— Добрый день, маркиз, погода и впрямь неплохая, — Марсель улыбался, здороваясь с неведомым маркизом, и это не могло не восхищать, потому что более неприятной физиономии Ричард ещё не видел. Обладатель физиономии оказался ещё и занудой:
— Однако я привык видеть вас с маршалом, а не с оруженосцем! Герцог Окделл, я полагаю?
— Рад знакомству, маркиз, — сказал Ричард, понимая, что должен что-то сказать. Наверное, это пришлось к месту, потому что маркиз (Святой Алан, как его звать-то?!) покивал и разинул рот для следующего вопроса. Марсель обернулся через плечо, глядя на дорогу, по которой они приехали, и радостно воскликнул:
— Ну надо же, а вот и маршал!
— Где? — обеспокоенный маркиз перебросил все силы на поиски Ворона, и они благополучно вошли во дворец.
— Правда маршал? — опасливо переспросил Ричард.
— Конечно, нет, — отмахнулся виконт, — и я готов поспорить, что он заявится позже всех…
Внутри стало не до веселья, надо было одновременно следить за тем, куда они идут, и рассматривать убранство — таких великолепных узоров и увлекательных фресок Дикон ещё не видел, ну, только если в книгах. Правда, такого количества аристократов в одном помещении он тоже не встречал, и от ярких, разномастных парадных одежд болели глаза, а от необходимости постоянно кивать и кланяться кружилась голова. Лица, лица, лица, перстни с драгоценными камнями, цепи, перевязи и награды…
— Не потеряйтесь, — бросил виконт через плечо, и Ричард не без облегчения ускорил шаг; через пару степенно беседующих вельмож они оказались в относительно пустом уголке, по правую руку от длинного центрального коридора, протянувшегося, казалось, через всё здание Нового Дворца. — Как вам мероприятие, Окделл?
— Пока не очень, — признался Дикон раньше, чем подумал, что лучше было бы соврать.
— Учтите, они все так начинаются, — предупредил Марсель и неодобрительно посмотрел на воротник своего оруженосца: — Вы что, подрались, когда я отвернулся? Не дёргайтесь…
— Нет, — буркнул Ричард, в очередной раз позволяя перевязать на себе платок. Но, кажется, никто вокруг этого и не заметил.
— Вот и не надо. Я вам уже говорил не огрызаться?
— Говорили. Простите, сударь.
— Мне-то без разницы, но смотримся мы, наверное, комично, — хмыкнул Марсель и отвернулся, чтобы поприветствовать кого-то ещё. Ричард выглянул из-за его плеча и невольно обрадовался, увидев коменданта — Килеан не взял его в оруженосцы, но это не его вина, а после моря незнакомых разряженных людей признать знакомого Человека Чести — настоящее облегчение! — Здравствуйте, Людвиг.
— Здравствуйте, виконт, — ровным голосом ответил комендант, но Ричарду показалось, что он Марселя терпеть не может. Жаль, не выяснить, что думает другая сторона: Марсель был любезен со всеми, кого встречал, даже если разговор складывался откровенно враждебный.
Вникнуть в суть светской беседы Дику не довелось — комендант-то тоже пришёл с оруженосцем. Он не видел Эстебана с Лаик, но, похоже, однокашник несильно изменился. Во всяком случае, лицо у него было надменное и самодовольное — конечно, служить при коменданте Олларии. Обменявшись прохладными приветствиями, оруженосцы молчали, буравя друг друга взглядом. Выглядеть они должны престранно — Человек Чести, взявший в оруженосцы «навозника», и «навозник», взявший Человека Чести!
Ричард пытался решить внутри себя сложный вопрос — кто из них оказался в более престижном положении. Да, Сабве теперь оруженосец коменданта, но… офицер при Первом маршале представляет самого Ворона! Другое дело, что у Дикона были личные счёты с Алвой, но кем бы ни был честный Людвиг, с Рокэ он не сравнится, во всяком случае, в глазах всей столицы.
