Матушка говорила, что ругаться плохо, но Ричард пробормотал себе под нос такое, за что бы его сбросили с надорской скалы головой вниз. Служить человеку, который носится, как пёс, за убийцей отца?! Служить… «навознику»! Этого он тоже не знал до Лаик, Человеку Чести ни к чему разбираться в присягнувших узурпатору ублюдках.
Что могло быть хуже? Пожалуй, только Ворон, но Ворон оруженосцев не брал.
Марсель Валме тоже никогда не брал, и что?
Стараясь не споткнуться и не умереть на месте со стыда, Ричард побрёл к своему будущему господину. Самое обидное — Дикон неожиданно ясно понял, что он принесёт эту присягу и тем самым подпишет себе приговор… Но принесёт! Останется в столице, раз есть такая возможность, и пусть все выкусят! Именно так поступил бы Рокэ Алва, и не то чтобы Ричард равнялся на убийцу отца, но наплевать на всеобщие ожидания было так соблазнительно!
А может, они в сговоре? Вдруг Алва решил разделаться с потомством Эгмонта и внаглую использовал для этого своего офицера?! Поднявшись наверх, Дикон нерешительно посмотрел на виконта Валме. Его будущий господин был одет в чёрно-зелёный камзол, а не в мундир, но светлые волосы по-солдатски стянул в удобный «хвост». Вопреки всем чудовищным ожиданиям, Марсель ободряюще кивнул.
Ладно… выдох. Если Ворон и его борзая действительно решили сжить со свету Ричарда Окделла, это произойдёт как минимум не сейчас.
— Герцог Окделл приносит присягу, — довёл до всеобщего сведения герольд, и Дикону захотелось его побить.
— Я, Ричард из дома Окделлов, благодарю виконта Валме за оказанную мне честь… — И почему он звание-то не сказал? Что ж, присяги это не ломает! — Я клянусь исполнять его волю и служить ему… — Ох, чует сердце, что служить придётся самому Ворону. — Отныне бой моего господина — мой бой, его честь — моя честь, его жизнь — моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. — Создатель уже покарал. Сегодня, на этой площади. — Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. — Интересно, а он может при таких условиях вызвать на дуэль Алву? Не будет ли это нарушением клятвы по отношению к Валме? — Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня.
Когда все формальности были соблюдены, Ричард почувствовал то самое странное опустошение, как после первого падения с коня. С одной стороны, вяло размышлял он, стоя рядышком с Валме и ожидая конца церемонии, три года служить «навознику» и поклоннику Алвы — позор. С другой стороны, оказаться никому не нужным и грустно ехать домой — позор ещё больший! Так он и напишет матушке, так он и скажет эру Августу. И себе. А главное — он скажет это своему господину, чтобы тот не думал, будто Ричард Окделл рад оказанной ему чести.
Как же всё это сложно, противно и неприятно! Ну почему, почему Ариго с Килеаном струсили?!
— Окделл, вы решили остаться здесь навечно? — окликнул его Валме, и Дикон понял, что уже давно пора расходиться. — Или хотите дополнительно предстать перед Их Величествами, кардиналом и Первым маршалом?
— Нет! — слишком быстро выпалил Ричард. — Нет, сударь…
— Вот и я не жажду, — усмехнулся виконт и развернулся к выходу, собираясь прокладывать дорогу через толпу изумлённых дворян. Абсолютно не представляя, что делать ему, Ричард приклеился к плечу Марселя. Их пожирали взглядами со всех сторон. Совсем близко Дикон увидел своего несостоявшегося господина Ги Ариго — тот выражал искреннее недоумение, как и все остальные:
— Виконт, мы совершенно не ожидали…
— Мы тоже не ожидали, — беспечно отозвался Валме и выразительно посмотрел на ошалевшего Ги. — Разрешите пройти, господа, перемывать мне кости вы можете в первом попавшемся трактире, а мы с оруженосцем спешим.
С оруженосцем… Как непривычно! Непривычнее только такой господин. Когда они наконец вырвались из толпы, выдохнули почти синхронно.
— Разрешите спросить, — запнувшись, выговорил Дикон, — куда мы спешим… сударь?
— Как можно дальше от этих людей, куда же ещё? — удивился Валме. — Не переживайте, прямо сейчас никакой войны нет. Наверное. Лучше скажите, есть ли у вас в столице срочные дела или беспокоящиеся родственники, от этого зависит, куда мы сбежим от стремительно приближающегося коменданта Олларии…
— Никого нет… — тут его осенило. — А я смогу заехать к… другу семьи? Хотя бы на этой неделе?
