А затем внезапно оба синхронно прекращают атаки и резко развернувшись одновременно бьют кулаками по датчикам электронного замка – Брут по верхнему, а Банни по нижнему. Замок искрит, резкий запах горелой изоляции бьет по ноздрям всем, кто находится поблизости.
В следующую секунду воцаряется хаос – охрана кидается к распахнувшейся двери, арбитр рвет из-за пояса глушилку и судорожно жмет кнопку. Излучение радиусом полтора метра заставляет Банни мгновенно скорчиться и рухнуть навзничь, прижав пальцы к вискам и одновременно случайно вырубает подоспевшую «семерку» из охраны. А Брут ко всеобщему ужасу остается на ногах – молниеносным почти неуловимым движением вырывает у арбитра глушилку и тут же ловко прикрывается его телом от двух выстрелов из бластера. Воспользовавшись его же оружием, со снайперской точностью снимает стрелявших и отбрасывает за ненадобностью человеческое тело с двумя обуглившимися дырками в груди.
Пару секунд Брут стоит неподвижно с глушилкой в левой руке и бластером в правой, сканируя пространство на предмет новых угроз и не обращая внимание на вопящих и разбегающихся как тараканы зрителей, которые в панике сбивают друг друга с ног.
Да уж, усовершенствованная Збышеком антиглушилка, которую можно замаскировать под любой аксессуар, реально незаменимая вещь.
Развернувшись, он взваливает Банни на плечи и неторопливо движется к выходу.
Снаружи промозгло, пахнет дождем, и Брут во всех смыслах ощущает свободу – действие блокирующего внешнюю связь устройства ограничивалось пределами заброшенной фабрики, принадлежавшей «DEX-компани» где проводились нелегальные кибер-бои.
На внутреннем табло всплывают семь непринятых вызовов от Данди и восемь сообщений разного рода тревожности. Новый сигнал поступает спустя пару секунд; тон у напарника взвинченный до крайности даже по киберсвязи.
«Совсем совесть потерял – пропал с концами, связь отключил! Я уже у Хасановых, все тебя ждут, особенно Мадина. Ты забыл что ли о ее дне рождения?!»
«Не кипятись. Я нашел нашу пропажу. Ты был прав – Банни похитили организаторы подпольных боев».
«Ты что – сунулся туда в одиночку?! Где твои мозги?! Нельзя на полдня одного оставить, чтобы ты не нашел приключений на свою идеальную задницу!»
«Рад, что ты такого высокого мнения об этой моей части тела. Я сейчас завезу блудного киборга Мириам и приеду. Ждите».
Спустя пол часа их с Данди потрепанного вида старенький спидер ловко занимает последнее место на парковке перед кондитерской известной сети, а спустя четверть часа Брут выходит оттуда с коробкой пирожных, перевязанной ярко-красной ленточкой.
Банни уже не лежит на заднем сидении, скорчившись в позе эмбриона – приподнявшись на локте, разминает кисти рук. Его процессор только начал перезагружаться после отключки, а от неуправляемых имплантов тяжелеют и немеют мышцы.
На коробку он глядит понимающе.
- Хозяйке?
Брут чуть приподнимает уголки губ; в его органической памяти внезапно всплывают карие, похожие на вишни глазищи с длинными ресницами, глядящие на него по-взрослому серьезно.
«Когда я вырасту – выйду за тебя замуж. Вот».
Он качает головой и отвечает неожиданно для себя самого.
- Нет. Не хозяйке. Невесте.
========== Девочка и злой волшебник ==========
- Пришееееел!!!!
Мадина запрыгивает на высоченного DEX-а с ловкостью кошки - ей уже семь, по физкультуре у нее высший балл.
- Ну-ну, аккуратнее! - притворно ворчит Сабир Идрисович, который выглядит по-особенному домашним и уютным в вязаной кофте и яркой футболке со смешной мультяшной рожицей, - не поломай мне боевого киборга!
Рафик со снисходительным выражением на круглой веснушчатой физиономии ждет своей очереди поздороваться – ему почти четырнадцать, запрыгивать кому-то на шею несолидно. Хотя в те моменты, когда Брут поднимает его на вытянутых руках и вертит будто мельницу, парень просто в восторге.
