— Это так грустно, — усмехнулся Макс, откидываясь назад. И тут же подпрыгивая из-за вибрации в заднем кармане.
На экране высветились входящие СМС.
Гвен: Я знаю, что ты ненавидишь, когда я включаю «мамочку».
Гвен: Но, чёрт возьми, где ты шляешься?
Возможно, она ухитрилась забыть их вчерашний разговор. Возможно, пропустила его мимо ушей. «Нил, Никки, гости, я предупреждал» быстро напечатал он.
Спустя несколько минут молчания пришло ещё одно сообщение.
Гвен: Мне было бы по барабану, если у вас там просто посиделки втроём.
Гвен: но учитывая, который сейчас час…
Гвен: мне начинает казаться, что у вас там вечеринка.
Гвен: я ничего не имею против вечеринок, чтобы ты знал
Гвен: но вообще-то имею.
Гвен: ты, типа, несовершеннолетний. Так что если что, то прилетит мне.
Макс нервно усмехнулся. Это ведь глупые догадки, да? Или она думает, что слишком хорошо его знает. В любом случае, он быстро ответил ей что-то вроде «тебе кажется» и положил телефон обратно в карман.
— Держи, — Нил пихнул ему обратно стаканчик, из которого уже явно отпил. – Я пойду, спрячусь где-нибудь в другом месте; на случай, если она меня всё-таки увидела.
И растворился в толпе, которая к этому моменту начала сильнее уплотняться, ближе подбираясь к дивану. Макс задумчиво отпил из стаканчика сам, задумавшись о смене дислокации, и тут же поперхнулся – настолько горьким был напиток. А решил, что продолжать сидеть здесь просто неприлично.
— Воды? — поинтересовалась Никки, когда Макс пробился к столу с закусками.
— Почему нет, — Макс принял у неё стаканчик и отпил из него. Было жутко горько. — Это точно вода?
— Тут так написано, — Никки кивнула в сторону огромной бутыли, из которой несколько бухих ребят из лагеря чечётки подливали друг другу в стаканчики. — А что, не похоже?
— Эту бутылку принесли Цветочные Скауты, да? Потому что Таби сказала, что они приносили водку.
Никки вскинула брови.
— Теперь понятно, почему всех так быстро стало плющить, — задумчиво выдала она. — Ладно, веселись, а я попытаюсь найти последних трезвенников.
Веселиться… Что ж, — подумал Макс, — попробуем. И допил содержимое стаканчика. К сожалению, он не сразу заметил, что запивать нечем. Из напитков на столе остался только разнообразный алкоголь – весь пунш уже был выпит, на удивление. С другой стороны… гулять так гулять!
Через пару часов состояние Макса можно было охарактеризовать как «лёгкое опьянение». Относительно лёгкое. Сознание медленно заволакивало туманом. Сквозь туман периодически появлялись люди, цеплялись за него, а алкоголь развязывал их языки. Максу нравилось это, потому что люди сами лезли в эпицентр будущей драки. Люди сами становились звёздами будущего компромата. Люди сами признавались ему в своих глупостях.
Однако большинство из этих пьяных дураков он не знал. Другую половину почти не помнил. В целом, почти ни до кого в этом доме ему не было особого дела. Но в какой-то момент прямо перед ним вырос субъект в дурацком берете, украшенном пером. Субъект, драматично заламывающий руки и надламывающимся голосом зачитывавший отрывок из Шекспира.
Престон Гудплей вывалился на него из толпы эксцентричных ребят, нечаянно облив его и себя содержимым своего стаканчика.
— Бля, Престон! — воскликнул Макс, вытирая толстовку руками, словно это как-то могло сделать её суше.
— Прости… — Макс холодно поглядел на него снизу вверх. Очевидно пьяный, Престон, однако, держался более-менее пристойно. В плане лица, конечно. Одет он был так, словно собирался уже в нетрезвом состоянии – никто в здравом уме не надел бы берет четырнадцатого века с зелёными джинсами и растянутым серым свитером. Завершался образ неаккуратного творца волосами, которые Престон, казалось, не стриг со времён их последней встречи.
