— Нагулялся, Саки-тян?
Маленький ниндзя кивнул. Опять-таки без тени боязни. Отец готов был ударить сына с криком: «Разве так полагается отвечать, ты, негодник?!» Но вспыхнувшую было ярость пришлось срочно притушить — сейчас ей не время.
— Мир вам, Ороку-сан, — вежливо, но не подобострастно поклонился Хамато Йоши.
— Приветствую вас, Хамато-сан, — едва заметно кивнул в ответ глава семейства Ороку.
Уходить гость явно собирался не скоро. Пришлось предложить ему сесть.
— Я пришёл, чтобы поговорить с вами, Ороку-сан, — молвил ниндзя, устраиваясь на предложенном ему почётном месте.
Хозяин дома перехватил адресованный сенсею умоляющий взгляд Саки. К’со, мальчишка так и не расстался с собачонкой. Неужели сенсей, эта изворотливая лисица, пришёл лишь затем, чтобы уговорить оставить зверёныша? Господин Ороку нахмурился.
— Пусти ты, наконец, щенка, — приказал он сыну, — и ступай отсюда.
Саки очень хотелось послушать разговор взрослых, но перечить сейчас отцу было по меньшей мере неразумно. Маленький ниндзя с сожалением опустил Кёсиро на пол и выскользнул из гостиной. Господин Ороку глазами подал жене знак. Та, поняв, тут же схватила щенка за загривок, вышвырнула на крыльцо и задвинула двери.
— Ты тоже иди, — повелел грозный супруг.
Окатив его сердитым взглядом, госпожа Миоко гордо удалилась, демонстративно ударив дверью. Впрочем, далеко она не ушла, а притаилась за тоненькой створкой, вслушиваясь в доносящиеся из гостиной приглушённые голоса.
Выпроводив домочадцев, господин Ороку повернулся к гостю.
— Я вас слушаю.
***
Войдя в детскую, Саки первым делом ухватил за ухо ничего такого не ожидавшего Кацуо.
— За что, онии-тама? — взвыл изобиженный братик.
— Это ты, трус, выболтал родителям, где меня искать! — шипел разъярённый Саки, терзая ухо младшего.
— Что ты, что ты, вовсе нет, онии-тама! — принялся оправдываться Кацуо. — Отец сам догадался!
— Верно говоришь?
— Провалиться мне на этом месте, если вру!
Поскольку младший не провалился, гром не грянул, и вообще никакая сверхъестественная сила не покарала предполагаемого лжеца, Саки счёл возможным ему поверить и выпустил потерзанное ухо.
— Смотри теперь, Кацуо-тян. Хамато-сенсей будет говорить с папашей. Он велит ему оставить Кёсиро и папаша не сможет теперь ослушаться.
Кацуо вымученно улыбнулся, потирая горящее ухо.
***
— Я вас слушаю, Хамато-сан.
Спокойный голос, пренебрежительный тон. Всем своим видом господин Ороку показывал, что оказывает гостю честь, снизойдя до беседы с ним. А Йоши всё говорил и говорил. Он не был уверен, доходят ли его слова до хозяина дома. Впервые у ниндзя не получалось запутать, внушить своё мнение и все его доводы разбивались, как волна о скалу.
— Из Саки-куна выйдет великий мастер. Он всё схватывает на лету и показывает великолепные результаты. Но есть одно обстоятельство, препятствующее его дальнейшему обучению.
Господин Ороку поднял левую бровь, что означало недоумение.
— В душе Саки-куна заложено злое начало. Пока он ещё ребёнок, зло внутри него дремлет. Но когда он вырастет, эти задатки вкупе с навыками шпиона и воина, что я ему преподам, могут привести к весьма плачевному результату. Скажу прямо — если не принять меры, то из мальчика выйдет великий преступник.
Губы господина Ороку сложились в неприятную ухмылку. Вот как? Значит, блаженный сенсей не так уж наивен.
— Что же вы предлагаете, Хамато-сан? Забрать парнишку из клана?
Забрать! Опять это слово, способное решить все проблемы. Или же усугубить ситуацию. Он, Йоши, не станет обучать потенциального злодея, но и не будет влиять на формирование его характера.
— Я этого не говорил. Заберёте вы Саки-куна или нет — преступником он всё равно станет, если не заниматься его воспитанием, — ниндзя выдержал паузу и продолжил, — Зло не должно проявить себя. Со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы смягчить нрав мальчика. Но я не родной ему человек. Главная роль в воспитании принадлежит вам — самым близким людям. Вам следует изменить своё отношение к сыну. Оказывайте ему больше внимания. Вникайте в его проблемы. Не пытайтесь воздействовать руганью и побоями — такие меры ещё больше озлобят мальчишку.
