Мгновения текли, превращаясь в минуты, по мере того, как молг уверенной рысью уходил все дальше, но он был все еще жив.
Наконец, он осмелился поднять взгляд от гривы своего скакуна.
Его сердце замерло от увиденного. За высоченной стеной крепости, всюду, на сколько хватало взгляда, простирались обширные поля, разрезанные ровными дорогами, по которым могли разъехаться рядом три телеги, да еще оставалось место для тех, кто шел пешком или ехал верхом.
Приближалась осень, но засеянные зерном поля были еще зелены. Каждый стебель венчал увесистый колос, обещая богатый урожай и сытую зиму.
Такие поля перемежались с землями, на которых заготавливалось сено. С удивлением Антей заметил, что его косили не вручную.
Огромные громыхающие железные звери, старики называли их машинами, срезали траву у земли и затягивали ее в свою необъятную утробу. Через какое-то время, росший на горбе машины комок сена падал на землю. Он не знал, как это происходило, и какими силами люди заставляли работать этих зверей. В этом было нечто притягательное для него, не знавшего подобных чудес.
Вообще на полях было мало людей. В большинстве своем, они шли по дороге, выходя из далекого леса, темным частоколом видневшегося в дали. Часть из них на груженых телегах вливалась в ворота крепости, часть направлялась в прилепившиеся к стене крепости домики, где они, видимо, жили.
И снова он нашел силы удивиться, несмотря на свое состояние.
Эти люди были странными.
Нет, у них не было третьей руки или рога посреди лба. Эти люди были обычными. Но внешне они сильно отличались от тех, кого он помнил смутными образами из своего детства.
Там его окружали заморенные люди с посеревшей от непосильного труда и плохого питания кожей. Там в сорок лет уже почитали стариками, а до пятидесяти вообще редко кто доживал. Одевавшиеся в лохмотья, бывшие когда-то одеждой, и бросавшие по сторонам затравленные взгляды, они сутулыми тенями скользили мимо друг друга, едва ли замечая себе подобных.
Здесь все было наоборот.
Нельзя было сказать, что работники отличались особым богатством, но одежда их была добротной и чистой, насколько это позволял их, вряд ли легкий, труд.
Крепкие люди двигались группами и поодиночке, некоторые парами. Часто попадались молодые мужчины, шедшие рядом с женщинами, державшие их за руки. Стайками, словно щебечущие птицы, проходили группы девушек, несущих корзины с ягодами.
Периодически кто-то начинал петь и его песни подхватывали идущие рядом.
Антей не знал этих песен, часть из них пелась на каком-то другом языке, но, поднимаясь ввысь над поющими мужчинами, они обретали силу, подобной той, что несли военные гимны, заставлявшие часто биться сердце и покрываться мурашками кожу.
Здесь не было ни одного солдата, по крайней мере – вооруженного и снаряженного. Никто не пытался остановить странного наездника
Молг же, заскучав, перешел в галоп, все ускоряя шаг.
Антей обернулся и взглянул на наполовину скрывшееся за горизонтом солнце.
Убийство, побег. Что дальше?
Зверь явно не собирался останавливаться и с разбегу ворвался под сень деревьев, где уже властвовала тьма.
К счастью, он не пытался влезть в чащу леса и бежал, все ускоряя шаг, по дороге, то ли отлично видя в темноте, то ли хорошо помня каждый камешек на ней.
Люди им больше не попадались. Очевидно, все они были уже дома, готовясь ко сну, со своими семьями.
Неприятно защемило сердце и Антей, чтобы отогнать проклятую тоску, слишком часто властвующую в его сознании, всмотрелся в темноту перед собой.
Какое-то время он не видел абсолютно ничего, но, постепенно, глаза стали привыкать, и сплошная чернота стала распадаться на более светлые и более темные куски, которые принимали формы мощных стволов, пней, небольших валов, ограничивающих дорогу. Над головой проносились быстрые тени, окатывая его волнами воздуха.
Кроны деревьев плотно смыкались над головой, образуя непроницаемую для слабого закатного солнца завесу, и здесь уже наступала ночь, которой спешили воспользоваться многочисленные животные и птицы, избегавшие встречи с человеком в течение дня.
