— Поклонись мне.
Чарльз понимал, что это ловушка. Не отводить глаз — показать недоверие. Опустить — показать в себе такую булатность, что Бармаглот разъярится, как при виде Вострого Меча. Медленно достав зеркало, которое послужило ему проходом в этот раз, Чарльз положил его на землю и поклонился, через зеркало наблюдая за Бармаглотом.
— Мутёр, как шорёк, — сдержанно пророкотал Бармаглот, — и пропок, как роза.
Чарльз выпрямился и вновь протянул руку. Бармаглот поколебался ещё немного и потом, закрыв глаза, подался вперёд. Тупая морда с торчащими клыками коснулась руки Чарльза. Тот улыбнулся.
— Я знавал сад, где цветут прекрасные, хоть и надменные розы. Они жаловались на зелюков, что портят их корни, не попадаясь на шипы. Думаю, все в Подземье знают, где больше всего зелюков, зелюшек и маленьких зелюшат…
— Ты предлагаешь мне ужин или битву, Бравный Воин? — за неимением бровей Бармаглоту пришлось выразить своё недоумение наклоном головы.
— Битву, после которой будет зелюшиный пир.
***
— Как же трудно быть всесильным и величайшим! — вздохнул Время. — Нельзя обвинять в случившемся высшие силы, потому что ты и есть эти самые силы.
— Милорд, мы делаем всё, что можем! — воскликнул Уилкинс, стараясь перекричать дикие вопли, разносившиеся по всему замку Бесконечности. — Они всё ещё бесятся, будто нанюхались…
Он не посмел произнести слово «розы». Слишком хорошо знал, как гневается хозяин.
Внезапно по стенам пробежали молнии, и стало абсолютно тихо. Тиканье часов в кабинете показалось оглушительно громким.
— Кто смеет распускать здесь свои флюиды? — от такой наглости Время едва не задохнулся. Выбежав к часовому механизму, он увидел растерянных секунд и минут, молчаливо наблюдающих за тем, как стая испуганных зелюков пытается забиться во все возможные укрытия. А ещё через секунду витражное окно с грохотом разбилось.
Время пропустил тик на циферблате. Страшнее было некуда: в его Замке парил Бармаглот, на шее которого сидел Чарльз Кингсли с Вострым Мечом в руках.
***
Алиса никак не могла дотянуться до печенья. Маргарет своё стащила и тайком поедала вдали от кухни, а роста Алисы не хватало, чтобы дотянуться до полки буфета.
— Ах, если бы я могла вырасти, когда захочу, а когда захочу — уменьшиться, — вздохнула Алиса. Чарльз с улыбкой наблюдал за ней.
— Алиса! — в дверях появилась строгая Хелен. — Я запретила вам с Маргарет есть печенье.
— Я и не ела! — воскликнула Алиса, оставив буфет в покое.
— Да? А почему же крошки под твоей кроватью?
— Маргарет, — ответил за Алису Чарльз. — Съела печенье, а крошки — под другую кровать. Посмотри, Алиса же не может дотянуться, — он подвёл девочку к буфету. — Видишь?
Хелен покачала головой и ушла на поиски Маргарет.
— Ты следил за тем, как я пытаюсь не слушаться? — грустно спросила Алиса.
— Я знал двух сестёр, которые сильно поссорились из-за печенья. Не хочу, чтобы это повторялось вновь. А знаешь, что для этого надо сделать? — улыбнулся Чарльз.
— Что?
Чарльз поднял Алису и позволил взять печенье.
— Все дети непослушные. Некоторые просто умеют хорошо это скрывать. Когда-то и я был очень непослушным.
— Даже ты?
— Да. Я тоже воровал печенье с высокой полки.
***
— Остановите его! — Чарльз никогда не слышал, чтобы Время так кричал. Высота, которая разделяла его и часы жителей Подземья, теперь не имела значения. Бармаглот хвостом отшвыривал секунды и минуты — собраться в час на узком проходе было невозможно.
Один удар Вострым Мечом — и часы с выгравированным именем «Чарльз Кингсли» упали в руку владельца.
— НЕТ!
— Прошу, — Чарльз бросил зеркало под лапу Бармаглота. Тот, дождавшись, пока Чарльз скроется внутри, мощным ударом разбил зеркало на тысячи осколков и лениво направился на поиски зелюков.
***
— Это целое искусство — дотянуться до верхней полки, — Чарльз жевал печенье. — Только после успеха тебя всё равно попытаются наказать. Нужно умение уходить от наказания или же смелость принять его.
