— Я не виноват, что выгляжу так, как выгляжу. Бог создал меня в соответствии со своим замыслом, кто я такой, чтобы возмущаться?
— Ты еще и христианин. Это просто Джек Пот.
— Я не понимаю…
— Из тысяч возможных религий ты выбрал именно ту, в которой твоя внешность однозначно трактуется, как образ Зла. Буддистам, например, совершенно все равно, есть ли у их последователей остроконечный хвост, а вот христиан этот вопрос серьезно волнует.
— Мой приемный отец, герр Вагнер, был священником, он пришел на помощь, когда другие люди хотели убить меня.
— И, я полагаю, он умер.
— Много лет назад.
— Без сомнения, он был добрым и смелым человеком, раз выступил против всех остальных, защищая тебя. И он дал тебе самое ценное, что у него было – свою веру. Она помогла тебе выжить, когда ты был ребенком, объяснила, что все страдания не без причины, что все мы грешны и заслуживаем наказания, а после смерти будем вознаграждены в раю. Но теперь ты уже достаточно взрослый, чтобы увидеть, что многие беды из тех, что ты переносишь – действительно бессмысленны. Я не призываю тебя отказаться от Бога, я просто прошу не перегибать палку. Иисус никогда не отправлял людей на войну и никогда не призывал умирать за веру. Но, тем не менее, тысячи людей стали мучениками и тысячи – крестоносцами. Не Бог сделал это с ними, а они сами.
— На все воля Божья.
— На все твоя воля. Бог примет тебя в конце пути, но идешь ты своими ногами. Это ты выбираешь пути, которые заставляют тебя страдать. Только христиане обязаны ненавидеть и бояться тебя, поскольку так велит им вера – и ты выбираешь страну, в которой преобладает именно эта религия, хотя мог бы отправиться куда угодно. Люди ненавидят и боятся мутантов, но ты не пытаешься уехать туда, где живут только мутанты. Почему тебе так важно, чтобы тебя ненавидели?
— Я жил у Морлоков в туннелях под городом, там у них не пятизвездочный отель, знаешь ли. Там полно воды, но, скажем так, Scheiße - это не те волны, которые я c с детства мечтал бороздить на своем пиратском корабле.
— Забавно, что ты в первую очередь подумал о тех, кто заперт в канализации, а не о тех, кто имеет собственную землю и государство.
— Что?
— Дженоша, Курт.
— Там правит Магнето. Он давний враг Ксавье, он хочет развязать войну между людьми и мутантами. Большинство случаев, когда нам приходится сражаться, происходят из-за него и его людей.
— Если ты переезжаешь в Англию, тебя не заставляют пить чай с королевой. Ты получаешь вид на жительство, находишь работу, приобретаешь жилье и просто живешь среди англичан. Так почему тебе так важно оставаться там, где тебя ненавидят?
— Как будто я могу рассчитывать на что-то другое!
— А вот это уже похоже на проблему, а не на кость, которую бросают собаке, чтобы отстала. Что же такое это «другое»?
— Признание, любовь…
— И почему ты не можешь получить любовь?
— Потому что окружающие меня боятся! Нелегко найти девушку, если у тебя клыки, хвост и синяя кожа.
— Я знаю парочку стриптиз-клубов, где тебя разберут на сувениры, даже если ты будешь просто стоять на месте и помахивать хвостом в такт музыке. И не смотри на меня так. Не суди да не судим будешь.
— Я не собираюсь искать любовь в таком месте.
— Напрасно, парень. Я много раз находила.
— Что?
— Что?
Неловкая продолжительная пауза. Тяжелый вздох.
— Все, что я пытаюсь донести до тебя, Курт… Якобы отталкивающая внешность — это только предлог, чтобы не дай Бог с кем-нибудь случайно не сблизиться, и не быть отвергнутым в конце концов. Так что не пытайся убедить меня, что все твои проблемы от того, что ты выглядишь как-то не так.
Комментарий к Уилл Тернер мл.
Ich bitte um Verzeihung - прошу прощения.
Frau - госпожа, аналог английского “мадам”.
Scheiße - дерьмо.
