Знает также, как и то, что скрывает от неё намного больше, чем ей хотелось бы. Особенно травмы. И он думает, она знает об этом. Исцеляющий фактор лишь ускоряет процесс, не более.
Питер не снимает костюм Паука. Он натягивает поверх костюма толстовку с капюшоном, обхватывает пальцами слишком длинные рукава и направляется на кухню. Питер чувствует себя беспомощным и усталым — по-настоящему усталым, и это причиняет ему боль, лишь разгоняя сон. Прошёл всего год с тех пор, как он стал Человеком-пауком — ему казалось, что больше. Иногда ему хочется спросить Тони, чувствует ли он то же самое, чувствует ли вместо десяти лет пятьдесят, но не может.
Гостиная освещена одинокой лампой и светящимися часами на духовке. Мэй прислоняется к стойке с кружкой чая в руке и спокойно за ним наблюдает.
Питер садится на кухонную стойку рядом, и их плечи соприкасаются. — Привет, — говорит он почти шёпотом и крадёт у неё чай, делая большой глоток.
— Привет, — отвечает она так же тихо. — Голоден?
Питер отрицательно качает головой и допивает, тогда Мэй наливает ему уже стакан воды.
— Ты даже сэндвич не хочешь?
Парень снова качает головой и закутывается в толстовку посильнее, и Мэй потирает его руку. Он наклоняется к ней, и она заключает его в объятия, чувствует, как лицо его морщится, а дыхание становится поверхностным. И лишь крепче прижимает к себе, тогда, как Питер жмётся, как и в детстве.
— С тобой всё в порядке. В порядке, Пит. — Когда он достаточно успокаивается, чтобы отодвинуться от неё, и потирает рукавом лицо, она спрашивает: — Что случилось?
Питер бросает взгляд на часы с подсветкой: 00:49. — В том-то и дело, что ничего необычного не произошло. Я просто чувствую себя странно.
— Странно?
Питер машет рукой в воздухе, пытаясь подобрать слова. Всё, что у него осталось — это мысль, всю ночь вертевшаяся в голове: «это было обветшалое и прогнившее насквозь здание, тогда я смотрел на него и думал: оно может рухнуть при малейшем ветерке». И Питер, показывая на крышу над их головами, говорит. — Даже эта квартира может легко разрушиться.
Мэй потирает руку. — Здания не просто так рушатся, Питер. Что-то случилось?
Питер качает головой. Он никогда не вдавался в подробности — по крайней мере, не в личные. Он ничего не говорит ни ей, ни Неду. Он не говорит о том, как его кости превратились в жидкость на вершине монумента Вашингтона, на угнанном самолёте и на сломанном мосту. Как он карабкается по стенам, и из-за высоты у него сводит желудок, а ладони потеют.
Он не может рассказать ей о вспышке света, когда кулак врезается ему в челюсть, или о давлении металлических когтей на грудь, или о знакомом запахе крови, речной воды и пота. Он не рассказывает им о пронизывающем его ужасе, когда он оказался в ловушке под разрушенным зданием, зная, что никто не придёт и не спасёт его; о том, что он чувствовал, когда его кости были втоптаны во влажный цемент; как он чувствовал себя маленьким и ничтожным, и как его мысли всё продолжали и продолжали возвращаться к зданию — ржавому металлу, длинным гвоздям, достаточно прочным, чтобы торчать сквозь цемент — и как это могло бы пронзить его, двигайся он неправильно.
Питер не боится быть Человеком-пауком. С ним и Карен, звучащей в его ухе, он чувствует себя сильнее и полным адреналина.
Это Питер Паркер не может избавиться от этих навязчивых мыслей. Это Питер Паркер сидит в классе и думает о домашнем задании, о «Звёздных Войнах», а потом и о речной воде в лёгких, когда он тонет, как камень, о том, как умрёт, не вернись сейчас на поверхность. Это Питер Паркер, жующий бутерброд, слушающий вялую перебранку Неда и ЭмДжей и вспоминающий тяжесть обломков, навалившихся на него сверху, оглушительный грохот разрушающихся бетонных конструкций и взрывной удар самолёта о песчаный пляж.
— Ничего не случилось. Просто… — Питер качает головой. — Просто все мои мысли перемешались… и как-то неправильно.
Мэй кладёт ладони ему на затылок и отвечает на его хмурый взгляд своим. — Послушай меня, Питер, с тобой всё в порядке, слышишь?
