Айзава руководил десятками тренировок. Ученики этого года не похожи на других, у них достаточный потенциал, чтобы потрясти индустрию героев до глубины души, но они все еще первогодки. А Айзава знает, как обращаться с подростками.
Шинсо — единственный неопределенный элемент, этот ученик привлекает все внимание Айзавы. Со спортивного фестиваля он впервые сражается с учениками геройского курса, и сегодняшние результаты либо укрепят его уверенность, либо дестабилизируют его.
Айзава ожидает, что Шинсо станет целью. Ожидает, что Бакуго или Монома выберут тактику, при которой битва выйдет из-под контроля. Ожидает несчастные случаи, которые закончатся посещением Исцеляющей Девочки.
Но он точно не ожидает, что из груди Мидории вырвется масса черных щупалец.
В микросекундах после того, как Мидория выпускает дикий черный вихрь, его инстинкты начинают вопить. Потому что это причуда. Мощная нестабильная причуда неистово вырывается из тела подростка.
Другие учителя умоляют его остановить матч. Айзава не любит вмешиваться в битвы учеников — в реальном мире, в конце концов, нет никакого способа сделать паузу, и герои не могут надеяться на то, что кто-то прыгнет и все исправит, когда что-то пошло не так. Но то, как Мидория корчится в черной массе, как другие студенты начинают паниковать…
В конце концов Урарака и Шинсо подчиняют Мидорию. Всемогущий в своей боевой форме прыгает на полигон и мчится к своему любимому ученику. Айзава действует гораздо медленнее.
У Мидории уже есть причуда, причем очень сильная. Дымчатые усы, которые дико кружатся вокруг него — они не часть его способности накопления силы. Это что-то еще. Что-то новое.
Что-то не так с его учеником, думает Айзава. И он обязан выяснить, что именно.
***
Как только Мидория приходит в сознание и неловко ободряет друзей, Всемогущий помогает ему подняться и отводит его прочь. По словам Всемогущего, чтобы посетить Исцеляющую Девочку, но, кроме ошеломленного взгляда Мидории и его заторможенных движений, ученик выглядит невредимым. Любой должен пойти к медсестре после того, как потерял сознание в середине урока, но у Всемогущего нет причин выглядеть таким взволнованным. Учитывая частоту, с которой Мидория ломает себе кости, и то, как халатно они со Всемогущим относятся к серьезным травмам, паника учителя выглядит странно.
Айзава оставляет урок на Кровавого Короля и молча следует за Всемогущим.
Как он и подозревал, тот не ведет Мидорию к Исцеляющей Девочке. Айзава находит их в темном коридоре, достаточно далеком от классных комнат, чтобы их не побеспокоили.
— Как мне справиться с шестью новыми причудами? — вскликивает Мидория отчаянно.
— Я… я не знаю. Со мной такого не происходило.
— Может быть, Один за Всех проявляется по-разному для всех? Я имею в виду, у меня было много проблем с тем, чтобы научиться пользоваться им сначала, когда вы освоили его довольно быстро, и вы никогда не видели призраков прошлых пользователей, так что…
— Я не знаю, — повторяет Всемогущий. — Я говорил с Гран Торино. Он также не понимает, что происходит.
— Всемогущий, — говорит Мидория более тихим голосом, но все еще на грани истерики, — Я наконец-то догнал всех остальных. Я думал, что однажды я научусь использовать Один за Всех и стану на том же уровне, что и мои одноклассники, и тогда я мог бы начать работать над тем, чтобы догнать вас, но теперь я должен открыть и освоить шесть новых причуд. Это как начать все заново. Это похоже на то, как будто я все время был беспричудный и учусь использовать новую причуду.
Он замолкает и тяжело дышит. Всемогущий в своей собственной крови. Мидория дрожит от слез.
— Прости, мой мальчик, — наконец произносит тот так мягко и потеряно, что Айзава, наконец, решает покончить с этим.
Он поворачивает за угол и видит, как Мидория утыкается лицом куда-то в подмышку Всемогущего, сгребая в кулак костюм своего учителя. Он тихо плачет. По опыту Айзавы дети тихо плачут, потому что они просто слишком истощены, чтобы взять себя в руки.
