Когда мы выходим к Катону, у него открывается рот от изумления.
— Вот это да, — протягивает он.
Цинна поворачивает ко мне ростовое зеркало, и я присоединяюсь к реакции Катона.
— Кожа тонкая, зато очень прочная, — поясняет Цинна. — Защитит в любую погоду, будь то жара или лютый холод: костюм сам подстроится. Бронежилет, конечно, не спасет от оружия, но зато защитит от града и мелких осколков. Я снабдил костюм множеством карманов и отделов для ножей самых разных размеров. Катон мне дал примерный список.
— Мы как раз говорили на собрании на эту тему, — говорит Катон.
— Что-то еще мне нужно знать? — спрашиваю я.
— Остальное конфиденциальная информация. К сожалению.
— Остался последний штрих, — Цинна заплетает мне косу, на манер той, какая у меня была на 74-х Играх и протягивает бандану. — Голова — единственное твое больное место. Эта ткань прочная, мне кое-как удалось убедить распорядителей, что это не даст тебе никакого преимущества перед остальными.
— Спасибо, Цинна, большое спасибо за все, — распинаюсь я перед стилистом, но он прикладывает палец к губам.
— Посмотри сюда, — он быстро указывает на левую часть бронежилета.
Я опускаю голову и вижу под левым плечом тонкие, выбитые на броне числа. Семьдесят четыре, восемьдесят три. Они расположены друг под другом и отделены полосой, выглядит как числовая дробь.
— Она приобретет цвет, когда ты победишь.
У меня нет слов.
— Знай я болею за тебя, — Цинна меня обнимает. Из динамиков раздается:
— Две минуты.
— Не буду вам мешать, — стилист жмет руку Катону и выходит из комнаты, оставляя нас одних. Я вижу на стене секундомер, висящий над постаментом, который доставит меня на арену уже меньше чем через две минуты.
Смотрю на Катона: он очень бледен, губы подрагивают. Я, чтобы его как-то отвлечь нарочито серьезно спрашиваю:
— Будут какие-нибудь напутственные советы, ментор?
— Будут, — он остается серьезен. — Мирта, я знаю, ты веришь в союзников, но помни: они не всегда смогу тебе помочь. Не потому что захотят предать, а потому что они могут просто не успеть. Понимаешь?
— Да, — шепчу я.
— Я тебя заклинаю, будь осторожна, следи за тылами и вернись с победой. Я с ума сойду, если ты погибнешь.
Он меня обнимает. Я прижимаюсь к нему и шепчу:
— Не оставляй меня.
— Не оставлю. Ни за что.
Мы стоим так, пока из динамиков не сообщают, что остается одна минута. Катон желает мне удачи и целует в лоб. Я встаю на постамент. Сердце бьется как бешенное, я нервно сглатываю. Вдруг я схожу с постамента — он еще открыт — и быстрым шагом иду к Катону, и пока он не успел ничего сказать, я встаю на цыпочки и целую его в губы. Впервые за все время я сама его поцеловала. Он до боли сжимает меня в объятиях, поднимает над полом.
— Двадцать секунд.
Мы отрываемся друг друга. Катон, кажется, поражен моим поступком, но все равно светится от счастья. Мне почему-то хочется оправдаться.
— Вдруг у меня больше не будет такой возможности.
— Я убью тебя, если ты будешь так говорить.
Я улыбаюсь и бегу к постаменту. Буквально сразу за мной закрывается прозрачная звуконепроницаемая перегородка. Катон показывает мне жест, который можно встретить только в нашем дистрикте: полностью сгибает мизинец, немного безымянный, остальные пальцы распрямляет. Этот жест используется для много и одно из его значений — это приветствие победителя Голодных игр. Я показываю ему тоже самое и в этот момент постамент начинает подниматься.
Я закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов-выдохов. Несколько секунд я пребываю в полной тишине. Но вот я чувствую едва уловимые звуки: мы на месте. Осторожно втягиваю носом воздух. Он кажется очень спертым и тяжелым, но есть ветер: значит мы на открытом воздухе и такое ощущение, что на пустыре: ни шелеста деревьев, ни звуков воды.
— Леди и джентльмены, первые Тюремные голодные игры объявляются открытыми!
Я распахиваю глаза.
И первое, что вижу — это кромешная темнота.
========== Глава 16 ==========
Ступор. Подобное уже было с Куртом Бонедзом — еще одним нашим победителем. Тогда Игры проходили в полной темноте. Редкий свет был только в районе Рога изобилия — чтобы его просто не потерять — и хаотично разбросанные по всей арене факелы. Но сейчас нет ни малейшего источника света.
