Ирацибета понимала, как именно намеревался действовать Чарльз, если шахматная партия не задастся.
***
— Этот дар согрел мне сердце, — говорит Ирацибета с таким пренебрежением, что в голубых глазах Времени мелькает искра понимания. «Как ты можешь думать, что я забавляюсь воспоминаниями о той казни?»
Как ты можешь думать, Тик-Так, что я забавляюсь воспоминаниями о днях, когда Чарльз Кингсли срывал казни для Мираны и её некромантии, являясь в костюме палача с Валетом и котом-оборотнем?
Как ты можешь думать, Тик-Так, что я позволила Чарльзу испортить ту казнь?
Как ты можешь думать, Тик-Так, что я хочу тебя свергнуть?
Эти вопросы нельзя задавать даже при самых близких слугах. Ирацибета выразительно смотрит в глаза Времени и видит в них понимание.
Всё их общение — прогулка по острому лезвию. Чарльз или не Чарльз — вот в чём вопрос! И в очередной раз надо напоминать, что в крошках она винит именно Мирану, что не забыла, как выручил её Время, что если и править прошлым, настоящим и будущим, то только вместе, а никак не воюя…
Всё это выглядит как капризы, дворецкого и овощную фрейлину их речи немало смущают, но они, по крайней мере, не слышат фамилию «Кингсли», а стало быть, ничто не нарушит хрупкий баланс…
Кроме того, что Тик-Так внезапно куда-то убегает.
***
У Алисы было всё, о чём она могла мечтать. Корабль, приключения, деньги, необходимые связи. Так отчитывался Абсолем. Хэмиш, конечно же, посягал на «Чудо», но Хелен никогда не позволила бы дочери работать клерком, стало быть, скоро появится компания «Кингсли и Кингсли». Если девчонке приспичит выйти замуж, рядом с ней Харкорт, привлекательный мужчина, деловой, достаточно умный, чтобы заинтересовать её, достаточно верный, чтобы быть рядом до конца.
Время не мог понять, почему она вдруг оказалась перед ним. Конечно же, она не вызнала про отца. Иначе не взяла бы с собой его часы, зная, как сильно Время жаждал вернуть их. Она просила о семье Тарранта Цилиндра, и это попадало под пункт договора, но заниматься поимкой Чарльза Время не стал. Не хватало, чтобы Алиса и Ирацибета вновь увиделись.
Ведь если это всё же происки Чарльза… Хотя дочурка у него глуповата для такой игры.
— Эти новые поколения, — бормотал Время в спину Алисы. — Отец хотя бы умел воевать красиво. Чтобы победить его, требовались ум, смекалка, изобретательность.
И тут — удар ниже пояса. Похитила хроносферу. Умудрилась втереться в доверие к полоумной шайке-лейке и задержать преследование. Унесла хроносферу за пределы Подземья, отдав прямиком в руки Времени Надземья.
— О чём ты думал? — ревел Время на Абсолема.
— Надо было проверить, что они не в заговоре против вас. Королева была слишком настойчива относительно хроносферы, а девчонка разбила часы, о которые малышка Ирацибета должна была удариться головой. Забыли, что именно часы должны были стать залогом того, что Ирацибета никогда не пойдёт против вас? Кто теперь вселит в её мозги крохотные флюиды безумия?
— Она орала на меня в замке, когда Алиса только украла хроносферу! Так не орут, если знают, что Чарльз пришлёт свою бестолочь! Я следил за каждым её взглядом, за каждым жестом! Да если бы ты её не привёл через зеркало, Ирацибета бы ударилась о часы! Всё было бы гладко!
— Так взгляните, что она читала, — Абсолем повёл крылом, и в зеркале отразился письменный стол, на котором лежали чертежи Чарльза. На самом верхнем листе было выведено: «И помни, Время тоже боится. Главный его страх в том, что однажды кто-то из жителей Подземья станет его главней».
— И как теперь это разгребать? Даже если это заговор, даже если они обе притворялись врагами, чтобы меня запутать, как это должно было мне помочь?
— Её часы принадлежат вам по договору, его часы у неё в кармане. Вы могли удержать баланс между мирами, если бы взяли всё и сразу. Но нет, вам понятие баланса неведомо.
Время не мог понять, отчего всегда спокойный и лояльный Абсолем вдруг взял такой тон.
— Я заключал договоры с королями и с простыми жителями, я не могу вершить то, что захочу, представь себе!