Они отрываются друг от друга, когда видят Айзаву. Всемогущий прочищает горло:
— Айзава! Что-то не так? Я должен вернуться в класс? Я только отдам Мидорию Исцеляющей Девочке…
— Что такое «Один за Всех»? — спрашивает Айзава.
Они напрягаются. Всемогущий скрывал свои личные данные от хищной публики на протяжении десятилетий, а Мидория лгал с тех пор, как поступил в Юэй, но с учетом того, как они оба смотрят друг на друга, а затем быстро отворачиваются, ерзая на месте, он и подумать не мог, что они вообще способны так долго что-то скрывать, ведь раскусить их проще простого.
— Это название моей причуды, — говорит Мидория слишком небрежно. — Но теперь она изменилась.
— Изменилась, — глупо повторяет Айзава.
Мидория кивает, его кудри подпрыгивают. Коже возвращается цвет. Айзава думает, что он должен быть обеспокоен тем, что его ученик лжет взрослым, пытающимся помочь ему.
Мидория открывает рот, но Всемогущий протягивает руку.
— Все в порядке, мой мальчик. Я думаю, что пришло время рассказать все Айзаве. Мы хранили этот секрет достаточно долго.
Мидория распахивает глаза:
— Вы уверены?
— Я уверен, — Всемогущий переводит дыхание и говорит. — Один за всех — это причуда, которая может передаваться от человека к человеку. Я получил ее от своего наставника, а юный Мидория получил ее от меня.
Айзава быстро переводит взгляд со Всемогущего на Мидорию. Это звучало невозможно — он никогда не слышал о причудах, которые можно передать, как семейная реликвия, — но в то же время это имеет смысл. Неспособность Мидории использовать причуду в начале года. Странные семейные отношения между ним и Всемогущим. Медленное истощение тела Всемогущего, как будто его сила покидала его.
— Ты… — начинает Айзава.
— Я преемник Всемогущего, — гордо, но все еще дрожа говорит Мидория, и его отчетливо слышно в пустом коридоре.
— Когда была передана причуда?
Всемогущий морщится. Мидория говорит:
— В день вступительного экзамена.
— И до этого ты был беспричудным? — спрашивает он.
Мидория смотрит на свои ботинки и кивает, и еще один кусочек головоломки соединяется воедино: в этом новом контексте застенчивое и своеобразное поведение Мидории внезапно обретает смысл. Айзава лично не знал — до этого момента не знал — никого без причуды, но он догадывается, насколько трудной могла быть их жизнь.
И если Бакуго знаком Мидорией с детства — Бакуго, который свысока смотрит на любого, кто не источает уверенность, который соперничал с Мидорией в начале учебного года, — тогда…
— Почему ты не сказал мне раньше? — спрашивает Айзава.
Тот бросает взгляд на Всемогущего:
— Это… это был не мой секрет.
— Это очень важный секрет, — признается Всемогущий под жестким взглядом Айзавы. — Я вас очень уважаю, но мы плохо знали друг друга, особенно в начале семестра, и этот секрет известен крайне малому количеству людей.
— Я понимаю, — говорит Айзава, — но вы дали богоподобную причуду подростку, который был лишен причуды в течение пятнадцати лет и не имел никакого понимания, как использовать вообще какую-либо причуду, а затем вы немедленно отправили его сдавать опасный экзамен, что проходил под высоким эмоциональным давлением.
Всемогущий нервно убирает свои волосы:
— В Юэй стоит хорошая система безопасности, чтобы дети, которые перенапрягаются во время экзамена, не пострадали.
— А что, если Мидория не смог бы ее контролировать, и его причуда ранила бы других участников? И очевидно, что сама причуда может разорвать своего пользователя на части, если тот не будет осторожен. Перенапряжение могло убить его.
— Ну, — тихо произносит Всемогущий, — это звучит плохо, когда ты так говоришь.
— Напомни мне, Мидория: сколько конечностей ты сломал на вступительном экзамене?
— М-м, — тот смотрит то на Всемогущего, то на Айзаву. — Только три.
— Только три, — повторяет Айзава. — И ты сломал палец и руку в самый первый день в школе.
Он смотрит куда-то в пустоту. Мидория и Всемогущий обмениваются взглядами.