По мере того, как они углублялись в лес, жизнь вокруг них начинала кипеть все активнее.
Вокруг вспыхивали огоньки глаз. Тени мелькали всюду, хороводом проносясь мимо.
Кто-то на кого-то охотился. Кто-то от кого-то убегал. Время от времени легкий ветерок приносил запах свежепролитой крови - охота бывала удачной.
Все чувства Антея обострились до предела, услужливо рисуя ему картину ночного леса, хотя он не знал, было ли это реальностью или игрой воображения, но в теле росло странное возбуждение. Он даже не осознавал того, что его колени, словно тиски, сжали бока скакуна, заставляя того все ускорять шаг. С медленного галопа он перешел на карьер, но, привыкнув нести тяжеловооруженного рыцаря, ничуть не устал под легким рабом.
Антей захлебывался потоком встречного воздуха, несущего в себе море незнакомых запахов, будораживших чувства, даря не испытываемое ранее наслаждение. Он даже не пытался пригнуться к спине скачущего зверя, из-за чего рисковал быть попросту сдутым с его спины.
Внезапно лес оборвался. Он не мог сказать, сколько длилось их путешествие, но, когда над головой снова раскинулось чистое небо, на нем были видны яркие крупные звезды.
Они оказались на обрыве, покрытом низкой жесткой травой. Зверь перебирал лапами от нетерпения, и, казалось, что будь у него крылья – он бы взлетел. На мгновение Антей испугался, что молг сорвется с этого обрыва, но тот фыркнул и повернул налево. Там был длинный пологий спуск.
Внизу, у подножья скал, словно разрубленных гигантским топором, расстилалась равнина, перемежающаяся вдающимися в нее кусками расползшейся когда-то горы.
Словно разбросанные великаном игрушки, здесь валялись скатившиеся с вершин камни размером с небольшой дом.
Молг рысцой спустился в долину, залитую светом звезд. Он причудливо играл на изломах пород, пластами открывавшимися в разломе. Под разными углами они бросали отблески, из-за которых в глазах долго плавали радужные круги.
Антей отвел взгляд от блестящих кристаллов и посмотрел на землю, куда молг осторожно ставил лапы. В той же короткой колючей траве были разбросаны гильзы. На камнях были видны следы попадания пуль и обожженные, оплавленные аккуратные круги. Он узнавал и это оружие, хотя держать в руках его не приходилось. Это было последствием стрельбы из лазерного оружия. Молг шел шагом, низко опустив голову, к чему-то принюхиваясь. Антей рискнул дернуть за повод, останавливая скакуна. Тот послушно встал, как вкопанный, поводя ушами и помахивая хвостом. Он обернулся, наблюдая, как человек осторожно сползает с его спины.
Все тело Антея ныло от бешеной скачки и он ощутил облегчение, оказавшись на земле. Дальше они пошли бок о бок, изучая место.
Опыт участия в вооруженных схватках, хоть и не самый большой, подсказывал, что здесь как раз разразилась маленькая, но ожесточенная война.
Он оступился, когда его нога съехала с энергетической ячейки лазерного оружия. Чтобы не упасть, он оперся рукой о камень.
На пальцах остались темные чешуйки. Обоняние подсказало ему происхождение этой субстанции. Это была человеческая кровь.
Камни здесь были буквально залиты кровью. Из-за чего бы ни произошла здесь схватка, она не была ни красивой, ни героической, как это рассказывается в многочисленных легендах, неизменно витавших вокруг солдатских костров и под крышами домов простых людей. Байки сказочников и певцов никогда не показывали истинного лица войны. Хотя бы потому, что ни один из них не оказывался к ней достаточно близко, справедливо полагая, что они могут и не вернуться из ее огненной круговерти.
Это всегда была бойня. Простая, лишенная какой-либо романтики.
Вот и здесь остались ее следы – бурые пятна гниющей крови.
А еще вездесущий запах гари. Горелой плоти и обожженного металла, сгоревшего топлива и ткани. Он пошел по направлению этого запаха, оставив молга позади.
Довольно быстро он отыскал источник этих запахов смерти.
