========== Глава I. ==========
Люди не становятся лучше – только умнее.
Они не перестают отрывать мухам крылышки, а лишь придумывают
себе гораздо более убедительные оправдания.
© Стивен Кинг. «Кэрри»
У Ривая болела рука. Этот чёртов волк всё-таки умудрился задеть его лапой, напав слева и вонзив когти в несчастную кобылу. Разумеется, лошадь уже было не спасти. Та, встав на дыбы от внезапного нападения и жуткой боли, сбросила с себя наездника, чем и спасла ему жизнь.
Падение было болезненным до такой степени, что на мгновение у Ривая всё потемнело перед глазами. Он забыл, где находится и что нужно делать. В ушах застыл звон, усиливавшийся с каждой секундой, а глаза нагло врали, коверкая действительность.
Он пришёл в себя в тот момент, когда большой волк тёмно-серого окраса медленно крался к нему на согнутых лапах, рыча и злобно оскалившись. Позади него лежала без движений лошадь. На пегих боках животного виднелись глубокие раны от когтей, а горло было перегрызено мощными челюстями. Шкура грязными клочьями свисала до земли, обнажая кости.
Морда волка была выпачкана лошадиной кровью. Этот волк — его личная смерть.
Ривай не боялся смерти. Она вот уже несколько лет шла бок о бок с ним, постоянно напоминая о себе и демонстрируя силу.
Он взглянул на руку, на которой волк оставил три неглубокие царапины. Когтями. Слава Стенам, всего лишь когтями.
Впрочем, светлая радость была недолгой, ведь Ривай прекрасно понимал, что без лошади ему не спастись. Да, у него есть ружьё, упавшее рядом, но он не успеет дотянуться до него — волк быстрее.
А может, попытка не пытка? Умирать — так с гордостью.
Он приподнялся на локтях и слегка повернулся, вытянув здоровую руку. Волк зарычал сильнее и ниже пригнулся к земле, готовясь к прыжку.
Две секунды. Нет, три. Целых три секунды!..
Левее…
Левее!..
Перезарядить.
Выстрелить.
Зажмуриться.
***
— Ривай! Командир Ривай!..
Он открыл глаза, прислушиваясь к ровному стуку копыт лошади под собой. Лошадь одного из погибших, имени которого он даже не знал. Кто-то погиб, а лошадь осталась. Здоровая молодая кобыла. Выносливая.
Ривай повернулся на звук голоса. Петра Рал подхлестнула свою лошадь и теперь ехала рядом, озадаченно поглядывая на повозку в паре метров от них.
— Вы уверены, что везти этого волка в Трост — хорошая идея?
— Предлагаешь бросить его посреди леса?
— Нет, просто… Это опасно. Мы ведь даже толком не знаем, на что он способен.
— Ханджи разберётся, — нахмурился Ривай. — Будет ей подарок. Те волки, которых мы поймали в прошлый раз, сдохли от голода.
— Ханджи пришла к выводу, что они не могут жить в неволе.
— Или не хотят. Наверное, очень неприятно, когда добыча держит хищника в клетке, как считаешь? — язвительно заметил Ривай, натянув удила, чтобы та шла медленнее. — Уверен, посади мы их рядом, они бы перегрызли друг другу глотки.
Петра замолчала, задумавшись.
Повозка ехала в самом центре, а около неё находились двое солдат с ружьями наготове. Если волк очнётся в неподходящий момент и проявит агрессию, его просто-напросто пристрелят. Только вот этот волк не был простым, по крайней мере, по поведению, и Риваю не хотелось бы его терять.
Уже давно в армии ходили слухи о том, что в лесу обитает белоснежный волк, который помогает солдатам, попавшим в беду. Когда первый солдат взахлёб рассказывал, как волк с белой шерстью загрыз трёх других волков, окруживших беднягу, его сочли сумасшедшим. Зачем волку помогать человеку? Волки и люди — враги, взаимопомощи и быть не может!
И всё бы ничего, но вот другие поверили, словно в детскую сказку. Когда солдаты сопровождали повозки с продовольствием и прочими необходимыми вещами, они стали полагаться не на собственные способности, а на белого волка.
— Белый волк спасёт нас, если другие решат напасть!
— Белый волк наш спаситель!