— Я должен был понять, что происходит нечто большее, — говорит в итоге Айзава, — но вы оба должны были рассказать мне об этом гораздо раньше. Я мог бы более точно адаптировать уроки Мидории. Я не могу помочь, если я не знаю про существующую проблему.
— У меня все хорошо, — встревает Мидория. — Гран Торино помогает мне. И я стал лучше контролировать причуду. Я не там, где хочу быть, даже близко, но по сравнению с тем, где я был восемнадцать месяцев назад…
— Я имел в виду не просто твою физическую форму, — говорит Айзава, на этот раз более мягко. — Ты преемник Всемогущего. Я предполагаю, что ты планируешь стать новым Символом Мира.
Руки Мидории сжимаются в кулаки, натягивая рубцовую кожу:
— Да. Так скоро, как возможно.
— Хорошо, — произносит Айзава, его голова уже кружилась. Но им надо было еще кое-что уточнить. То, что он еще не понял. — Хорошо. А сегодня?
Мидория нерешительно объясняет про свои шесть новых причуд, и Айзава внезапно чувствует себя измотанным.
Как эти двое справлялись самостоятельно? Всемогущий еще новичок в преподавании. До встречи с Мидорией у него не было никакого реального опыта общения с детьми, кроме благотворительных акций и встреч с фанатами.
И Мидория. Как Мидория справлялся? Это тяжелый груз для любого. А навязать это школьнику…
Затем Айзава начинает заваливать Всемогущего вопросами по планам и режимам тренировок. К счастью, тот носит с собой электронные копии на своем телефоне. И он настолько вовлечен, настолько занят, осознавая это откровение, что едва замечает, как Мидория обходит их и исчезает в коридоре.
***
У Мидории болит голова.
Он чувствует себя крайне незначительным и потрясенным, стоя между двумя учителями, будучи предметом их разговора, но не принимая участия в дискуссии. Поэтому, когда они начинают обсуждать программу тренировок, он уходит и находит пустой туалет.
Он не предполагал, что расскажет Айзаве про Один за Всех, чтобы тот выпытывал детали его прошлого, а затем так безжалостно раскритиковал все принятые ими решения. Но он должен был рассказать, наверное. Айзава слишком умен. Он бы все равно узнал в конце концов.
Он дезориентирован. Вокруг все размыто. Он не понимает, что он не один, пока кто-то не спрашивает у него:
— У тебя вторая причуда?
Мидория оборачивается. Слова появляются, прежде чем он может полностью распознать, кто находится в комнате вместе с ним:
— Я не… это…
Он слаб. Черный туман заволакивает мысли.
— У тебя уже есть одна совершенная причуда, — говорит Шинсо, и укор слышится в его голосе, словно вновь открылась старая рана. — Как получилось, что теперь у тебя появилась еще одна?
Он дает ответ без своего согласия:
— Моя причуда Один за Всех, передаваемая из поколения в поколение, накапливая силу. Сейчас я начинаю получать причуды прошлых обладателей…
Шинсо так быстро убирает контроль, что Изуку откидывается назад с желчью в горле. Болезненное покалывание бежит по позвоночнику, как удар током.
Шинсо кажется таким же ошеломленным.
— Я не должен был этого делать, — говорит он, хотя и не извиняется.
— Нет, не должен был.
— Передается из поколения в поколения, накапливая силу. Но это… О. О! Значит, ты действительно не сын Всемогущего.
Этого достаточно, чтобы окончательно разозлить Мидорию. Он считает, что ему нужно и дальше молчать, но это был и не совсем вопрос, да и Шинсо не собирался больше брать его под контроль.
— Почему все думают, что Всемогущий мой отец?
— Так думают только те, кто видел, как вы двое взаимодействуете, — говорит тот и игнорирует то, как Мидория краснеет и закрывает лицо руками. — Так ты действительно получил причуду Всемогущего. Подумать только, кто-то может обрести такую силу… — Шинсо щурится на него. Изуку тяжело сглатывает. Этот взгляд пробирает его до костей. — Какой была твоя причуда до этого?
— У меня ее не было, — отвечает Мидория, — я был беспричудным.
— О, — произносит он, а затем опять, — о.
— Ты не злишься?