— Сегодня вечером я вас отпущу, куда хотите, а пока поедемте в мой особняк. Запоминайте дорогу, Окделл, именно туда вы будете возвращаться после всяких юношеских кутежей… — Виконт говорил много, быстро и красиво, какие уж там запинки и паузы! Дикону внезапно стало стыдно за свою речь, хотя раньше его это совсем не беспокоило. — Кстати, прошу прощения, я кое-что упустил, но это из-за того, что всякие Люди Чести злобно сопели мне в правое ухо. Капитан Валме. Надеюсь, вы не в обиде за это маленькое недоразумение? Клятва от этого не теряет своего очарования.
— Никак нет, капитан, — обречённо сказал Ричард и, пока они не выехали, быстро добавил: — Я хотел бы к-кое-что сказать…
— Внимательно слушаю, — Валме выжидающе посмотрел на него, правда, всё с той же любезной улыбочкой, которая Ричарду уже не нравилась.
— Я принёс вам присягу только потому, что мой долг — служить в столице! — выпалил он на одном дыхании; уши всё равно пылали, как огонь в камине.
— Грубо говоря, вы этого всего не хотели, — уточнил его господин, направляя своего коня в нужную сторону. — Откровенность за откровенность — я тоже, но не обижайтесь — некоторым силам мы противиться не вправе.
— Вы имеете в виду Создателя? — осторожно спросил Дикон. Валме прикусил губу:
— Какой там Создатель… Оно, гм, не похоже на Создателя… Подрастёте — поймёте. А пока нам с вами придётся друг к другу привыкнуть, хотите вы этого или нет. Предлагаю продолжить увлекательную беседу у меня дома, на улице слишком много любопытных ушей.
***
Снаружи особняк не казался дворцом, но роскошь внутреннего убранства наводила на мысли о королевском величии. Во всяком случае, после пыльных, изъеденных молью надорских шкафов и унылых полупустых келий Лаик Ричарду показалось именно так. На пороге их встретил слуга, забравший вещи Дикона с таким невозмутимым лицом, словно ничего необычного в доме не случилось.
— Это Дави, бывший камердинер моего почтенного батюшки, — пояснил Марсель, показывая дорогу в кабинет. Ричард запутался ещё на первом этаже, но лестница, хвала Создателю, была всего одна. — У него всегда такое лицо, будто собеседник в чём-то провинился, так что не обращайте внимания. И не споткнитесь… да, вот об эту ступеньку. Не волнуйтесь, все об неё спотыкаются.
— Я не волнуюсь, — буркнул Дикон вместо благодарности, потирая ногу, и добавил ещё неразборчивее «сударь».
— Разве? По-моему, вы превратились в один большой нерв… Пьёте?
— Нет.
— Какое упущение, — и Валме распахнул дверь своего кабинета. — Тогда вам придётся успокаиваться менее приятными способами. Зато вы избавляете себя от трудного выбора между «Дурной кровью» и «Змеиной»! «Чёрной» не держу, а то мало ли, что ещё дома заведётся…
Ричард твёрдо решил отвечать на одну пятую из всего, что говорит его господин, поскольку говорил господин много и не всегда по делу, и гордо промолчал. А кабинет был неплох, во всяком случае, по сравнению с единственным кабинетом, который Дикон видел вне дома — в том «образце» восседал Арамона. Над креслом висел герб Валмонов, демонстрируя пару чёрных борзых, мчащихся по зелёному полю. Стол отличался лёгкой степенью захламленности — неприбранных бумаг не так уж много, очинённые перья лежат в сторонке рядом с печатью. Вся мебель — из тёмного дерева, обивка — в фамильных цветах, вроде бы ничего лишнего… Хотя на первом этаже у Ричарда зарябило в глазах от пестроты и разнообразия.
— Погодите садиться, вас всё равно сейчас поднимут, — виконт позвал ещё какого-то слугу, и Дикон убедился, что их тут предостаточно. С него сняли мерки, чтобы… чтобы что? Ах да, как оруженосцу, ему понадобится носить одежду в нужных цветах. Святой Алан, спасибо, что Валме не Манрик! — Спасибо, Ив. Окделл, вот теперь садитесь, можете с ногами, я не возражаю. Если вам есть, с чего начать разговор — начинайте!