Только я успеваю подумать о том, что в темноте метать ножи будет весьма проблематично и нужно будет надеяться только на слух, как в небе появляется луна и раздается гром. Начинается дождь, который сразу же переходит в ливень. Арена освещается молниями.
Сквозь стену воды я умудряюсь разглядеть соперников. Мы все стоим на равноудаленном расстоянии друг от друга, образуя дугу. Примерно в двадцати шагов друг от друга. Из-за дождя я не могу определить где среди всех участников мои союзники.
Молнии бьют хаотично, но вдруг они как одна начинают попадать в одну точку в центре нашего круга. Я смотрю туда. Мы все стоим у подножия глубокого кратера. Спуск вниз почти вертикальный, но кое-где встречаются ровные выступы. На самом дне воронки находятся пять грузовых контейнеров. Скорей всего это и есть своеобразный Рог изобилия.
Молнии снова начинают свой хаотичный танец и одна из них ударяется буквально в метре от моего пьедестала. Я отшатываюсь, едва не свалившись с него и в этот момент мой взгляд привлекает мой левый сосед. Лилит. Ее сложно не узнать по длинным волосам и холодному взгляду. Она стоит лицом ко мне, кажется, Рог и все остальные ее совершенно не волнуют. Я опускаю взгляд ниже: в руке у нее мачете. Так вот какой подарок преподнесли ей распорядители. Лилит смотрит на меня исподлобья. Ее тело содрогается то ли от злобы, то ли от холода. Последнее более вероятно: на ней всего лишь штаны, футболка и жилетка. Я отрываю от нее взгляд и силюсь разглядеть Лестера, но в таких условиях это невозможно.
Остается меньше двадцати секунд до того, как мы можем покинуть пьедесталы. Надо решить, что делать. Я вполне уверена, что смогу отбить атаки Лилит, но на это я могу потерять много времени. Моей координации и ловкости хватит, чтобы без последствий спуститься вниз и не полететь туда кубарем, хотя от такого ливня земля уже размякла, кое-где начались оползни. Нужно добраться первой до Рога, забрать оружие и ждать остальных. А после этого дать деру, но куда… Внизу кроме контейнеров ничего не видно, а на поверхности сплошной пустырь.
Раздается гонг.
Все трибуты как один ломятся вниз, я же встаю на самый край постамента и поворачиваюсь к Лилит. Лучше остановить ее прямо сейчас. Она соскакивает с места и несется ко мне. Ей остается шагов десять до меня. Как только ее нога встает на мой постамент я делаю ей подсечку. Она теряет равновесие и падает, а я стремглав несусь вниз к Рогу. Поднимаю голову: какие-то трибуты еще наверху, человека три, остальные, не разбирая дороги бегут вниз.
Земля скользит под ногами, но мне удается удержать равновесие. Все трибуты заняты спуском, никто не думает кому-то мешать. Женщина, бегущая в нескольких шагах справа от меня, поскальзывается и катится вниз, а я думаю, что все это странно. Не в стиле Эмерсона, слишком уж простой путь до Рога получается. И тут раздается взрыв. Женщина наткнулась на мину. Грохот такой, что глушит на время все остальные звуки. Взрыв раздался рядом со мной так, что я на время глохну. Рядом со мной падает рука несчастной, которая больше похожа на кусок мяса на кости. Все трибуты как один замирают, кроме двух, которые продолжают свой маршрут. Они странно петляют, почти ползут по земле, но не замедляют шаг. Сердце делает кульбит: это Лесли и Джерри. Значит они видят мины. Я вглядываюсь в землю, но кроме воды, грязи и камней ничего не вижу.
— Мирта!
Я оборачиваюсь на голос и вижу, как ко мне едва не падая спускается Анхель, неся на спине кого-то еще. Присмотревшись, я понимаю, что это Дед.
— Зачем ты его взял? — кричу я.
— Нам надо бежать вниз, вон там проход, — не обращая на мое возмущение никакого внимания, Анхель показывает в сторону от Рога. И действительно, в нескольких десятков метрах от контейнеров есть навес, под которым есть проемы, ведущие неизвестно куда.
— Нам нужно к Рогу, мы не выживем без ничего! — перекрикивая гром, сообщаю я.
— Джерри и Лесли все принесут.
— Они не знают что!