========== Элизабет Свон ==========
— Итак, вы здесь из-за сына, — проговорила Миранда, как только запись закончилась. — Вы беспокоитесь о нем, это нормально. Очевидно, что ко мне на прием попадают не от хорошей жизни, и вы предполагаете, что у него проблемы, и хотите быть в курсе. Отлично. Но зачем приходить сюда и размахивать оружием у меня перед носом? Почему бы просто не спросить у него, как дела?
— По многим причинам, — Рейвен давно приняла свою истинную форму и сейчас сидела, закинув ногу на ногу. — Я работаю на Магнето, а он – на Ксавье. Когда мы встречаемся, чаще всего мы пытаемся убить друг друга.
— И ни один из вас до сих пор не довел дело до конца. Враги из вас такие же ненастоящие, как родственники. Курт говорил, что встречается с людьми Магнето очень часто, но не упоминал, что одна из них — его мать.
Мистик недобро усмехнулась.
— Потому что он и сам предпочел бы этого не знать. Он меня ненавидит.
— По идеологическим соображениям?
— Не только.
Повисла долгая пауза. Какой-то частью разума Миранда понимала, что у Рейвен просто неоткуда взяться привычке к откровенности, но ее манера недоговаривать временами просто выводила из себя.
— Ну же, Рейвен. Вы ведь тоже профессионал, вы цените свое время, как никто. Если я буду вытягивать из вас каждое слово, процесс растянется на месяцы. Ни у вас, ни у меня такого количества времени нет.
— Когда я поняла, что беременна, я решила покончить с прошлой жизнью… на время. Нашла одного богатого и не слишком умного немецкого аристократа, изучила его непритязательные вкусы, изобразила девушку его мечты и ву-а-ля! - обосновалась в его поместье и спокойно ожидала появления ребенка. Я не собиралась провести там всю жизнь, но несколько лет в достатке и спокойствии мне были обеспечены. Детей до этого у меня не было, и я не могла предположить, что не смогу удержать личину во время схваток. Также я не предполагала, что ребенок будет настолько похож на меня. На настоящую меня. Когда акушерка с визгом вылетела из комнаты, я поняла, что нужно спасаться, схватила ребенка и выскочила в окно. К несчастью, это было хоть и дождливое, но утро, и меня было прекрасно видно из всех окон поместья. Собаки с легкостью взяли след по свежей крови, которая все еще стекала по моим ногам… Меня настигали, а я двигалась слишком медленно и не могла обороняться с ребенком на руках. И я просто выбросила его в реку. В следующий раз я увидела его через двадцать лет.
Силы Небесные! Да, парню было, что скрывать! Особенно учитывая, что ему не больше двадцати двух лет и он сам узнал обо всем этом только недавно. Теперь понятно, откуда у него такой страх перед людьми. Единственный и самый важный человек в его жизни выбросил его, как мусор! Где уж тут доверять всем остальным, если ты оказался недостаточно хорош для собственной матери?
Но не стоит забывать о ней, разговор с мистером Вагнером будет сложным, но не скоро, а она сидит здесь уже сейчас.
— Что случилось с вами после побега?
— Я вернулась к прежней жизни.
— Нет, в ближайшие несколько дней.
— Не хочу говорить об этом.
— Я не веду запись сейчас, если вас это волнует.
— Я знаю, я принесла генератор помех на этот случай.
— Рейвен… Я могу начать строить предположения, но мои фантазии ничего общего с реальностью не имеют. Мы только удалимся от цели.
Клиентка ненадолго склонила голову, стало видно, как она сцепила челюсти, но вскоре заставила себя расслабиться.
— Я передавила собак и ушла от преследователей. С трудом я нашла заброшенное здание, чтобы спрятаться, и тут же свалилась в лихорадке. Мое тело объявило мне войну. Тело – мой рабочий инструмент, я могу делать с ним такие вещи, что ты даже представить себе не можешь, но в тот раз, единственный раз, оно не выполняло ничего из того, что я требовала. Я не могла принять другой облик, я не могла остановить кровотечение, грудь была полна молока и болела, потом началось воспаление… Неделя боли, крови и полной беспомощности, Миранда. Я думала сдохну, но как-то обошлось.
— Вы оплакивали сына.
— Мне было не до него, нужно было выжить. На фоне всех остальных проблем он был не так уж важен.