Данди наблюдает со стороны – для основательной беседы на тему того, что все действия нужно согласовывать с напарником, еще будет время. Видя, что Брут уже разулся и вручил сидящей у него на плечах Мадине коробку с пирожными, он отступает вглубь комнаты и случайно задевает декоративный треножник с посудой и статуэтками в восточном стиле. Чашка, стоящая посередине, издает негромкий звон, чуть подпрыгнув на блюдце и невольно вызывает у него воспоминания годичной давности. Тогда он впервые переступил порог этого дома.
Это было сделано нарочно - та самая чашка, про которую Сабир Идрисович только что рассказывал целую семейную историю, подчеркнув ее особенную, ни с чем несоизмеримую ценность, словно в замедленном кадре, падала вниз. Данди на одних инстинктах подхватил ее у самого пола, продемонстрировав совершенно нечеловеческую реакцию. Впоследствии он оправдывал свой порыв тем, что неделя выдалась тяжелой, и спал он урывками.
Собственная ладонь с чашкой отпечаталась на сетчатке глаз стоп-кадром – каждый цветок, каждая загогулинка. И абсолютное понимание в глазах человека напротив – узких, продолговатых, серо-голубых.
Что он тогда нес? Какую-то ерунду.
- …Вы хотели меня разоблачить настолько сильно, что рискнули собственными детьми? Они вон там, за стеной, в двух шагах! Вы притащили сорванного киборга в свой дом – вы совсем спятили?! Другого места не нашли?!
И тогда старший инспектор Хасанов начал смеяться. Смеялся он долго, со вкусом, так, что слезы на глазах выступили. Потом вытер их рукавом, странно сдавленно кашлянул и произнес:
- Извини. Я сейчас просто оценил иронию ситуации – сорванный киборг упрекает меня в том, что я плохой отец и пренебрегаю безопасностью детей. А ты оценил? Я вообще плохо представляю себе на что способен, а на что не способен сорванный киборг. Вернее, разумный киборг. Сталкивался с такими всего пару раз. А ведь ты совершенно точно не DEX…
Данди закатил глаза.
- Вы полный идиот. Или самый умный и коварный человек из тех, кого я знаю. За исключением одного.
Глаза напротив чуть сузились, взгляд стал острым как игла.
- Расскажешь мне о нем?
Данди словно ушатом холодной воды окатили, и собеседник это почувствовал.
- Прости. Я не лезу в твою жизнь. Но ты спас мою, благодаря тебе мои дети не остались круглыми сиротами, ты же в курсе насчет моей жены. Я тебе обязан. Вам обоим. И хочу отплатить.
Данди машинально кивнул; цифровая память услужливо подкинула кадры темных немых оконных проемов с отражающимися в сверхпрочном стекле местными природными спутниками – один выщербленный круг и полумесяц; топот бегущих ног, запах крови, и то, как он вышел на связь с Брутом.
«Встреча с информатором сорвалась, его выследили и убили. Тут подвернулся некстати полицейский, он ранен. Нас окружили, у них по меньшей мере, одна «шестерка». Высылаю координаты, вытаскивай нас».
Сломанный барный стул, летящий в оконный проем, брызги осколков. Прыжок на крышу соседнего здания – на грани мощности имплантов, с обмякшим человеческим телом на плечах.
«Старший инспектор… Сабир Идрисович, не отключайтесь! Откройте глаза! Вот так… Держитесь…!»
Лучше бы он тогда отключился, ей-Богу.
Потом кошки-мышки с преследователями, появление Брута в последний момент в лучших традициях боевиков. Суета, беготня, полицейские сирены. Досадливая мысль, что свою частную детективную деятельность он начал не особенно удачно и, скорее всего, им с Брутом в ближайшее время придется сменить место дислокации.
- Йу-хууууу! Брут, ты лучший! – Мадина жадно ощупывает игрушечное яйцо, подрагивающее под ее пальцами и светящееся серебристо-розовым.
Тот лишь поднимает бровь.
- Вообще-то это заслуга Данди. Он умеет доставать дефицитный товар. А подарок от нас двоих лишь потому, что он так решил.
Мадина забирается на поручень кресла, благодарно чмокает Данди в щеку.
Нет, он не завидует. Брут почти всегда и у всех вызывает симпатию, такой уж он есть. Что с этим поделаешь? Его самого создали быть невидимкой – он и есть невидимка. Неяркий, невыразительный, незаметный. Такой уж он есть. Они разные. Как люди.
