Он взмахнул упряжью и свернул с широкой дороги на узкий проулок между рядами домов. Полицейские не собирались так просто их отпускать, секунда, две, и Эрен уже буквально слышал тяжёлое фырканье резвого Конкорда за своей спиной.
— Не будь глупцом, Армин! — крикнул Жан. — Останови лошадь! Так ты лишь ещё больше подставляешь Эрена!
Эрен взглянул на сосредоточенное лицо Армина.
«Он знает, Жан, — мысленно проговорил он. — Армин в полной мере это осознаёт».
Минув длинный тёмный проулок, серебристая кобыла тут же свернула вправо. Эрен обернулся, но вместо преследователей, появившихся из-за угла, он увидел, как некто остановил нагруженную бочками повозку на выходе из проулка, перегораживая дорогу. Извозчик поднял голову и махнул им рукой. Армин всегда был спецом в придумывании разного рода стратегий, но всегда они оказывались с привлечением посторонних. Этот раз не был исключением. Армин бы не справился сам, это понятно, но всё же…
— Скольких людей ты привлёк в незаконные действия, чтобы вытащить меня? — спросил Эрен, не особо надеясь на ответ.
Армин немного помолчал и всё же ответил:
— Я никого не принуждал. Здесь лишь те, кому ты не безразличен.
— Не безразличен? — Эрен сжал плащ Армина и взглянул назад — полиция отстала. — А Микаса?
— Не волнуйся, её я не впутывал.
— Спасибо, — так тихо прошептал Эрен, что Армин его не услышал.
Они промчались по площади с выключенным фонтаном, минули «заснувшую» больницу. Путь в глубь стен им был заказан, прятаться долго за Розой они не смогут, рано или поздно их схватят, а за Шину незамеченными проскользнуть не удастся. Единственным выходом был внешний мир. Эрен внимательно осмотрел окрестности, маршрут сильно отличался от предполагаемого.
— Мы направляемся в глубь стен? — недоумевал Йегер. — Почему не во внешний мир? Что ты задумал?
Армин повернул голову к нему, и в лунном свете Эрен увидел довольную улыбку на его губах.
— Именно туда мы и держим путь! — радостно отозвался друг.
— Тогда почему?..
Тень от огромной арки Марии упала на их лица, и спустя мгновение каменный пейзаж города сменился луговыми просторами, посеребрёнными ярким светом луны. Прохладный ветер ударил с новой силой, и Эрен прищурился, спасая глаза. Вопрос тут же отпал, и за место непонимания в душе воцарилась тревога. И чем ближе они приближались к возвышающемуся на холме воздушному шару, тем сильнее бухало в груди Эрена сердце.
— Нет, — проговорил Йегер, не отрывая взгляда от летательного аппарата, — Армин, нет! Это безумие, мы же даже испытания не проводили!
Эрен отказывался верить в это.
— Эрен, — слишком спокойно отозвался Армин, — все эти годы ты верил мне, я прошу тебя поверить мне и сейчас. Пожалуйста.
Йегер зажмурился и уткнулся в спину друга. Как он мог поверить человеку, пытавшемуся перерезать себе горло?
— Хорошо.
На поле их уже ждали Сергей и Жозетт, лица у обоих были полны сомнений. Жозетт легко обняла Эрена, и тот почувствовал, как она дрожит. Они, как и Йегер, были не в восторге от предстоящего полёта и с радостью бы предложили другой способ, да только вариантов у них уже не было. Эрен осмотрел повисший над землёй шар снаружи и, поднявшись на ступеньку и перевесившись через край корзины, взглянул на него изнутри; они успели-таки поставить выпускной клапан, теперь оставалось надеяться, что он сработает как надо. Эрена обдало жаром от работающей горелки, и только тогда Йегер понял, что его уже давно знобит.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Сергей поднял с земли нагруженную сумку и передал её уже стоящему в корзине Армину.
Армин лишь молча взглянул ему в глаза и слабо улыбнулся. Эрен помог Сергею перенести оставшиеся вещи в гондолу, а после и сам залез в корзину к другу. Внутри она оказалась теснее, чем он предполагал, и Эрен мысленно взмолился, чтобы у неё не отвалилось дно от тяжести.
— Они здесь, — сообщила Жозетт, указывая на приближающихся к ним со стороны города группу всадников.
— Спрячьтесь в лесу, пока всё не стихнет, — обратился Армин к Сергею и пожал ему руку.
— Хорошо. Берегите себя.
