— Эх, профессор… я просто думаю, что знаю, кто скрывается за этим… Гримом, вы говорите? Одна жутко вредная и дурная морда… Вы не представляете, сколько с ним хлопот!
— Хлопот?.. С Гримом? — Трелони была почти на грани обморока и поспешила отпустить класс, пока Гарри Поттер не выдал еще что-нибудь. Что-то совершенно ужасное!
Мерлин и Моргана, хоть бы он больше не пришел… Рядом с ним, кажется, славная такая девочка сидела и ни во что не верила, может, она как-то сможет повлиять?
Гермиона же после того, как они спустились, продолжала сожалеть о потерянном времени.
— Полтора часа! За это время можно было бы…
— Один раз обежать вокруг замка.
— Зачем? — ошарашенные глаза смотрели на Гарри.
— А зачем говорить о том, что уже прошло и никак не изменишь?
— Когда ты стал таким умным, Гарри? — озадаченно поинтересовался Рон, поджидавший их у перехода к лестнице.
— Так я же все рассказал! — Поттер вылупил честные глаза. — Неужели ты думаешь, что проторчав половину лета в лаборатории у Снейпа, можно остаться дурачком?
— Не могу понять, за что тебя директор так наказал…
— Что непонятного, Рон? Как я учился, хорошо, что ли? А ведь мама была отличницей! Да и отец не получал низких оценок почти никогда.
— Это… это тебе Снейп рассказал?
— Ну да. Они учились в одно время.
— Гарри, прости, прерву. Ты думаешь все-таки продолжать ходить на Прорицание? Мне кажется, сегодня было достаточно…
— Пока еще толком ничего не понятно. Но если выяснится, что собакен действительно сбежал, то я, пожалуй, запишусь!
— Кто сбежал?
— Да пес у Дадли… такой олух и вот реально на этого Грима похож, который в чашке был.
— У магглов? Грим?
— Да какой Грим! Просто английский бульдог.
На уроке трансфигурации профессор МакГонагалл изящно прошлась по поводу Прорицаний как таковых, а Гарри схлопотал замечание, но подхватил:
— Самое главное, это может быть довольно опасно для здоровья. Особенно когда пифий окуривают специальным дымом. Вы ведь в курсе, что такое наркотики? А еще они жуют всякую дрянь, тоже не то чтобы полезную. А потом детей иметь не могут. Нет, это несчастные самоотверженные женщины, жертвующие своим здоровьем, чтобы попытаться узнать чье-то будущее, — философски резюмировал он, вгоняя профессора трансфигурации (и не только ее) в легкий столбняк.
— Нам же не надо будет это нюхать, правда, профессор? — озабоченно спросила Гермиона.
— И в чай ничего добавлять не будут? — испугалась Браун.
— И жевать не надо будет?
— Вы что-то почувствовали в чае? — нахмурилась МакГонагалл.
— Нет-нет! Но вот пахло в классе сильно. Очень странный был запах, у меня голова даже до сих пор немного побаливает.
— У меня тоже!
— А у меня как будто ватная.
Профессор четко ощутила, что инициатива потеряна и она не управляет уроком… Но то, о чем спрашивали дети, было, кажется, действительно важно. Она передаст Дамблдору, пусть он проверит…
— В классах же должен быть определенный режим проветривания? — попыталась узнать Гермиона. — Его все должны соблюдать, разве нет? Во всех школах есть нормативы…
— Режим чего? Зачем? — удивилась МакГонагалл.
— Странно… — пробормотал себе под нос Гарри. — Она ведь уже сколько там лет декан?..
— Чтобы воздух был свежий и мы лучше соображали, — пояснила Гермиона.
— Для этого вы можете взять заклинание в стандартной книге бытовых чар в библиотеке.
— Почему оно тогда не входит в школьную программу?
— Спросите у профессора Флитвика. Все, прекратили, начинаем работу!
Во время обеда третьекурсники Гриффиндора устроили засаду на профессора Чар прямо в Большом Зале. И отпустили покушать, только когда Гермиона кивнула, давая всем знать, что поняла и все запомнила.
— Мы же можем подойти на консультацию, если что? — спросил Гарри.
— Конечно, — улыбнулся полугоблин. — Официальное время моих консультаций — с пяти до шести вечера по средам.
— А если что-то очень важное?