Эх, комендант то ли не в духе, то ли даже не пытается скрывать своих чувств — на вытянутом лице читалась, как на ладони, борьба настороженности и неприязни. Марсель ненавидел Людвига не меньше, но оставался любезен, как в начале. Ричард поймал себя на том, что восхищается не тем, кем должен…
Разбросанные то тут, то там группки дворян стали спешно расступаться, понизились голоса, завертелись головы. Ричард вместе со всеми сделал два шага назад, но вытягивать шею ему не пришлось — они вчетвером оказались с краю. В Лаик Дикон столько раз представлял, как он увидит Ворона, но уже второй раз всё шло не так. Человек в чёрном, быстрым и уверенным шагом пересекавший дворец, мог быть только Первым маршалом Талига. Толпа, вероятно, поделилась на поклонников и ненавистников, кто-то отчаянно здоровался, кто-то, Ричард видел, отползал подальше, но Алва всё равно отвечал на одно приветствие из десяти.
— Здравствуйте, Рокэ, — он услышал и голос Валме, пожалуй, в те единственно возможные полторы секунды, когда маршал проходил мимо них.
— Добрый день, — Алва слегка повернул голову, видимо, на голос своего офицера, потому что Людвиг остался в пролёте, а оруженосцы не удостоились и взгляда. Ричард не успел опомниться и присмотреться, как убийца отца лихим ветром уже пересекал следующую залу.
— О, я успел, — обрадовался Марсель. Лицо коменданта вытянулось ещё сильнее, а Дикон не удержался и прыснул в кулак.
***
Хвала Леворукому, самая противная часть завершилась — и он даже никого не убил! Марсель перевёл дух и, пожалуй, жизнерадостнее, чем следовало, поздоровался с Ги Ариго. Ещё один человек, которого он предпочёл бы не видеть, и это наверняка взаимно, но теперь им остаётся только ждать появления венценосной четы и первых людей государства, а там — восторженно внимать Его Величеству, разинув рты.
Марсель начал догадываться, почему Рокэ всегда опаздывает. Наверняка маршалу просто не хочется видеть все эти рожи вблизи… Что ж, он может себе позволить!
— Осталось примерно столько же, но без всяких назойливых собеседников, — зачем-то сказал он Ричарду. После своих моральных подвигов Марселя распирало поговорить, кроме оруженосца, слушать было некому. — Полюбуетесь на Их Величеств в более приличной обстановке, Окделл. В тот раз как-то не до них было, откровенно говоря…
— Да, сударь! — а ребёнок и доволен, вот тебе раз. До Валме запоздало дошло, что восхищение вызвал не дворец и не перспектива посмотреть на Фердинанда, а он сам. А чего скромничать? Сегодня виконт и вправду превзошёл самого себя. Да и Ричарду вроде понравилось, пустячок — а приятно, будет дома меньше ворчать на всё сущее…
Когда наконец вышла именинница с супругом, все без исключения головы повернулись к королевскому ложу. Катарина, как всегда, с печатью неизбывного страдания на лице, хотя этот камушек у неё на шее — просто прелесть. Фердинанд никогда виконта не впечатлял, не удалось ему и сегодня, Марсель вообще обращал больше внимания на тех, кто стабильно стоит за королевским плечом. Сегодня за плечом стояли трое — кардинал, кансилльер и маршал, и если не знать, какие у них между собой отношения, не оценишь выдержку… Куда ему со своими любезностями! Марсель понимал, что какого-нибудь Людвига он уже заткнул за пояс, но настоящие асы непроницаемых физиономий — вот они.
— Дорогие наши подданные! — заученно и без выражения заговорил король. — Сегодня мы приветствуем вас на дне рождения нашей супруги, Её Величества Катарины…
Две коронованные маски, подумалось Марселю: одна вздыхает, вторая бубнит. Нет, определённо, сзади интереснее. Сильвестр устроился лучше всех: перебирает чётки, потому что ему положено, и смотрит куда-то сквозь толпу. Если бы Валме был первый день в столице, он был бы уверен, что кардинал молится или ведёт неспешную беседу с Создателем, но сейчас это казалось ему смешным. Наверняка Дорак одним ухом слушает Фердинанда, а вторым — сплетни и заговоры с другого конца зала!
Штанцлер выглядел хуже кардинала, но его Создатель чётками не наградил, поэтому кансилльер, как только позволил ход церемониальных поздравлений, принялся втихую растирать запястье. Выражение лица у старого гуся колебалось между торжественно-довольным и страдальчески-скорбным, но он явно сосредоточился на королевском бормотании ещё меньше, чем Дорак.
— Не пяльтесь так на королеву, Ричард. Ради приличия хоть пару раз гляньте на Его Величество, — шепнул Марсель, понимая, что оруженосец сейчас пополнит ряды безнадёжно влюблённых в Катарину Ариго. Или не сейчас, но лучше вообще не надо.
