***
— Мне так жаль, Мидория! — Яойорозу на грани слез, склонившись над ним с пакетом со льдом, что тает в ее руках. — Я думала, что ты видел меня! Ты смотрел в мою сторону, и твоя причуда ведь такая быстрая…
— Все хорошо, — говорит Мидория. Он думает, что его одноклассники больше обеспокоены его сломанной рукой, чем он. — В самом деле. Оно даже больше не болит.
— Не говори чепуху.
Изуку недоуменно моргает:
— Н-на самом деле. Не болит.
Айзава отталкивает Яойорозу в сторону, к остальным ученикам, и опускается на колени рядом с Мидорией. Он поднимает его руку. Глубоко под кожей ноет, как от натяжения заживающей травмы, но сплошная боль, которую он ожидал, не наступает.
Тсую смотрит через плечо Айзавы:
— Твоя рука не сломана. Ква.
— Но мы видели, как она сломалась, — говорит Каминари, содрогаясь. — Я не смогу забыть это, — его рука сломалась. Это было так страшно.
— Но она не сломана, — произносит Тсую, — больше не сломана.
Айзава долго молчит, а потом говорит:
— Это уже намного хуже, чем я ожидал.
Мидория хватается за свою недавно зажившую руку, застенчиво улыбаясь:
— Извините, сенсей.
***
Чие смотрит на Айзаву. Тот всегда выглядит уставшим, но сейчас в нем чувствуется смирение. Тот привык, что дети отыгрывают худшие сценарии вселенной.
— Этого не может быть, — говорит она.
— Может, — отвечает Айзава.
— Мидория, — повторяет она, — мальчик, который ломает кости так часто, как Полночь получает любовные письма.
— Ага.
— С исцеляющей причудой.
— Ага.
Чие и Айзава разделяют минуту молчания. Затем Чие протягивает руку к своему столу и достает бутылку виски. Обычно она лгала и говорила, что это для медицинских целей, но они оба знают, что это подарок от Незу. Она задается вопросом, что директор думает о ситуации с Мидорией. Он, вероятно, наслаждается хаосом от всего этого.
Она наливает два щедрых стакана и передает один через стол Айзаве.
— У него появятся еще причуды, — говорит он.
Чие нравилось работать с молодыми героями, которые проходили через ее руки. Но те дни остались в прошлом. Теперь она-то знает, что все герои невозможные, а Всемогущий и его мальчик и вовсе пришли на эту землю, чтобы преследовать ее за ее прошлые грехи.
— Его тело едва выдерживало одну причуду. Как ему справится с остальными? — вопрос всплывает у нее в голове, ужасный вопрос. — Сколько еще причуд?..
У Айзавы снова взгляд становится пустым:
— Включая две, которые он уже обнаружил? Шесть.
Чие залпом допивает виски. Затем она протягивает руку через стол и осушает стакан Айзавы.
Да поможет им бог.
***
Причуда №3
Название: Регенеративное исцеление
Плюсы:
• Не позволит мне быть обездвиженным травмами
• Позволит продлить бой (доп: Эри для полного исцеления)
Минусы:
• Невозможно излечить других людей (Тест?)
• Исчерпывающая. Исцеление использует мои собственные запасы энергии, которые могут вывести меня из боя так же быстро, как и ранения
• Не отменяет постоянную травму моего тела
• После моего рассказа о том, что у меня есть причуда исцеления, многие взрослые выглядят так, будто я предал их и перешел на сторону зла
***
— У тебя сотрясение?
Мидория отрывает взгляд от окна. Шинсо прислоняется к дальней стене, неуклюже жуя яблоко и осматривая его.
— Что?
— Ты выглядел ошеломленным, — говорит тот. — Мне было интересно, есть ли у тебя сотрясение. Ученики геройского курса всегда травмируют себя, а ты особенно.
— Ты скоро станешь учеником геройского курса тоже, — говорит Мидория. Шинсо моргает и отходит от стены, словно его удивляет это напоминание.
Он прочищает горло:
— В любом случае, Айзава не позволил бы тебе бродить с сотрясением. Так что же случилось?
— Я получил еще одну причуду, — Шинсо жестикулирует своим яблоком, чтобы он продолжал. Мидория проводит дрожащей рукой по волосам и говорит. — Регенеративное исцеление.
