Руки Антея упали на землю, и он бесчувственно повис в руках избивавшего его солдата.
Тот, еще какое-то время наносил удары по спине, а потом, перевернув его – по груди и животу, словно вымещая давно затаенную злобу, не в силах остановиться.
Отшвырнув полумертвое тело, он выпрямился и отер руки, запятнанные кровью, об одежду брата.
Очнулся Антей уже в конюшне. Какое-то время он надеялся, что уже умер, но, оглядевшись, понял, что по-прежнему находится все в том же аду, живой, но не невредимый.
Эта расправа не была страшным сном. Это было еще более страшной реальностью, в которой его брат едва не переломал ему кости.
Все тело болело, отказываясь двигаться, хотя он чувствовал жар и учащенное сердцебиение, говорившее о том, что ему вкололи огромную дозу стимуляторов. Вот только неизвестно, что было хуже – боль от побоев или от коктейля из химии от местного лекаря. Перед глазами расплывались черные и радужные круги. Болела голова. Сотрясение мозга было сильным и неизвестно было, удастся ли ему подняться. Да и надо ли ему подниматься.
Лица коснулся влажный горячий язык.
Он лежал так близко к загородке, что молг из соседнего стойла сумел дотянуться до Антея. От такого проявления нежности Антей зажмурился и невольно улыбнулся, отметив, что челюсть, к счастью, не сломана.
Губы молга начали перебирать его волосы и, чтобы остановить посягательство животного, Антей, будучи не в силах отползти, сунул к его морде руку.
Он медленно перебирал пальцами, позволяя молгу самому тереться об его руку, как тому хотелось.
Потом он снова погрузился в сон, не замечая, как молг пытается подцепить тело человека и подтащить ближе к себе, просунув когтистую лапу под нижним брусом загородки. При этом он отчаянно фыркал и нетерпеливо вертел задом от азарта.
В очередной раз он проснулся от того, что ему стало тяжело дышать. Открыв глаза, он услышал прямо над ухом недвусмысленное сопение.
Положив одну лапу под голову, а вторую устроив на человеке, рядом с Антеем спал молг, прижав раба к своему животу. Сердце зверя мерно стучало, ровное дыхание убаюкивало, но тяжеленная лапа немилосердно давила на грудь.
Головокружение уже унялось. Антей понимал, что ему нужно как-то выбраться из стойла, куда его затащил старательный и неугомонный молг, принявший его за игрушку для сна. При этом, надо было еще как-то не разбудить его, потому, что избегнуть острых клыков и когтей в таком состоянии он не мог.
Осторожно и медленно извиваясь, борясь с собственным телом, по которому, казалось, прошла целая толпа молгов, Антей начал выбираться из-под лапы. Он замирал каждый раз, когда чуткий зверь начинал просыпаться.
В конце концов, ему это удалось. Он вышел из стойла, держась за брусья ограды и тихонько, чтобы не разбудить спящего скакуна, закрыл дверцу
Предчувствуя, какое отражение увидит, он поплелся к колодцу, чтобы снова привести себя в порядок.
========== Глава 22. На охоту. ==========
Из зеркала водной глади на него взглянуло лицо молодого мужчины, которого он даже не сразу узнал.
Спокойный, уверенный, абсолютно не рабский взгляд темных, с желтыми искрами, глаз, был слегка прикрыт тяжелыми веками, ровно на столько, чтобы скрывать реальную угрозу, сокрытую где-то в глубинах его сознания. Точнее, которая там могла бы быть. Впрочем – все возможно.
Выдающаяся вперед тяжелая нижняя челюсть придавала лицу выражение, свойственное людям с железной волей и несгибаемым характером.
Над высоким лбом ветер трепал короткие белые волосы, на щеках под пальцами кольнула такого же цвета щетина.
Он отдернул руку. Сколько прошло времени с тех пор, как его брат так расправился с ним? Он слишком часто терял счет дням, но теперь все было иначе. На лице не было ни единого синяка, которые должны были непременно остаться после зверского избиения, значит, он провалялся много дней и должен был порядком обрасти, и врядли его стали бы брить. Значит, времени прошло не больше двух – трех суток.