— Почему? — расстроенно прошептали ему в ответ.
— Потому что. Во-первых, у вас глупое выражение лица, во-вторых — она хоть и в короне, но не первая красавица Талига. Я вам как-нибудь другую покажу, а пока не торопитесь обнажать шпагу за Катарину.
Окделл дёрнулся на «обнажать шпагу», как будто его обвинили в чём-то непристойном, но Марсель уже и думать забыл о юношеских метаниях: вспомнил, что «не первой красавицей Талига» Катарину Ариго назвал не кто иной, как её любовник. Рокэ стоял рядом с королевским креслом и явно лидировал по части непроницаемых лиц: с него можно было хоть сейчас лепить памятник, невозмутимо смотрящий в бесконечность. Залюбовавшись, Марсель подумал, что маршал впал в транс или вообще заснул стоя, но Рокэ перевёл взгляд чуть левее, чуть-чуть выше… Бесконечность показывает что-то неприличное? Чего он там увидел?
Аккуратно, чтобы не возбудить внимание окружающих и никого не отвлечь от благодарного щебетания Её Величества, Марсель проследил за взглядом Алвы, шедшим поверх разномастной толпы. Закатные твари, как всё просто! Вместо того, чтобы слушать поздравления венценосной особы, Первый маршал Талига увлечённо разглядывал настенную мозаику…
Через пять минут дворцового занудства Марсель поймал себя на том, что считает мозаичных лошадей. Надо при случае спросить, кого считал Рокэ.
========== 5. ==========
Ричарду ещё не доводилось драться на закате, и почему-то это действо показалось ему жутким. Воздух прогрелся за день и больше утомлял, чем освежал, остриё ловило не робкие нежно-розовые лучики утреннего солнца, а настоящие отблески закатного пламени. Страшно, ничего не скажешь, зато после каждого неудачного движения не тянет забиться обратно в постель!
— Чем занимались сегодня, Окделл? — виконт Валме, щурясь на солнце, становился похожим на кота, хотя в остальное время больше напоминал пса или змею.
— Я читал, — это должно было прозвучать независимо и подчёркнуто равнодушно, но Дикону не удалось скрыть восторг: он с трудом оторвался от принесённых господином книг и среагировал только на вежливое замечание Дави, что, в общем-то, господин домой пожаловали, извольте уж спуститься. — Нам так мало рассказывали в Лаик! Я думал…
— Думайте ещё и ногами, — посоветовал Марсель, метнувшись влево и заставив его неудачно перенести вес не на ту ногу и пошатнуться.
— Да, сударь… — Сказать ему, что можно помолчать хотя бы со шпагой в руке, или не стоит? Пожалуй, будет грубо…
— При всём моём сомнительном уважении к менторам Лаик, за такой краткий срок очень трудно подготовить дворянина ко всему на свете, к такому-то только жизнь готовит. Отчасти поэтому вас разбирают служить дальше, ну, а кому повезёт — у того и в родовом поместье беспрерывное обучение, — Валме скорчил соответствующую гримасу, и Дикон моментально представил, как его господина в юном возрасте заставляют зубрить какое-нибудь землеописание. — Я так понимаю, вас легенды захватили больше этикета?
— И тактика, — защитился Ричард вместо того, чтобы перевести дыхание, и пропустил укол.
— Но всё ещё больше этикета. Читать это скучно, а наблюдать за людьми, которые вас не интересуют, вы решительно не умеете…
— Что вы имеете в виду?
— Взять хотя бы приём во дворце. О чём вы думали, глядя на Эстебана Сабве?
Ричард сделал вид, что сосредоточился на поединке, потому что у него язык не поворачивался сказать вслух те слова, которые он ассоциировал с надменным лицом однокашника. К сожалению, то ли его манёвр раскусили, то ли время вышло, и Марсель вбросил шпагу в ножны.
— А Сабве между делом полюбовался на старшего оруженосца, не помню уж, кому принадлежащего, и перенял его манеру невозмутимо торчать из-за плеча своего господина.
— Да он просто подражает, — буркнул Ричард, не сдержавшись.