— Благодарю покорно, — перебил господин Ороку. — Я предпочту придерживаться своих методов воспитания. Если потакать всем капризам мальчишки, мы скорее избалуем его, чем усыпим в нём — как вы там сказали? — врождённое зло.
— Уж чем-чем, а вниманием своего сына вы точно не балуете, — съязвил Йоши.
Господин Ороку скривился, глаза его сверкнули злым огнём:
— Вижу, вы, человек холостой, можете дать совет отцу семейства. Так не тяните, говорите уже, что хотели.
— Оставьте вашим сыновьям щенка! — ниндзя повысил голос до такой степени, что госпожа Миоко ясно его расслышала. — Собака благотворно влияет на характер Саки-куна и учит его ответственности.
Господин Ороку расхохотался.
— Уличный пёс помешает моему сыну стать преступником! Да вы шутник, Хамато-сан! Щенок учит ответственности! Надо же такое придумать!
— Оставьте щенка! — повторил ниндзя.
— Вы… вы мне угрожаете? — простонал господин Ороку, давясь смехом. — Угрожаете?
Йоши задрожал от негодования. Никогда и никого, казалось, он не презирал больше, чем этого человека. Ему захотелось надерзить, ранить собеседника словом в самое сердце.
«Если, конечно, у него вообще есть сердце» — подумал ниндзя, а вслух сказал, так громко, чтобы и госпожа Миоко, которая, как он знал, всё ещё прячется за дверьми, тоже слышала:
— Судьба порой распределяет свои блага весьма несправедливо. Тем, кто полжизни отдал бы за детей, она не даёт и шанса, а вам вот небеса неизвестно за какие заслуги послали сразу двоих замечательных сыновей.
— Что? — спросил господин Ороку, мгновенно оборвав смех.
— Ещё хоть пальцем тронете мальчишку — будете иметь дело с кланом Фут, — прошипел Йоши.
Собеседники поднялись на ноги и встали друг против друга, обмениваясь угрожающими взглядами. Госпожа Миоко притаилась в своём укрытии.
— Не очень-то пугайте меня. На каждую силу найдётся ещё большая, — понизив голос, произнёс господин Ороку и, подойдя вплотную к гостю, что-то прошептал ему на ухо.
— Я всё сказал. Щенок останется, я лично прослежу за этим, — ответил Йоши, не подавая виду, что задет или испуган. — Всего хорошего, Ороку-сан!
— И на чай не останетесь? — язвительно поинтересовался хозяин дома, но гость, не слушая, уже вышел.
========== Глава 7 ==========
Пребольно ударившись о ступеньки крыльца, Кёсиро встряхнулся, проковылял под дерево и обиженно свернулся там. Болел ушибленный бок и хотелось есть, но щенок терпел. Решалась его судьба. Кёсиро видел, как из дома вышел нахмуренный Хамато Йоши и, чеканя шаг, удалился. Щенок смотрел ему вслед, пока несгибаемая фигура сенсея не исчезла из виду. Он понял, что разговор не удался и несколько приуныл.
Госпожа Миоко, попыхивая папироской, вошла в гостиную. Глаза её метали молнии.
— Слышала всё? — усмехнулся супруг.
— Этакий наглец! В нашем доме над нами же и насмехается! — с места в карьер завелась женщина. — Почему ты не вышвырнул его? Почему не…
— Тихо ты! — оборвал господин Ороку. — Скандала захотела? Это он тебе устроит.
Но заткнуть рот госпоже Миоко было задачей не из лёгких. Словно фурия, она наступала на супруга, брезгливо отмахивающегося от папиросного дыма.
— Так как нам — подчиниться проклятому выскочке? Оставить мальчишкам собаку?
— Что ж, можно и оставить собаку… — задумчиво произнёс господин Ороку, набивая трубку.
Жена обомлела, едва не выронив папиросу:
— Вот ка-ак… Пустить в наш образцовый дом шелудивую дворнягу?!
— Это кисю, — поправил супруг, пуская к потолку дымное колечко.
— Да какая разница?! — возмущалась зарвавшаяся женщина. — Мы поступимся принципами, уступим мальчишкам — и всё потому, что ты испугался проклятого ниндзя!
Она-то понадеялась на изворотливого муженька, а тот пошёл на поводу у нахала Йоши! Где это видано, чтоб какие-то выскочки указывали почтенным людям?! Куда катится мир? Ладно же, она сама придумает, как убрать уличного пса.