Он повернул голову, чтобы видеть свой левый висок. Шрам – чуть толще волоса – белая полоска – был на месте, значит, все это ему не привиделось.
Он ударил по воде ладонью, разбивая отражение на миллионы бликов, и плеснул в лицо водой.
Он не слышал звука шагов и голос, раздавшийся совсем рядом, застал его врасплох, заставляя удивленно обернуться.
- Ну что, Волкодав, готов к охоте?
В трех шагах от него стоял его брат. На губах играла слабая улыбка. В глазах застыло презрительное выражение, словно он спрашивал свою собаку, хочет ли она гулять.
Уже помня, что Сигурд не любит ждать ответов, Антей кивнул.
- Да, господин.
- Тогда седлай молга, мы отправляемся.
Он развернулся, не дожидаясь ответа, и Антей счел за лучшее выполнить приказ как можно быстрее. Он даже не стал удивляться, что хозяин явился за ним лично, а не послал слугу. В этом царстве противоречий возможным было все.
Он взнуздал молга, с которым провел ночь в лесу. Тот был явно благодарен, что ему удастся снова выйти на волю.
Вместе с недоверчиво косящимися на него воинами он направил скакуна к воротам.
Его облик резко контрастировал с видом рыцарей в массивной экзоскелетной броне, блестевшей так, словно ее только что создали в невероятной кузнечной мастерской Рагнара, хотя на поверхности можно было углядеть места залатанных сколов, щербин и следов попадания различных снарядов. Было очевидно, что местные правила требуют крайне внимательного отношения к броне и оружию.
Тяжелые латные пластины нисколько не стесняли движений наездников, частично управляясь встроенным каркасом.
Такой же когда-то был в его собственных доспехах, но такая броня у Воронов была редка и стара, экзоскелет требовал приложения больших физических сил и не все могли, да и хотели с ним управиться. А вот для снайперов он вполне годился, надежно защищая от шальных пуль и каменной шрапнели разбитых стен.
Заводные молги несли на себе вьюки и дополнительное тяжелое оружие рыцарей.
Антей снова задал себе вопрос – на какое животное нужно охотиться такой компанией?
Все эти воины, за исключением братьев, были ветеранами, способными при таком снаряжении в одиночку справляться с немалым количеством легковооруженных солдат, а тем более дикарей, которыми леса изобиловали не меньше, чем зверями, и живущими легким разбоем. Легким до тех пор, пока на них не выходили такие вот отряды лордов. Значит, человек - как самый опасный зверь – отпадал. Так кто же? Кто мог противостоять такой силе?
========== Глава 23. Поход. ==========
Пока весь отряд собирался у ворот, Сигурд гонял своего молга вокруг солдат, периодически отдавая команды. Волчий лорд восседал на своем звере чуть поодаль, молчаливо наблюдая, как со своим делом справляется приемный волчонок.
Тот словно пастуший пес, сбивающий стадо, скользил по двору, ничего не упуская из вида. Боевые волки вынуждены были метаться из стороны в сторону, чтобы не попасть под когтистые лапы серо-бурого молга телохранителя.
На лицах собравшихся, не закрытых по случаю жары, шлемами, Антей видел мрачную решимость драться с любым противником.
Когда все сборы были закончены, снаряжение проверено и люди подтвердили готовность, Сигурд подъехал к своему господину. Они коротко переговорили и телохранитель, издав боевой клич, отдаленно напоминавший лай, ринулся к воротам, которые уже начали спешно открывать слуги. Следом за ним рванулся молг Рагнара.
Тот держался в седле как памятник самому себе. Прямой, гордый, как подобает владетельному лорду, он излучал такое могущество, что, казалось, мог, врезавшись в гору – разнести ее в щебень одной своей аурой. Накидка из шкур словно легла на воздух, с такой скоростью мчался его молг.
Он оставался на некотором расстоянии от Сигурда, позволяя тому показывать свою удаль, да, к тому же, пыль и мелкие камни успевали разлетаться в стороны на безопасном расстоянии.
