Ну и потом, Иорвет прикрывал Лето, само собой, что его необходимо как следует допросить, любые подробности были бы кстати, логично же.
Вот только, взойдя на барку и отыскав свою заслуженную остроухую занозу, глава «Синих полосок» Вернон Роше смог лишь сипло выдавить:
- Твою ж мать!!! Какого хрена?!!!
Да уж, Геральт встречался с ним утречком, а сейчас уже основательно стемнело, и за эти часы эльф, очевидно, тоже провел время не зря, потому что сейчас обычно гордый до наглости aen Seidhe валялся на полу неподвижной кучкой разделанного мяса.
- Твою мать… – как-то несвойственно беспомощно повторил Роше.
Сознание не очень охотно позволяло вмещать в себя увиденное. Его персональное наваждение, чертова бешеная «белка», самый опасный и зловредный нелюдской выблядок, теперь валялся на засранных досках абсолютно голый, если не считать стягивающую распухшие почерневшие запястья веревку. В крови, от слипшихся волос буквально до пят, – ноги вроде бы были относительно целы, но кровавые потеки покрывали и их почти сплошняком.
Впрочем, не удивительно – подставленная любому взгляду беззащитная спина лежавшего ничком эльфа представляла собой месиво из ожогов и рваных ран…
Конечно, командир отряда «Полосок» и спецагент Вернон Роше видел и похуже, много хуже, но сейчас приблизился к пленному очень осторожно и даже боязливо. Нелепый, неосознанный, но от того не менее неистовый протест разрывал грудь, мешая свободно вздохнуть. Он присел и попробовал аккуратно повернуть эльфа за опухшее, явно выбитое плечо, – сдавленный хрип и частое судорожное дыхание, рвущееся с разбитых губ, вдруг словно спустили натянутую до предела тетиву. Внутри будто отпустили рычаг, и удерживаемая им до поры махина со всей дури рванула вниз к земле:
- Силас!!! – заорал подорвавшийся с места Роше. – Жопу в горсть! Эту суку ко мне и прямо в каюту! Только нежно, блядь, он мне нужен живой! Тринадцатый, пи*дуй за Бьянкой. В деревне есть знахарка, так что принесите мне оттуда хоть что-то лекарственное от ран, чем больше, тем лучше!! Время пошло! Не успеете до отплытия, поплывете следом своим ходом!
«Полоски», даже не задумавшись над приказом, бодро подняли за связанные за спиной руки и утащили скоя*таэля, а Роше шумно перевел дух, несколько задержавшись, чтобы хоть немного унять желание кого-нибудь убить. Жаль… Жаль, что Лоредо убил ведьмак! Ведьмак делает все быстро и чисто. А это… это, сука, был ЕГО эльф! Дикая бесполезная ярость мешалась с сожалением, что не получилось отрезать Лоредо хотя бы пальцы…
Или, сука, член! Последнее открытие оказалось для рассудка Вернона Роше самым сокрушительным ударом.
Нет, они все успели и отплыли благополучно до безмятежности, в полном составе. Роше даже вроде бы почти успокоился, посмотрел на ошметки нахального эльфийского командира на полу уже своей каюты, вдохнул-выдохнул и мрачно распорядился принести ведро воды и чистые тряпки. В тот момент, когда Роше перерезал на руках бессознательного эльфа веревки, в каюту как всегда не в свое дело заглянул Геральт. Хмыкнул и как всегда не вовремя остался.
- Роше, тебе не кажется странным то, что ты сейчас делаешь? – светским тоном поинтересовался ведьмак, придерживая содрогающееся тело.
- Нет, не кажется! – сквозь зубы процедил Вернон, бережно оттирая кровь с запрокинутого разбитого лица влажной ветошью.
И злясь на себя за испытываемое при этом облегчение: хоть по морде эльфу и надавали от души, но, похоже, единственный глаз цел, а глубокая ссадина на лбу, уходившая под волосы, даже нового шрама не оставит, просто на голове всегда кровоточит сильно. Повторил упрямо:
- Он мне нужен живым. А тебе, Гвинблейд, – издевательски упомянул прозвище ведьмака среди нелюдей Роше, – не кажется странным, что ты мне помогаешь после того, как сам же его и сдал, а? Кинь ты ему меч, хрен его знает, как вышло бы.
Вернон перешел с тряпкой ниже, заметил след удавки на шее своего драгоценного врага и снова начал беситься.