Алиса сидела рядом, ела печенье и болтала ногами. Мир для неё был прекрасным, и отец был готов сделать всё, чтобы это продлилось как можно дольше.
***
— Там зайчик за столом чай пьёт, а большой кот улыбается. Гусеница вновь пускала дым изо рта. А ещё я видела, как все бегают по кругу, чтобы просохнуть после купания.
«Время опять сломал что-то, и теперь все бегают по кругу, подобно секундам и минутам в замкнутой кроличьей норе», — Чарльз внимательно слушал. Иногда Алисе не удавалось даже добраться до Шляпника, иногда же она рассказывала истории о герцогине с поросёнком вместо ребёнка, которые прекращались спустя несколько кошмаров.
«Он пытается затянуть Алису в Подземье. Хроносфера ломается всё чаще, всё больше ошибок приходится вычёркивать из Оракулума».
— Что тебе сегодня приснилось, милая? — спрашивает Хелен за завтраком.
— Всё тот же мой кошмар, — жалуется Алиса. — Сегодня я видела, как Королева и её подданные-карты судили Валета за то, что он якобы съел крендели. Ни один крендель не был съеден, но его всё-таки судили, а когда я попыталась вступиться, то проснулась.
Чарльз невидящим взглядом уставился в тарелку. Валет, его верный слуга и преданный друг, теперь попал под слом. Кем его сделали? Беспомощным пажом? Слабовольным трусом? Предателем? И раз они сумели схватить его, значит, самый искусный воин Подземья теперь тоже на стороне Времени… И эту личность изменили…
***
— А теперь съешь расти-булку, — приказал Чарльз. — Надо учиться сражаться не только с теми, кто превосходит тебя по размеру, но и с равными.
— Ну вот, — Соня-мышь топнула ногой. — Ты же знаешь, это не мой стиль!
— Твой стиль — выколупать кому-нибудь глаз, — хихикнул Стейн.
— А ты не смейся, а то сам без глаза останешься! — пригрозила Мальямкин и нехотя сунула в рот расти-булку. Дождавшись, пока она вырастет, Чарльз взял меч и приготовился к поединку.
— А всё же, что ни говори, лучший отсекатель и ранильщик в Подземье — это палач Красной Королевы, — проговорил Труляля, наблюдая за поединком Мальямкин и Чарльза.
— О да, Соня сносит глаз, а палач всю голову, — подхватил Траляля.
— Да бросьте, — махнул рукой Таррант. — Подумаешь, королева! Кровавая ведьма — вот она кто. Любит казни так сильно, что скоро и муженька своего на плаху отправит. Кримс-то под её дудку пляшет.
— И все рассуждают так, будто никто из вас никогда не окажется её плахе, — проворчал Абсолем, недовольно глядя на Тарранта.
— Таррант точно не окажется, — задумчиво проговорил Стейн. — Сумеет околпачить её огромную голову.
— Ну, я не так хорошо околпачиваю, как мой отец, — улыбнулся Таррант. — Он сейчас работает над новыми уборами для всех королевских семейств. Кримсы, Мрамореалы и, конечно же, Кингсли, — он не без гордости посмотрел на друга, который одолел Мальямкин и уложил на лопатки. — Браво, принц! Вот хорошо будет, когда все королевства заживут в мире.
— И всё же тренироваться и готовиться к войне надо, — пробубнил Абсолем.
— Хватит с меня этих расти-булок! — Мальямкин выхватила микстуру и уменьшилась до обычного размера. — Вот так меня никто победить не может!
— Воистину, — улыбнулся Чарльз и поднял Соню-мышь на ладони. Та несколько раз взмахнула крохотным мечом. — Трепещите, враги! Вот ваша погибель!
— Страшнее некуда! — подпрыгнул Таррант и тут же принялся отплясывать жигу-дрыгу, а остальные, кроме Абсолема, засмеялись.
***
— Алиса, не беги за кроликом, — Чарльз оттаскивает Алису от дерева, у корней которого зияет нора.
— Но он словно из сна!
— Из кошмара, милая. Вдруг ушибёшься головой? Не надо, доченька.
Розы оплетают нору. Розы оплетают циферблаты и корпусы часов. В карманные часы вложены розовые лепестки, букеты из роз стоят в вазах возле всех зеркал. Розами увита беседка, где любят играть Алиса и Маргарет.