— Суть договоров в том, чтобы найти баланс. Все его умеют искать. Мирана, некромант, всегда искала, чтобы лишний раз не нарушать границу между миром мёртвых и живых. Ирацибета всегда искала, чтобы удержать голову на плечах и чтобы вы со своими домыслами не превратили её в ещё большего монстра. Чарльз прискакал на Угрюмый Брег, чтобы обеспечить баланс сил на шахматной доске и остановить кровопролитие. Только вы сначала выгнали обоих Кингсли в Надземье, а потом сделали для них ловушку в виде этого пункта про любого отца.
— Я хотел больнее уколоть его!
— Чтобы он, уколотый, разнёс вам всё по винтикам? Я видел вас со стороны, — Абсолем вновь махнул крылом, и теперь в зеркале была картинка, разделённая пополам искрящейся линией. Двое перетягивали канат, каждый на своей половине. — Вот что происходит. Время Надземья канат выпустила и позволила своим подданным прийти сюда, — одна из фигур в зеркале отпустила канат, и вторая полетела на пол. — Если бы вы сразу схватили Алису и двое часов, вы бы ещё могли удержаться на ногах. Теперь баланс не сохранить. Я здесь бессилен.
— Не верю… Ирацибета… поможет мне.
— Летите к ней и проверьте. Она тоже не в силах вас терпеть.
***
— Ну и где тебя носит? Где Алиса? Где моя хроносфера?
— Она прыгнула в зеркало и была такова.
Нет смысла врать Ирацибете. Даже если она заодно с Чарльзом, главное — вернуть хроносферу.
— Что? Ты дал ей уйти?
— Нет… Я обязан её найти. Где она?
— Мне-то откуда знать?
— Вы же с ней враги…
Время пятится, готовый признать поражение. Он потерял контроль надо всем, пусть она признается, что Алиса — это хитроумный план Чарльза. Пусть даже все узнают о Времени Надземья. Плевать.
Слишком много его ушло на то, чтобы досадить Чарльзу. Слишком прочно тот сидел в сердцах жителей Подземья, хоть сотри им всю память. И Время опять ждал трюка, боялся, пытался нащупать тот самый баланс… Теперь поздно. Всё летит в Бездну. Слишком мало его осталось.
— Она мямлила себе под нос о каких-то… шляпах… о цилиндрах… сказала, что непременно их спасёт… что бы это значило?
— Я знаю, что это значит.
Глядя на решительность Ирацибеты, Время уже не волнуется. Он смотрит на неё, как на результат эксперимента, что сейчас подтвердит или опровергнет гипотезу.
— Стража! Взять его!
И Время чуть наклоняет голову: ага, вон оно как пошло. Всё-таки он проиграл. Ирацибета смотрит на него равнодушно, но едва заметная дрожь в голосе выдаёт её волнение. Она репетировала эту фразу, несомненно:
— Отныне, милый, я тебя главней.
***
Время смотрит на себя со стороны. Особые зеркала помогают ему в этом. Вот красные шипы оплетают замок. Жители застывают прямо на переходах. Даже Чешир на сей раз не сбежал, остался вместе со всеми. Алисе нужно успеть, и последняя горстка флюидов останавливает шипы за её спиной, под её ногами. Застывает Уилкинс, последняя секунда Подземья.
Сначала гаснет циферблат, лишь потом — его лицо.
Неужели он стал настолько человечным, что даже не хроносфера определяет его ход?
Скоро пятница. Скоро сюда явится Чарльз. Какие ему нужно ставить условия, чтобы сохранить баланс?
Был ли баланс, когда они строили друг против друга коварные планы? Науськивали друг на друга то толпу мертвецов, то стаю зелюков… Весело же было.
Что-то он упускает. И Абсолема больше нет рядом, чтобы помочь.
Время в одиночестве сидит в кабинете. Только Вечные Часы тикают, но в их ходе больше нет приятной уху музыки, под них не выстраиваются мысли, не находятся ответы.
Биг Бен по ту сторону зеркала покрыт строительными лесами. Она не боится реконструкций и перемен. А он делал всё, чтобы сохранить всё по-старому.
Послушаться Чарльза тогда? Нет, это было бы безумие.
Но всё вокруг в той или иной степени безумно.