— Замолчи, ты! — рявкнул господин Ороку.
Кажется, даже стены дрогнули от его крика. Поперхнувшись дымом, госпожа Миоко испуганно отпрянула и закашлялась. Почувствовать на своей шкуре силу мужниных кулаков ей не хотелось.
— Всё бы тебе действовать нахрапом, — скривился глава семьи, — а ещё носишь фамилию Ороку.
— Никак в толк не возьму: то хочешь оставить шавку, то меня же винишь, — недоумевала супруга. — Если затеял что, так и скажи, не то я сама…
Скептически посмотрев на жену, господин Ороку нехотя пояснил:
— Пойми, дурья голова, сейчас нельзя выгонять щенка. Он останется… пока останется здесь. А когда страсти улягутся…
Хозяин дома, конечно, не испугался угроз Хамато Йоши. И не собирался радовать сыновей водворением собаки. Но и усугублять натянутые отношения с дерзким ниндзя не хотел. Можно потерпеть зверька неделю-другую, пусть Йоши успокоится. Уж что-что, а ждать господин Ороку умел.
— А-а-а, — осклабилась госпожа Миоко, наконец постигшая замысел мужа. — Это ты хитро придумал. Шавка сгинет, а мы ни при чём.
Пару деньков она как-нибудь потерпит! Какой умница её муж! Как всё ловко устроил!
— Можешь сообщить сыновьям радостную весть, — хмыкнул глава семейства. — И выброси свои проклятые папиросы. Терпеть их не могу.
Сообщить? Это, конечно, можно. С каменным выражением на лице госпожа Миоко вошла в детскую. Две пары блестящих глазёнок тут же с надеждой уставились на неё.
— Кацуо, Саки, подойдите-ка ко мне, бездельники! — подозвала мать.
Сыновья с опаской подошли к матери, и та цепкими пальцами ухватила их за уши, показывая тем самым, что остерегались они не напрасно.
— Собаку, значит, захотели? — злорадно шипела госпожа Миоко, с усердием выкручивая уши мальчишек. — Так вот: если кто-то из вас хоть пикнет — не видать вам щенка!
Кацуо, уже подвергавшемуся сегодня подобной экзекуции, пришлось туго вдвойне. Но он молчал, плотно сжав зубы. Если он выиграет жестокую борьбу с матерью — у него будет собака! В выносливости брата Кацуо не сомневался.
Маленький ниндзя горевал. Совсем недавно его называли почти нежно «сынком», а теперь мать истязает, а отец только командует. Значит, всё обман? И семья, и ласковые слова, и уговоры сенсея — всё оказалось ложью. Саки больше ни за что не послушает Хамато Йоши. Белый щенок — вот правда, а остальное — мираж, в который нельзя верить. Он, Саки, отныне станет доверять только себе.
Братья, несмотря на все старания матери, не издали ни звука. Оттолкнув сыновей, госпожа Миоко, подбоченясь, объявила:
— Так и быть, маленькие негодяи! Шавка останется…
Кацуо, ликующе вскрикнув, хотел было на радостях ещё и подпрыгнуть, но стушевался под сердитым взглядом матери. Саки даже не шевельнулся, приняв весть как должное. Он одержал очередную маленькую победу. Пока крохотную, но вослед ей явятся и большие, настоящие. Саки подождёт (разве не сын он своего отца?). Настанет час, когда он рассчитается и с родителями-тиранами, и с обманщиком-сенсеем. Однажды клан Фут покорится ему. Нужно терпеть, стискивая зубы, никому не жаловаться и ни перед чем не пасовать.
Увлекшись такими мыслями, Саки не сразу услышал, какие условия диктует мать:
— Еды этому шелудивому бродяге я не уделю ни крошки. Если хотите — делитесь с ним своими порциями. Чтобы я не слышала ни визга, ни лая. Если шавка войдёт в комнаты — пеняйте на себя. В саду чтоб не смел пакостить. Пусть не попадается лишний раз мне на глаза. За каждую испорченную им вещь я с вас по три шкуры спущу, так и знайте.
— Да, матушка, — склонили головы братья.
— И помните, негодники, хоть одну жалобу на вас я услышу или вы вздумаете ослушаться меня — щенок вылетит из дома в два счёта, — дополнила госпожа Ороку, с превосходством поглядывая на сыновей.
— Да, матушка!