Следом за предводителями из ворот крепости выметнулись и солдаты. Их окружали, периодически сменяясь, волки. Они легко поспевали за несущими тяжелых всадников молгами, и бежали экономно, рассчитывая долго сохранять такой темп.
Антей благоразумно оставался позади всех, глотая пыль, но избежав возможных нападок солдат. Он с трудом сдерживал своего молга, тот норовил по привычке обойти остальных – его прежний хозяин был не последним в войске, и его место было впереди.
Они быстро преодолели расстояние до леса, распугав идущих по дороге людей. Потом был долгий путь по другой дороге – уже вдоль полей, мимо деревьев.
Антей понял, что не рассчитал изначально расстояний. Для него, росшего в лесу и горной крепости, они теперь казались неохватными.
Сейчас, не скрытые милосердной ночью, просторы, открывающиеся, когда они поднимались на холмы, заставляли сердце биться часто-часто, словно крылья мелкой пташки.
Они мчались по дороге, не сбавляя шага. Лес остался где-то позади и слева, справа промелькнул край еще одного зеленого острова в мире зеленых, с желтизной злаков, полей.
Конечно, никакие машины, водимые людьми, живущими в цитадели Рагнара и возле нее, не справились бы с таким количеством работы. Большие села постоянно попадались вдоль дороги. Там на отряд смотрели без особой опаски, привыкнув, что о них заботятся, высылая такие отряды для поимки преступников. Единственное – утаскивали с дороги детей, с любопытством лезущих посмотреть солдат поближе.
Села, преимущественно, были большими и основательными. Чистые и светлые дома, опрятные улицы. Немногие, не занятые работой, жители смотрели на проезжающих с интересом.
Попадались и только отстраивающиеся, растущие деревни. Возводимые дома блестели свежими срубами и гудели от голосов и песен рабочих. Воздух пропитывался запахом разделанной древесины, смолы и легкого дымка костров.
Они мчались так весь день. Поля сменялись лесами, потом снова были поля. Они пересекали реки – где по мостам, а где и в брод, если позволяла глубина. Антей прекрасно понимал, что они несутся куда-то, выбирая кратчайший возможный путь. Солдаты молчали, только со свистом схватывали воздух бегущие животные.
Солнце давно перешло за полдень и теперь клонилось к горизонту, тени вытянулись и сгустились.
Антей даже не представлял раньше, насколько выносливы звери. И молги, и волки бежали наравне. На ночь отряд не остановился.
С наступлением темноты они лишь слегка замедлили шаг, но только для того, чтобы лучше видеть дорогу. Ночь была ясной и светлой.
Освещенные звездами и двумя лунами, поля, приобретали какой-то магический вид. Легкая дымка тумана скрадывала формы кустарников, валунов, деревьев, и они становились похожими на сказочных персонажей и чудовищ.
Антей потряс головой. В глаза словно насыпали песка. Он понял, что его неуклонно тянет в сон, и уставший разум подсовывает невероятные картинки. Хорошо, что несущий его молг сам соображал, куда и как нужно ставить лапы. Сам Антей, задремывал и просыпался совершенно неожиданно для самого себя, судорожно стискивая поводья. Он изо всех сил цеплялся за седло, стараясь не свалиться на землю.
Все тело затекло, не помогали даже стремена. Он с ужасом ждал момента, когда придется спешиться, но тот всё не наступал. Он засыпал и просыпался.
Медленно, но верно солнце вскарабкалось вверх по небосводу и начало снова опускаться. Антей начал понимать смысл слов Рагнара о нелегком путешествии, которое им предстоит. Он подозревал нечто подобное, но реальность оказалась хуже ожиданий.
Вторая ночь обрушилась на Антея внезапно. Он просто в очередной раз вынырнул из забытья, а вокруг уже было темно. На мгновение им овладела паника, но взгляд скользнул вперед – там по-прежнему маячили спины солдат. Они, судя по горбящимся силуэтам, тоже предпочитали дремать на ходу, не борясь со сном. Уже привычные, они отлично держались в седлах и так.
Не спал только Сигурд. Он постоянно метался вокруг, настороженно осматривая местность с каждого холма, а потом снова возвращался на свое место во главе отряда.