Данди почти не ощущает вкуса еды с праздничного стола; автоматически поддерживает беседу. Улыбается в ответ на проницательно-обеспокоенный взгляд Сабира Идрисовича. Дует на слишком горячий чай, смеется шутке Рафика. Ему наверняка станут задавать вопросы, но к счастью не сейчас.
- Ну Мадииии, тебе же семь! – Насмешливо тянет Рафик. – Ты сама читаешь уже года три, ты ходишь в школу. И просить папу почитать сказку?! Ты серьезно?!
Пирожные съедены, как и праздничный ужин, на завтра намечается визит Мадининых одноклассников. Она капризно выпячивает нижнюю губу, в ее больших карих глазах-вишнях почти слезы.
- Да! Я хочу! Пусть папа почитает про девочку, Луненка, Мишку и злого волшебника! И пофигу, что ты думаешь, Раф! Это МОЙ день рождения!
- Я готов послушать. – произносит Данди совершенно искренне.
- И я! – тут же откликается Брут.
В самом деле – из всего пласта человеческой литературы, детская вызывает у них обоих больше всего эмоций и дает больше всего информации. Особенно в поэтической форме, когда строфы запоминаются сразу после прочтения, совершенно без участия цифровой памяти. Данди пробовал читать какие-то взрослые стихи – получалось ловить отдельные образы органической частью мозга, насильственно отрезая логику и структуру. С детскими было проще.
Добродушно улыбаясь, Сабир Идрисович берет с полки одну из книжек в чуть растрепанном переплете, открывает, вопросительно обводит глазами присутствующих.
Данди, Брут и Мадина глядят с ожиданием; Рафик иронично поводит бровями, но не исчезает в своей комнате и не утыкается в планшет – пристраивается на диване рядом с Брутом, принимает самый что ни на есть независимый вид.
Кашлянув, Сабир Идрисович приступает к чтению. Тембр его голоса и интонации как нельзя лучше подходят сказкам, и Мадину можно понять – это куда интереснее, чем читать самой.
Все, что Данди усвоил после прочтения некоторого количества детских книжек – для человеческих детей придумывается особый мир. Его не стоит путать с реальностью, он предназначен для того, чтобы человеческие дети максимально безболезненно перешли в мир взрослых. Им придумывают в качестве друзей часто совершенно фантастических существ.
Глядит Луна в окошко
А луч ее дрожит
И лунною дорожкой
По зеркалу бежит
Бежал, бежал - и на пол
Вдруг спрыгнул, как живой
Нескладный, косолапый,
С ушастой головой,
Как спички, руки тонкие,
Картофелинкой нос,
Малюсенький мальчонка,
До кошки не дорос…
Или оживляют детские игрушки.
- Давай поплачем вместе
Сказала, - ты и я
И лунный мальчик в кресле
Заплакал в три ручья
И тут-то странный шорох
Послышался в углу
Зашевелился ворох
Игрушек на полу
И вышел к детям бурый игрушечный медведь
- Молчать! сказал он хмуро
Довольно вам реветь
А еще для детей специально придумывают злодеев. Теоретически они предназначены для подготовки детей к трудностям жизни, хотя, по мнению Данди, злодеи из детских книг и фильмов со своей задачей совершенно не справляются.
…и ветер как-то раз
В лесу посеял семя,
Чуть видное для глаз.
В дождливую погоду
То семечко взошло
И деревом-уродом
До неба доросло.
Раздался голос страшный:
«Вот я вас всех сейчас!»
И глянул глазом красным
Волшебник Одноглаз.
Несмотря на отсутствие логики и странных персонажей, сказка Данди понравилась. По пути домой он шевелит губами, повторяя про себя отдельные строчки. Рифмованные словесные конструкции такие привязчивые.
Брут по-видимому тоже вертит историю в голове, потому что произносит вдруг:
- Этот Одноглаз в точности как хуонс с Брауни-2. Деревья там почти разумные, я про них читал, давно еще. Сказка была написана задолго до колонизации – откуда автор знал про хуонсов?
Данди чуть приподнимает уголки губ.
- Автор и не знал. Просто у людей богатая фантазия.