Ричард пристроился на диване, не чувствуя никакого желания садиться поудобнее, и в замешательстве взглянул на Марселя: виконт избавился от камзола, оставшись в чёрной рубахе, и смаковал своё вино, сидя за столом. В общем, выглядел нормальным человеком, особенно когда молчал… Но «навозник», но офицер Алвы! Как они вообще могут выстроить отношения?!
— Хорошо, — и улыбается всё время не к месту, можно подумать, в этом разговоре есть хоть что-то весёлое. — Не знаю, чего вы хотели после Лаик, возможно — служить при каком-нибудь Ариго, но что вышло — то вышло. Если вы, молодой человек, передумаете насчёт своих слов и захотите обратно в свой Надор — хотите молча. Это не моя прихоть и не ваша, это всего лишь клятва, которую лучше не нарушать. Понятно?
— Понятно, сударь.
— Это замечательно, а теперь спросите что-нибудь, чтобы я не чувствовал себя неловко.
Виконт Валме никак не походил на человека, которому может быть неловко за что-либо, а вот на болтуна — очень даже. Поёрзав немного, Дикон решился:
— То, что вы именно меня взяли, как-то связано с… Первым маршалом?
— Как бы вам сказать, молодой человек, — протянул Марсель, состроив ненадолго задумчивую гримасу, — всё, что я делаю в Олларии, так или иначе связано с Первым маршалом.
Уклонился! Нет, точно, они хотят его убить! Это страшный заговор, о котором немедленно надо рассказать эру Августу, если тот, конечно, сам ещё не понял.
— Я догадываюсь, что он вам не нравится, — любезно сообщил Валме, и Ричард тут же насупился:
— Герцог Алва убил моего отца!
— Герцог Алва вообще убил кучу народу, однако я служу при нём, и вам тоже иногда придётся, — Святой Алан, он даже об убийствах говорит жизнерадостно. — Так что у вас будет шанс высказать всё самостоятельно, если вы, конечно, не передумаете, оказавшись с ним лицом к лицу. К слову о лицах… Я-то наивно полагал, что наши с вами отношения ограничатся благородным ношением оружия и познанием военных тонкостей, но вот смотрю я на вас и понимаю, что нет.
— Я ещё не сделал ничего предосудительного! — вскинул голову Дикон, напрочь забыв о всевозможной субординации.
— Верно, — охотно согласился Валме, — но ваше выражение лица предосудительно само по себе. И походка, и осанка… Боюсь, молодой человек, боевые подвиги подождут. Сначала мы будем учиться жить в светском обществе.
— Зачем, сударь?! — глупый вопрос сам сорвался с языка.
— Окделл, ну вы же хотели служить в столице. Оллария требует определённых манер! Что хуже — их требую я. И молитесь Создателю, чтобы их не потребовал эр маршал.
— Но что именно…
— Сюрприз, — хмыкнул Марсель, отставляя пустой бокал. — Должна же у вас быть какая-то мотивация вернуться в этот дом. Всё, свободны! До завтрашнего дня. Езжайте, куда хотели, и постарайтесь почаще улыбаться, что ли: столько скорби в одном человеке — это просто неприлично.
========== 2. ==========
Его Высокопреосвященство Сильвестр смотрел на пустую чашку из-под шадди, по стенке которой бежала маленькая извилистая трещина. Кардинал не помнил, чтобы бил посуду или хотя бы обращался с ней неосторожно, но ответ лежал на поверхности — в чашечке был не шадди, а его, Квентина Дорака, терпение. И оно, терпение, было как никогда близко к тому, чтобы лопнуть.
— Вы послали за Алвой? — спросил Сильвестр у подошедшего помощника, жестом запрещая ему забирать чашечку.
— Да, Ваше Высокопреосвященство. Что-то изменилось?
— Изменилось. Если есть свободные люди… Впрочем, езжай сам и передай, что если герцог Алва решит, как обычно, проигнорировать моё приглашение, я поймаю его не дома и не в парке, а в Багерлее.
— Герцог Алва отчего-то так и подумал, — послышался голос Ворона, — и решил не игнорировать. К слову, вашего гонца я перехватил по дороге, так что считайте, что он свою работу выполнил.
Помощник уполз за дверь, пропуская Первого маршала Талига, и скрылся. Сильвестр молча, долго и тяжело посмотрел на Рокэ, который, естественно, делал вид, что ничего не замечает, и вообще изображал из себя верх беспечности.