Питер вздыхает, и Мэй целует его в щёку, пока он не смотрит на неё. — Да, я тебя слышу.
— Может, завтра у нас будет выходной? И Неда бы пригласил.
Питер кивает. — Спасибо, Мэй.
— В любое время, приятель, в любое время.
***
Я не обычная мама, я классная мама (6:49): внизу, 5 минут.
Питер, разбуженный звонком, прищурившись, смотрит на телефон на прикроватном столике. Его будильник сработает только через 15 минут.
мальчик-Жук (6:50): Чт
Я не обычная мама, я классная мама (6:50): 4 минуты. Если тебя здесь не будет, мы уедем без тебя.
мальчик-Жук (6:50): Вы ЗДЕСЬ?
Я не обычная мама, я классная мама (6:51): 3 минуты.
Питер вылезает из постели и набрасывает на себя ближайшую одежду. Он запихивает костюм Паука и домашнюю работу в рюкзак, быстро чистит зубы, хватает на ходу яблоко и целует Мэй в щёку.
Она поднимает глаза от хлопьев. — Ты рано. К чему такая спешка?
— Встречаюсь с другом, — говорит Питер, бросаясь к входной двери. — Люблю тебя, пока!
Чересчур дорогой спортивный автомобиль, незаконно припаркованный перед домом Питера, может принадлежать только одному человеку. В такую рань, когда Питер садится на заднее сиденье и жуёт яблоко, глазеть практически некому.
— Привет, Хэппи. Привет, Тони — говорит Питер с набитым ртом. — Вы очень рано.
— Привет, — неопределённо говорит Хэппи с переднего сиденья. И когда они выезжают на дорогу, Тони, выхватывая яблоко из рук Питера, опускает стекло и выбрасывает его из машины.
— Чувак! Не мусори. И это был мой завтрак.
— Нет, это не так. Мы завтракаем в другом месте.
— Окееей..?
В какой-то степени Питер ожидает, что Хэппи заедет в «Макдоналдс». Он удивляется, когда они оказываются в ресторане с цветными панелями.
— Я бы сказал, не жди меня, но это в буквальном смысле твоя работа, — говорит Тони Хэппи, прежде чем выйти и направиться к ресторану.
— Я должен..?
— Тони определённо приехал поесть не для себя, — и прежде чем Питер может ухватиться за ручку двери, он добавляет. — Эй, парень… я слышал о том, что случилось с Тумсом.
Питер вдруг находит обивку очаровательной. — О, Тони сказал?
— Я должен был присматривать за тобой, но в конце концов…
— Спасибо, — говорит Питер, — но мне не нужна нянька. Может, просто э-э-э… не вешайте в следующий раз трубку моего друга? Неда Лидса. Он мой парень в кресле.
Хэппи изучает Питера в зеркало заднего вида. — Парень в кресле? — недоверчиво повторяет он.
— Ну, знаешь, мой напарник? Не говори ему, что я назвал его своим напарником. Он убьёт меня. — Тони стучит костяшками пальцев по тонированному стеклу машины и показывает на свои модные часы. Питер скользит по заднему сиденью. — Хочешь, я и тебе чего-нибудь возьму?
Хэппи отмахивается. — Иди, иди, парень.
Внутри ресторан куда более устрашающий, чем снаружи. Кремовый ковёр, висящая над головой люстра средних размеров и другие обитатели, разодетые в костюмы так, что Питеру хочется укрыться в своей потрёпанной куртке. Он жалеет, что на одевание ему было дано всего лишь тридцать секунд.
— Это немного… — Питер морщится.
— Я миллиардер, а ты стажёр, на которого я пытаюсь произвести впечатление, чтобы тебя не соблазнили мои конкуренты, помнишь?
Тони жестом призывает официанта, и тот ведёт их к столику, стоящему рядом с папоротником. Питер усаживается как можно ближе к растению. Может быть он сможет слиться с листвой, и его не заметят. Пока официант раскладывает меню, Тони начинает разговор: — Норман ведь не звонил тебе, правда?
Питеру требуется мгновение, чтобы сопоставить имя. — О, как генеральный директор Оскорпа? Нет-нет. Да и не думаю, что принял бы их предложение. В последний раз, когда я там был, я… сменил карьеру.
— Хорошо, Норман — козёл. Молись, чтобы ты никогда не столкнулся с ним. — Питер открывает меню, и, видя цены, тут же откладывает его обратно. Тогда уже Тони сам берёт на себя инициативу и обращается к официанту: — Два кофе и завтрак.