— Знают! — кричит Анхель. — Мы с ними договорились. Давай, нельзя терять время!
В этом он прав. Лесли и Джерри уже скрылись в контейнерах, но к ним приближается еще группа трибутов. Я оборачиваюсь назад: Лилит отстала и сейчас, кажется, наметила другую жертву. То тут, то там раздаются взрывы: молнии бьют прямо по минам, подгоняя оставшихся трибутов вниз.
Мы с Анхелем осторожно спускаемся, ближе к навесу. Дорога идет под откос и от этого спуск становится еще сложней. В какой-то момент я не устаю на ногах и падаю на колени. В паре метров на земле мелькает огонек. Меня словно током поражает.
— Анхель, стой, там мина!
Мой напарник останавливается в шаге от огонька. Я, пошатываясь, подхожу ближе. В земле явно что-то зарыто, а над этим местом горит едва заметная синяя лампочка. Мы обходим опасное место и дальше совершаем спуск более осмотрительней, при это я стараюсь не упустить из виду соперников. Большая часть из них уже спустилась к контейнерам, кто-то даже затевает драку. Наконец, среди спускающихся я вижу Лестера. Он идет не торопясь, за спиной у него длинный лук. Из-за дождя он не может его применить и это очень кстати.
Мы почти спустились, когда со стороны Рога раздается женский крик. Я резко останавливаюсь и уже думаю бежать Лесли на помощь, как она сама выбегает из контейнера с длинным копьем, прокладывая им дорогу. На плече у нее висит ее любимая холщовая сумка, набитая неизвестно чем. С диким криком она бежит в сторону ближайшего прохода.
Мы забегаем под навес почти одновременно. Я вижу, как в самый дальних проход ныряет группа из четырех человек с тремя здоровыми ящиками. Я не успеваю понять кто это, одно ясно: в тот проход нам соваться точно не стоит. Томительное ожидание, но наконец-то Джерри с двумя какими-то чемоданчиками выбегает из Рога и натыкается прямо на Лестера.
— Джерри, беги! — что есть мочи орет Лесли.
Третий как перепуганный котенок хромая зигзагами бежит со всех ног к нам. Лестер все-таки пускает в него стрелу. Мимо, хотя она проходит совсем рядом. Лестер неторопливо идет за Джерри, который успел отбежать на достаточное расстояние. Вдруг Джерри останавливается, опускается на колени и что-то ищет в одном из чемоданов. Лесли чертыхается как сапожник. Я собираюсь бежать к нему, но меня останавливает Анхель, схватив за плечо.
Лестер медленно идет на Джерри. Рядом с ним бьют молнии, но он их игнорирует, продолжая уверенно идти на Третьего с заряженным луком. Наконец тот закрывает чемодан и встает во весь рост. Лестер продолжает идти. Вдруг Джерри что-то швыряет в его сторону. Лестер видит это, но не успевает отойти. А дальше раздается взрыв такой силы, что нас откидывает в сторону. Я инстинктивно закрываю голову и врезаюсь спиной в стену под навесом. Сверху на меня сыпется песок и штукатурка. Сквозь дождь я вижу облако густого дыма там, где стоял Лестер. Джерри победоносно вскрикивает.
— Нет!
Лилит, успевшая спуститься, падает на колени. Ее мачете весь в крови, волосы тоже. Она задирает голову к небу и вопит. В ее крике слышится неприкрытая боль потери. Джерри поворачивается к нам.
— Я убил его! Я убил Прекрасного ювелира!
— А что это все? — в недоумении спрашивает Лесли.
Я в полном шоке смотрю на облако дыма. Лестер Вильямс — самый опасный убийца Панема погиб в самом начале Игр. Это невозможно… Но вот дым немного рассеивается, и у меня округляются глаза.
Оттуда в разодранной одежде, весь залитый кровью выходит Лестер. Он идет так же прямо, руки ноги целы. Даже на полностью окровавленном лице я вижу его глаза. Они горят животной ничем не прикрытой злобой. Сейчас он выглядит ни как человек, а как разозленный зверь, готовый наброситься на любого. У меня стынет кровь в жилах, когда я вижу, как он проводит рукой по лицу, сдирая часть обвисшей кожи и скаля зубы: у него почти полностью ободралась щека. У меня звенит в ушах, и я не могу оторвать от него взгляд. Ноги как будто наполнились свинцом.