— Не так уж важен? Рейвен, вы прямо как Курт, пытаетесь спрятать от меня слона за соломинкой. Когда вы узнали о беременности, вы оставили прежнюю жизнь, вы нашли человека, который должен был заменить ребенку отца, вы позаботились о легенде и маскировке. Даже когда вас раскрыли, вы взяли сына с собой, а не бросили в колыбели на растерзание перепуганным людям. Вы наверняка даже имя ему придумали, и вы будете уверять меня, что не так уж сильно любили его?
Рейвен с силой втянула в себя немного воздуха, только для того, чтобы презрительно фыркнуть:
— Перестаньте разводить меня на сантименты, это не работает. Нет, я не придумывала имя… Я думала, увижу его и пойму, какое имя нужно, но когда он родился, было уже не до этого.
— Скорбь по утерянному ребенку – это безусловный процесс, вы не могли ее не испытывать. Даже кошки оплакивают утопленных котят и несколько суток ищут, пока не убедятся в бесполезности поисков.
— Ну, хватит! — рявкнула женщина с такой силой, что Миранда подскочила в кресле.
— Хорошо, как скажете, — поспешно отступила она. — Что произошло, когда вы встретились снова?
— Я рассказала ему о том, кто я и что я сделала. Он сказал, что прощает меня, но ничего не изменилось. Мы по-прежнему по разную сторону баррикад.
Миранда покачала головой.
— Потому что вы оба не были искренни. Вы подошли к извинениям чисто механически, прировняв их к словам. Курт в силу своих религиозных убеждений посчитал, что прощение — это такая вещь, которую хорошие люди должны давать плохим, причиняющим боль. Но боль настолько огромна и вина так велика, что вам обоим не отделаться просто словами.
— Я хотела, чтобы он простил меня. Я просила прощения вполне искренне.
— Прощение никому не дается легко. Ни тому, кто его просит, ни тому, кто дает. Чтобы получить подлинное прощение, придется вытащить на свет подлинное раскаяние. Придется снова стать той одинокой женщиной в заброшенном доме, воющей от боли, страха и ненависти к себе. Вспомнить и рубашку, мокрую от молока, которое некому отдать, и окровавленную юбку, и руки в пыли, и слезы, сопли, грязь. Придется просить прощения так, как вы просили, умирая от лихорадки, когда ваш сын вас не слышал.
Рейвен испустила звук, на который едва ли способен человек — что-то между воем и шипением, и выхватив пистолет, направила его на миссис Аддамс. Слезы из ее необыкновенных золотистых глаз скатывались по темной коже одна за другой и капали на белую одежду, но лицо при этом не исказилось, оставаясь спокойным и сосредоточенным.
— Я думала, макнуть так глубоко в собственное дерьмо может только телепат. Я годы потратила, чтобы научиться защищаться от этих тварей, но ты всего лишь чертов человек! — шипела она, а рука с револьвером даже не дрожала. — Я не хочу этого помнить, я не… Мне не нужна эта боль! Я не знаю, как ты это сделала, но вытащи меня оттуда! Сейчас же!
— На этот раз я готова к встрече с вашим оружием, мадам. И я не поддамся. Убейте меня сейчас или опустите пистолет и познакомьтесь со своей материнской любовью и виной, настолько огромной, что она может уничтожить вас.
Часы в стенном шкафу все так же невозмутимо тикали, отмеряя время. Миссис Аддамс не шевелилась, неотрывно глядя в лицо Рейвен, пытаясь уловить последнее движение перед принятием рокового решения, чтобы успеть подумать о чем-то приятном перед тем, как пуля прошьет ее насквозь. Может, стоило проявить больше сочувствия? Нет, едва ли эта женщина приняла бы его. Поддержка и одобрение в данном контексте выглядели бы как издевательство. Она сделала все, что смогла и как смогла. Теперь остается только ждать.
— Он мне не поверит, — не опуская оружия, прошептала Рейвен. — Никогда больше не поверит.
Миранда молчала, она как завороженная наблюдала за тем, как медленно опускается на колени рука, сжимающая смерть.
— Он уже выжил и вырос. Без меня. Я ему не нужна.
— Поверьте мне на слово, это не так.
— Тогда почему он не говорит обо мне?