— Какими бы Вы хотели яйца, сэр?
Тони поднимает брови и смотрит на Питера. — Э-э… поджаренные с одной стороны?
— Это всё?
Тони протягивает меню, и официант уходит. — Вам не нужно было… — начинает Питер, — я имею в виду, Вы могли бы позвонить мне, и Вам не нужно было бы проделывать весь этот путь…
— Я в Нью-Йорке, чтобы досаждать местным жителям — местным жителям, во множественном числе. Люди, что купили башню Старка, куда более раздражительны, чем я предполагал изначально.
Питер оживляется. В конце концов, новые жильцы почти так же интересны, как и предыдущие. — Доктор Ричардс? О, мы читали о нём в классе. Это действительно потрясающе.
И Тони аккуратно меняет тему. — Как тебе новый костюм?
В ожидании еды они обсуждают костюм, бывших Мстителей, успехи Питера в ликвидации команды Тумса — или того, что от неё осталось, — и возвращении инопланетных технологий. Тони фактически раскрывает некоторые из сокрытых функции костюма Паука. Когда Питер достает одну из своих тетрадей и что-то начинает записывать.
Приносят завтрак. Питер пялится на дымящуюся гору сосисок, ломтиков бекона, жареных помидоров, грибов и яиц. Тони крадёт немного себе и жестом приглашает Питера поесть.
— Твоё потребление калорий слишком низкое для метаболизма. Одно яблоко на завтрак не годится.
— Вы что, придираетесь ко мне? — Спрашивает Питер. — Вы сейчас придираетесь ко мне?
— Ну, если ты не хочешь… — Тони пытается забрать тарелку, но Питер подталкивает её к себе поближе. Он берёт вилку и начинает запихивать еду в рот, а Тони делает вид, что не выглядит самодовольным. — Так я и думал.
После того, как Питер доедает и Тони расплачивается, они выходят из ресторана и садятся в машину. Пока они проезжают пробки, Тони говорит о прогрессе Мстителей. Вижн до сих пор не понимает, что значит «стены», Ванда только начинает использовать свои силы не во вред.
— Это ведь не вербовка, правда? — Медленно спрашивает Паркер.
Тони искоса смотрит на него. — А что, тебе интересно?
— Извините, но нет. Я думаю… я думаю, что начинаю что-то менять здесь, в Нью-Йорке.
— Да? Я так не думаю. — Они останавливаются за углом средней школы. Питер хватает рюкзак, но прежде чем он успевает выскользнуть за дверь, Тони говорит: — Хэппи, выходи из машины.
Хэппи хлопает ладонью по рулю. — Серьёзно? Опять?
— Серьезно. Иди.
Хэппи что-то бурчит, но Тони делает вид, что не слышит, когда тот выходит из машины. И стоит им снова остаться одним, как Тони поворачивается к Питеру. — Кошмары прекратились?
Парень сглатывает, во рту внезапно пересыхает. — Немного. Но я все ещё пытаюсь заснуть.
Тони смотрит на кожаный подголовник перед собой, а не на Питера. — Приступы паники?
— Иногда. Но не так часто.
— Ребёнок, — начинает он, но останавливается и проводит рукой по лицу. — Питер, то, что я сказал о жизни и её связи с профессиональным риском… не слушай меня. Ты не должен всё время чувствовать себя дерьмово, потому что я сказал тебе, что это часть героизма. Ты должен быть лучше этого.
— Лучше? — Питер сглатывает. Он все ещё не понимает, что значит быть «лучше» в понимании Тони. Он не знает, как быть лучше.
— Я не говорил с людьми о том, что со мной происходит, о том, что я видел, о деталях. И всё закончилось тем, что я всех оттолкнул. Я хочу, чтобы ты был лучше меня.
— Как?
— Ты с кем-то разговаривал?
— Может, иногда. И я думаю, что мог бы поговорить об этом с друзьями.
Тони удовлетворенно кивает. — Сделай это. И не закрывайся от них. Иначе просто потеряешь друзей, да, ты можешь думать, что таким образом защищаешь их, но это не так. — Тони смотрит в окно, и момент упущен. Питер пытается вспомнить последние несколько минут, удержаться за слова, которые Тони только что обронил ему, но Тони властно машет рукой в сторону двери. — Кыш, у меня опять этот рефлекс. Нью-Йоркский кофе просто отвратителен. Скажи Хэппи, что он может вернуться в машину.
Питер выскальзывает из машины, когда Хэппи хмуро смотрит на него. — Закончили?