— Почему я должен злиться?
— Это ведь нечестно. Тебе пришлось бороться за право стать героем, используя свою собственную причуду, несмотря на то, как все говорили, что она подходит для злодеев, а я просто взял и унаследовал причуду Всемогущего, получив силу и…
— Когда я был маленьким, когда до меня начало доходить, как люди воспринимают меня, — говорит Шинсо, — я тогда думал про себя: «по крайней мере, у меня есть хоть какая-то причуда». На год старше училась девочка без причуды. Я видел, как с ней обращались. Я думал, что все лучше этого. Ты ломал кости на спортивном фестивале, пытаясь победить. И было видно, насколько усердно ты работаешь, даже по сравнению с другими учениками из геройского курса. В этом отношении ты мне нравишься.
Мидория не понимает, что плачет, пока не делает вдох, задыхаясь от рыданий. Он прижимает кулак ко рту.
— Все честно, — говорит Шинсо.
— Спасибо, — выговаривает Изуку, захлебываясь слезами.
***
Айзава постоянно помнит о своих учениках: планы уроков, слова ободрения или наставления, а также проблемы, на которые стоит обратить внимание.
Когда он впервые увидел Мидорию, дрожащего и узколобого, неспособного сдержать свою причуду, не ранив себя, он знал, что потребуется много работы. Но он не отличался от других студентов-героев. Он был просто мальчиком со слишком большой мечтой и слишком маленьким набором навыков.
В первый раз Айзава начал думать, что Мидория может принести больше проблем, чем среднестатистический ученик, во время атаки на Юэй. Выражение его лица прямо перед тем, как он ринулся в середину битвы со злодеями безрассудно и наивно, и эта немая, дрожащая улыбка поразительно напомнили Айзаве Всемогущего.
Но был ряд моментов, больших и маленьких, которые говорили Айзаве, что тот другой, но все оказалось на деле не так, как он мог себе представить.
Айзава теперь понимает, что у него никогда не было и никогда не будет такого ученика, как Мидория.
Хизаши падает на стул рядом с ним. Айзава не отводит взгляда от яркого экрана своего ноутбука.
— Что натворили твои дети на этот раз? — спрашивает тот.
— Ребенок, — поправляет его Айзава.
— Ах, — говорит Хизаши. — Что натворил Мидория на этот раз? — Айзава смотрит вверх. Хизаши пожимает плечами. — Я видел Всемогущего, он нервный, и ты выглядишь так, будто кто-то плюнул в твой чай — значит, что-то случилось с Мидорией.
— Мне придется придумать для него совершенно новый режим тренировок, — говорит Айзава.
— Я думал, что у него все в порядке с боевым стилем. Что-то не работает?
— Работало, но не будет работать больше, — Хизаши открывает рот, но Айзава прерывает его. — Скоро узнаешь.
— Звучит зловеще, — произносит тот.
— Я специально, — говорит Айзава, встает и потягивается. Он хрустит позвоночником. Похоже, что Хизаши хочет потребовать у него ответов, поэтому Айзава закрывает ноутбук и отправляется на поиски Всемогущего. У него есть еще вопросы о Все за Одного. Прошло всего несколько часов с тех пор, как он узнал правду, но такое чувство, что у него никогда не закончатся вопросы.
***
Головокружение поражает его в середине прыжка. Мидория с волнением и страхом ждал этого более недели — поэтому, когда его зрение начинает туманиться, когда он чувствует рывок в груди, он приземляется на крышу и отчаянно оглядывается.
Там расплывчатая фигура мужчины. Его улыбка наполовину дикая:
— Я не хотел, чтобы ты получил ее, — говорит он.
— Получил? — Мидория спрашивает. — Твою причуду?
— Это твоя причуда теперь.
— Какая она? — у Изуку так много вопросов. Он хочет знать все про этих людей, про их причуды, про их прошлое. — Кто ты?
Мужчина смеется:
— Это будет больно. Это всегда так. Боюсь, с этим ничего не поделаешь.
Мидория моргает. Он смотрит через плечо мужчины и видит приближающийся к нему большой объект, тот слишком близко, чтобы увернуться. А потом приходит знакомый треск и волна боли, которая сметает все его вопросы.