Мы немного помолчали.
— Эрен, — вдруг сказал Армин, — расскажи мне о себе.
— Ну, я попал сюда… — начал я.
— Нет, — перебил меня Армин, — расскажи о своем детстве. Может, я так хоть что-нибудь вспомню.
Я и рассказал. Мы жили с родителями в небольшой двухкомнатной квартире на окраине округа Шиганшины в городе Мария. Отец работал врачом, а мама занималась хозяйством. Когда мне было пять, мои родители удочерили Микасу — дочь знакомых моего отца. Её родителей убили при ограблении квартиры, а маленькую Микасу решили пощадить — связали её и заперли в ванной, пока выносили из квартиры драгоценности и деньги. Примерно в том же возрасте я познакомился с Армином — мальчишкой, жившем на соседней улице со своим дедушкой. Мы жили беззаботной жизнью, и всё у нас было хорошо, пока у матери не обнаружили рак желудка. Отец поддерживал её как мог: ухаживал за ней, выписывал лекарства. Но это продлилось не долго. Когда у матери начались боли, и ей надо было ставить уколы, чтобы хоть на какое-то время ослабить их, отец под всякими предлогами уходил из дома. Он мог не появляться дома несколько дней, и мне приходилось брать на себя его роль. Как-то он пришел домой пьяный в компании молодой девушки и объявил, что уходит из семьи. Вот так просто променял свою больную жену и мать своих детей на здоровую молодушку. В тот самый день отец для меня умер.
Мать скончалась через два года после обнаружения болезни. Отец за все это время ни разу не позвонил и не навестил нас. Он даже не пришел на похороны мамы. Позже я узнал, что он отказался от нас с Микасой, поэтому нас забрали в детский дом. Единственным человеком, который поддерживал маму и нас с сестрой, был Ханнес — друг детства мамы. В дальнейшем, когда мы с сестрой покинули детский дом, он же помог нам встать на ноги и даже подыскал мне работу в одной из ведущих компаний, специализирующейся на производстве модной одежды. Я сомневался, что юношу из детского дома, получившего среднее образование, могут взять в такую серьезную фирму. Но я быстро нашел общий язык с директором фирмы. Сначала работал курьером, но уже через четыре года я стал начальником отдела продаж и смог заработать на недорогую машину. Микаса же работала помощником юриста в адвокатской канторе Ханнеса. В двадцать лет она вышла замуж за Жана Кирштайна и переехала к нему. Так мы и жили, пока месяц назад не случилось то происшествие, перевернувшее мою жизнь с ног на голову.
— …вот так я и оказался в тюрьме, — закончил я свой рассказ. За все это время Армин ни разу не перебил меня. Он слушал меня молча, опустив голову и вертя между большим и указательным пальцем травинку.
— Ты тоже хотел спасти… — тихо произнёс он немного погодя.
— В смысле? — спросил я.
Армин поднял голову и хотел что-то сказать, но его окликнули:
— Эй, Златовласка! — Райнер стоял чуть поодаль с Бертхольдом и Конни и манил пальцем Армина.
— Опять этот придурок, — прошипел я. — Сейчас я ему покажу.
Я хотел встать, но Армин остановил меня рукой. Он встал с земли, отряхнулся и молча направился в сторону Райнера. Они о чём-то недолго разговаривали, потом Армин в ответ качку помотал головой. Последнему это явно не понравилось — он сжал руку в кулак, а его лицо исказила злобная гримаса. Армин хотел уже уйти, но Райнер резко развернул его к себе и ударил кулаком по лицу, от чего Армин повалился на землю. Качок начал избивать блондина ногами. Удары посыпались на него один за другим; Райнер бил его по спине, по ногам и рукам. Армин же свернулся в позу эмбриона, чтобы хоть как-нибудь защитить своё лицо и внутренние органы. Я не мог позволить Райнеру спокойно колотить моего сокамерника. Я сорвался с места и побежал в их сторону.
— Райнер! — закричал я и ударил его кулаком по лицу. Только вот я немного промахнулся, и вместо скулы удар пришелся по подбородку. Райнер немного отошел назад.
— Ублюдок, — прошипел он, потирая подбородок. — Ты у меня сейчас попляшешь.
Райнер с ревом попер на меня, словно разъяренный бык на красную тряпку. Он обхватил меня за пояс и прижал к стойке турника. Я сомкнул руки в замок и со всей силы ударил его по спине. Не подействовало — он лишь сильнее вжал меня в турник, из-за чего в спине возникла боль. Я ударил его еще раз и опять безрезультатно. Затем Райнер поднял меня в воздух и опрокинул на землю. Не успел я прийти в себя, как качок с силой надавил ногой на мою грудную клетку, выбивая из легких воздух. Он поднял ногу для очередного удара, но я успел откатиться в сторону и вскочить на ноги. Я заметил, что вокруг нас стали собираться заключённые. Они кричали и улюлюкали, поддерживая моего противника.
— Ну что, Зеленоглазка, станцуем? — сказал Райнер, вставая в позу для атаки.