— Макс! — последнее слово он не сказал, а, скорее, просмеялся, счастливо-облегчённо. В мгновение его высокомерный взгляд сменился маниакально-счастливым, а с лица исчезли признаки зазнайства и аристократичности. Теперь перед Максом стоял обычный спившийся творец.
Престон схватил его за руки, пытаясь удержать равновесие, выронив при этом уже пустой стаканчик.
— Макс, ты бы мог мне помочь?
— Нет, не мог бы, — огрызнулся Макс, пытаясь уронить внезапно появившегося собеседника. Ещё с лагерных времён Престон напрягал и даже несколько пугал его своей эксцентричностью и громкостью. Повлиять на его настроение могло что угодно, вывести из себя – тоже. Престон тогда был похож на натянутую струну, которая того и гляди порвётся. И сейчас, под воздействием выпивки, с бушующими в голове гормонами и адреналином в крови, он мог сотворить что угодно.
— Пожалуйста, Макс, меня уже несколько человек прогнали! — Престон умоляюще заглянул Максу в глаза. На мгновение показалось, что этот чёртов актёр трезв. — Макс, я не знаю никого из них, а тебя знаю, ты мой давний знакомый, пожалуйста, мне нужна помощь.
Макс Попытался вырваться из его хватки и уйти, но Престон предпринял последнюю попытку привлечь его внимание.
— Пожалуйста, я заплачу, сделаю что угодно, спаси меня!
Это подействовало на Макса. Он замер, задумавшись. Заплатит? Ему предлагают занятие на ближайшие дни с оплатой? Звучит…
— …Заманчиво. Чего тебе нужно?
— О, сущий пустяк! Я ставлю пьесу на сцене и…
— Играть не буду, — отрезал Макс.
— Как будто я тебе предлагаю! Мне нужно нарисовать пентаграмму на стене! Найти блокнот! Отвечающий за подобное, он… он… Короче, Макс, просто… — Престон закашлялся и опустил голову. — Мы все максимально заняты. У нас нет никого свободного для таких дел. Наш реквизитор, он…
— Сколько заплатишь? – перебил его Макс, совершенно не интересовавшийся загадочными обстоятельствами пропажи, смерти или чего угодно, что там случилось с несчастным реквизитором.
— Сколько потребуется, правда, только прошу, Макс, спаси нас! У нас всего две недели!
— Хорошо, давай, хорошо, позвонишь мне завтра, — Макс достал из кармана свой телефон, нещадно вибрировавший от входящего звонка в этот момент. — Я… Я отойду…
— Спасибо, спасибо, спасибо! — крикнул ему вслед Престон, но Макс его уже не слушал, пытаясь на заплетающихся ногах взбежать по лестнице на второй этаж и найти там не занятую, тихую комнату.
Коридор второго этажа был укутан тьмой. Большинство дверей было захлопнуто. Из окна лилось слабое подобие света, исходившее от уличных фонарей и, наверное, звёзд. Звёзды вообще могут светить так ярко? Очертания дверей, ковриков, тумбочек выступали из темноты так ясно, очерченные светом, что у Макса рябило в глазах. Кое-как он схватился за ручку приоткрытой двери и завалился внутрь, крепко закрыв за собой дверь.
Телефон в руке продолжал звонить. Макс пересёк комнату быстрым шагом и остановился у закрытого окна, опершись одной рукой на подоконник и пытаясь обрести контроль над языком и сознанием. Сейчас главное – не дать понять Гвен, что он пьян. Отсюда не было слышно музыки, не было слышно пьяных криков, а в закрытую дверь точно никто не ворвётся.
Макс нажал на кнопку ответа.
— Алло,— как можно невиннее сказал он.
— Я больше, чем уверена, что ты сейчас пьян, — холодно раздалось из телефона.
— Как ты могла подумать такое? — как можно более оскорблённо поинтересовался в ответ Макс. И сам же удивился, насколько трезво звучал его голос. А Престон ещё ругался, что он плохой актёр.
— В основном потому, что я знаю, что вы там бухаете. И ты, когда шёл, знал тоже; я права?
— Пф-ф, ничего подобного, у нас мирные посиделки.