Десятки тел были свалены в кучу, которая еще тлела, не в силах сгореть при недостатке воздуха. Видимо, топливом их облили, чтобы сжечь. На них еще можно было различить звериные шкуры и тряпки, играющие роль одежды. Нижние трупы, до которых не добралась горящая жидкость, сохранили свои очертания.
Это был тот самый отряд Гельнара, судя по их виду.
Оборванные дикари, решившиеся на наглый и необдуманный поступок. На что они надеялись, столкнувшись с отрядом Волков, закованных в тяжелую броню и вооруженных стрелковым оружием? Да еще в этой западне с отвесными стенами.
Впереди в темноте раздался тихий шорох. Антей поднял голову.
По пологому склону с другой стороны, в долину спускались, медленно и осторожно, низко пригибаясь к земле, три волка.
Они не почуяли Антея, а вот он почуял их даже за запахом разделявшего их пепелища. Несомненно, они пришли сюда, чтобы попировать. Им повезло. Множество трупов не сгорело, и они еще успеют их растащить.
Эти волки были дикими, поджарыми и тонколапыми, совсем не похожими на боевых волков. Но Антей не сомневался, что следом за этими придут и другие, и кто знает, насколько они осмелеют все вместе.
Волк, шедший впереди клина, поднял голову и посмотрел прямо на него. Скорее всего, даже увидел, но голод безоговорочно толкал его вперед.
Антей начал отступать от кострища, делая шаг назад каждый раз, когда шаг вперед делали хищники.
Тишину прорезал вой. Стая решила узнать, что обнаружили ее разведчики, и все трое, задрав головы к небу, звучно завыли, меняя интонации. Было в этом звуке что-то неуловимо знакомое и притягательное. Антею, вопреки рассудку, тоже захотелось завыть, но он торопливо отбросил безумную идею.
Бесшумно отступая к молгу, он надеялся только на то, что вожак не сообщил стае о нем.
Оказавшись рядом, он вспрыгнул на спину скакуна, все еще ищущего среди камней своего хозяина. Антею пришлось ударить пятками по бокам животного. Молг оскорблено вскрикнул, и где-то наверху раздался шорох, заставляя Антея обернуться. Прямо над ним, хотя и высоко, на выдававшемся вперед камне, застыл крупный волк.
Черная шкура поблескивала, словно зверь был рожден скалой, испещренной прозрачными драгоценными камнями, искрами горящими при свете звезд. Но, разрушая эту надежду, он широко открыл влажную пасть, демонстрируя длинные клыки и рыкнул, сморщив покрытую шрамами морду.
Молг присел на круп от неожиданности. Не того зверя Антей принял за вожака. За спиной волка собралась тьма, и определить его истинные размеры было трудно.
Не решившись проверять, станет ли тот прыгать с такой высоты, Антей рванул повод недоуздка, рискуя порвать тонкий кожаный ремень. Зверь под ним, наконец, очнулся и бросился по своим следам обратно, на верх обрыва.
То, что они спасены, Антей понял сразу.
Примерно полтора десятка волков стекало, подобно лавине, в долину, подбираясь к костру. Черный волк, которого отсюда было хорошо видно, какое-то время еще смотрел вслед человеку, но потом присоединился к остальным, уже подошедшим к костру и начавшим разгребать обуглившиеся кости, стараясь добраться до сладкой добычи.
Молг дрожал. То ли от страха перед волками, что странно – обычно они их не боятся, то ли от обиды, за то, что его ударил человек. Был и третий вариант. Совершенно сумасшедший, но сумасшедшего Антей увидел в замке уже много.
Молг понял, что хозяин погиб, и хотел разделить его судьбу.
Антей похлопал его по шее, пытаясь успокоить животное.
- Я тебя понимаю, но если вернусь без тебя – мне конец. Если вернусь.
Он был не уверен, что сможет сам найти дорогу к замку. Про то, что ему конец в любом случае - он старался не думать.
Словно поняв слова, молг тяжело вздохнул и потрусил вдоль леса.
Антей еще раз обернулся. Волки так и не заинтересовались им.
Снова возникла острая боль в левом боку и он выругался. Проделав несложные дыхательные упражнения, он заставил ее утихнуть.