— Слава белому волку!
Иногда волк действительно спасал обменные операции между городами, иногда же он не появлялся. Слухи о странном волке быстро подхватили горожане. Среди людей появилась надежда, что чудо наконец-то произошло и Всевышний услышал их мольбы.
Чтобы прекратить волнения, главнокомандующий отделением армии в Тросте Эрвин Смит приказал бросить в тюрьму первого спасённого волком.
— И так будет с каждым, кто посмеет надеяться на чудо-волка, а не на своих товарищей и серебряные пули в ружьях! — объявил Эрвин Смит, пригрозив незадачливым солдатам.
И вот сейчас, после стольких попыток опровержения, слухи подтвердились.
Ривай никогда не видел белого волка лично, поэтому тоже считал его простой выдумкой, рождённой затуманенным сознанием и непоколебимой верой. Однако он никогда не мог даже предположить, что волк явится и спасёт его, выбрав для этого самый неподходящий момент.
Волк лежал в повозке на боку; белая шерсть на груди была выпачкана кровью из огнестрельной раны. Он тяжело дышал, но оставался жив.
— Кто же в него стрелял? Бедняжка, — сочувственно произнесла Петра, прижав руку к лицу.
— Я, — отозвался Ривай и, поймав удивлённый взгляд, поморщился. — Я целился в другого волка, который убил мою лошадь, а этот выскочил из кустов. Всё произошло слишком быстро.
— Извините за вопрос, сэр, но какими патронами было заряжено ваше ружьё?..
— Если бы патроны были обычными, волк давно бы смог исцелиться.
— Да, но…
— Ханджи ему поможет, если тебя это волнует. Серебряные пули убивают только в том случае, если попасть волку в голову или в сердце. Ранения в другие части тела делают им больно и не позволяют быстро исцелиться, как при ранах от обычных пуль. Эту рану он запомнит надолго. Конечно, если не сдохнет от голода, как другие, — Ривай хмуро посмотрел в сторону повозки.
— Заживать она будет долго. Точно так же, как и у обычных людей.
— Но этот волк спас вам жизнь… — прошептала Петра. — Зачем же так жестоко…
— Во-первых, я стрелял ненамеренно. Во-вторых, он всё равно волк, даже если по каким-то неведомым причинам помогал нашим солдатам. В-третьих, жестокостью было бы бросить его в лесу умирать с серебряной пулей в груди. Вот тогда он точно бы не выжил. Разве ты не согласна?
Петра прикусила губу.
— Так точно, сэр. Согласна.
Петра Рал была умелым охотником и метким стрелком, участвовала во многих операциях, когда приходилось направляться в лес за древесиной и дичью или же сопровождать торговые повозки до другого города. Она могла попасть волку в голову на скаку с первого раза.
О Петре даже ходили шутки, что она спокойно может жить и за пределами города, ведь ни один волк не хочет быть застреленным такой меткой девушкой.
— Если бы я тебя не знал, то решил бы, что тебе жаль волка.
— Никак нет, сэр. Просто когда мы грузили его в повозку, он посмотрел на меня… никогда ещё не видела таких глаз.
— Волчьих? — уточнил Ривай.
— Нет, сэр. Человечных.
***
Когда они подъезжали к Тросту, Ривай приказал укрыть волка с головой, чтобы встречающие их люди не подняли панику. Лапы волка были прочно связаны верёвкой, а челюсти сдерживал намордник.
Ривай посмотрел на свою оцарапанную руку — будет болеть ещё долго. Оставалось только надеяться, что у Ханджи завалялась какая-нибудь мазь из трав, ускоряющая заживление и снимающая боль.
Когда открыли ворота, Ривай приказал одному из солдат скакать вперёд, найти Ханджи Зоэ и предупредить, что они поймали волка.
Люди, проходившие мимо по обе стороны от дороги, бросали восхищённые взгляды на вернувшихся солдат. В нескольких других повозках находились порубленные деревья, которые удалось погрузить без происшествий.
Волки напали только под самый конец, когда отряд уже собирался уходить. Обычно они редко нападали при солнечном свете. Основная опасность таилась в ночи, которая заставала путников во время перемещения из одного города в другой. Под покровом ночи волкам было проще охотиться — в это время погибало в три раза больше людей, чем днём.