— Подражает, потом придумает что-нибудь своё. Только он выглядел уместным лицом при дворе, а вы — нет, — отрезал виконт, — и лучше бы вам обуздать свою юношескую горячку и принять необходимость чему-то учиться у окружающих. Я стал выражаться, как старый занудный ментор, но в этом вы виноваты, молодой человек…
— Простите, — на всякий случай вставил Ричард, подозревая, что Марсель как обычно не планирует прерываться на середине монолога. К слову, о своей вспыльчивости и обидчивости он уже слышал не раз, в том числе от ментора Шабли и эра Августа…
— Не стоит, но прислушайтесь уже хоть к чему-нибудь. Что вам больше нравится, — раньше Дикона раздражал беспечно-жизнерадостный тон Валме, но сейчас его это почти успокоило — светская выволочка окончена. — Иначе вас сожрут. И даже не я.
— Почему вы так обо мне беспокоитесь? — вскинул голову Ричард, когда они устроились на крыльце спиной к закату, отдыхая после вечерней тренировки.
— Неужели это не очевидно? — удивился Марсель, поглядев на оруженосца, как на выбившийся из причёски локон. — Потому что я вас взял.
Дерзости не вышло — её попросту не заметили. Что ж…
— А почему вы меня взяли?
— Так звёзды сложились, Окделл.
Ну да, звёзды… Созвездие такое, «Первый маршал» называется.
— Не льстите себе, я пока не беспокоюсь. Это должно беспокоить вас.
— Я не такой дурак, как вы думаете, — вспылил Дикон. Он ожидал какого-нибудь резкого окрика, но, подняв голову, наткнулся на прохладный взгляд; так смотрят на подрастающих щенят, оценивая, выйдет ли хорошая гончая, но не на людей.
— А вы, видимо, прекрасно разбираетесь в том, что я думаю, — виконт Валме снова улыбнулся, и страшное наваждение пропало. — Послушайте, Ричард Окделл, ну или сделайте вид, что послушали: вы сейчас тратите силы не на то. Вы тревожитесь за судьбу государства и злитесь на меня.
— Почему мне нельзя… — слишком много «почему», пора это прекращать!
— Спрашивайте-спрашивайте. Я имел в виду, что государство как-нибудь пока продержится без малолетнего Повелителя Скал, рановато вам судьбы вершить. А злиться вредно для пищеварения. Что, ожидали от меня глубокой психологии? Окделл, вы неподражаемы, время ужинать — а он о высоком! Переодевайтесь и идите есть, у нас сегодня куропатка.
Верно: то, что ему пока рано вмешиваться в политику, говорил ещё эр Август. Плетясь в дом вслед за потягивавшимся на ходу виконтом, Ричард без удовольствия отметил про себя, что ему стыдно. Немного. Самую малость… Виконт прав, других оруженосцев небось наказывают, а он даже по ушам ни разу не получил, так Марсель ещё и переводит в шутку все его неудачные высказывания.
— Чего вы ползёте за мной укором совести? — осведомился Валме, оборачиваясь на пороге.
— Прошу простить мне мою дерзость, — выпалил Ричард, у которого перед глазами горели буквы из занудной книги по этикету. — Этого больше не повторится.
— Повторится, — отмахнулся Марсель, но Дикон был почти уверен, что он больше не злится. Или хотя бы не будет ТАК смотреть… — А вы всё-таки внимательно читали эту муть, молодец…
Опешив от внезапной похвалы, Ричард пошёл на лестницу, чтобы переодеться у себя, но его снова окликнули:
— Окделл!
— Да, сударь?
— С вашими душевными порывами забыл главное сказать. Во-первых, не забудьте за ночь своё решение вести себя прилично — у вас завтра первое свидание с Алвой, это пригодится.
Дикону оставалось только растерянно кивнуть: его не столько сбила с толку неожиданная новость, сколько передёрнуло от формулировки, которую подобрал виконт.
— Во-вторых, у нас трагедия. В связи с этим свиданием придётся рано встать. Справимся?
— Справимся, — отозвался Ричард и неуверенно улыбнулся в ответ.
***
Однажды маленький Марсель слегка расколотил вазу в отцовском доме. Никто ничего не замечал несколько лет подряд, пока ту же вазу не задел локтем Серж, потому что Марсель очень аккуратно — сам удивился! — приладил два соседних осколочка, и трещина была почти не видна. Примерно такое же чувство удовлетворения посетило виконта нынешнего, когда он пристроил Ричарда к Эмилю: артиллерист был только рад рассказать ребёнку о талигойских пушках, а ребёнок был счастлив послушать. Валме честно поприсутствовал при начале увлекательной беседы, после чего с чистой совестью удрал в начало колонны нагонять маршала. Очередной пригородный лагерь был не так уж далеко, но тащилась колонна красиво, по всем правилам.