Жозетт ещё раз обнялась с бывшими разведчиками, утирая набежавшие на глаза слёзы, забралась в седло вслед за Сергеем, и серебристая кобыла помчалась в сторону леса.
— И что теперь? — задал вопрос Эрен, не отрывая взволнованного взгляда от стремительно приближающихся полицейских. — Ты хоть знаешь, как поднять его в воздух?
— Теоретически, — бодро отозвался Армин и поспешно добавил: — А сейчас проверим на практике.
Он достал уже знакомый Эрену нож и перерезал удерживающие гондолу тросы, затем он повернул рычаг горелки, пламя вспыхнуло с новой силой, шар мотнуло, и он стал подниматься вверх. Внутри защекотало, давно забытые чувства восторга затрепетали в груди. Эрен сам не заметил, как его губы растянулись в улыбке. Армин искоса взглянул на друга и довольно закивал.
— Армин! — донёсся разъярённый окрик. Эрен посмотрел вниз, где уже сгрудилась небольшая конница во главе с Жаном. — Сейчас же спускай эту чёртову хрень на землю! Не делай глупостей!
Армин схватился за край гондолы и наполовину свесился вниз. Эрен тут же придержал его за плащ, чтобы тот ненароком не вывалился.
— Прости, Жан, — возбуждённо прокричал в ответ Арлерт, — но, боюсь, это невозможно.
— Тогда я сам его спущу! — неожиданно раздался голос Бориса.
Эрен успел только увидеть ружьё в руках Фойльнера, как тут же резко потянул Армина за плащ, полностью утаскивая его в корзину. Прозвучал выстрел, вслед за ним команда Кирштейна «Не стрелять!» и всего через пару секунд безудержный смех Армина. Более для Эрена не существовало никаких звуков: ни рассерженных возгласов Жана, ни шума ветра, ни звуков горелки. Только бешено колотящееся собственное сердце и судорожный смех Армина.
========== Глава 3. Доверяя жизнь ==========
Жан знал повадки Фокса наизусть. Знал его мимику, когда тот злился, знал движения рук, когда отдавал приказы, угадывал практически каждое его слово, когда начальник был настроен серьёзно. Жан никогда особо не всматривался в людей, некоторых знакомых и коллег даже не помнил в лицо. Точнее, он мог бы при встрече сказать, что это именно тот человек и правильно назвать его по имени, но он не запоминал такие мелочи, как цвет глаз, тембр голоса, тип телосложения и прочее, они были скорее как вещи, которые знаешь, но не можешь сразу нарисовать, если вдруг попросят. Что-то само собой разумеющееся.
Но в жизни капитана были и те, которых он знал досконально, «от» и «до». Он так изучил их, будто от этого зависела его жизнь. Жан не делал это специально, с какой-то корыстной целью, эти люди сами проникали в его жизнь, прочно вплетаясь в его мысли. Одни были словно прекрасные цветы с нежным благоуханием, другие — хуже сорняков. Фокс же не относился ни к одним из них.
— Случившееся вчера ночью меня сильно огорчило, капитан, — начал Грегори, методично перекладывая письменные принадлежности с одно края массивного стола на другой.
«Так почему вы тогда так довольны?», — подумал Жан, следя за движениями его рук.
— Ещё ни один преступник не сбегал из моей тюрьмы, — продолжал Фокс.
«Потому что и сбегать-то некому было, — Кирштейн взглянул на лежавшее слева перо. — Не трогай его, оно лежит идеально. — И сразу же начальник тюрьмы протянул руку к этому перу и чуть подвинул его кончик. — Тьфу ты».
— Моя оплошность, сэр, — извинился Жан.
Фокс исподлобья взглянул на капитана. На его лице не было улыбки, но Жан отчётливо видел, как светятся надменностью его чёрные глаза.
— Рад, что вы это осознаёте, — Грегори отхлебнул из кружки травяного чая и с негромким стуком поставил её обратно на блюдце. — Приказываю вам разыскать Эрена Йегера и привести его ко мне любой ценой. Живым.
Жан несколько секунд стоял недвижимо, ожидая, когда Фокс скажет «шутка», однако ожидания были напрасными. Кирштейн уставился на своего начальника, припоминая, когда тот выжил из ума, потерял здравый смысл и стал отдавать невыполнимы приказы.
— Н-но, сэр…
— Возьми с собой Фойльнера и Хитч. Отправляйтесь немедленно.
