Снейп вновь замолчал, что-то обдумывая, а я, затаив дыхание, ждал. Я был уверен, что он не станет делать туманные намеки, а расскажет все как есть. И я не ошибся. Спустя несколько минут он продолжил.
— Итак, Магия. Она существует везде, в деревьях, в траве, в камнях и в облаках. В каждом живом ростке, в каждой пылинке. Этот мир наполнен магией. Магглы тоже чувствуют ее, они называют ее жизнью, но не осознают, что она есть не только в том, что рождается и умирает, но и в бессмертных предметах. Древние маги получили эту силу в дар от Волшебных народов: эльфов, сиддов, дриад и сумели развить в себе способности взаимодействовать с этой могучей силой. Направлять ее. И передали эту способность своим потомкам. Именно поэтому в древние времена так опасались смешанных браков с магглами. Из-за вероятности потерять искру магии в будущем поколении. Чем древнее род, тем больше уверенность в силе будущих поколений. Но об этом ты сможешь узнать позднее, это достаточно сложный вопрос, о котором до хрипоты спорят уже сто лет. Сейчас не об этом, а о самой Магии. Она не однородна, как ты понимаешь. Не может быть одинаковой сила летящей бабочки и древней скалы. Магия делится на четыре стихии, которым подчинено все на этой земле. Огонь, вода, земля и воздух. Основа основ. В каждом маге есть одна из этих стихий. Очень редко — две. В единичных случаях три и никогда — четыре. Все дело в том, что вода не может сочетаться с огнем, а земля с воздухом. Когда рождается ребенок, наделенный такими стихиями, он либо умирает, либо магия внутри него поглощает сама себя и он становиться сквибом.
Когда четыре великих волшебника основали эту школу, они разделили ее на четыре факультета. И дело было вовсе не в храбрости Гриффиндора или доброте Хаффлпафф. Разумеется нет. Каждый из факультетов набирал детей с определенной стихией магии. Годрик Гриффиндор был великим огненным магом, Ровена Ревенкло — блистательной волшебницей воздуха, Салазар Слизерин — непревзойденным магом воды, а Хельга Хаффлпафф — искусной ворожеей земли. Они набирали детей своих стихий и учили их в соответствии с их склонностями. В четырех сторонах замка были сокрыты алтари Стихий. Один из них я показал тебе сегодня. Они были созданы, чтобы подпитывать нестабильную магию детей .
Лет пятьдесят все было благополучно. Дети учились, маги сообща решали проблемы. Но напряжение между ними нарастало. Дело в том, что Магия Воды имеет ряд преимуществ перед остальными. Я уже упоминал, что иногда рождаются дети с двумя стихиями, и крайне редко с тремя. Так вот, чтобы такой ребенок выжил и сохранил магические способности, главенствующей его стихией должна быть Вода. Именно Вода является средоточием жизни на этой планете. По большей части она и есть жизнь. Вода может быть твердой как земля и легкой как воздух, когда становится паром. Она не сочетается только с Огнем, да и то иногда он помогает ей воспарить, хотя это и болезненный процесс. В общем, уникальные дети всегда попадали в ученики к Салазару Слизерину. Рожденных со Стихиями Огня и Воздуха, или Земли и Огня было крайне мало. Их магия была нестабильна, а в первом случае и вовсе взрывоопасна, так что первенство факультета Слизерин было предопределено.
Это не могло устраивать остальных Основателей. И вскоре они нашли решение и стали брать в школу магглорожденных волшебников. Ты спросишь, что же в этом плохого? В общем, ничего, конечно, беда только в том, что их магические способности крайне нестабильны, хотя и достаточно сильны. До сих пор неизвестно, почему искра магии прародителей просыпается в том или ином ребенке. Это настоящее чудо. Конечно, они значительно уступают чистокровным, ведь за ними не стоит сила Рода. Но само их рождение несет в себе надежду, что магия не оставит эту землю. Беда только в том, что они проявляют склонность к той или иной стихии только после четырнадцати или пятнадцати лет, так что где-то на третьем, четвертом курсе зачастую начинали мерзнуть и страдать у себя в спальнях, совсем как ты. Хорошо еще, если Воздушный маг попадал в Гриффиндор, а если в Хаффлпафф? Это было просто опасно. Если ребенок вовремя не признавался, а многие, как и ты, просто боялись уйти из привычного окружения, он мог стать сквибом из-за постоянного разрушительного воздействия камня чуждой магии. Салазар Слизерин с самого начала отказался брать на свой факультет магглорожденных. И дело было вовсе не в снобизме, как говорят теперь. Он предлагал зачислять таких детей на пятый факультет, где им объясняли бы законы Волшебного мира, рассказывали о том, что всякий наследник Рода знает с пеленок. А после пробуждения магии Стихий перераспределять по остальным, в зависимости от склонностей.