- Это хорошо наверное – иметь богатую фантазию. Мне в ОЗК как-то дали задание – придумать и нарисовать что-то, чего я раньше не видел. А я не смог.
- Люди тоже далеко не все умеют придумывать то, чего никогда не видели. Если тебя это утешит.
========== Подозреваемый ==========
«Гребанный ублюдок! Мразь! Ты сдохнешь, сдохнешь…! Хотя сдохнуть это слишком милосердно! Я заставлю тебя почувствовать то, что чувствую сам, клянусь…!»
Сабир Идрисович останавливает запись и выделенное крупным планом лицо человека на голоэкране застывает в гримасе ненависти.
- Вспомнили, мистер Грунски? Это вы в зале суда два года назад.
Карел Джордан Грунски, сидящий в допросной напротив инспектора и незаметной тенью пристроившегося в углу Данди, хмыкает, глядит исподлобья, ссутулив плечи. Расплывшийся, грузный, с резкими чертами лица, широким кривым ртом, зачесанными назад бесцветными волосами и светлыми глазами навыкате, он, кажется, буквально излучает раздражение, гнев и неприязнь.
«Крайне неприятный тип» – думает Данди отстраненно, тогда как его сенсоры монотонно фиксируют состояние допрашиваемого – изменение сердечного ритма, потоотделение, реакцию зрачков, мелкую моторику.
- И на что вы намекаете, позвольте спросить?!
Сабир Идрисович чуть склоняется вперед, сверля собеседника взглядом.
- Просто хотелось бы уточнить, что вы имели в виду, произнося фразу «я заставлю тебя почувствовать то, что чувствую сам». Вы тогда потеряли сына, можно понять ваш гнев. За злые слова нет уголовного наказания, даже если расценить их как угрозу. Но теперь дочь доктора Рэнда мертва, - инспектор переключает проектор, выводя на экран накрытое до подбородка тело девушки и приближая ее лицо крупным планом. – Её звали Лидия, вчера ей должно было исполниться девятнадцать. Безусловно, ее отец чувствует сейчас то, что чувствовали и чувствуете вы. А учитывая тот факт, что ваш служебный флаер засекли камеры наблюдения вблизи свалки, где нашли тело, у нас есть веские основания пригласить вас в участок и задать пару вопросов.
Грунски поднимает голову и несколько секунд сверлит инспектора тяжелым взглядом.
- Веские основания говорите… У вас не было веских оснований наказать мерзавца, который ради личной выгоды принес в жертву моего ребенка, его оправдали «за недостаточностью улик». Если у вас есть дети, вы можете напрячь фантазию и поставить себя на мое место. Теперь вы еще и пытаетесь пришить мне убийство. Чертовы ублюдки легавые…
***
В коридоре Сабир Идрисович шумно вздыхает полной грудью, будто там, в допросной, ему не хватало воздуха, вопросительно глядит на Данди.
- Ну что? Из потока отборной ругани удалось что-нибудь извлечь? Его можно хоть сейчас упечь за оскорбление при исполнении, но…
- Но у вас тоже есть дети, и вы можете поставить себя на его место, - заканчивает за него Данди. – Он этого и добивался. Все что я могу сказать – он был чертовски зол. И немного напуган, ему явно есть что скрывать. Но в основном зол. И он не ответил на прямой вопрос – виновен ли он в убийстве. И даже если бы ответил – при таком эмоциональном фоне судить о правдивости сложно.
- Да уж, вот поэтому допросы с применением детектора лжи и в присутствии служебных киборгов запретили. Слишком велик риск искажения информации.
Данди чуть пожимает плечами.
- Ну, я не служебный киборг. Все что я делаю… Это может помочь в расследовании, но никак не поможет в суде. Но если дойдет до суда, этот тип способен настроить против себя всех присяжных и без веских доказательств.
- Это точно.
- Люди слишком большое значение придают внешнему облику, - задумчиво произносит Данди. – И учат этому своих детей. Помните?
Ну кому такой я нужен?
Каждый выставит за дверь
Не желают даже лужи
Отражать меня теперь…
- Ого, запомнил! – хохотнув, инспектор хлопает Данди по плечу. – Вижу, сказка тебя впечатлила.
- Она… странная. Как и все сказки. Отражает реальность словно в кривом зеркале. Но это все еще реальность.