— Давай, — ответил я.
Мы обменялись несколькими ударами. Блондин бил четко и твердо, было видно, что ему не раз приходилось пускать в ход кулаки. Я же старался больше обороняться, нежели наступать. Уклонившись от очередного удара, мне всё же удалось пару раз попасть по открывшемуся корпусу противника. Райнер отшатнулся, и в ту же секунду я нанес удар по его переносице. Райнер зашипел от боли и запрокинул голову. Из его разбитого носа потекла кровь.
— Что такое, Райнер? — проговорил я. Пот заливал мне глаза, а легкие разрывались от недостатка воздуха. Драка сильно вымотала меня. — Куда подевался твой запал? Неужели решил сдаться?
— Да пошёл ты, — прорычал он.
В то же мгновение Райнер подскочил ко мне и занёс правую руку для удара. Я поставил блок, но это была уловка. Краем глаза я увидел, как поднимается его левая рука. Защититься я не успел, из-за чего получил сокрушительный удар в область правого виска. Я повалился на землю: в ушах зазвенело, голову пронзила жуткая боль, в глазах потемнело. Качок навалился на меня сверху, зажимая мое тело в тиски своими ногами, и стал избивать.
— Что, гадёныш, уже не такой смелый? — усмехнулся он.
Удары сыпались на меня один за другим. Я пытался защититься, но сил практически не осталось. Я понял, что теряю сознание. Но неожиданно сквозь шум в ушах я услышал голос Армина:
— Отвали от него, урод!
Райнер остановился и тут же получил удар ногой в правое ухо от Армина. Качок вскрикнул и рухнул на землю, освобождая моё тело из своих тисков — дышать стало легче. Пришла очередь Бертхольда защищать своего сокамерника. Он с криком подбежал сзади к Армину, схватил его за пояс и опрокинул на жесткую поверхность, из-за чего последний сильно ударился плечом.
— Не смей его трогать! — истерически прокричал Бертхольд, вдавливая Арлерта в землю.
Я попытался встать, но из-за головокружения и боли во всем теле снова упал.
— Чёрт! Ребята, шухер! Смит и Леви идут! — проговорил кто-то из толпы, и все сразу замолчали.
В одно мгновение все разбежались и остались только мы вчетвером – я, Армин и Райнер с Бертхольдом. Я поднял голову и увидел двух людей, приближающихся к нам.
— Встать! — прокричал один из них.
Бертхольд и Армин поспешно встали с земли. Мы же с Райнером всё ещё лежали.
— Встать, я сказал! — прокричал брюнет и пнул Райнера по ребрам.
Последний издал протяжный стон и встал на ноги. Я последовал его примеру. Голова ещё немного кружилась, а в ушах шумело, но я смог разглядеть пришедших. Одни из них был высоким блондином с хорошо уложенными волосами, голубыми глазами и широкими бровями. Он был одет в синий костюм и белую рубашку, на ногах красовались начищенные черные ботинки. Второй был его полной противоположностью — брюнет маленького роста с серыми холодными глазами, одетый в стандартную форму охранника.
— Что здесь происходит? — грозно спросил блондин.
— Это всё они, мистер Смит, — пролепетал Райнер, указывая на нас с Армином, — я здесь абсолютно не при чём.
«Ведёт себя, как баба, изменившая мужу и застуканная с любовником, — подумал я. — Не виновата я, он сам пришёл».
— Закрой пасть, — прорычал коротышка. — Я тебя уже тысячу раз предупреждал, Райнер.
— Кто начал драку? — спросил Смит, но никто не ответил. — Я спрашиваю: кто начал драку?! — уже громче повторил он.
Я открыл рот, ведь, по сути, это я начал драку, но не успел сказать и слова.
— Это был я, — отозвался Армин. — Я начал драку.
Я хотел было возразить, но по взгляду Арлерта я понял, что мне лучше заткнуться.
Смит окинул его взглядом и дал указание коротышке:
— Увести!
Брюнет надел наручники на Армина и повёл в здание.
— Разойтись! — рявкнул напоследок высокий и ушел следом.
Райнер сплюнул кровавую слюну мне под ноги и, оскалив зубы в кривой усмешке, убрался прочь вместе с Бертхольдом.
Ко мне подошли Марко и Томас.
— Четвертое правило, — проговорил веснушчатый.
— Что ещё за четвертое правило? — поинтересовался я.
— Никогда не начинай драку, — сказал Томас.
«И почему они говорят мне это только сейчас?», — возмущался я про себя.
— Эти двое — опасные ребята, — добавил Марко. — Блондина зовут Эрвин Смит. Он — начальник безопасности, следит за порядком вокруг. Брюнета зовут Леви Аккерман, верный пёсик Смита, делает за него всю грязную работу.
— И что теперь будет с Армином? — спросил я.
— Отведут в карцер, — ответил Томас, — а там… Лишь Богу известно, что с ним будет. Но по головке точно не погладят.
Томас и Марко ушли, оставив меня наедине со своими мыслями.