Но его обвинили в предвзятом отношении. И нашли другое решение. Распределительная Шляпа. По правде говоря, она довольно сносно справлялась с возложенными обязанностями, за одним только “но”. Все без исключения дети с двойной магией попадали не на Слизерин. Даже если начало Воды было сильнее, чем Воздух или Земля, их автоматически зачисляли в Хаффлпафф или Рейвенкло. Если прибавить к этому отсутствие магглорожденных на Слизерине, то понятно, почему вскоре этот факультет стал самым малочисленным.
Салазар Слизерин не был самым добродушным и терпеливым человеком на земле. Спустя несколько лет он рассорился с остальными Основателями и отделил свой факультет от прочих. Ты не знал? Да, факультет Слизерин имеет своеобразную автономию в этой школе, хотя несколько веков и не пользовался этим правом. У нас свои законы, и я, как декан Слизерина, имею право последнего голоса во всем, что касается моих студентов. Но сейчас не об этом.
Так вот даже автономия не смогла удержать Слизерина в стенах школы, и он покинул ее навсегда. Причем не в самом лучшем настроении. Но никакой гнев не помешал ему позаботиться о своих учениках. Он напитал Алтарный камень своей силой и увеличил ее в несколько раз. Затем закрыл Ритуальный зал от всех, кто не принадлежит его факультету. Никто, ни один директор Хогвартса, никогда не переступал порог Зала Слизерина.
После его ухода выяснилось, что во многом он был прав. Магглорожденные, распределенные Шляпой, зачастую все равно оказывались не на том факультете. Спустя сорок лет, после нескольких трагических случаев, первый директор Хогварда был вынужден втрое урезать силу всех Алтарей, кроме Слизерина, разумеется. А спустя столетия маги и вовсе перестали вспоминать о их существовании. За последние сто лет в ритуальные залы вообще никто не входил. Мы все дальше отходили от заветов Основателей, и Шляпа все чаще допускала ошибки.
Одной из них стало твое распределение. Должно быть, этот артефакт просто впал в маразм, ничем другим я не могу объяснить предложенный тебе выбор между Гриффиндором и Слизерином. Я давно догадывался, а сегодня воочию убедился, что в тебе соединились стихии Воды и Воздуха. Главенствует Вода, и влияние магии Огня, пусть и значительно ослабленное, губительно для тебя. Мне жаль, но ты не можешь учиться на Гриффиндоре.
Вчера я предположил в тебе остаточное присутствие магии Воды и главенствующее Воздуха. Ведь тягу к источнику силы Воды ты ощутил, лишь попав к нам в гостиную, а до этого не высказывал никакого дискомфорта в башне Гриффиндора. Если бы это было так, возможно было временно заблокировать проявление водной магии. Это несколько ослабило бы тебя, но это не смертельно. После школы за пару лет все можно восстановить.
Но все оказалось намного сложнее. Твоя мать была магглорожденной волшебницей, скорее всего, поэтому стихия твоей магии не проявлялась почти полтора года. Твое появление в непосредственной близости от средоточия силы Воды послужило катализатором. Твоя магия пробудилась. На это уходило слишком много сил, поэтому ты так отчаянно мерз, а близость камня Огня лишь усугубляло твое недомогание. Должен сказать, твой потенциал достаточно велик, и в основном за счет водной стихии. Если я ее заблокирую, а как декан Слизерина я могу это сделать, ты будешь очень слаб. Возможно, твоей магии хватит, чтобы доучиться , но плата, по-моему, слишком велика. Ведь на Слизерине ты смог бы стать одним из лучших, при определенном старании разумеется. А так будешь обречен болтаться в хвосте. И даже по окончании школы вряд ли сможешь восстановить утраченное. По существу, это будет означать отказ от магии как таковой, а это, на мой взгляд, преступление против природы. Таковы перспективы. Мне жаль. Но решать только тебе.