— Ой, смотри, соня-мышь, — кричит Алиса, указывая пальцем куда-то в траву. Чарльз кидается к дочери, прикрывая глаза; он приучен драться с Мальямкин вслепую.
— Ну вот, ускользнула…
Скользкое, круглое между пальцев. Алиса не видит, что оставила соня-мышь. Глаз, некогда принадлежавший Валету Червей. Стало быть, Время разочаровался в Нивенсе и посылает помимо кролика Мальямкин.
Новая атака ночью. Чарльз не щадит себя, из крови вырастают новые и новые розы. К утру ими увиты все стены их дома. Потерявший много крови Чарльз утром не может встать с постели.
— Милый, тебе нельзя так переутомляться, — Хелен заботливо утирает пот со лба мужа. — Ты обязательно найдёшь инвесторов, «Чудо» отправится в путь. Нужно всего лишь подождать. Придёт время, и люди поймут, почему твой проект такой важный и прибыльный.
«Придёт Время? Нет, я не позволю ему прийти сюда», — думает Чарльз, стискивая зубы.
Алиса вновь рядом. «Это просто дурной сон, папочка». Щиплет за руку, чтобы помочь проснуться, но раны лишь сильнее болят, напоминая, что всё это — страшная реальность, и она никогда не кончится.
***
— Чарльз Кингсли был человеком, который опередил своё время, — лорд Эскотт никогда не говорил так много хороших слов в адрес покойного. Алиса не могла найти себе места среди взрослых и потому подошла к могиле ближе всех. Ей на мгновение померещилось — отодвинуть надгробие, и там будет кроличья нора. С книжками и шкафами, как в папином кабинете. Пролететь туда и войти к папе, который будет весел и здоров.
Лишь на секунду закрыла глаза. Открыла и замерла от изумления: по бокам расцветали розы. Белые и алые. Отец их так любил.
И она любит. Она всё сделает, чтобы сохранить память об отце. Забыть его — страшнее некуда.
========== Оборотень из Чешира ==========
Всякий раз, как принц Чарльз появлялся на горизонте, Абсолему хотелось спрятаться в кокон и не вылезать, пока мальчишке не пробьёт его Час. Увы, часы королевских особ из Непреложных родов стояли на особом счету, и потому приходилось смиренно дожидаться дня, когда вопросы этого шумного ребёнка иссякнут. Впрочем, у Абсолема была идея, как ненадолго отвязаться от докучливого мальчишки.
Сады Бредшира располагались вдали от Замка Цветов, но благоухали столь же дивными ароматами. Здесь ютились зелюки, по наве пырялись самые хливкие шорьки Подземья, цветы умели разговаривать, а на самом высоком грибе было особенно удобно расположиться с кальяном. Абсолем знал, что король Кингсли не откажет ему в просьбе присмотреть за Оракулумом. Именно в этих местах было решено хранить реликвию — сюда мало кто заглядывал с тех пор, как Непреложный род Кингсли выстроил новую резиденцию вдали от Южных болот, где почва для капусты была куда благодатнее.
— Абсолем! — детский крик разносился по саду, а гусеница, посмеиваясь, пряталась в кальянном дыму. — Ты не рассказал мне про хроносферу! Помоги мне!
— Кто это тут кричит? — раздался строгий голос. Это говорила одна из роз, возвышавшаяся над маленьким Чарльзом.
— Здравствуйте, — вежливо поклонился Чарльз. — Вы не подскажете, где спрятался Абсолем?
— А почему мы должны подсказывать? — спросила другая роза, чуть пониже стеблем.
— Потому что я ваш повелитель. Моя задача — заботиться обо всех розах во всех королевствах, ведь меня нашли в розовом бутоне! — мальчик улыбнулся и протянул к розам руки, будто желая обнять их.
— Всем известно, детей находят только в капусте! — фыркнула третья роза.
— Вы мне не верите? Смотрите! — Чарльз изо всех сил постарался сотворить розовый бутон, но с его пальцев слетели только жухлые лепестки.
— Ой, смотрите, какой могучий властелин роз! — с издёвкой сказала первая, и все цветы вокруг мальчика расхохотались.
— Я правда могу управлять вами! Я Непреложный принц! — Чарльз растерянно оглядывался, не понимая, отчего все вокруг так жестоки к нему.
— Ты? Так почему же ты позволил зелюкам грызть наши корни и стебли, раз ты о нас заботишься? И почему твой замок так далеко от нас? Непреложные Величества плевать на нас хотели? — вторая роза склонилась над мальчиком. — Будь ты хоть самым великим королём на свете, ты не сможешь управлять ни одним цветком в этом саду. Никто не станет тебе другом, не исполнит ни одну твою просьбу, потому что нельзя приказом заставить других полюбить тебя. Ты не думал, что Абсолем ушёл от тебя, потому что не любил и не хотел быть с тобой?