— Подойдите заранее на урок или задержитесь после.
— Спасибо, профессор.
А за столом Слизерина в это время за ними наблюдали.
— Что это с грифами? Они решили начать учиться, что ли? — ухмыльнулся Нотт.
— Да ладно, там одна Грейнджер учится… Больше факультет не потянет.
— Ты посмотри, какая толпа возле Флитвика…
— Блейз, я знаю, у тебя есть «Слухач», доставай!
Забини пошарил в карманах мантии, приложил к уху артефакт и прислушался. А потом удивленно прошептал:
— Это правда. Что им понадобилось, интересно? Малфой, может спросишь?
— Я?
— Почему нет, Грейнджер тебе должна, так?
Гермиона, памятуя о том, каких именно животных любит их самый большой друг, сгребала в пакет, трансфигурированный Гарри, как обычно, из носового платка, все мясные остатки, что оказались на столе недалеко от них.
— Мало ли что, — шепнула она другу.
Тот понятливо кивнул и сделал еще один пакет. Для пирожков.
— После урока точно захочется перекусить.
По пути к хижине лесника Малфой выяснил много интересного. И ничуть не пожалел, что согласился подойти к грифам. Ему во всех красках расписали урок Прорицания начиная с веревочной лестницы, пуфиков, сладостей, чая, особо отметили, что там чем-то странным воняет («ладно, сильно пахнет, но потом подозрительно болит голова, учти!»), и как всех пытаются испугать пророчествами. Вообще не собиравшийся заниматься этим дурацким предметом Драко даже решил сходить разок, посмотреть…
Рон, открывший рот, чтобы привычно вызвериться на Малфоя, как только тот подошел, получил в него от лучших друзей много приятного: полкуска ростбифа и целый пирожок. Пока он прожевывал это богатство, Гарри уже вовсю развернулся с рассказом, и окружающим быстро стало все равно, какого цвета галстук у соседа. Да еще Гермиона добавляла свои довольно ехидные комментарии.
«Как будто это она у Снейпа летом училась», — подумал Рон, но сам себе не поверил.
А Поттер так рассказывал про наркотический транс и его опасность, что слизеринцы решили, что гораздо проще не ждать, пока Малфой им все перескажет, а послушать самим. В результате Хагриду пришлось долго протирать глаза: враждующие факультеты перемешались и шли почему-то единой гурьбой, к кому-то внимательно прислушиваясь… Ба, да это же Гарри!
Бывший лесник, ныне профессор, хоть и не закончивший школу, удивился так, что даже о собственном волнении забыл. И начал рассказывать хотя бы для того, чтобы привлечь внимание Гарри. Тот, конечно, сразу начал задавать вопросы, один за другим! Да какие хорошие!
Откуда взялись гиппогрифы, рожают они детенышей или яйца высиживают, держатся парами или стаей… Хагрид все это, конечно, знал, но связно подать всю информацию целиком был не в состоянии. Зато вот так, отвечая на отдельные вопросы — с большой радостью!
… Где живут, есть ли у них укрытия…
… Линяют ли, и если да, то как часто…
… Используются ли их перья в зельеварении…
…Чем питаются, и сколько надо пищи, чтобы прокормить хотя бы одного…
— Ого… Дорогущее удовольствие, — присвистнул Рон Уизли, когда Хагрид ответил на последний вопрос.
— У нас в конюшнях десяток таких, — не замедлил похвастаться Малфой.
Уизли получил еще один пирожок.
— Значит, ты сегодня покажешь класс, да, Драко? — прощебетала Паркинсон, поглаживая парня по руке.
— Да, ведь Малфой — знаток этикета, не так ли? — поддержала… Грейнджер. — Им же как-то хитро надо кланяться, аристократ лучше всех должен уметь.
Панси замерла с распахнутым ртом, а Слизерин тихо обомлел. Гриффиндорцев же девочка уже просветила на предмет того, что она попросила у Малфоя, так что большинство к происходящему отнеслись спокойно. Только Гарри скормил приятелю еще кусок пирога, на этот раз сладкого.
— Ты уже летал? — обратился Поттер к Драко, и глаза у него были удивленно-восхищенные…
Малфой сглотнул и не успел ответить — он просто не мог сказать, что к гиппогрифам не допускали никого без специальных заклинаний и защиты… Младше сорока лет. Признаться, что не летал, когда на тебя так смотрят?! Только не это.