Снейп замолчал, а я продолжал сидеть, не в силах поднять на него глаза. Почему-то я ни на секунду не усомнился в словах декана Слизерина. Странно, но еще месяц назад я не верил ни единому его слову, сомневался во всем. А теперь я не просто верил ему, я знал, что он говорит чистую правду. Что же мне делать? Что? Я не хотел становиться практически сквибом, не хотел потерять то, что всего час назад осознал в себе: пьянящую мощь, искрящуюся силу, рождающуюся глубоко внутри, там под сердцем. Профессор был прав, это непомерная плата за учебу на факультете храбрецов. Но Рон, Гермиона, наша команда по квиддич… Как? Ну как я им скажу, что не могу быть с ними? Кто это придумал, что слизеринец не может дружить с гриффиндорцем?! Почему все так? Или мне перейти на Рейвенкло? Это, наверное, возможно, но тогда я, скорее всего, потеряю друзей и не приобрету такой желанный дом. Мерлин, что же мне делать?
А еще, несмотря на все сомнения, я осознавал, что решение уже принял. Наверное, я самый настоящий слизеринец, потому что и мысли не допускал об отказе от собственной магии. Да, я эгоист и не готов пожертвовать ради дружбы своим будущим. Да и разве моим друзьям нужен сквиб? Не уверен. Снейп прав — это моя жизнь, и она уже изменилась безвозвратно. В тот самый момент, когда я коснулся черного камня, или нет, даже раньше, когда вошел в гостиную Слизерина и понял, что это мой Дом. И мой декан знает об этом. Да, именно мой декан.
Уверенность в этом придало мне сил, и я наконец поднял глаза.
— О переводе надо, наверное, спросить у директора, сэр? Если вы согласитесь принять меня к себе…
Я с надеждой смотрел прямо в черные глаза Снейпа.
— Я не отказываю детям Воды, мистер Поттер. Вас принял Дом Слизерина, это уже произошло. Но директор действительно должен официально признать свершившийся факт. Вы приняли решение? Не надо отвечать, это и так понятно. По-другому не могло быть. Вначале вам будет трудно, но я уверен, что вы никогда не пожалеете о своем решении. И еще… Надо иметь мужество, чтобы идти наперекор судьбе. Ваш поступок достоин уважения.
Снейп поднялся, и я вскочил вслед за ним.
— Сейчас я отведу вас в вашу комнату, а сам отправлюсь к директору Дамблдору. Нельзя откладывать решение такого важного вопроса. Пойдемте.
Он вновь говорил со мной своим привычным официальным языком. Опять я был для него Поттером, а не Гарри, как вчера. Но я не чувствовал обиды. Это было правильно. Я же еще не слизеринец. Ну, не совсем слизеринец. А по именам он называет лишь в приватной обстановке, и лишь своих змей.
Он отвел меня в спальню, но лишь за ним закрылась дверь, как предчувствие скорой беды накрыло меня с головой. Не знаю, что это было: прозрение, интуиция или что-то еще, только я стремительно накинул на себя мантию-невидимку, и бросился вслед за удаляющийся черной фигурой.
========== Глава восьмая. ==========
Не знаю, зачем я тогда побежал вслед за Снейпом. Я не доверял ему? Нет. Дело было не в этом. Просто когда решается твоя судьба, хочется слышать все самому. И еще… Это странное беспокойство не давало мне остановиться.
Я тенью крался за профессором, стараясь ни шорохом, ни звуком не выдать своего присутствия. Я знал, что он бы ни за что не взял бы меня с собой к директору. Знал, что он узнает и будет недоволен. Знал. И все равно шел.
Наконец он остановился возле дверей кабинета Дамблдора. Горгулья, стерегущая вход в святая святых Хогвартса, даже не спросила у него пароль, а молча отпрыгнула в сторону. Постучав, Снейп перешагнул порог, а я ужом скользнул за ним.
Директор привычно сидел за столом, разнообразные игрушки жужжали и звенели, Фоукс сиял ослепительным оперением. Эта привычная мирная картина успокоила меня. В самом деле, я не видел от директора ничего, кроме добра; он всегда находил для меня ласковые слова, помогал. Так почему же я встревожился? Облегченно выдохнув, я устроился в самом углу, решив для себя, что я вот так подглядываю в последний. Ну не вылезать же теперь с пояснениями! Между тем Снейп успел поздороваться и устроиться в глубоком кресле у стола.