Я лежал на кровати, скрестив руки на груди. Я старался не о чём не думать, но мысли так и перли в голову. Так всегда бывает — стараешься забыться и побыстрее уснуть, а мозг протестует. Правду говорят: «Дурная голова ногам покоя не дает».
«И какого черта он на себя вину взял? — размышлял я. — Вообще его не понимаю. Когда его избивают, он стоит как вкопанный, делайте, что хотите. А как других «обижают», так он первый на помощь лезет. Прям «мистер справедливость».
Тело немного побаливало, а лицо щипало от зеленки. После драки я пошел в медпункт, где врачом оказалась никто иная как мисс Ханджи Зое. Она обработала ссадины на лице и помазала их зеленкой: «Чтобы быстрее заживало». И теперь я ходил с зеленой рожей, как дети, больные ветрянкой. Надо мной не ржал только ленивый. Я повернулся на бок и закрыл глаза.
Армин в этот день так и не появился.
========== Глава 6 ==========
Я бежал в темноте. Спотыкался и падал, но упорно продолжал свой путь в неизвестность. Глаза. Они были везде. Они смотрели на меня, пронизывали каждую клеточку моего тела, как сотни огней светились в ночи и выжигали меня изнутри. С каждой секундой становилось труднее: ноги вязли в черной трясине, легкие разрывались от недостатка воздуха, в груди сильно кололо. Десятки хриплых, мерзких голосов твердили мне одно и то же: «Это твоя вина». Я сделал еще один шаг, но нога застряла в вязкой жиже, и я упал на колени. Липкая тьма окутывала меня с ног до головы. Я начал тонуть.
— Эрен… — Я поднял голову и увидел перед собой Микасу. Она стояла в разорванном белом платье — том самом, что было на ней в день убийства. Капли воды стекали по её волосам и падали на обнаженные плечи. Сестра смотрела на меня печальными серыми глазами. Её образ светился холодным белым светом, что делало её похожей на прекрасного ангела. — Зачем ты это сделал, Эрен? — Она обняла себя за плечи и опустила голову. Было видно, что она дрожит.
— Микаса, я… — Я протянул к ней руку, чтобы утешить её, но так и замер на месте.
Сзади к сестре подошёл Жан и положил свои руки ей на плечи. Она развернулась к нему и вжалась тому в грудь. Жан лишь обнял её крепче.
— Это всё твоя вина, — процедил он сквозь зубы, — смотри, что ты наделал.
— Нет! — прокричал я. — Я не хотел этого! Микаса, прости меня! — Я попытался сдвинуться с места, но мне не удалось и на сантиметр к ним приблизиться.
— Почему, Эрен? — Рядом с теми двумя появился Армин — то же свечение, такие же грустные глаза.
— Прости… — единственное, что я мог из себя выдавить.
Тем временем Жан, Микаса и Армин повернулись ко мне спиной и пошли в темноту.
— Нет, постойте! — закричал я. — Не уходите! Прошу, не оставляйте меня одного!
Я тянулся к ним всем своим естеством. Мне было страшно оставаться в этой давящей пустоте одному. Я жаждал света так же сильно, как заблудший странник жаждет напиться в бескрайней пустыне. Но их силуэты потускнели и растворились во тьме. Я опять остался один, окруженный сотнями глаз. Силы покидали меня, я не мог больше бороться. Я лег на живот и позволил трясине засасывать меня в свой омут.
Я резко открыл глаза и сел на кровати. Сон. Это был всего лишь сон. Сердце бешено колотилось, пот стекал с меня ручьями, дыхание было учащенным. Я поднял голову и посмотрел в окно — было раннее утро. Светало, первые птицы щебетали в округе, создавая какофонию из десятков различных тонов. Тюрьма ещё спала.
Немного отдышавшись, я встал с постели и подошел к умывальнику, повернул кран и сунул голову под струю прохладной воды. Перед глазами всё еще стоял образ троих людей. Я выключил воду и встряхнул головой. Маленькие капли стекали по волосам за шиворот, вызывая мурашки по всему телу. Я снова лег на кровать, взглянув при этом на всё еще пустовавшую верхнюю койку. Без Армина было как-то пусто и тихо. Слишком тихо. Иногда меня одолевала бессонница, и я по полночи лежал на кровати, пялясь на стену и прислушиваясь к сопению Арлерта. И мне становилось как-то спокойнее. Спокойнее от того, что я не один. Вообще, одиночество никогда не волновало меня. Я никогда не стремился быть окруженным людьми. Наоборот, мне всегда хотелось отстраниться от всех и побыть одному. Мне всегда нравилось просыпаться в пустом доме и слушать под ухом мурчание рыжего кота. Но почему-то сейчас мне было не по себе. Стены давили на меня, заставляя съежиться в калачик. Что-то внутри не давало мне покоя.
Я услышал глухие шаги где-то в начале прохода. С каждой секундой они становились все громче и четче. К моей камере приближались двое, и, судя по всему, они что-то несли.