— Ты не думал, что в твоём замке тебя отпустили сюда одного, потому что не будут горевать, если с тобой что-то случится? — добавила третья.
— Я не один! Со мной пошёл Баярд, я его отпустил охотиться на шорьков!
— Ещё и шорьков обижаешь, наглый мальчишка!
— Пожалуйста! Помогите! — Чарльз пробежал вдоль дорожки, надеясь, что хоть один цветок поможет ему, но чей-то длинный корень пророс прямо ему под ногу, и мальчик упал под хохот бутонов. Чарльз кое-как поднялся и бросился прочь, едва смотря под ноги. Ему уже было не до Абсолема и не до Оракулума. Расцарапав сюртучок острыми шипами, он выбрался на дорожку, по обе стороны которой росли лишь низкие деревья без листвы. Бежал он недолго и вскоре остановился, сел на землю и закрыл лицо руками.
«Я-то воображал, что владею всеми цветами в мире и каждому могу быть другом, а они лучше обошлись бы без меня. Я и один бутон не могу заставить расцвести. Какой же я после этого Непреложный принц?»
Он лёг на землю и заплакал.
Вот тут-то и появился Чешир.
— Здравствуй, — сказал он.
— Здравствуй, — тихо ответил Чарльз, оглядываясь по сторонам, но никого не увидел.
— Я здесь, на дереве.
На дереве никого не было. Потом в воздухе нарисовались два огромных глаза, за ними улыбка, потом кошачья голова, за ней туловище с хвостом.
— Вижу, кто-то из встречных был неприветлив и когтист? — Чеширский кот тут же замурлыкал.
— Шипаст, скорее, — Чарльз поднялся и подошёл к ветке. — Какой ты красивый!
— За что тебя так?
— Я искал Абсолема, чтобы он рассказал мне про Оракулум и другие времена. Но цветы сказали, что Абсолем не хочет быть моим другом. А ведь мне так с ним нравилось общаться! Я бы его каждый раз хвалил, какой он умный, но он отказывался, потому что это и так все знают, а… а будущим монархам льстить своим советникам не к лицу, — Чарльз шмыгнул носом.
— Ты утомил его настолько, что он сбежал в Бредшир? — Чешир соскользнул с ветки и потёрся пушистой головой о руку мальчика. — Ну, есть и другие собеседники для таких диалогов.
— Папа говорит, никто со мной не будет беседовать об этом. Я знаю, они хотят спрятать от меня выходы туда, где я буду не принцем, а обычным мальчиком, и смогу дружить с другими цветами, — Чарльз всхлипнул. — Это королевский запрет!
— Ах, я всегда сторонюсь политики, — улыбнулся кот. — Представлю тебе Шалтая — и до свиданьица!
Он растворился в воздухе, но Чарльз знал, где он и куда за ним следовать.
***
— Я его уничтожу! — Время с азартом смотрел на копию Оракулума, в которой Алиса Кингсли склонилась над свитком в Бредшире. — Он не сможет устоять, зная, что его дочь здесь! А когда он сюда прибудет, я заполучу их обоих и корабль «Чудо» в полное распоряжение!
— И зачем вам это? — спросил Чешир, материализовавшись на столе прямо перед Временем.
— Опять ты, подломурк пахлорыбный, — Время брезгливо поджал губы.
— И вам не хворать, как говорится.
— Уилкинс, напомни, почему я всё ещё терплю этого обжорста и не вычёркиваю из Оракулума?
— Так ведь вы не властны над его часами, сэр, — кашлянул Уилкинс. — Вы отмеряете тех, кто рождается и умирает лишь раз, а у котов, как известно, девять жизней.
— И шанс болтаться между мирами безо всяких нор и зеркал, — Время раздражённо отбросил бумаги в сторону, но Чешир исчез и тут же материализовался на широком подлокотнике кресла. — Опять она тебя подослала, да?
— Ах, я всегда сторонюсь политики, — улыбнулся кот, — но, Ваша Вечность, зачем вам в Подземье два бунтовщика, которые любят друг друга и готовы разнести вам всё Подземье? Ладно, если они просто украдут «Чудо», а если Брандашмыга или Бармаглота?
Время издал невнятный звук и поёжился.