Лесник что-то продолжал говорить, но мальчик уже решил: будь что будет, но он полетит. Сегодня. Первый!
Как во сне он вышел вперед, опередив Поттера меньше, чем на секунду. Хагрид замялся…
«Хочет первым своего любимчика вытащить? А вот не только гриффиндорцы смелые!» — пронеслось в белобрысой голове, но в следующую минуту мыслей там не осталось. Вообще.
Гигантские лапы с когтями длиной больше его ладони оставляли на земле глубокие борозды. Огромное существо издало клекот, который показался ему вопросительным. Драко поднял взгляд и встретился с янтарно-желтыми пронзительными глазами, смотрящими прямо на него… нет, прямо в него. В самую суть… Огромный клюв приблизился, и он смог рассмотреть его острую кромку. Силой от животного веяло так, что по спине побежали мурашки, но отступать было некуда. Поздно. В ушах зашумело.
Только краем глаза он заметил, как внимательно наблюдают за ним остальные.
Он аристократ. Он умеет кланяться так, чтобы не уронить себя… И он покажет!
Драко выпрямился и, продолжая смотреть в глаза гиппогрифу, отвесил тому вежливый, изящный и исполненный достоинства поклон. После паузы, длившейся, казалось, целую вечность, птичья голова медленно склонилась.
Рука сама потянулась к птичьей голове… Драко медленно коснулся мощного смертоносного клюва. Он оказался удивительно приятным на ощупь: теплым и гладким. Гиппогриф наклонился чуть ниже, позволяя перебирать перья в основании клюва, и издал тихий мягкий клекот. Только тогда все перевели дух.
— Ух ты… Красавец, — еле слышно шепнул Малфой, приглаживая белоснежные перышки.
— Молодец, — одними губами пробормотал потрясенный Хагрид. Меньше всего он ждал такой прыти от слизеринцев, а уж от Драко Малфоя тем более.
— Чтоб Гриффиндор… после Малфоя?! — рыжий мальчишка бросился вперед, пытаясь оттолкнуть своего врага.
— Рон, нет!
— Уизли, назад!
— А-а-а!
Хагрид повис на цепи, к которой был пристегнут опасный зверь, а Драко ничего не оставалось, кроме как повиснуть на когтистой лапе, уже нанесшей один удар по Уизли. Благо тот уже откатился на пару метров и оказался вне досягаемости. Гиппогриф осторожно опустил лапу, давая Малфою возможность спокойно встать на место. Полувеликан открыл было рот… и быстро закрыл его обеими руками.
— Рон, ты как? — Гарри схватил раненую руку приятеля, и тут же к ним подсела Гермиона.
— Больно… но терпимо. Царапина.
— Глубокая. И что тебя туда понесло?
— Агуаменти… Ферула…
— Я идиот?
— Ты вел себя, как идиот. Какая разница, кто первый… Все ведь попробуем!
— До Помфри сам дойдешь, или проводить? Кровь останавливать я не умею, только бинтовать, уж прости. Гермиона, подсуши его.
— Давай бегом, может, кровь остановят и ты тоже успеешь полетать, а? Или уже не хочется? Вон, смотри, Хагрид еще одного привел…
Звякнула отстегнутая цепь, огромное крыло опустилось возле Малфоя, и мальчишка, недолго думая, забрался наверх. Короткий и мощный разбег, во время которого он думал только о том, как бы не свалиться, удивительно плавный взлет… Живот сжало спазмом, сердце ухнуло куда-то вниз, а потом…
Хотелось одновременно заорать и запеть от восторга: это было потрясающе, лучше, чем на метле! Клювокрыл сделал большой круг над Хогвартсом, Хогсмидом и озером и медленно приземлился, снова опустив крыло, по которому скатился пьяный от счастья Малфой.
— Милорд, — склонили головы Крэбб и Гойл.
— Милорд, — подхватили остальные парни-слизеринцы.
— Драко… — девчонки больше ничего сказать не могли.
Да и не нужно было. Слизерин гордился своим принцем…
— Малфой, это было круто! — зеленые глаза блеснули за очками: Гарри уже помчался к следующему зверю.
Поттер. Восхищается. Им.
Это, блин, действительно круто. Это… вообще!