Но сейчас…
На них напали в восточной части леса Марии. Никогда раньше волки не нападали, когда люди отправлялись рубить лес в восточную часть.
Пять человек ранено. Никто не убит.
— Командир Ривай! — его догнал Гюнтер Шульц — один из наиболее приближенных к Риваю солдат. — У нас раненый!
— У нас их пять.
— Нет, нет! — он прикрыл рот ладонью, перейдя на шёпот. — Его укусили, а не поцарапали.
Ривай мысленно подсчитал время. Дорога до леса занимает примерно полтора часа. Обратно они шли в ускоренном темпе, значит, прошло около сорока-пятидесяти минут.
— Кто? — односложно спросил Ривай.
— Эрд Джин, сэр.
— Почему не доложили сразу?
— Потому что… страшно.
— Страшно? — прошипел он. — А если бы мы шли медленнее? Ты знаешь, что случается с человеком, если в первые два часа после укуса ничего не предпринять?
— Он… тоже станет волком, — обречённо ответил Гюнтер.
— Вот именно! Вы позволили вернуться укушенному обратно в город, ничего при этом не сообщив.
— Простите, сэр.
— Одним «простите» в такой ситуации не отделаться. Я уже отправил Петру к Ханджи. Отправляйся следом и скажи, что у нас укушенный, пусть подготовит целебную настойку. Время ещё есть, но оно может быть упущено, если не поторопишься.
— Так точно, сэр! — воскликнул Гюнтер и, пришпорив лошадь, унёсся вперёд.
Большинство любопытных лиц осталось позади.
Волк в повозке лежал не шевелясь. Когда отряд въехал на пустую улицу, Ривай слез с лошади и подошёл к повозке, положив руку на бок волку поверх грубой ткани, которую всегда брали на всякий случай, чтобы защититься от дождя.
Вдох, выдох.
Белый волк всё ещё был жив.
***
Мёртвых хоронили за пределами городов. Около каждого города находилось кладбище, буквально в десяти минутах пути от ворот. Каждая семья погибшего самостоятельно изготавливала таблички для крестов с высеченными на них именами — так можно было найти нужную могилу.
Навещали могилы всегда массово.
Раз в неделю, на седьмой день, организовывалась группа желающих пойти на кладбище. Их собирали у ворот утром, вместе отправляли нескольких солдат на случай, если волки всё же осмелятся напасть в такой близи от Стены.
Шли в молчании, проводили у могил совсем немного времени, а потом так же молча уходили.
Ривай предпочитал обходить кладбище стороной. Это было холодное место, где никто не разговаривал; взгляды людей были потуплены, а лица выражали скорбь. Здесь расслаблялись даже солдаты, сочувственно смотря на людей, которых должны защищать. Здесь, в присутствии сотен мёртвых, он чувствовал себя слабым. Чувствовал себя не таким, как все они.
Это угнетало.
— Эрд выжил, — сообщила Петра, садясь рядом с Риваем в столовой с плошкой похлёбки и куском серого хлеба.
Он посмотрел на неё, долго и выжидающе; Петра как-то испуганно потупила взгляд и отправила ложку в рот.
— Действие Волчьей инфекции удалось остановить спустя час после заражения?
Петра неуверенно улыбнулась.
— У Ханджи потрясающие руки.
— У Ханджи потрясающие мозги, руки здесь ни при чём, — равнодушно откликнулся Ривай.
— Она напоила Эрда какой-то настойкой и смазала рану. Сначала у него был жар, а потом… спал. Ханджи говорит, что его жизнь вне опасности.
Ривай не ответил, продолжая есть.
Пересолено.
Однозначно пересолено.
***
Эрвина Смита видели редко. Чаще всего он просиживал много часов подряд в кабинете, разбираясь с горами бумаг, подписывая и сортируя их. Иногда он отправлялся в путь вместе с какими-нибудь торговцами, чтобы встретиться с командующими подразделениями в других городах и обговорить важные идеи касательно защиты торговых путей от нападения волков.
Впрочем, редко удавалось ввести что-то новое.