Гвен тяжело вздохнула, и Макс буквально увидел, как она закатывает глаза, а затем трёт переносицу.
— Мог бы просто сказать, куда ты идёшь, и я бы тебя не пустила.
— В этом и смы-ысл, — простонал Макс. А затем добавил: — Ты сейчас играешь «мамочку», ты ведь осознаёшь это?
— Ма-акс, ты несовершеннолетний, и если что слу…
— Ничего не случится, Гвен, — опередил её Макс. — У нас всё под контролем, и у нас не пьянка.
— Ври сколько хочешь, но Дэвид уже в курсе всего этого, и ему происходящее явно не нравится; вот что я хотела сообщить, — холодно ответила Гвен.
— В смысле в курсе? — оторопел Макс. У него мелко задрожали колени. Но это точно не было связано с данной новостью. Нет, это всё алкоголь.
— В смысле он подписан на половину наших кемперов, и угадай, что они постят сейчас, — Гвен ненадолго замолчала. Макс тоже. Чёрт, об этом он ведь не подумал. Он вообще не думал, что будет, если Дэвид узнает, где он провёл ночь. Не то чтобы это его вообще беспокоило. В конце концов, он уже не маленький, может делать, что хочет. Наверно.
— Ты же понимаешь, что мозги он нам обоим промоет? — Прервала молчание Гвен.
— Понимаю.
— Ну, я рада, что понимаешь.
Снова пауза. Казалось, Гвен хотела добавить что-то ещё.
— Веселись, — бросила она на прощанье. И повесила трубку.
Макс тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Что ж, хорошо погулял, ничего не скажешь.
— Я ведь не должна была это слышать, да? — раздался сзади голос. Макс резко обернулся.
В тёмной части комнаты, которую он каким-то образом ухитрился не заметить, стоял огромный диван, наполовину прикрытый тряпкой. На диване сидела девушка с бокалом вина, и внимательно смотрела прямо на Макса. Один её глаз был прикрыт синей чёлкой, другой светился в темноте, словно сапфир.
— О, Э… Эрин, — пробормотал Макс, с трудом вспомнив её имя. И лицо. Если бы не волосы, он бы, на самом деле, не узнал её. Такие простые лица не запоминаются.— Не должна была.
Язык стал заплетаться сильнее, но, кажется, она понимала его. Кажется, она тоже была слегка пьяна.
— Садись, горемыка, — она похлопала по сидению рядом с собой, и Макс повиновался.
В конце концов, не возвращаться же ему в эту пьяную массу людей? Нужно было хоть немного взвесить ситуацию и попытаться придумать, что он скажет отцу. Или не корчить из себя невесть что и попытаться развлечься разговором с приятной леди из прошлого.
— И что же такая милая девушка делает в полном одиночестве в тёмной комнате на вечеринке, полной парней и бухла? — выдал на одном дыхании Макс.
— Прячусь от парней и бухла, — просто ответила Эрин. — Кстати, хочешь? — она протянула ему почти пустой бокал. Макс охотно принял – уж очень сильно хотелось пить.
— Прячешься?
— Ну, знаешь, я не хотела сюда приходить, и сейчас стараюсь всего этого избежать, — Эрин уставилась пустым взглядом в угол комнаты.
— Разве вы с Сашей и Таби не… ну… — Макс попытался сосредоточиться на словах, беспорядочно скачущих у него в голове, и выбрать самое мягкое из них. — Не тусовщицы?..
— Саша – да, — мотнула головой Эрин.
И замолчала. Макс долго ждал, когда она продолжит, но Эрин выглядела совсем остекленевшей. Отпив ещё немного вина, он вернул ей бокал. Эрин безэмоционально приняла его, залпом допила остатки. По её щекам пополз румянец.
— Я хотела провести этот вечер за французскими книгами, — простонала она. — Я хотела весь вечер готовиться к экзамену. Je veux aller à Paris! Но мы не могли не пойти, потому что бросать Таби одну было бы malhonnêtement, и Саша считает, что мы не можем пропустить ни одной lasoirée.