Фокс указал на дверь и взял в руки бумаги, сообщая, что разговор закончен. Жан топтался на месте, размышляя стоит ли задать Грегори давно мучивший его вопрос, и, глубоко вздохнув, всё же поинтересовался:
— Мистер Фокс, по поводу девочки на втором подзем…
— Капитан Кирштейн! — рявкнул Фокс, Жан и приближённый Грегори, всё это время стоявший у того за спиной, вздрогнули. Начальник тюрьмы грозно взглянул на капитана и смял в руках бумаги. — Выполняйте приказ.
Жан поджал губы.
— Есть выполнять приказ.
Капитан отдал честь и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета.
— Зачем ты отправил его за Йегером? — спросил Фокса приближённый, когда Жан скрылся за дверью.
Фокс откинулся на спинку кресла и повертел в руках перо, не сводя пристального взгляда с двери.
— Этот капитан стал слишком часто здесь вынюхивать. — Грегори прищурился. — Кирштейн — бывший разведчик, рано или поздно эта королевская псинка могла бы оскалить зубки, и тогда бы нам всем не поздоровилось. Пусть немного прогуляется.
— Но, Грег, а если ему удастся найти Йегера?
— Не волнуйся, Лэнс, поймать Йегера для него, всё равно что гоняться за чёрной кошкой в темноте. Капитан нам не помешает.
Лэнс цыкнул, явно не веря в радушные речи Фокса, но промолчал.
— Вы убрались вчера?
— Да, как будто ничего и не было, — довольно загоготал Лэнс.
— Отлично. Скажи Ха́лле, чтобы собирался, — бросил Грегори и криво улыбнулся.
***
После того, как Жан «обрадовал» своих друзей известием о предстоящем походе за стены и дал им час на сборы, он вернулся домой, чтобы прихватить необходимые вещи. Он не спал уже вторые сутки и в буквальном смысле держал себя на ногах на одной лишь силе воли и солдатской выдержке. Мысли роились в голове, словно пчёлы в улье, вытесняя одна другую. Зачем Фокс так жаждет получить Йегера, когда для безопасности горожан логичнее было дать ему просто уйти? Почему маленькая девочка заточена в тюрьме на самом нижнем уровне и любые разговоры о ней сразу пресекают? Он смог встретиться с Шеной лишь вчера вечером, но, спустившись на пустующий второй уровень, обнаружил малышку спящей и, решив не будить её, оставил ей ещё один сверточек с медовыми орехами и вернулся к делам.
Жан засовывал в рюкзак спальный мешок, когда в дверях появилась Микаса.
— Куда ты собираешься? — тихо поинтересовалась она.
— Назовём это командировкой, — не оборачиваясь, отозвался Жан, силой пытаясь запихнуть спальник уже в доверху наполненный походный рюкзак.
— Ты ведь идёшь за ними, да? — В ровном голосе Микасы проскользнули нотки лёгкой тревоги.
Жан на секунду замер и продолжил бороться со спальным мешком. Конечно же, жена тревожилась за Эрена, дорого и любимого человека.
— Не волнуйся, я верну тебе Эрена.
Жан старался сказать это безучастно, показать, что он давно смирился с тем, что сердце Аккерман никогда не будет благоговейно трепетать из-за него, но голос предательски дрогнул. Кирштейн сжал губы, успокаиваясь, и попытался смыть эмоции с лица. Ему-таки удалось засунуть спальник в рюкзак, и, довольный собой, Жан улыбнулся.
— Он говорил то же самое, — раздался за спиной печальный голос жены.
Жан закинул рюкзак на плечо и развернулся к ней лицом. Он сделал всего шаг, как Микаса кинулась к нему и взяла его лицо в свои ладони.
— Жан, я молю тебя, не уходи, не гонись за ними, — с придыханием сказала она.
Её спокойные и почти мёртвые раннее глаза сейчас блестели лихорадочным блеском. Лицо исказила маска боли и, Микаса стала похожа на ребёнка, отчаянно пытающегося удержать бросившего её отца. Как-то давно Армин говорил, что видел её слёзы. Микаса плакала в тот день, когда, пытаясь спасти похищенного Бертольдом и Райнером Эрена, их отряд стоял на грани гибели. В какой-то степени, Жан был рад, что всё то время пребывал в беспамятстве на руках у Армина, иначе бы, видя, как его Микаса льёт слёзы по другому человеку, он бы был не против навсегда остаться на том самом поле среди груды бездыханных людских тел.
— Я должен выполнять приказ, — командным тоном ответил Жан и убрал руки жены.
Он практически вышел из комнаты, когда за спиной вновь раздался её надрывный голос:
— Но что мне тогда делать? — Кирштейн развернулся и взглянул в её лицо. — Что мне делать, если я потеряю и тебя?