— Рокэ, я давно такого не испытывал, но, похоже, я зол. И зол весьма, так что очень советую вам не юлить и прямо отвечать на мои вопросы.
— Отвечать на вопросы прямо? Извольте, Ваше Высокопреосвященство, я тоже давно такого не испытывал.
— Есть одна вещь, которую вы, Рокэ, испытываете постоянно. Это моё терпение.
— Прямо сейчас это взаимно, — Алва улыбнулся, и кардинал вспомнил, что тут не только он может нагонять ужас на собеседника. — Если вы не заметили, я приехал сам и довольно быстро — наверное, не для того, чтобы вы практиковались в изысканных угрозах. Так что давайте к делу, Ваше Высокопреосвященство: вам жутко не понравилась сегодняшняя церемония. Внимательно слушаю, почему.
— А то вы не знаете, — Сильвестр скопировал демоническую улыбку, правда, подозревая, что она далека от оригинала. — Я при большом количестве свидетелей дал понять, что присутствие Окделла в столице нежелательно. Это волчонок на псарне, он может навредить Талигу. Я могу даже понять ваше желание сделать всё по-своему, но речь идёт о безопасности государства как минимум.
— Вы абсолютно правы, я бы не стал подвергать опасности весь Талиг из-за собственной прихоти.
— Тогда извольте объясниться.
— Не изволю. Ваше Высокопреосвященство, время покажет, что это было лучшее решение, а пока можете самозабвенно на меня ругаться, если это доставляет вам такую радость.
Когда Ворон шутил и издевался, он был невыносим, но к этому Сильвестр привык. А к серьёзности и почти прямоте — нет. С полминуты это казалось удивительным сном, но потом кардинал опомнился:
— Не дурите мне голову! С какой радости сына Эгмонта взял к себе под крылышко ваш офицер?!
— Я уж начал бояться, что вы о нём забыли, — Ворон укоризненно покачал головой, — а то всё я да я…
— Да кто ж ещё, если не вы! — в сердцах воскликнул Дорак и полюбовался на довольную ухмылочку. — Признавайтесь, что вы такого пообещали своему Валме, чтобы он взял Окделла?
— Просто намекнул, что он будет неплохо смотреться с оруженосцем.
— Насколько прямо вы намекнули? В лоб? — издевательски переспросил Сильвестр. — Мне почти жаль виконта. Если б я не догадался, что спрашивать надо с вас, послал бы за ним.
— Вот это лишнее. Как вы совершенно верно заметили, МОЙ офицер не должен попасть под кардинальское подозрение. Как так вышло — дело прошлое, а я ручаюсь, что капитан Валме справится, причём блестяще. Что-нибудь ещё?
Сильвестр выдержал взгляд Первого маршала, который при всём учтивом спокойствии явно не собирался идти на попятную. Интересно, это эффект от того, что кардинал вмешался в военную сферу, или последствия дружеских отношений с Марселем, которых от Алвы вообще никто не ожидал?
— Пожалуй, всё, иначе мы с вами поссоримся и страна рухнет. Но всё-таки, Рокэ, как же вы восхитительно выводите меня из себя!
— Служу Талигу, — рассмеялся Алва, и Сильвестру захотелось поссориться ещё сильнее, но он сдержался.
— Иногда я задаюсь вопросом, не прибегал ли Алваро к ремню, потому что хочется…
— У соберано были свои методы, поверьте, ремень от них весьма далёк. И на их фоне кажется недейственным. Вы закончили меня проклинать?
— Закончил, — вздохнул кардинал, без удовольствия признавая, что ему и вправду это надоело. — Значит, я закрываю глаза на вашу, мягко говоря, ненормальную выходку, а вы ручаетесь за Валме и Окделла?
— Совершенно верно. За исключением того, что непосредственно за Окделла ручается Валме, — подытожил Рокэ, быстро и легко поднимаясь.
— Я даже не успел предложить вам шадди.
— Это хорошо, я не успею вежливо отказаться. Хорошего дня, Ваше Высокопреосвященство, — попрощался маршал уже из коридора, и куда бы ему так спешить? Война началась, а кардинал не в курсе? Впрочем, в столице масса интересных событий, почему бы и не поторопиться… Откинувшись на спинку кресла, Сильвестр в задумчивости погладил указательным пальцем крупный перстень и, немного так посидев, пришёл к выводу, что переполох он поднял зря. Настолько зря, что ему, возможно, стало бы немножечко стыдно, имей кардинал Талига право на стыд и совесть.