— А кто там? — спросил он у фидаина рядом, удивляясь про себя, насколько чужим кажется его голос.
— Альтаир, конечно же, — фыркает в ответ фидаин, раздражённо кривясь, но его лицо быстро приобретает прежнее выражение.
— Да нет же, его я и так знаю, — Малик нахмурился, но в сердцах ликовал, что никто, похоже, не заметил его вопроса. — Я говорю о том, другом.
— А, ты об этом, — задумчиво протянул фидаин, склонив голову набок, точно заинтересованная птица. — Да, я кажется знаю его. Это Камиль. Предатель.
Малик изумлённо приподнял брови, растерянно моргнув. С внутреннего двора донёсся перезвон мечей. Малику казалось, что внутри у него всё остыло и свернулось в морской узел. Он выбрался из толпы фидаинов, быстрым шагом спустился по ступеням вниз, перелетая через две сразу. В ушах грохотом стучала кровь, точно грозные вздохи филина. Он не думал, почему так бежит, и почему так хочется понять, что ему это всё приснилось.
К тренировочному кругу его не пустили: толпа гудела и двигалась, точно потревоженный клубок сенокосцев, не давая ни малейшей возможности разглядеть, что творится в тренировочном круге. Перезвон мечей, казалось, заполнил весь Масиаф. Малик слышал лишь как разговаривали и вздыхали люди, но до самых краёв образовавшегося сборища долетали только смутные отголоски первоначальных фраз. Толпа вздрогнула и Малик насторожился, точно лань, услыхавшая в лесу шорох. Он попытался выглянуть вперёд, но так ничего и не увидел. Все начали победно ликовать, словно уничтожили самого злостного врага Ордена. Горло у Малика судорожно сжалось. Сделав последнюю попытку, он наконец протиснулся сквозь толпу, ближе к тренировочному кругу.
Первым, что он услышал, был крик: истеричный и нечеловеческий, срывающийся в хрип где-то на середине. От этого звука его пробрало холодом до самых костей, но Малик всё равно заставил себя взглянуть на разворачивавшиеся среди вздымающегося песка события.
Камиль — теперь Малик удостоверился, что это именно он — почти лежал на земле, опираясь на дрожащие от боли руки. Одной ногой он опирался о землю с переменным успехом, а вторая была вытянута, точно подбитое птичье крыло, и на голени у него виднелась распахнутая красная рана, из которой белела кость. Камиль заметно дрожал, лихорадочно хватая ртом воздух. Вдоль спины Малика невольно пробежали мурашки. Толпа вокруг ликовала, точно свора муравьёв, поймавших паука. Альтаир небрежно толкнул Камиля ногой так, чтоб последний завалился набок, точно умирающая собака. Камиль не смог выдавить из себя ни звука, лицо его было покрыто пылью и расчерчено следами слёз. Альтаир поднял меч, целя остриём ему в живот, но Камиль выставил руки перед собой, неразборчиво пытаясь что-то сказать сквозь боль. Альтаир замешкал, и кто-то из толпы перепрыгнул через невысокие борта, забегая на тренировочный круг. Через доли секунд тренировочный круг заполонили почти все. Разъярённая толпа, не обращая внимания на Альтаира, бросилась к предателю, и все звуки мигом смешались в целостный неразборчивый гул.
Малик оцепенел, неспособный ни сдвинуться с места, ни даже вдохнуть. Кровь стучала у него в ушах так, будто он бежал от самого Масиафа до Иерусалима. Ему хотелось уйти прочь, но в таком случае его будут знать, как труса. Малик безучастно смотрел, как люди, ещё утром называвшие Камиля братом, спешили разорвать его на куски, точно стая изголодавшихся ворон. Альтаир стоял с самого края, подальше от остальных. Одежда его была в чужой крови, а рука крепко сжимала рукоять меча. На его лице играла кривая, омерзительная ухмылка.
========== Часть 10 ==========
Альтаир замер перед дверью, что вела в комнату под голубятней. Его объял необъяснимый ужас, от которого голова шла кругом, а в желудке стыло. Стражник, бдевший на этаже, только что ушёл, и на смену ему придут лишь через час: ночью никто особо не спешил стоять на одном месте несколько часов. В окружившей его тишине Альтаир мог различить лихорадочный стук собственного сердца. Он злостно вздохнул, раздражённый накатившей волной испуга, которая не имела никакой видимой на то причины. Он осторожно толкнул дверь, беззвучным шагом зайдя внутрь. В комнате было ещё темнее, чем на ступенях, и глаза Альтаира не сразу привыкли к темноте. Он быстро нашёл Малика, лежащего на самом краю общего тюфяка: Кадар, насколько Альтаир помнил, допоздна сидел в библиотеке, а Саид спал без единого звука или движения, так что остановиться пришлось на самом сопящем.