Ему было семнадцать, когда он участвовал в похожей схватке. Тогда, на месте обреченных дикарей, были десятка два мальчишек, готовящихся к посвящению в рыцари другого ордена. Он поймал себя на мысли, что даже не знал, откуда они, а может и знал тогда, но забыл.
Это был не первый его поход вместе с полноправными рыцарями Воронов, но тогда впервые он был ранен. Ему выдали плоховатый кожаный доспех, изрядно потрепанный. Неплохо владея мечом, он исправно отражал атаки тех мальчишек, будучи старше и сильнее их. Он тогда не слишком задумывался над происходящим, но сейчас понимал, что это было простое избиение. Такая же бойня, как здесь.
Но ни тогда, ни здесь, враги не собирались умирать так просто. Понимая свою обреченность, они не сдавались, с ожесточенностью загнанных в угол зверей, они дрались до последнего. Даже пронзенные несколькими клинками, шатаясь под градом ударов, истекая кровью, лишенные оружия, они выли как демоны и пытались броситься на обидчиков.
Один такой, не в меру живучий, весь в крови и грязи, мальчишка, которого посчитали мертвым, и мимо которого прошел строй рыцарей, поднялся рядом с Антеем. Он не успел ничего сделать, а клинок из сырого железа вонзился между ребер, прошив кожу лат.
Задохнувшись от боли, он рухнул на колени, и от этого движения клинок, зажатый между костями, переломился, оставляя осколок внутри тела юноши.
Он зажал рану рукой и его собственный меч, описав дугу, вонзился под нижнюю челюсть врага. Эта рана, наконец, оборвала его короткую жизнь.
К Антею бросился кто-то из братьев, его подхватили на руки, а он продолжал позорно выть от боли.
К счастью, его вовремя смогли доставить к их лекарю, который под монотонные слова молитв пытался достать этот обломок.
Наркотический дым, в котором тонуло помещение импровизированного лазарета – грязного до безобразия даже в сравнении с тем местом, где «лечили» рабов Рагнара, заполнял легкие и самого лекаря, и раненого юноши, не принося тому облегчения. Пальцы старика бесцельно копошились в ране, не в силах нащупать металл. Не будь Антей привязан к койке – он бы уже сбежал оттуда, чтобы умереть, как дикий зверь, где-нибудь вдали от рук этого садиста.
Когда старику надоела бесполезная возня, он обратился к своим инструментам, и Антей с ужасом увидел в его руках клещи, потемневшие от времени и со следами то ли ржавчины, то ли крови. Он как-то понял, что тот собирается делать, и закричал даже раньше, чем тот успел сжать их рукояти
Никто не пришел на его крик. Он даже не потерял сознания от боли, но окунулся в какую-то пучину безумия и бреда, сквозь которые услышал, как хрустнуло второе перекушенное ребро, но сорванное горло испустило теперь только придушенный хрип.
Удовлетворившись сделанным, лекарь погрузил всю кисть в рану и, наконец, нащупал осколок клинка.
Выдернув руку обратно, он нимало не смутился, что рана разошлась еще больше.
Антей тогда выжил чудом. На память ему остались кривые швы, криво сросшиеся кости и чудовищная боль, накатывавшая периодически, в наиболее неподходящие моменты. С тех пор, что бы с ним ни случилось, какую бы рану он не получал в боях – он не доверял себя сумасшедшему лекарю.
Со временем он научился сам зашивать раны, вправлять переломы и вывихи. Узнав об этом – к нему стали обращаться с подобными вопросами. Когда, наконец, тот лекарь умер, все были вынуждены идти к Антею. Впрочем, обращений было немного. Серьезно раненые попросту не доживали, а те, кто был ранен легко, тоже предпочитали справляться своими силами, оберегая свою гордость.
Почему-то ему вспомнился взгляд того мальчишки, который ранил его. Он был точь-в-точь такой же, как у Сигурда, там, во дворе замка. Пальцы его сжались аккурат на полосе кожи, растертой железным ошейником. Боль была безумной, но куда горше было осознание потери. А потом – то же самое, тот же демон – овладел и им самим, вынудив убить одного стражника и избить второго.