В эту ночь Саки долго не мог уснуть. Маленький ниндзя ворочался на своём футоне, завидуя безмятежно посапывающему брату. Впечатления прошедшего дня не давали ему покоя. Сколько всего уместилось в короткие двадцать четыре часа! Вспышка ярости в додзё, разговор с Хамато Йоши, возвращение домой, решение родителей оставить Кёсиро. А вчера отец побил его и прогнал на улицу. Он бродил по тёмным дорогам… И было что-то ещё, неясное. Да, Саки пытался вспомнить, как связан его сенсей с родом Ороку.
Семейное предание в падении репутации дома Ороку обвиняло не в меру удачливого ниндзя, нашедшего некие магические реликвии. И имя наглеца… Имя…
Его звали Хамато Коджи!
Вот частицы головоломки и сложились в единое целое! Сенсей, вне всяких сомнений, потомок того Коджи. Ему надлежит ответить за преступление предка и за сегодняшнюю ложь. Пожалуй, опозоренная фамилия будет прекрасным наказанием. Придёт день — и Ороку Саки добъётся своего. Не для отца — для себя.
Ещё вчера маленького ниндзя смутили бы подобные мысли, но сейчас на губах его играла довольная усмешка.
***
Для белого щенка настали относительно спокойные времена. Еду маленькие хозяева носили ему уже не таясь. Кёсиро, с аппетитом поглощая пищу, не знал, что мальчишки отдают ему часть своих порций. Днём, в отсутствие Саки и Кацуо, щенок отсиживался в глубине сада, опасаясь показываться взрослым людям. Крикливая женщина, вечно пахнущая табаком, и жестокий мужчина, которого он укусил, внушали пёсику инстинктивный страх.
Памятуя о проведённых в коробке днях, он старался и не лаять. А бегать, играть, звонко тявкать на птиц так хотелось!
Однажды в саду появился настоящий нарушитель. Огромный рыжий пёс с клочковатой шерстью и обрубленным левым ухом нагло лавировал между деревьями, выискивая съестное. На маленького охранника он не обращал ни малейшего внимания. Возмущённый Кёсиро зло залаял, приказывая незнакомцу убраться вон с чужой территории. Одноухий, не удостоив щенка даже взглядом, ленивой трусцой направился к дому. Такого белый щенок просто так оставить не мог. С негодующим тявканьем он устремился за бродягой, норовя ухватить того острыми зубками за лапы. Одноухий отбивал атаки, отшвыривая лёгкого, как пёрышко, противника, но защитник сада, перекувырнувшись, мгновенно вскакивал и вновь бросался в бой.
— У-у, мерзкая дрянь! — потрясала кулаками госпожа Ороку, слушая доносящийся из сада лай. — Вышвырну ко всем чертям! Сегодня же!
Судьба белоснежного щенка Кёсиро таким образом определилась. А сам он, ничего не подозревая, продолжал самоотверженно защищать свою территорию. Одноухий, отталкивая щенка, неуклонно пробивался вперёд. Вот он уже обогнул дом и приготовился взойти на крыльцо. Разозлённый Кёсиро, почувствовав знакомое отчаяние, как маленькая комета налетел на нарушителя и изо всех сил вцепился в правую заднюю лапу.
— Ай-я-айй! — взвыл от боли Одноухий, безуспешно пытаясь стряхнуть щенка.
— Да чтоб тебе провалиться! — яростно взвизгнула госпожа Ороку.
Решив положить конец несусветному собачьему воплю, женщина схватила бамбуковую палку (ту самую!) и ринулась восстанавливать нарушенный покой. Выскочив на крыльцо, она увидела не одну собаку, а целых две. Мерзкий щенок уже и чужих псов приваживает!
— Сейчас я вам задам!
Не разобравшись в ситуации, женщина со всей силы огрела Одноухого палкой по спине. Завизжав, рыжий пёс рванулся, оторвал-таки от себя щенка и бросился бежать со всех ног. Обрадовавшись подоспевшей подмоге, Кёсиро бросился вслед отступающему врагу, продолжая злобно лаять. Вслед за ним, с палкой в руках, следовала госпожа Миоко.
Упиваясь победой, в пылу погони, Кёсиро не сразу понял, почему вдруг померк свет в глазах, перехватило дыхание и стало так больно. Какая сила обрушилась на него, опрокинула на землю? Он лежал, судорожно перебирая лапами, жалобно скуля. Когда ощущение реальности потихоньку вернулось, щенок разглядел над собой злую женщину с бамбуковой палкой. Жгучая обида сдавила маленькой сердечко. За что?! Ведь он исполнял долг, как всякий порядочный пёс защищал вверенную ему территорию. Почему мать маленьких хозяев ударила его? Чем недовольна?