Тот громко смеется:
— О боже. Это объясняет, почему Айзава выглядел таким несчастным, когда я его встретил.
— Кажется, все думают, что я использую это как оправдание, чтобы уничтожить свое тело, — ворчит Мидория. Шинсо смотрит на него с поднятой бровью. Это очень похоже на то, как Айзава смотрит на него, когда просит не быть безрассудным. — Эй! Я не буду! Даже если я могу излечить себя, мне все равно придется иметь дело с долговременным уроном и перенапряжением. Например, когда Девочка излечивает меня, у меня все еще остаются шрамы, и я могу пострадать навсегда, если я получу слишком сильную травму. И кроме того, насколько энергозатратным является самоисцеление? Мне тяжело, когда Исцеляющая Девочка использует свою причуду на мне, так что это должно быть вдвойне плохо использовать свою собственную причуду исцеления на себе…
— Мидория, — вмешивается Шинсо.
— Существует много неизвестных переменных, — говорит тот и сжимает губы, чтобы опять не уйти в теории.
Шинсо смеется. Его улыбка заговорщическая:
— Хочешь тренироваться? Я мог бы нанести тебе удар, и мы засечем время, как быстро ты заживешь.
Мидория обдумывает это:
— Сломанная кость исцелилась довольно быстро, поэтому порез должен заживать еще быстрее, так как это повреждение поверхностное. Но колотая рана может дольше, если это будет глубокая травма. В зависимости от того, где ты ударишь меня…
— Никто никому не будет наносить колотых ран.
Мидория и Шинсо оборачиваются. Айзава стоит дальше по коридору в своем спальном мешке.
— Я просто пошутил, — защищается Шинсо.
— А он — нет, — говорит учитель, тыкая пальцем в Мидорию.
Изуку открывает и закрывает рот, прежде чем он дипломатично говорит:
— Я хотел бы изучить границы этой причуды. Я читал теорию об исцеляющих причудах, и теперь, когда она у меня есть, мне любопытно.
— Любой, кто пытается нанести вред своим сверстникам или себе, идет прямо в кабинет директора и будет исключен.
Шинсо фыркает. Айзава хмурится, а тот улыбается в ответ.
— Вы не станете выгонять никого за небольшую травму.
— Обед скоро закончится, — говорит Айзава, вместо того чтобы спорить. — Идите на урок, вы оба, прежде чем я найду в себе силы, чтобы привести угрозу об исключении в жизнь.
***
Изуку не спит. Он смотрит в потолок и думает о выражении лица Бакуго, о том, как тот щурит глаза каждый раз, когда смотрит на него, словно он кусок головоломки, с которой тот не может разобраться. Ему, вероятно, стоит поговорить с ним. Объяснить некоторые вещи о Все за Одного. Не потому, что он обязан Бакуго, а потому, что хочет наладить их отношения.
В животе он чувствует резкое притяжение, как крюк, тянущий его на берег. За закрытыми веками он видит яркие красные глаза Бакуго, слышит его рычание, вспоминает мешковатые штаны и жесткие светлые волосы, и он чувствует, как их давние окончательно запутавшиеся отношения, давят на него. Притяжение становится сильнее.
Раздается резкий хлопок и притяжение исчезает.
— Какого хрена?..
Изуку вскакивает, подбирая одеяло. В середине комнаты, непонимающий, что происходит, стоит Бакуго. Розовые линии отпечатались на его щеке — след от подушки.
Как полусонный Бакуго попал в его комнату?
Бакуго смотрит на плакаты Всемогущего на стене, статуэтки Всемогущего на полках, игрушки Всемогущего на столе. На его лице появляется что-то вроде ужаса.
Он поворачивается, достаточно медленно, чтобы все инстинкты выживания Мидории активизировались, и говорит:
— Ты, черт возьми, похитил меня, ублюдок?
— Не специально? — пытается Изуку.
Бакуго бросается к нему. Мидория уклоняется, запутываясь в пуховом одеяле и чуть не врезаясь в тумбочку у кровати, и бросается к двери, Бакуго пускает взрыв ему в след.
***
Бакуго и Мидория сидят по колено в грязи. Они знают, что лучше не пытаться вырываться из ленты, связывающей их вместе, или спорить с учителем, смотрящим на них сверху вниз, не потому, что они не могут, а потому, что знают, что лучше не злить Айзаву еще больше.