— Что-то случилось, Северус? Я не ожидал тебя сегодня.
— И да, и нет, Альбус. Это насчет Поттера…
— Ты слишком строг к мальчику, я говорил тебе. Он просто очень живой ребенок, директор снисходительно покачал головой.
— В последнее время он не был таким уж живым, — хмыкнул Снейп, а Дамблдор удивленно приподнял бровь:
— Что ты имеешь в виду?
— А вы не заметили, Альбус? Последние две недели он почти не ел, был вял и рассеян; ваши шпионы не докладывали вам? Очень странно. Даже мне со стороны было заметно, что ребенок нестабилен, как вы могли это упустить?
— Ах, ты об этом! Не стоит волноваться. Гарри сосредоточенно ищет Тайную комнату. Это нелегкое занятие, но он, похоже, уже близок к разгадке. Так что все под контролем.
Снейп помолчал с минуту, не сводя с директора глаз.
— Альбус, вы считаете нормальным проводить такие квесты посреди учебного года? Прямо в школе, наполненной кучей детей?! Вы устроили подобное в прошлом году, и только чудом никто не пострадал, если не учитывать, что ребенок получил моральную травму. В этом году вы активно соблазняете его Тайной комнатой! Вы машете этой тайной у него перед носом, как морковкой у морды осла! Вам не кажется, что это слишком?! А если там действительно живет этот пресловутый василиск?
— Успокойся, Северус! Я же сказал: все под контролем! Гарри — не обычный ребенок, он Избранный! Я лучше знаю, как закалить его характер.
— О да! Насчет закалки вы преуспели! Вы балуете его в школе, закрываете глаза на откровенное игнорирование общих правил, прощаете все! А на лето отправляете к этим жутким магглам. Чтобы жизнь медом не казалась, не правда ли? И не говорите мне про кровную защиту, не надо! Любой дом под Фиделиусом защитит его ничуть не хуже.
— Северус, успокойся! Я не намерен обсуждать с тобой это. Вопрос закрыт раз и навсегда. Воспитание Гарри — не твоя забота. Ты охраняешь его, этого достаточно.
Снейп поднялся из кресла и сделал несколько кругов по кабинету. Он явно с трудом сдерживал ярость.
— Альбус, вас может удивить, но мне не все равно, что вы делаете с жизнью этого ребенка. А в силу открывшихся обстоятельств это касается меня напрямую, как декана Слизерина.
— В каком смысле? Какие обстоятельства?
— Я уже не раз вам говорил, что этот побитый молью кусок фетра окончательно выжил из ума! В Поттере проснулась магия Стихии. Он Водный маг! Ему нельзя оставаться на Гриффиндоре, — выпалил Снейп и вновь сел в кресло.
Воцарилась тишина. Я боялся дышать и не сводил глаз с директора. Он долго молчал, а потом произнес незнакомым мне холодным как лед голосом:
— Как ты узнал?
— Проверил по крови; мне не понравилось его состояние в последнее время, и я подтвердил свои догадки.
— Хорошо. Кто еще знает?
— Пока никто, — не моргнув глазом, зачем-то солгал Снейп. — Но этого не скрыть, магия очень быстро развивается, ему опасно находиться в башне Гриффиндора. Надо немедленно перевести его в подземелья.
— Это невозможно. Ты можешь заблокировать его магию?
— Вы хотите, чтобы я покалечил ребенка? — Снейп спросил это почти шепотом, и у меня мороз пробежал по коже.
— Не надо драм, Северус! Это необходимо, — Дамблдор был очень зол, ему явно не нравился этот разговор. — Необходимо сделать из него сквиба, я правильно вас понял, Альбус? Для общего блага?
— Прекрати, Северус! Он не станет сквибом. В нем есть магия Воздуха, этого достаточно. Не делай из меня монстра! Мне жаль, но я не могу допустить, чтобы Избранный учился среди детей Пожирателей! Этого не будет!
— Вы не смеете оскорблять моих детей, господин директор!
— Никто не трогает твоих выкормышей, делай с ними, что хочешь! Но Гарри должен остаться на Гриффиндоре во что бы то ни стало! Тебе понятно? Проведешь обряд отторжения и сотрешь ему память, чтобы он и думать ни о чем не смел! Это его внезапное пробуждение рушит все мои планы.