— Думаю, да, — говорит он, ещё не отойдя.
Хоган смотрит на него, а потом качает головой. — Облегчи мне жизнь и позаботься о себе, ладно?
Хэппи забирается на водительское сиденье. И Питер наблюдает, как спортивная машина отъезжает от тротуара и исчезает в утреннем потоке машин. Он обхватывает руками лямки рюкзака и направляется в школу, снова полный энергии.
***
Идёт практика по десятиборью, когда Флэш вбегает в комнату и громко хлопает ладонью по столу. Все подпрыгивают и с пристальным вниманием наблюдают, как Флэш тычет пальцем Питеру в лицо.
— Какого чёрта ты не сказал нам, что знаешь Тони-чёрт-возьми-Старка?
Учитель не ругает Флэша за его шумное появление, почти истерический тон голоса или за ругань. Он поворачивается вместе со студентами и смотрит на Питера.
Питер мог бы прокомментировать снижение уровня профессионализма на рабочем месте, если бы палец Флэша не был в дюйме от его глаза. — Что? — Вместо этого только и говорит он.
Флэш достаёт телефон и включает его. На фото, опубликованных в Твиттере (Флэш подписан на @TonyStarkWatch), Питер и Тони, выходящие этим утром из ресторана. Тони повернулся к нему с открытым ртом, Питер же скорчил гримасу.
— О. Тони пытался убедить меня вернуться на стажировку.
Мальчик справа от Питера произносит «Тони» с чем-то вроде благоговения.
— Стажировка была настоящей? — Флэш размахивает рукой, достаточно близко, чтобы ударить его по голове. Нед с трудом удерживает самодовольную улыбку, но Питеру хочется, чтобы Флэш заткнулся и пошёл своей дорогой дальше. Возможно, хочется, чтобы нечто подобное случилось за несколько месяцев раньше, но не теперь. — И Тони Старк знает, кто ты, раз пытался убедить тебя остаться?
Учитель смотрит на Питера широко раскрытыми глазами. — Не мог бы ты представить меня?
Флэш падает на сиденье напротив Питера, внезапно чувствуя в коленях слабость, и тихо спрашивает. — Ты действительно знаешь Человека-паука?
— Ух ты, — только и говорит ЭмДжей. А Питер роняет голову на стол. Нед в стороне хихикает, так что ему требуется время, чтобы успокоиться.
***
В один из навязанных Мэй выходных Нед и ЭмДжей приходят на ужин. Сегодня после школы у Питера был дневной патруль, однако костюм и всю остальную компрометирующую технику он прячет ночью по возвращении домой.
ЭмДжей оглядывает квартиру, и Нед заливисто смеётся, когда она смотрит на уродливый антиквариат, выставленный на верхней полке. В последнее время Нед всё больше и больше привязывался к ней. Так что Питеру лишь оставалось играть роль посредника между ними, у них была какая-то своя собственная динамика.
— Привет, Нед, — говорит Мэй, пропуская их внутрь. — А ты, должно быть, ЭмДжей.
ЭмДжей вздрагивает, и её взгляд отрывается от одного из уродливых детских рисунков Питера в рамке на входной двери. — Э-э… да, — девушка прерывисто машет рукой. — Здравствуйте, миссис Паркер.
— Зови меня Мэй. Все друзья Питера так делают.
— Все? — она поднимает брови и глядит на Неда. У Питера есть и другие друзья?
— Ха-ха.
Мэй не останавливается. — Питер в своей комнате. Я позову вас, когда ужин будет готов. Дети, вы любите пасту? — Они послушно кивают. — Это вегетарианское блюдо, не волнуйся, ЭмДжей. Питер уже предупредил меня, что ты не любишь мясо.
— Он знает? — вопрос, однако, предназначен больше себе, нежели остальным.
Мэй провожает их до двери. — Дверь остаётся открытой.
В дверях появляется Питер с растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. — Мэй!
Он одет в длинную рубашку, мешковатую и мягкую от частой стирки, с дырками в рукавах. Когда ЭмДжей впервые встретила Питера, его волосы были причёсаны, а рубашка с воротничком, хоть и старая, отглажена и аккуратно уложена поверх свитера. Как и любой подросток, он зачастую был немного неряшлив, но в последнее время, видеть Питера со спутанными волосами и помятой одеждой как-то вошло в привычку. Около месяца назад он вдруг объявился в середине учебного дня, хромой, слегка влажный и воняющий рекой.