Рагнар тоже не спал. Он сохранял свое место в отряде, но теперь не был таким неподвижным как раньше. Так же внимательно он смотрел по сторонам, особенно тщательно вглядываясь под сень могучих деревьев, каменных куч, выворотней.
Местность здесь немного изменилась. Поля почти не попадались, зато появились торчащие из земли, словно клыки, скалы.
Они были похожи на зачатки гор, как почки на ветках – зачатки листьев. Они были словно нагнуты, стоя под углом, и все направлены на видневшиеся на западе горы. В них упорно виделось что-то неестественное, будто их специально поставила так чья-то гигантская рука. Когда-то Антей слышал, что древние люди молились на подобные камни, называя их идолами, видя в них отражения своих богов, приносили им разнообразные жертвы, но здесь не было следов поклонений. Скорее наоборот.
Вокруг них царило запустение. Осыпающиеся горками щебня, как гнилые зубы, они торчали на некотором отдалении от леса, словно он не желал иметь с ними ничего общего, хотя Антей видел и другое обоснование этому – на скальном основании просто нечему было зацепиться, кроме чахлой травы и мха.
Пройдет еще какое-то время, и эти каменные клыки рассыплются окончательно, не оправдав первого впечатления о том, что в них лишь начинает зарождаться жизнь.
Для мира это будут минуты, возможно дни. Для смертных пролетит множество столетий или даже тысяч лет. Даже лес полностью изменится, возможно – и вовсе пропадет, а на его месте раскинутся поля и поселятся люди в новых больших деревнях. Каменное основание изроют взрывами, если оно к тому времени уцелеет, камень извлекут для постройки новых массивных стен.
К тому времени из памяти людей сотрутся воспоминания и о нем самом, и о его брате – столь ничтожных песчинках в таком огромном мире. И, скорее всего, забудут даже о Рагнаре, Волчьем Лорде, их господине, правившем здесь твердой рукой, временами даже слишком жестоко, но, он не мог не признать, крайне эффективно.
На востоке уже разгорелась заря, когда к одурманенному усталостью сознанию пробилось чувство тревоги, а обоняние уловило ни с чем несравнимый запах беды.
========== Глава 24. Пепелище. ==========
Год назад точно такой же запах принесли с собой Волки Рагнара.
Ничуть не похожий на легкий и приятный, чуть дурманящий и такой родной запах костра, разложенного наставником во время недолгой вылазки в лес. Его дым дополнял доверительную атмосферу, которую старались поддерживать наставники при общении с учениками, хотя она никогда и не пересекала границы с дружбой. Это делалось лишь в угоду необходимости, чтобы ученики в полной мере прониклись уважением к своим учителям. В ночи, над такими кострами, рассказывались поучительные истории о героях прошлого. Делались предположения будущего. Задавались вопросы, которые никогда бы не прозвучали во время напряженных тренировок при свете дня.
Костер в лесу раскладывали маленький, чтобы не привлечь ненужных глаз. Пищу на нем не готовили и для обогрева не использовали. Он был неким символом, островком в дикой глуши.
Антей любил эти моменты. Маленький язычок пламени аппетитно хрустел тонкими ветками, перебегая по ним из стороны в сторону. Когда ветки, брошенные ранее, обращались невесомым пеплом, кто-нибудь из мальчишек подсовывал еще обломков тонких прутиков. Площадь такого костерка никогда не превышала двух сложенных вместе ладоней. От него и дыма почти не было, наставники запрещали кидать в него сырое дерево и траву, был лишь сладковатый аромат дерева и смол.
Походные костры, разжигаемые группами воинов, предназначались не только и не столько для общения. Раненым нужно было тепло и горячая пища, и младших рыцарей посылали на поиски топлива, которое они обязаны были найти, во что бы то ни стало, ради своих товарищей по оружию.
Совсем иным огонь был в его детстве. В очагах, обогревавших бараки зимой и служивших, так же, для приготовления пищи, горело все, что жильцы могли раздобыть, с опаской проникая в лес и быстро возвращаясь, дабы не стать жертвами хищников.