- Скорее всего, мы бы просто отступили, – со скрытым наслаждением умыл в дерьме ведьмака Роше, пусть тоже мучается сомнениями.
- Ведьмаки всегда сохраняют нейтралитет, – попытался было внушительно вякнуть Геральт, но сам понял, как глупо это звучит в данной ситуации, и надолго замолчал.
Так, в молчании они и доделали все остальное. Роше оставалось лишь бессильно скрипеть зубами – да гребаная ж ты курва мать, это мудачье же его даже не пытало! Пытают не так. Пытают прежде всего затем, чтобы ДОБЫТЬ СВЕДЕНИЯ! Это, в конце концов, очень скрупулезный и тщательно выверенный процесс. Хотя бы потому, что допрашиваемый даже при применении силы должен оставаться в сознании и успеть рассказать о том, что ему известно! А перед этим – захотеть рассказать. Ну кто так делает?! Судя по многочисленным и «живописным» следам, Иорвета, грозу и ужас d*hoine, несколько пьяных ушлепков, выкидышей рода человеческого, которых темерец чуть раньше сам убил без малейшего раздумья, – попросту вздернули на дыбу или крюк и дальше изгалялись как могли.
Били, само собой, сколько пропитых силенок хватило, кто-то даже кнутом прошелся, жгли… факелом, потому что ожоги у лопаток обширные и часть волос опалена. И снова где-то в глубине сознания мелькнула даже не мысль, а тень ее, радостно-облегченное осознание, – хорошо, что кроме ребер кости не тронуты, целы и ноги, и руки, даже пальцы не переломали, а он же лучник… Роше бы точно начал с ногтей и пальцев. И с глаза.
Или все же не стал бы?.. Должно быть, именно слепота для ебанутого на всю голову одноглазого – самый страшный кошмар. Он ведь и так калека, хоть и выучился без промаха стрелять заново, но полная беспомощность… м-да.
Со спиной пришлось повозиться, казалось, там клочка целой кожи не было. Ведьмак без лишних слов принес какую-то мазь, видимо, из тех, что не успела забрать с собой Трисс Меригольд. Так же без слов вправил вывихнутое плечо, отчего эльф резко дернулся. Он ненадолго пришел в себя, оскалился, прохрипев что-то на Старшей Речи, и заорал, когда невозмутимый Геральт методично вправил другое плечо. Иорвет снова отключился, а ведьмак удовлетворенно оглядел творение рук своих, кивнул и пошел за чистой водой.
- Роше, – Геральт поставил ведро рядом со встрепанным и взмокшим командиром «Полосок», и задумчиво оглядел их бессознательного «пленника», – я пойду сварю пару эликсиров. Хоть обезболивающее. Я, конечно, не чародейка, но если сделать послабже, то и ему зайдет. Хоть что-то.
Вернон коротко дернул головой, в этот момент размышляя несколько о другом. Он помедлил, потом вдруг запустил пальцы в черные неровно обрезанные пряди, перебрав их, а затем поднес руку к носу, принюхиваясь… Не показалось. Перед глазами поплыло от ярости. Сучьи выкидыши помойные! Да, Иорвет – убийца и бандит, и заслужил не одну казнь, но он же офицер, командир, вожак пусть и этих долбаных «белок»! Как воевать с ним – так по углам в штаны ссались, гниль вшивая, а когда он в камере и связан – так хватило смелости штаны снять… Трясущимися от бешенства руками Вернон сперва кое-как выполоскал эльфу волосы, чтобы хоть отбить запах мочи, и принялся грубо оттирать кровь и грязь дальше, с нижней части его тела, торопясь закончить наконец с неприятной работой.
Здесь он не особо церемонился, благо ран на ногах не было – так, синяки и мелкие ссадины. Поколебавшись немного и мысленно почему-то порадовавшись, что сволочная «белка», по крайней мере, не узнает об этом очередном унижении от и без того ненавистных dh*oine, напоследок Роше даже провел тряпкой в промежности и по заднице эльфа – все-таки там глубоко тоже запеклась бурая корка… Правда, Вернон не смог бы объяснить, почему это все его так волновало, поэтому в который раз выругался – корка запросто не поддавалась. Даже наоборот, – по худому бедру из расщелины между ягодиц медленно скользнула тоненькая, свежая и яркая капля… И Роше как будто пропустил хороший удар кулаком в морду из ниоткуда. Потому что понял. Но не поверил. Провел тряпкой снова, глубже, дотрагиваясь там, где нормальный мужчина другого не трогает… И саданул кулаком об пол, разбивая костяшки.