Время не может придумать, как начнёт игру, куда поведёт шахматные войска. То и дело он мыслями возвращается к Чарльзу. Его можно было отдалить навек, но он сам прописал в договоре, что Чарльза можно будет вернуть. Неужели этот, в сущности, маленький человек так нужен всему Подземью? Неужели…
Нет-нет-нет, так не годится. Скучать он по Чарльзу точно не будет. Он вообще про возвращение прописал, чтобы запугивать и показать, что он тут самый главный, самый хитрый…
Обхитрил сам себя. Прав был Абсолем. Надо было распрощаться с Чарльзом навсегда или схватить Алису. Он слишком боялся, потому что слишком… верил, что Чарльз на многое способен.
В пятницу он придёт, полный сил и воли, чтобы победить. А Время даже не знает, за что, собственно, теперь нужно бороться.
Как-никак, Чарльз Кингсли спас их всех от верной гибели. Расстроил ещё одну казнь.
Ирацибета ведь тогда помогла ему, потому что боялась Времени.
Что же нужно от подданных правителю — любовь или страх?
***
Ирацибета, увы, уже не могла дать ответ на этот вопрос. Она сидела рядом с сестрой, пила чай вприкуску с печеньем, и обе они смеялись. Они говорили о казнях и воскрешениях, о жиге-дрыге, о новых модных шляпах, что делали освобождённые Цилиндры. Деревья в Мрамореале вновь цвели, и даже дерево Тумтум пустило новый побег. Распускались бутоны на клумбах, в горшках и цветочных лавках, и всем казалось, будто это цветение самое прекрасное из всех.
Только вот аромат у цветов был необычный. Все они без исключения пахли так, как пахнут розы. Никто не знал причины, все лишь наслаждались этим.
========== Эндшпиль. Новый договор. ==========
— По праву, данному членам Непреложного рода Кингсли, мы собрались здесь, чтобы подписать новый договор. По обоюдному желанию сторон, условия договора определяются исходом шахматной партии, что служит знаком дру… дружеских намерений Его Вечности и Его Величества.
Шалтай-Болтай трясся от страха. Он даже не решался смотреть в глаза игрокам, понимая, что сейчас двое сильнейших будут проливать чужую кровь, будучи неспособны ранить друг друга. А страдать приходилось ему, наблюдателю шахматной доски.
Из воздуха рядом с Шалтаем возник Чешир и мягко обернул яйцо хвостом. Проигнорировал строгий взгляд Времени: коты, как известно, ходят сами по себе и не подчиняются ничьим указам. Шалтай привык, что в кабинет к нему прилетает Абсолем, но тот сегодня отказался следить за партией.
Всё это было страшно. Карты, фигуры, статуэтки трепетали под пальцами в тяжёлой перчатке и пальцами морщинистых рук. Шалтай будто слышал, как стучат сотни сердец, и стук этот заглушал речь играющих и даже тихое мурлыканье Чешира. Когда рука Времени потянулась к Шалтаю, Чешир ловко махнул хвостом — и яйцо полетело вниз.
Чарльз поймал его у самого пола, как тогда, в безвременье. Аккуратно поднёс к ковру, и наблюдатель понял, что тот собирается делать. Зажмурил глаза и позволил легонько ударить себя, а потом рассыпался на кусочки.
В тот же миг со стола исчезли все до одной фигуры. На ковре один за другим появлялись жители Подземья, маленькие и светящиеся. Время внимательно посмотрел на Чарльза и расхохотался.
— Что происходит? — спрашивали друг друга жители, глядя на незнакомый кабинет и двух великанов.
— Как давно ты догадался?
— Когда впервые попал в Китай. Там верили, что мир появился, когда первый человек вылез из гигантского яйца. Сопоставил с тем, что фигуры на доске в твоё отсутствие раз за разом собирали по кусочкам наблюдателя, и внутри он был пуст. Раз за разом воссоздавался мир, описанный в Оракулуме.
— Чарльз? — Мирана была бледнее обычного. Ирацибета держалась спокойно и взяла сестру за руку.
— Теперь каждый из жителей Подземья может увидеть, как их судьбами игрались. Или ты думал, что я буду проливать их кровь ради собственных амбиций?
Те, кто узнал Время, спешно кланялись. На Чарльза смотрели настороженно, но не злобно. Его Вечность считал этого человека за равного, к тому же, им только что показали им ценное зрелище.
— Для полноты картины, Мирана, прошу, воспользуйся правом, данным тебе от рождения. Пусть все до единого появятся здесь, чтобы присутствовать при подписании нового договора.