— Малик, просыпайся, — тихо прошипел Альтаир, яростно сотрясая спящего за плечи. — Вставай, у меня к тебе дело есть.
Альтаир поднял Малика на ноги и потащил прочь из комнаты. Поначалу он даже не оказывал сопротивления, но уже на ступенях Малик пришёл в себя и начал трепыхаться, точно выброшенная на берег рыба.
— Тихо, — зашипел на него Альтаир, стараясь добиться молчания. — Не шуми, ладно? И шевели ногами, а то как слон весишь.
Малик злостно фыркнул, но промолчал. В его взгляде мелькнуло едва отличимое согласие, почти сразу утонувшее в море плохо скрываемой злости. Альтаир жестом руки приказал ему идти следом, и Малик, к его удивлению, молча послушался. Они шли тихо, след в след — точно волки, выбравшиеся на охоту. Альтаир чувствовал, как Малик сердито смотрел ему в спину, готовый защищаться в любой момент. И, если понадобиться, даже напасть первым. От таких мыслей у Альтаира неприятно зажгло в груди: Малик знал, что если они поднимут шум, то отвечать придётся им обоим, а потому вёл себя тихо только пока ему это было выгодно. Они останавливались при каждом подозрительном звуке и держались в тени, чтоб никто из стражи их не заметил.
Через некоторое время подобных перебежек они добрались до комнаты на самом углу крыла фидаинов. Удостоверившись, что никого поблизости нет, Альтаир завёл Малика внутрь. Доверительнее его взгляд не стал, лишь больше наполнившись недоверием, граничащим с неприкрытым отвращением.
В комнате Дахи было пусто, холодно и темно, но Альтаира это не слишком волновало. Он сорвал небрежно подвешенный занавес с закрытого окна, и в комнате разлился неровный белый свет, отчего Малику стало заметно не по себе. Альтаир повернулся к своему вынужденному другу, который в то же время являлся его злейшим врагом.
— Предлагаю временное перемирие, — серьёзным шёпотом выпалил он, протягивая перед собой правую руку. — Я знаю, мы не слишком ладили, но постарайся меня хотя бы выслушать, хорошо?
Из окошка, оказавшегося скорее бойницей, лилась белая рваная полоса света, с трудом освещающего треть комнаты. Альтаир внимательно изучал взглядом собеседника, пытаясь предугадать его дальнейшие слова или действия. Малик тяжело вздохнул и слегка склонил голову набок, точно сбитая с толку птица.
— А мы с тобой воевали? — с искренней растерянностью спросил он, изогнув одну бровь. Альтаир чувствовал себя до глубины души оскорблённым: в его глазах их ссоры выглядели подобно равносильной войне, а в глазах Малика, кажется, точно столкновение льва и плешивой дворняги.
— Я так думал, — Альтаир сдавленно фыркнул, окидывая Малика сердитым взглядом.
Малик с недовольным видом скрестил руки на груди, и от этого жеста на его длинной ночной рубашке образовалось множество складок. Похожим образом выглядели ткани, собиравшиеся от застывших движений святых на внутренней части потолка в мадинаарском храме. Между Маликом и святыми было одно поразительное сходство: тяжёлый, полный осуждения и горечи взгляд. А ещё они все были так далеко, но в то же время близко — казалось бы, протяни руку, но ничего не найдёшь, сколько бы ни старался. Ответа Альтаир так и не получил, но молчание можно было вполне расценить, как согласие. Взгляд его собеседника стал более заинтересованным, так что Альтаир начал свой тихий и скомканный рассказ:
— У нас мало времени, — он старался говорить шёпотом, но как можно более понятно и быстро. — Дахи мёртв.
— Я знаю, — выпалил Малик, гневно фыркнув. — Напоминать не стоит.
— Послушай, — сердито перебил его Альтаир, хмурясь. — Он сказал найти кое-что в этой комнате. И мне нужен ты.