Оба мальчика в пижамах. Они босые, с синяками по всему телу и злы. Когда школа построила общежития, Айзава приготовился к полуночным потасовкам и случайным использованием причуд. Но половина класса, втянутая во взрывную погоню по общежитиям из-за внезапного проявления четвертой причуды у его ученика — этого он не ожидал.
— Если это случится снова, — говорит сквозь зубы Айзава, — не я уже буду с вами разговаривать. А Незу.
— Извините, сенсей, — говорит Мидория.
— Извините, — повторяет Бакуго даже вежливо.
— Я не буду вас наказывать прямо сейчас, просто потому, что знаю, что вы оба испытали сильный стресс, и никто из вас не хотел, чтобы Бакуго перенесся в другую комнату посреди ночи. Но я ожидаю, что вы поговорите об этом спокойно и рационально, не прибегая к насилию, — он адресовывает эту последнюю часть Бакуго, который смотрит в сторону, но не спорит.
Бакуго стал вести себя лучше, особенно после того, как Айзава узнал про их прошлое с Мидорией и отвел Бакуго в сторону и твердо поговорил с ним об измывательствах. Но ему шестнадцать лет, и он полон эмоций. Айзаве придется тщательно следить за ситуацией.
Он ослабляет хватку ленты:
— Возвращайтесь в кровать, прежде чем я передумаю и позову Незу.
Они поднимаются и направляются в свои комнаты. Айзава еще раз делает обход в общежитии, проверяя, все ли живы и спят, прежде чем отправиться обратно в кровать и попытаться выспаться за несколько часов до занятий.
***
Причуда №4
Название: Призыв
Плюсы:
• Возможность призвать на помощь других героев во время миссий или стихийных бедствий
• Перенос в другое место друзей/коллег, попавших в беду
• Призыв необходимого оборудования (например, оружия или первой помощи) на поле боя
Минусы:
• Невозможно вызывать объекты/людей, с которыми у меня нет связи. Не сработает с гражданскими или незнакомыми командами героев. Придется наладить отношения с коллегами-героями, прежде чем пытаться тех призвать.
• Нет способа предупредить кого-либо перед вызовом. Потенциально может привести кого-то в опасное место, когда он к нему не подготовлен (что, если он принимает душ, когда я его вызываю, и тому придется сражаться со злодеями будучи голым?!)
(Спросить Мэй о коммуникаторе в костюм)
***
К счастью, у Мидории крайне много возможностей для призыва. К сожалению, это сводится к тому, что его одноклассники просят призвать их вещи из комнат в класс или даже в гостиную общежития из-за лени.
— Это работает только с вещами, с которыми у меня есть эмоциональная связь, — объясняет Мидория, когда Хагакуре, не вставая с дивана, продолжает приставать к нему, чтобы тот призвал ее тетрадь с домашкой, которую она оставила в своей комнате. — И я должен быть знаком с предметом. Я должен знать его, эмоционально и интеллектуально, чтобы иметь возможность призвать.
— Привет, Мидория, — говорит Джиро, склонившись над диваном со злой ухмылкой. — У меня есть несколько вопросов к Тодороки о предстоящей практике. Можешь его призвать для меня?
— Тебе, наверное, стоит пойти к нему самой…
— Ну же, — настаивает она. — Тебе разве не нужна практика? Что делать, если тебе понадобится призвать его во время боя?
Изуку вздыхает и концентрируется. Он думает о двухцветных волосах Тодороки, его лице, тонких руках. О тепле, которое появляется в его груди, когда он вспоминает о своем сильном, верном друге.
Притяжение растет.
Хлоп.
Тодороки приземляется на колени Мидории.
Хагакуре пищит, а Джиро заходится смехом. Тодороки смотрит на Мидорию, зеленые кудри соприкасаются с его ключицами, которые виднеются из выреза майки, и говорит:
— О.
— Мне очень жаль, Тодороки! Это было… Они думали, что я должен… Извини!
— Все хорошо, — отвечает тот, совершенно спокойно сидя на коленях Мидории. — Просто предупреди меня в следующий раз, и я спущусь на лифте.