Мирана вопросительно взглянула на Время. Тот кивнул и отодвинул полу парадного одеяния. Тысячи миниатюрных часов висели на тоненьких цепочках, украшенных ещё более мелкими подвесками. Лишь часть из них тикала.
По мере того, как Мирана пела заклинание, всё больше и больше часов начинала тикать, хоть и не в такт, а рядом с жителями Подземья появлялись те, кто успел умереть. Первым появился отец Чарльза, за ним — другие короли Непреложных родов. Ирацибета замерла при виде Кримса, который вежливо приветствовал её. Цилиндры обнимали старых шляпных мастеров, Труляля и Траляля пожимали руки старому Брильяму Хинкелю, а комната тем временем наполнялась всё новыми и новыми существами. Даже чудовища Незапамятной Бездны молча и спокойно сели на ковёр рядом с жителями, не внушая никому страха.
— Полагаю, не все здесь помнят меня, — Чарльз бросил короткий взгляд на Время, — но теперь, глядя на цепочки воспоминаний, вы можете понять, почему иногда забывали что-то важное. Всё это, как и завод ваших часов, принадлежало Времени, и он распоряжался этим по своему усмотрению.
— Мудрому усмотрению! — заметил король Олерон.
— Покажи им.
Время поджал губы, но противиться не стал. Он провёл пальцами вдоль края полы, зубчатые украшения закрутились, цепляясь друг за друга, и цепочки часов стали удлиняться, наполняясь всё новыми и новыми подвесками. Жители Подземья один за другим хватались за головы, а их часы медленно опускались всё ниже, пока стоявшие ближе всех к Времени Бравные Воины не смогли взять их в руки.
— Я в порядке! — взвизгнул Таррант и, унимая пробравшую дрожь, поднял удивлённый и радостный взгляд на Чарльза. — Я теперь всё помню… Вот оно, оказывается, какое было сумасшествие.
— И я помню! — воскликнула Мальямкин. — Ой…
К ногам Чарльза подбежал Баярд, виновато виляя хвостом. Всё больше и больше глаз смотрело на Непреложного Короля. Подкладка Времени опустела. Достав из заднего кармана большие часы с выгравированным именем «Чарльз Кингсли», Время положил их на стол. Чарльз спокойно взял их и убрал в карман.
— За это я боролся долгие годы. Я считал долгом короля спасти свой народ от безумия. Но Ирацибета и Мирана показали другой путь в исполнении королевского долга — быть рядом со своими подданными и принять их недуг. Какой путь был правильнее, решать только вам. И договор со Временем подписывать будете вы. Все вы, каждый из вас имеет право голоса, право на собственный выбор.
— Чарльз, — только и смог вымолвить Нивенс МакТвисп.
— Я победил. Теперь они сами сделают выбор, — Чарльз тихо улыбнулся.
— Ты проиграл, — усмехнулся Время. — Ты не оставил им выбора, делать выбор или нет. Стало быть, я победил.
Жители Подземья шептались. С немым вопросом на Чарльза смотрел отец. Друзья со стыдом опускали глаза, Мирана со страхом смотрела на свисающий край бумаги, которую подготовили для договора.
— А как же ты? — спросила Ирацибета. — Ты разве не останешься с нами?
Все стихли. Чарльз горько усмехнулся.
— Вы очень долго жили без меня. Вы берегли друг друга, заботились друг о друге. Я же только искал что-то чуждое всем вам в далёких краях. Не думаю, что вы будете печалиться о моём уходе.
— Но ты наш друг! — к ботинку Чарльза подбежала Мальямкин. — Нам так хорошо было рядом с тобой…
— Там у меня семья. Мне было хорошо с вами, но без них будет плохо.
— Алиса, — пробормотал Шляпник, но сейчас Чарльз слышал даже самый тихий шёпот.
— Я здесь, чтобы помочь вам перейти по ту сторону зеркала. Если вы хотите начать новую жизнь, другое Время готово вас принять. Ни шахматы, ни карты не превратятся в предметы. Животные сохранят речь и разум. Выбор за вами.
— Я остаюсь здесь, — сказала Ирацибета. — Подданным нужна королева.
— И я остаюсь, — кивнула Мирана. — Неважно, на моей голове будет корона или на голове сестры.
— Семья — это главное, — Таррант шагнул ближе к родителям, братьям и сёстрам. К нему тотчас прибились близнецы, Соня-мышь, Баярд и его семья.
— Что, никто больше? — Время тихо засмеялся. — Видишь, ты по-прежнему непопулярен.