— Джерри, беги! — кричит Анхель. Джерри, который буквально недавно светился от счастья в панике пятится назад от разгневанного Лестера. Он пулей пролетает рядом со мной, за ним бегут все остальные, а я продолжаю стоять на месте.
Тут кто-то валит меня на землю, возвращая к реальности. Мужчина-трибут запрыгивает на меня с занесенным топором. Я что есть сил бью его кулаком несколько раз по лиц, скидываю с себя, но он не собирается отступать. Я не помню с какого он дистрикта, но в моем Отряде-15 его точно не было. Скорей всего, он из Седьмого. Между нами завязывается поединок. Он размахивает топором направо-налево. Уклоняясь, я покидаю навес и вновь оказываюсь под ливнем и молниями.
Глаза заливает вода, я на каком-то седьмом чувстве избегаю попаданий топором. В какой-то момент я запинаюсь о булыжник и в этот момент молния бьет меня прямо по кисти левой руки. Я кричу от вспышки дикой боли и сжимаюсь в комок. Мое тело вздрагивает, а рука нещадно горит и дрожит. Противник пользуется этим и вновь набрасывается на меня, но я опережаю его и сбивая с ног, вложив в удар всю силу.
— Мирта, лови!
Я едва успеваю повернуться на голос и в прыжке поймать то, что кинула мне Лесли. К моей радости это нож. Топор пролетает совсем рядом со мной. Противник склонился над землей и в этот момент я с криком втыкаю ему нож снизу-вверх под подбородок. Он завывает от боли, через его открытый рот я вижу окровавленное лезвие. Вынимаю нож и полосую его по шее. Несчастный падает на землю и больше не встает.
Я резко поднимаю голову: Лестера не видно. Перед глазами вновь стоит его изуродованное лицо и в панике бегу к Лесли. На бегу я чуть отталкиваю ее, чтобы бежать впереди. Животный страх и неизвестность несут меня вперед. Я уже не помню, как оказалась впереди Ангхеля и Джерри. Мы бежим по бесконечным узким, но освещенным коридорам, не разбирая дороги: только бы подальше от Рога и разъяренного Лестера. Не знаю сколько прошло времени, но за моей спиной уставшая донельзя Лесли из последних сил хрипит:
— Стойте, я больше не могу…
Я замедляю бег и сползаю по стене. Горло ужасно саднит, во рту все пересохло. Кое-как через кашель собираю слюну, сглатываю. Ужасно хочется пить. Смотрю на свою левую руку: она подрагивает, пальцы сами по себе гнуться. Снимаю с нее перчатку. Внешняя часть кисти покраснела и покрылась волдырями, кожа как будто бы горит. Я закрываю глаза и прислушиваюсь, нет ли за нами погони. Но кроме наших неистово бьющихся сердец и тяжелого дыхания ничего больше не слышно.
— Нам надо найти укрытие, — подает голос Анхель. Он откидывает мокрые волосы: на его лице синяки, а бровь и верхняя губа разбиты.
— Вот тут, кажется, что-то есть, — говорит Дед, щупая рукой стену. Он единственный, кто стоит на ногах.
И правда, рядом с ним есть какой-то проход. Я встаю и осторожно заглядываю внутрь. Маленькая комната, но вполне уместит нас пятерых. Никаких удобств, просто пустое помещение, заваленное мусором. Мы заходим внутрь, Лесли мешкает: пытается затолкать свое копье. Внутри дышать еще тяжелее чем снаружи. От наших ног встают клубы пыли. Дед отходит к стене и продолжает ее ощупывать. Джерри плюхается на пол, чем поднимает облако пыли, и аккуратно ставит рядом с собой чемоданы.
— Донес, — гордо произносит он и плашмя ложится на грязный пол.
— Что там? — спрашиваю я.
— Всякие запчасти, инструменты, — отвечает Джерри. — А что в вашем чемодане, я не знаю.
— Нашем? — я смотрю на небольшой кожаный кейс. На его бортах изображена римская цифра два. Открываю и обнаруживаю внутри с пятнадцать разных видов ножей, два кинжала, а также странные ремни с острыми шипами.
— О, это для меня, — Анхель забирает ремни и старательно обматывает ими руки.
— Что у тебя в сумке, Лесли? — спрашиваю я, когда ей все-таки удается зайти в комнату.
— Да так, предметы первой необходимости, — говорит она, усаживаясь на пол. — Туалетная бумага, просто бумага, простой карандаш, ручка, компас, нож — я тебе его кинула, он не самого отличного качества, ну да все равно помог — аптечка, спички и тому подобное.