Мидория прячет свое пылающее лицо в плечо Тодороки. Он слишком смущен, чтобы говорить. Все, что он может сделать, — это кивнуть.
***
Тошинори неуверенно поднимает телефон, лежащий на тумбочке. Мидория улыбается ему с фотографии на экране. В этом нет ничего необычного — фотография Мидории, держащего временную лицензию, с красными щеками и застенчивой улыбкой, стоит на экране блокировки — но эта фотография отличается. Этот Мидория — малыш, одетый в костюм Всемогущего. Фото, что стоит на звонке.
Он отвечает:
— Все в порядке, мой мальчик?
— Кухня, там все замерло, я не знаю, что делать.
Тошинори моргает. Садится:
— Замерло? Как?
— Я… я не знаю! В одну минуту я помогал Сато и Токоями делать печенье, и я был действительно счастлив, потому что обычно не часто с ними общаюсь. Я только подумал о том, что они действительно хорошие друзья, ведь это было так здорово, что они решили поздно ночью пытаться подбодрить меня…
— Почему тебя нужно было подбадривать? — спрашивает Тошинори.
— Просто так. Ни-ничего особенно, честно.
Мидория тяжело дышит. Всемогущий не уверен, это ему больше нечего сказать или он близок к панической атаке. Несмотря на это, он набрасывает пальто поверх пижамы, находит свои тапочки и направляется в общежитие.
— В два часа ночи с двумя молодыми людьми, которые никогда не нарушали комендантский час, ты готовил печенье. Это не похоже на ничего особенного.
— Просто. Ладно, — Мидория выдохнул. — Я не мог заснуть. Я продолжал думать о том, какими могут быть мои причуды. И как связаться с прошлыми носителями Один за Всех, чтобы узнать больше о них и их причудах, и, возможно, сохранить их наследие. А затем я подумал о том, как мне объяснить остальным то, почему у меня много причуд? А потом я подумал о том, что ничего из этого не будет иметь значения, если я не справлюсь и… и…
— Юный Мидория, — вмешивается Тошинори. — Изуку. Дыши.
Мидория дышит, слишком быстро и неглубоко, пока Всемогущий летит в общежитие. Он заключает Мидорию в объятия, как только видит его. Тот весь в муке и все еще в тренировочной одежде. Он на грани слез.
— Ты не один, — говорит Тошинори в макушку Изуку. — Мы вместе все решим. Ты, я. Айзава. Все твои друзья. И все герои, которые на нашей стороне. Все будет хорошо.
Когда Мидория смущенно отстраняется, Всемогущий осматривает кухню и видит две застывшие фигуры.
— Ах, — вырывается у него.
— Я не знаю, как отменить это, — говорит Мидория. — Они просто… застыли и так стоят уже двадцать минут. Я пытался прикоснуться к ним, но ничего не произошло.
— Ладно, не надо паниковать, юный Мидория. Мы сможем разобраться вместе.
Кухня застыла, как фотография в натуральную величину. Сато наклонился над электрическим миксером, полным теста для торта. Токоями сидит на табуретке и скармливает кусочки печенья черной тени, и его клюв раскрыт, как будто он разговаривает.
— Это очень полезная причуда, — говорит Тошинори. — Ты сможешь заморозить злодея до того, как он нанесет удар.
— Ага, — произносит Мидория, почти легкомысленно, прежде чем встряхнуться. — Но я не хочу замораживать своих друзей!
— Вероятно, нам следует позвонить Айзаве, — говорит Всемогущий, обмениваясь испуганными взглядами с Мидорией. Никто из них не хочет будить учителя, особенно после того, как на прошлой неделе его подняли с постели, чтобы справиться с внезапным появлением четвертой причуды. Но они не могут оставить двух учеников застывшими на кухне.
— Может я могу помочь?
Тошинори был настолько захвачен паникой Мидории, что не заметил, как Тодороки спускается вниз. Он одет в спортивные штаны и мятую майку. Он наливает себе стакан молока, не обеспокоенный неподвижными Сато и Токоями.
— Я не знаю, можешь ли ты что-нибудь сделать, — говорит Изуку, взглянув на Тошинори. — Твоя причуда отличается от этой и…
Тодороки прижимает ладонь к затылку Мидории. Лед расходится по его спине. Мидория кричит, крутится, дергается и врезается во Всемогущего:
— Тодороки!