Жан несколько секунд смотрел куда-то сквозь Микасы. Потеряет и его? Нет, это он был тем, кто потерял всё, слепо гоняясь за несбыточным.
— Узнай, что такое «счастье», — ответил Жан и вышел из комнаты.
Дорис и Фойльнер уже ждали его в конюшне полицейского участка. Они выглядели спокойными, но всё же Жан понимал, что по крайней мере Хитч была не в восторге от предстоящего похода неизвестно куда. Кирштейн водрузил тяжёлый рюкзак на спину переминающегося с ноги на ногу Конкорда и закрепил его ремнями.
— Эй, Жан, мы действительно собираемся гнаться за этой парочкой? — спросила Дорис, всё ещё надеясь, что тот передумает.
— Ты против? — хмыкнул Борис. — Как по мне, мы просто обязаны вернуть Эрена обратно и провести над ним суд как положено.
Жан искоса взглянул на Фойльнера, сидящего на коне с идеальной выправкой и важно вздёрнувшего подбородок. Борис не старался покрасоваться или показать, какой он правильный полицейский. У того были свои счёты с Йегером. Лейтенант в этом плане был очень похож на самого Жана, только если Кирштейн смог признать невиновность Эрена в провале своих личных отношений, то Фойльнеру это только предстояло.
— Ты отвратительный человек, Борис! — выплюнула Дорис и дёрнула упряжью, заставляя лошадь двинуться к воротам.
Жан буквально кожей почувствовал, как на мелкие кусочки раскололось сердце бедного лейтенанта. Кирштейн сочувствующе улыбнулся и, забравшись в седло, похлопал Бориса по плечу.
— Крепись, парень, — усмехнулся Жан и поскакал вслед за Хитч.
***
Порыв ветра растрепал спутанные волосы, Эрен поёжился от холода. Он медленно разлепил веки и заморгал, привыкая к дневному свету. Первые несколько мгновений Эрен пытался сообразить, где он находится, взгляд метнулся из одного угла крохотного помещения в другой, прошёлся по закреплённым длинным баллонам и уложенной куче всевозможных вещей. События вчерашней ночи всплыли в голове: душная камера, разговор с Армином, побег, воздушный шар. Точно, они же сейчас зависли в воздухе на высоте нескольких километров в маленькой плетёной корзине. Одно лишь это заставило Эрена содрогнуться всем телом, но вспомнив, что он пообещал Армину, сердце ушло в пятки. Видя измученное лицо друга, Эрен предложил ему поспать, заверив, что сам сможет справиться с управлением такого незамысловатого устройства. Арлерт, конечно, стал протестовать, однако же перебранка закончилась довольно быстро — ни у Эрена, ни у Армина не было достаточно сил, чтобы начинать очередной спор. Армин объяснил ему основные правила работы с горелкой и выпускным клапаном, по пунктам разложил первые шаги в случае чрезвычайной ситуации. Йегер помнил, как Армин уселся у одной из стенок и уже через пять минут спал крепким сном, помнил, как, с трепетом подбавляя газа, летел над лесом гигантских деревьев, казавшихся ему тогда маленькими травинками, помнил, как лишь присел на пару минут, чтобы расслабить натруженные мышцы ног, и в то же время горящее звёздное небо превратилось в абсолютно чёрное полотно, и его воспоминания оборвались.
— Уснул, — простонал Эрен, коря себя за то, что так сильно оплошал.
Он перевёл взгляд на Армина, всё так же сидящего у противоположной стенки и спокойно спящего.
«Ничего, ведь всё обошлось же», — подумал Эрен.
И тут же корзину сильно тряхнуло, по телу побежали мурашки, и всё нутро будто подпрыгнуло к горлу. Эрен резко встал на ноги и выглянул наружу — сердце затрепетало в радостном возбуждении, стоило только глазам увидеть расстилающуюся перед ними сверкающую бирюзовую гладь моря. Но вот корзину вновь тряхнуло, и сердце забилось ещё чаще и сильнее, но уже от страха — они стремительно падали. Эрен мёртвой хваткой вцепился в край гондолы, пытаясь удержаться, и немигающим взглядом полным отчаяния смотрел на опасно приближающееся море, уже казавшееся ему не безмятежно прекрасным, а чудовищно пугающим. Эрен зажмурился и попытался вспомнить всё, что говорил ему Армин, но мозг словно нарочно блокировал все наставления. Йегер застонал и метнулся к другу.