Внезапно ему стало жаль всех тех, кто не ощутил подобного. Даже Уизли. Ой, не к добру вспомнил… Рыжий здоровяк уже мчался обратно. «Ну и чудненько, — подумал Драко. — А то что-то я совсем странным становлюсь. Надеюсь, Уизли не порвут на тряпочки окончательно, иначе на ком я остроумие оттачивать буду?»
А новоиспеченному профессору пришлось уговаривать еще пару животных: все ученики высказали желание пообщаться поближе.
— Только будьте осторожны и кланяйтесь, как Малфой, они все чуют… Уизли, только не к Клювокрылу! Иди направо, там Ванаганрой, он помладше. Погоди, стой! Кланяться как будешь, покажи. Нет, надо ниже… Ну, как-то так. Аккуратнее!
— А каково взлетать было!
— Страшно, а потом — здорово!
— На поворотах только ветер.
— Ветрище!
— Ага…
— Ваще...
— Вот это был урок! Ни за что бы не подумала, что Хагрид сможет сделать что-то интересное, но это было нечто…
— Да, я тоже от лесника не ожидал, — поддержал Панси Малфой, искоса поглядывая на Поттера.
К его удивлению, тот не бросился защищать полувеликана.
— На самом деле с ним можно заниматься, только добывать из него нужные сведения придется каждый урок.
— То есть?
— Да вопросы задавать все время. Ну раз-другой… третий, пятый — ничего, а потом надоедает вообще-то. Я здесь не задержусь.
— Ты не хочешь ходить на УЗМС?! — поразился Уизли. — Хагрид же…
— Если с ним договориться заранее, думаю, он не обидится, — ответил Гарри Рону. — Пойдешь со мной сегодня? А ты, Гермиона? УЗМС точно не мое, а в гости можно и так ходить.
Одинаковые переживания объединяют. А уж переживания такой силы…
Так что сборная третьего курса Слизерин-Гриффиндор, дружно протопавшая в Большой Зал, снова вызвала когнитивный диссонанс у всех, кто их встретил, начиная с миссис Норрис. Филч долго хмурился, но решил, что это все в любом случае не к добру. «Если эти будут проказничать вместе, точно уволюсь», — пробормотал он себе под нос и пошаркал к себе.
— Грейнджер, тебя директор зовет! — оторвала девочку от домашней работы Лаванда Браун. — Интересно, что ты учудила?
— Самой интересно, Браун, — захлопнула книгу Гермиона и убрала вещи в сумку.
У директора она встретилась со своим деканом и незаметно вздохнула. Они дружно поприветствовали хозяина кабинета и присели друг напротив друга. Директор начал говорить про важность усердной учебы, хвалил ее старания, намекал на продолжение обучения после окончания школы, напирая на то, что она должна положительно влиять на своих друзей и он в нее верит.
Гермиона старалась запоминать, но смысл расплывался и ускользал… Наконец Дамблдор замолчал и откинулся в кресле, прихлебывая чай.
— Мисс Грейнджер, — начала МакГонагалл, — очень ответственная ученица. Я думаю, мы можем пойти на это.
Тут девочка наконец вспомнила, как в конце прошлого года едва ли не слезно просила декана позволить ей посещать все предметы на следующий год. Надо же, она почти забыла… Неужели дело в этом? Отказываться нельзя, ни в коем случае, она же просто повернутая на посещаемости, успеваемости и дисциплине. Мдя, дисциплине так особенно… Одно то, что именно она подвигла друзей еще на первом курсе на поиски данных о Фламеле и все, что из этого вышло потом, не должно было оставить от имиджа дисциплинированной школьницы камня на камне!
Но надо быть искренней, вон как директор сверкает глазами, даже цепочка рун внутри рукава нагрелась. И она решила признаться — пусть будет, как будет.
— Директор, профессор… я ведь уже выбрала основные предметы. А в расписании… Я же не смогу быть одновременно в двух местах, а тут получается, что иначе невозможно.
— Неужели ты не хочешь попробовать что-то еще?
— Конечно хочу! А как?
К счастью, энтузиазм изображать не пришлось: «попробовать выучить что-то еще» для нее всегда звучало очень даже заманчиво. До Гермионы дошло: от нее что-то хотят. В частности, чтобы она посещала все предметы. Интересно, зачем?