— И зачем же? — голос Малика звучал разочарованно, в глазах блеснули искры недоверия.
— Видишь? — Альтаир поднял левую руку, показывая ему отсутствие пальца. — Вот почему.
Малик с презрением фыркнул, слегка отворачиваясь в сторону. Взгляд его неуверенно переключался с одной точки на другую, словно в размышлениях. Серебряная полоса света легла ему на лицо, точно скомканная шёлковая лента. От этого его правый зрачок хищно сузился. Такими сосредоточенными бывают разве что совы, завидевшие на земле добычу. Альтаир молча ждал хоть каких-то слов в свою сторону, пусть оставшееся время этого вовсе не позволяло.
— Ладно, — слегка неуверенно кивнул Малик, хмурясь с самым серьёзным видом, будто его отправляют на верную смерть. — Что надо делать?
— Сначала научись быть тише, — раздражённо упрекнул его Альтаир, не сдержавшись. — А так пока ничего.
— Тогда зачем ты меня сюда тащил? — злобно спросил Малик, переведя взгляд от бойницы на собеседника.
Альтаир выудил из-за пояса кусок железа, в котором Малик сразу же узнал ножку кеманчи, которую выломал когда-то давно. Малик насторожённо следил за его движениями, ожидая нападения или чего похуже, но Альтаир принялся с огромным энтузиазмом изучать противоположную от дверей стену, почти погружённую во мрак. Если честно, то эта стена совершенно ничем не отличалась от остальных трёх. Малик с плохо скрытым интересом наблюдал, как его пальцы осторожно двигались вдоль стыков и соединений камней, выискивая что-то. Он не совсем понимал, что всё это значило, но пока ему ничего не угрожает, можно и помолчать.
— Есть, — громким шёпотом воскликнул Альтаир, и его правая рука замерла на стыке подле самого угла.
— Что там? — как можно более тихо спросил Малик, пытаясь рассмотреть что-либо в темноте угла. Вместо ответа он услышал, как Альтаир ударил по одному из камней ножкой кеманчи. От этого звука у Малика по коже пробежали мурашки.
— Подожди у двери, — на лице Альтаира красовалась самодовольная улыбка. — Посторожи коридор.
Неожиданно для самого себя, Малик согласно кивнул, медленно подходя к двери. Он понимал, что со стороны походил на глупую покорную собачку, которая будет радостно вилять хвостом, даже если её пнуть, но с другой стороны он не мог противиться своему искреннему интересу. Если уж Альтаир ему не врёт, и задание действительно от Дахи, то у покойного фидаина, скорее всего, совсем не осталось рассудка под конец жизни. Не было абсолютно никакой гарантии, что Альтаир выполнит его поручение, пусть он и кажется чертовски преданным делу. Может, он просто окажется не в силах сделать всё верно. Хотя, на такой счёт он, вероятнее всего, и взял Малика с собой.
— Но почему? — тихо спросил сам у себя Малик, наблюдая за Альтаиром с другого конца комнаты.
— Ты что-то говорил? — всё тем же сдавленным тоном спросил Альтаир.
— Нет, ничего, — небрежно отмахнулся Малик, переводя всё своё внимание на звуки за дверью.
Альтаир продолжил ковыряться в стене. В крыле фидаинов было ужасно тихо: зимой многие из них отсиживались в Масиафе, но в этом году почти все из них решили остаться вне крепости. Ночное молчание крепости более чем устраивало Малика.
Его мысли прервал звук камня, упавшего на пол. Альтаир припрятал ножку кеманчи обратно за пояс и плавным движением руки подманил Малика к себе.
За камнем в стене обнаружилась тёмная дыра, ведущая куда-то вглубь. Малик попытался рассмотреть хоть что-то, но темнота в стене была слишком непроглядной, и в глазах у него начало рябеть.
— И что теперь? — тихо спросил он, изучая Альтаира взглядом.
— Смотри, тут, в углу, — он бесцеремонно схватил Малика за руку и прислонил её к углу, на холодный камень стены. Малик хотел было возразить и высвободиться, но быстро переключил своё внимание на стену: в ней между камнями покоилась металлическая пластина.
— Если о ней не знать, то никогда и не найдёшь, — самодовольно хмыкнул Альтаир, отходя на шаг в сторону. — На неё нужно нажать, и держи так.