— Большие мальчики не скучают по маме.
Когда дверь за клиенткой закрылась, Миранда бессильно откинулась в кресле. Она чувствовала себя так, будто только что разгрузила вагон с углем или оббежала кругом Манхэттен. И в то же время она была как никогда собой довольна. Рейвен больше не вернется, и не только потому, что не сможет простить себе этих слез, но и потому, что говорить больше не о чем. Или она сможет признать вину перед сыном и нанесенный ему ущерб, или не сможет, и они оба продолжат играть во врагов, на самом деле ими не являясь.
========== Человек-Паук ==========
На этот раз миссис Аддамс подготовилась к появлению Курта в своем кабинете. Она была совершенно уверена, что не станет вздрагивать или взвизгивать, как в прошлый раз. Но вместо характерного хлопка раздался стук в дверь, и ей пришлось встать из-за стола, чтобы впустить клиента. В первую секунду ей показалось, что за дверью никого нет, поскольку, распахивая ее, она смотрела на уровне своего роста, но стоило опустить глаза, как взгляду предстал приятный пожилой мужчина в инвалидном кресле.
— Я убедил Курта уступить мне свое время, — мягко проговорил он. — Надеюсь, вы не против? Меня зовут Чарльз Ксавье.
Миранда молча отступила в сторону. Она была категорически против, но Чарльз Ксавье – телепат, он и сам об этом прекрасно знал. Появление этого человека равносильно надписи «Игра окончена» после нескольких раундов яростного компьютерного файтинга, вроде тех, в которые играют мальчишки в супермаркетах.
Это конец.
Миссис Аддамс не могла не обратить внимания на то, как часто и в каком контексте ее клиенты упоминают мистера Ксавье. Курт не допускает даже мысли о визите на Дженошу, поскольку ею правит Магнето, враг Ксавье. Скотт питает к своему наставнику огромное уважение, и остается в команде в том числе ради Ксавье. Джин Грей является любимой ученицей Ксавье, и даже несмотря на то, что в данный момент ее нет среди живых, Логан, один из ключевых членов команды, привязан к ней намертво.
— Вы совершенно напрасно сгущаете краски, Миранда, — он остановился напротив кресла терапевта и легким жестом указал на него. — Пожалуйста, садитесь.
Миссис Аддамс даже не заметила, как оказалась в кресле, ей и в голову не приходило сопротивляться.
— Я пришел предложить вам сотрудничество. Вам удалось добиться впечатляющих результатов в кратчайшие сроки. Мне стало гораздо легче управляться с командой после того, как Скотт и Логан перестали конфликтовать на пустом месте.
«И значительно труднее удержать их в руках», — про себя улыбнулась Миранда.
Без застилающей глаза ненависти друг к другу, они начали задумываться о вещах более тонких. Какой смысл оставаться в Академии Ксавье, например. Скотт все еще связан долгом и ответственностью перед детьми, а вот Логана совершенно ничего не держит. Джин мертва, и как только он окончательно смирится с этой мыслью, последняя нить, связывающая его с особняком, порвется.
— Вы взвалили на себя ответственность за весь мир, заставили своих учеников поверить в то, что его можно спасти, и пытаетесь убедить меня поддержать в них эту иллюзию. Вы точно пришли не как клиент? Мы могли бы поговорить о вашей мании величия по установленному тарифу, Чарльз.
Ксавье покачал лысой головой и снова мягко улыбнулся.
— Я высоко ценю ваши профессиональные навыки, вместе мы могли бы сделать Людей Икс сильнее.
— Но не счастливее.
— Эти люди способны достигнуть много большего, чем личное счастье. Мы удерживаем этот мир на грани пропасти, Миранда. Год за годом, день за днем.
Чарльз Ксавье не был злодеем, он был самоотверженным идеалистом. Все, что он делал со своими учениками, применимо и к нему самому. Он поставил свои способности на службу убеждениям, он полностью посвятил себя борьбе, он не завел семью и оставался одинок, чтобы быть менее уязвимым для своих врагов. Он принес в жертву свое счастье и свободу и требовал того же от других.
Даже если бы он заплатил — такое не лечится. Он делает выбор и следует ему, тут нечего исправлять, со своей точки зрения он абсолютно прав.