Вскочил, с грохотом пнув ни в чем не повинное ведро об стену, рявкнул на сунувшуюся на шум Бьянку и тяжело оперся на стол, с трудом переводя дыхание сквозь до хруста стиснутые зубы. Волна омерзения едкой горечью подкатила к губам, а в груди ворочалось что-то больное, колючее, от чего перед глазами вспыхивали белые мухи. Хотелось схватить кого-то неведомого и бить до тех пор, пока вокруг не полетят кровавые ошметки… Но Вернон Роше поступил иначе.
====== 2. ======
Всяческие чувствительные поэтические личности часто употребляют красивые выражения вроде «каменное лицо», «ледяной взгляд», но вряд ли воочию видели перед собой их реальное воплощение. Вернон Роше вышел на палубу с таким выражением лица под пресловутым шапероном, – что сунуться к нему не рискнули не то что доваривший свои травы раздражающе невозмутимый ведьмак, но даже верная Бьянка.
- Уберите там… – хрипло распорядился Роше, кивнув через плечо на дверь, и ушел на ют.
И довольно долго сидел на каком-то ящике с нераскуренной трубкой, слушая переговоры своих людей. Смешно, – сначала они вроде как решили, что их командир эльфьего выродка на лоскуты порвал, хотя смех плохой.
А чего им еще думать? К ляду порвал бы раньше…
Нет! Не порвал бы! Допросил. Глотку бы перерезал собственноручно неугомонной паскудной «белке»… Это да, это с радостью!
Это справедливо и честно. Отмороженный остроухий выблядок помогал организовать убийство твоего короля. Он опасен как ходячий сколопендроморф.
И он мужчина, – мысли снова и снова неотвратимо съезжали на одно и то же, – в любом смысле. Нет, всякое на свете встречается, Роше отнюдь не наивный вьюноша, взрощенный на рыцарских балладах, и прекрасно знал, что шлюхи бывают обоих полов, хватает в борделях и сладеньких мальчиков для любителей разных извращений. Только вот Иорвет похож на них как василиск на левретку, чтобы такое про него даже пришло в голову. Он – редкостная сволочь и законченный псих, но глупо отрицать, что противник он был достойный и более чем серьезный, шла ли речь о поединке или в целом о его, хм, деятельности… Иначе бы Иорвет никогда не стал бы для самого Роше делом чести, разве нет? Да и красавцем этого конкретного эльфа назвать трудно, не говоря уж о том, что шрамов не только на физиономии хватает. Так как подобное вообще могло с ним произойти?!
И главное, что теперь? – Роше горько усмехнулся. – А теперь эта хитровыебучая ядовитая тварь валяется в беспамятстве на твоей койке, агент хренов! Придушить его, что ли, все-таки по-тихому…
Это, наверное, даже милосердно было бы, где-то. Он же только пока не осознает, что случилось, потому что до сих пор без сознания, а после… После такого сам Вернон совершенно точно жить бы не смог. Так не лучше ли решить всё сейчас и сразу, зачем к тому же позволять ему умирать еще и с позором на душе?
И все же, если уважать врага, то до конца. Задавиться ему или нет, – каждый должен решать сам.
Вернон зло засмеялся вдруг: да ладно, прежде чем задавиться, сукин кот Иорвет изощренно прикончит еще пару-другую сотен dh*oine!
Самое же хреновое было в этом то, что этакому развитию событий – Роше, оказывается, был бы несказанно рад! Получить опять яростного, непримиримого, изворотливого, бесстрашного до безумия врага – это некоторым образом возвращало его мироощущение на место. Возвращало ощущение реальности, четкого в ней местоположения, где невозможна острая щемящая жалость в груди Темерского Пса. Да уж, ЭТО – не то, что следует знать о своем враге!
Потому что сейчас сами собой опускались руки, и думалось вовсе не о виселицах, заговорах и судьбах королевств, а о том, очнется ли Иорвет вообще. Кровищи с него натекло как со свиньи на скотобойне и ливер весь отбит напрочь, башка только крепкая оказалась. Роше с горечью улыбнулся, – а ведь не так давно он эту башку обещал отрезать. Хорошее было время, красивый момент…
И Вернон вдруг понял, что, оказывается, уже, давно все решил. Собственно, ровно в ту минуту, когда принялся ухаживать за замученным эльфом, да еще собственноручно. Ведь в этом случае, может быть, еще удастся сохранить шанс, что все останется по-прежнему, в четкой и ясной вселенной, где есть ушастый выродок и командир спецотряда. И это будет п р а в и л ь н о. Должно же быть хоть что-то правильное в этом долбаном мире, в котором любой в любой момент может внезапно захлебнуться в дерьме и грязи, щедро разбавленной своей же кровью...