Малик сосредоточенно кивнул и нажал на пластину. С тихим скрежетом она поддалась и сдвинулась вглубь стены. Он чувствовал, как пластина норовила вернуться на прежнее место, но продолжал держать. Пальцы у него начали неметь.
— Видишь? — голос Альтаира стал заметно мягче. — Нужно её держать. Дахи сказал достать то, что в стене.
— А Дахи не сказал тебе, что ты и сам можешь это сделать? — вспылил Малик, убирая руку с пластины. Последняя со звонким щелчком вернулась на место. — Вечно за тебя другие грязную работу делают.
— Ты меня чем слушал? — Альтаир едва находил в себе силы говорить спокойно. Препираться с Маликом было бы пустой тратой времени, которого у них и так мало. — Оно не создано для фидаинов.
Малик на это лишь фыркнул, окинув собеседника лишённым доверия взглядом. Он разрывался между желанием удовлетворить своё любопытство и чувством самосохранения. Сунуть руку в темноту дыры в стене — одно из решений, которые попросту не могут закончиться хорошо. Особенно, если в чём-то подобном замешан Альтаир.
Камень стены был холодным, впрочем, как и ожидалось. Малик почти физически ощущал на себе пристальный взгляд Альтаира.
— Держи пластину, — его голос звучал почти над самым ухом.
–И без тебя знаю, — раздражённо выпалил Малик, сильнее вдавливая пластину в стену. Пальцы у него ныли от усталости.
— Есть что-то? — тихий, шипящий в ушах, вопрос. Малик сосредоточенно подумал, есть ли что-то вообще в этой дыре, куда он безрассудно сунул руку.
К его удивлению, действительно, он нашёл что-то чешуйчатое и мелкое, словно в стене поселилась крупная ящерица. Малик схватил её у самой шеи и потянул на себя.
Комната залилась самым настоящим змеиным шипением. Малик с растерянным видом наблюдал, как в его крепко сжатой руке извивается от боли песчаная эфа. Её твёрдая и острая чешуя впивалась ему в ладонь, но Малик и думать не хотел о том, чтоб выпустить змею из рук. Он отпустил её только когда она, со сломанной шеей, напоминала высушенный кусок каната. Змея едва отличимо подрагивала в полумраке комнаты, но была однозначно мертва. Малик хотел было обвинить в этом Альтаира, но у последнего был слишком ошеломлённый вид. На его лице буквально читалось удивление, с которым он смотрел на эфу, валяющуюся с распахнутой пастью на полу.
— Ты знал? — Малик бросил на него такой взгляд, которым было бы впору испепелить любого. Его голос был тихим, но ужасно злым. Альтаир, всё ещё сбитый с толку, энергично мотнул головой в знак отрицания. Они молчали, и Малик чувствовал, как неприятно пульсирует кровь в шее. Он даже не успел толком испугаться, и только теперь начал в полной мере осознавать произошедшее. Малик снова бросил взгляд на мёртвую змею.
— И это мы должны были найти? — обиженным тоном бросил Альтаир, раздосадовано хмурясь. — Кажется, Дахи действительно сумасшедший. По крайней мере, был.
— Не знаю, — Малик ощутил себя обманутым. Внутри у него всё завязалось в заледеневший клубок. — Может, ты прав.
Альтаир молча кивнул и покосился на дыру в стене. Внезапно, его взгляд, едва уловимый во мраке, заискрился интересом и новообретённым энтузиазмом. Он шагнул к стене и сунул туда правую руку. Малик молча за ним наблюдал, не имея возможности даже сойти с места.
— Пластина застряла, — уже намного более оживлённо выпалил Альтаир. — Думаю, змея была случайностью. Или защитой.
— Случайностью? — сердито ответил Малик. — Одной этой змеи достаточно, чтоб убить треть Масиафа.
— Гордись собой, ты же её убил, — Альтаир выудил на свет мятый клочок бумаги. — Думаю, это мы и искали.
— А что это? — с лёгким интересом моргнул Малик, разглядывая клочок бумаги.
Альтаир расправил бумагу и попытался что-то разобрать в остатках лунного света. На ней были написаны странные символы, больше напоминающие какие-то несуразные заметки, сделанные наспех. Малик задумчиво хмыкнул.
— Не могу понять какой это язык, — тихо протянул Альтаир, поворачивая листок и держа его на свету. Малик отобрал у него записку и повертел её в руках. Это вообще не походило ни на один из знакомых ему языков.