Дороги были проверены многими годами, и изменять маршруты никто не собирался. В лесную чащу люди не заходили — охота на животных велась редко. Выращивали их прямо в городах, в специальных местах, довольствуясь мясом небольших птиц и мелкого скота. Мясо чаще всего готовили только по праздникам. И дело было вовсе не в том, что его не хватало — так люди стремились показать свою индивидуальность.
Ривай ненавидел стучать в деревянные двери и ждать, когда низкий голос с той стороны разрешит ему войти. Та секунда, что проходила между стуком и ответом, почему-то раздражала и заставляла гордость пошатнуться. Эрвина Ривай не видел уже трое суток, с того момента, как прошли приготовления к отправке за древесиной. Эрвин не явился и после возвращения отряда.
— Игнорируешь?
Эрвин поднял голову только после прозвучавшего вопроса.
— Просто немного занят.
— Опять бумажками? — усмехнулся Ривай.
— Только не смей так неуважительно обращаться ко мне на людях.
— Как будто тебя это волнует.
Эрвин снова устремил взгляд на бумагу, лежащую перед ним, обмакнул перо в чернила и поставил подпись в углу.
«Игнорирует», — недовольно подумалось Риваю.
— Эрда Джина укусил волк, — продолжил он.
— Знаю.
— Ханджи ему помогла.
— Без последствий?
— Без.
— Тогда хорошо. Пусть отдохнёт несколько дней, а потом может возвращаться.
И снова замолчал.
По глазам можно прочитать многое — эмоции, чувства, даже слова. Эрвин Смит всегда так себя вёл, когда ему было что скрывать. Он уходил с головой в работу, мало разговаривал и никому не смотрел в глаза.
Ему было что скрывать.
— Мы доставили в Трост белого волка.
Рука Эрвина замерла. Ривай понял, что попал в цель.
— Он существует. И он жив.
Взгляд Эрвина помрачнел.
— И что ты хочешь от меня услышать?
— Помнишь того несчастного, которого ты отправил в Северную темницу Троста? Он ведь до сих пор там. По твоему приказу.
— Я не намерен отменять приказ только потому, что белый волк существует. Это может быть самый обычный волк.
— Этот волк нападает на себе подобных, Эрвин. Я видел собственными глазами.
— Один раз.
— Рассказы очевидцев не считаются?
— И что ты хочешь? Чтобы я объявил людям о том, что сказки о спасителе-волке правдивы? Это только усугубит положение. У людей появится надежда, которой на самом деле нет. Один волк не противник сотне других, даже если он действительно такой, каким его описывают.
Волки предпочитают нападать стаей. Поодиночке никто не сможет справиться с группой вооружённых людей так, чтобы впоследствии ещё и выжить. Люди сильны тогда, когда находятся вместе. Волки могут выжить и при меньшей численности: они физически сильнее, и им не нужны ружья с пулями, чтобы защищаться. Их оружие всегда при них.
— Он уже вернулся в человеческое обличье?
— Нет. Пока ещё нет.
— Сильный волк. Обычно после ранений серебряными пулями они не могут долго поддерживать волчье обличье.
— Ничего, осталось недолго ждать.
***
Ждать пришлось четыре дня. Ханджи сообщила, что волк вернулся в человеческое обличье спустя сутки после того, как его привезли в Трост и извлекли пулю. Ещё спустя сутки Эрвин настоял на том, чтобы его отнесли в темницу на случай, если он при пробуждении поведёт себя неадекватно. Волку потребовалось ещё два дня, чтобы восстановить силы после того, как смертельное для него серебро соприкоснулось с кровью и вызвало сильное отравление.
В камере было темно и прохладно, как и во всей темнице. Свет от пляшущих огней в факелах на стенах отбрасывал сквозь решётку замысловатые отблески, и Ривай с трудом разглядел лицо парнишки, сидящего в углу на кровати. Руки его сковывали тяжёлые металлические оковы, но тонкие пальцы крепко сжимали край одеяла, которым тот уязвлённо прикрывался.
— Оставьте нас, — бросил Ривай стражникам.
Те не двинулись с места.
— Я неясно выразился?
— Сэр, у нас приказ — сторожить волка круглые сутки, — отчеканил один из них, холодно глядя куда-то в стену.
— Приказы отдаёт Эрвин Смит. Можете доложить ему о том, что я вас временно отпустил.