Итак, до Вергена двое суток пути, значит, послезавтра они будут на месте. А там каэдвенцы, Хенсельт и прочие обстоятельства, в которые скоя*таэль вписывался только в одном виде – мертвом. Еще вчера это не было большой проблемой, и Вернон азартно предвкушал возможность наконец поставить точку в затянувшейся игре «кошки-мышки», а точнее, «Пес и белки». Однако эту возможность у него нагло и бездарно отобрали, и сейчас добить измученного эльфа воспринималось равносильно тому, как если бы Роше сам присоединился к его насильникам.
А это значит, что оставалось лишь одно, пусть и безумное, решение. В самом Вергене Саския нелюдей вроде как привечает, к гадалке не ходи – «беличьи» ганзы поблизости наверняка есть. Конечно, ведьмак обмолвился, что у Лето есть еще подручные, которые должны были зачистить отправленных с ними эльфов Иорвета, но кто-то точно отыскаться должен был. Как тихо провернуть возвращение в леса одноглазого, тоже вопроса не вызывало, – Геральту без разницы, под каким кустом накеров разделывать и как возить трофеи. Ну, и почему надо делать всё тайно – удивиться тоже мог только слабоумный. Да половина его людей, Вернона, в его причудливом порыве сострадания ко всему живому независимо от формы ушей и послужного списка, – просто не поймет! Тем более, что никто и ни за что не должен знать о насилии над командиром «белок». Хватит того, что кроме покойных участников, – а трупы, к счастью, обычно не очень разговорчивы, – об этом знает Роше, то есть уже на одного человека больше, чем следует.
Так что загвоздка по сути была лишь в том, сможет ли и, если сможет то, когда именно, Иорвет дойти до «белок» своими ногами.
Реальность, между тем, не подавала лишних надежд. Несмотря на ведьмачьи примочки, чародейскую мазь и, наконец, старый добрый маковый отвар, ночь прошла отвратительно. Лихорадка трепала ушастого как дворовый пес пойманную крысу, и, – видят все возможные и невозможные боги, – меньше всего в жизни Вернон хотел делать то, чем ему пришлось заниматься всю эту омерзительную, кошмарную и выматывающую ночь!
А кому еще? Любому, кто заступил бы вместо Роше на этот сомнительный пост, не понадобилось бы и четверти часа, чтобы в полной мере проникнуться, что именно сотворили с командиром скоя*таэлей человеческие выблядки. В бреду эльф метался и жалобно стонал, он не кричал, лишь изредка шептал на своем языке что-то, похожее на «Нет, лучше смерть…».
Не поспоришь, но это должно быть его решение, когда оклемается.
Если оклемается. Пока же, у него сильно кровило, отчего приходилось обтирать эльфу не только лицо и грудь, но и ягодицы и бедра. Да, Вернон мог бы уйти и не тратить силы и нервы на то, чтобы бороться еще и с собственными демонами из прошлого ублюдка дешевой шлюхи. В конце концов, он не жрица Мелитэле!
Не смог, не смог бросить беспомощного. Никто не должен умирать в одиночестве, даже такая паскудная сволочь как Иорвет. Довольно и того, что Роше уже, – хотя и невольно, – тоже оказался замаран в этом говне по самый кончик знаменитого шаперона: именно его люди выследили и взяли Иорвета. И? И вместо того, чтобы допросить, казнить или передать на казнь, – такое. Вовек не отмоешься.
Как бы то ни было, к рассвету Иорвет затих, позволив наконец и Вернону спокойно сомкнуть веки. Правда, Роше не был уверен, что это все-таки обнадеживающий сон, а не более глубокое забытье, из которого измученный эльф вполне может не выбраться.
И от осознания абсурдной несправедливости происходящего в душе разливался тоскливый тянущий холодок, мешаясь с непонятно откуда взявшимся стыдом и гадливым отвращением. Нелепо и бессмысленно, – столько воевать, выживать, казалось, в самых безнадежных и невозможных ситуациях, чтобы сдохнуть от побоев поиметым каким-то отребьем. И эта сосущая, ни с того ни с сего муторно вытягивающая жилы тоска была еще хуже, чем недавний бешеный гнев, потому что как от нее избавиться, Вернон не знал.