— Почему бы тебе не послать Сашу ля нахуй? — поинтересовался Макс. Ситуация была ему совершенно непонятна. Почему бы просто не делать так, как тебе хочется? Какая, к чёрту, разница, что там считает Саша.
— Потому, что, если она выгонит меня из компании, это будет несмываемое пятно позора, — простонала Эрин.
— Она может тебя выгнать за то, что ты не пошла на вечеринку? — тупо спросил Макс. Эти скаутские штучки были выше его понимания.
— Ну, знаешь, у нас есть имидж. В жизни, в соцсетях. У нас есть какие-то правила в компании.
— Смысл устанавливать правила, которые вы не можете соблюдать?
— Я могу их соблюдать… Просто не всегда, — Эрин тяжело вздохнула и попыталась отпить из пустого бокала. А потом опустила голову Максу на плечо. — Мне приходится пренебрегать своими удобствами ради нашей дружбы, но я не знаю, стоит ли оно того…
— Я тоже не знаю, — ответил Макс, слегка поражённый её действиями. Одна его часть пыталась возмутиться подобному разговору, подобным жестам, другая же с предвкушением ожидала развязки.
— Саша считает, что вечеринка не удалась, если ты не подцепила на ней парня и не навеселилась вволю… Я бы не прочь кого-то подцепить, но не сегодня…
Макс пытался не видеть в этом намёка, но пьяная Эрин, завсегдатая вечеринок, уже положила руку ему на колено.
— Je suis très fatigué…— Томно пробормотала она. Макс, правда, ни слова не понял, но прозвучало это чертовски возбуждающе.
На какое-то мгновение стало очень тяжело дышать. Эрин точно его соблазняет. И Макс абсолютно не представляет, что делать в таких ситуациях. У него определённо был какой-то план на подобный случай, но вино с водкой напрочь стёрли его из головы. Так что сориентироваться просто не получалось. Эрин уже повернулась к нему, приблизилась к лицу, и вот ему приходится вспоминать, как правильно целоваться, потому что последний его поцелуй был с какой-то девочкой из – чёрт возьми – лагеря, где-то за палатками в темноте. И, может, там ещё что-то было, не суть важно, вообще не суть важно, что и когда было, потому что сейчас происходит какая-то невероятная неразбериха. И диван кажется каким-то огромным, а он кажется таким маленьким. Эрин всё напирает и напирает, и Макс пытается всеми силами ей подыгрывать.
Из кармана выпадает снова беспрерывно звонящий телефон, но Макс не обращает внимания. Гораздо важнее происходящее совсем близко.
Удивительно, на что способно вино и нежелание покрыться позором в соцсетях.
========== Притворство сегодня со скидкой ==========
Улица на пути к дому пустовала. Но это было Максу только на руку. Потому что в слабом свете фонарей он еле переставлял ноги и то и дело сбивался с пути. Было что-то около двух часов ночи (или меньше? Или больше?), когда он покинул вечеринку. Вернее, сбежал с неё. Наверняка там до сих пор гремела музыка и лился алкоголь. Это было не особо важно.
Он выбежал из дома, продолжая игнорировать звонки Дэвида. Вообще, он выбежал, пытаясь игнорировать всех. Случившееся там не укладывалось в голове, вертелось и кружилось, как и окружающее пространство. От обилия копошащихся внутри эмоций Макса укачивало и даже тошнило. И всё, чего он хотел, это попасть домой и уснуть.
И избежать нравоучений.
Ноги заплетались, и Макс чувствовал, что вот-вот упадёт. Он инстинктивно выставлял руки вперёд при каждом наклоне, стараясь приглядываться к земле. Но каждый раз в решающий момент удерживал равновесие.
Интересно, как прокомментирует это состояние Гвен? И какова будет реакция Дэвида? Удивительно, что у Макса хватало сил и сознания думать об этом, и даже представлять. Хотя, представлять, на самом деле, с трудом. Сложно было отвлекаться от боли в голове больше, чем на минуту. Она неизменно давала о себе знать, долбила о черепную коробку изнутри.
На улицах не было никого, кроме тёмного пятна посреди асфальта. Тёмное пятно стояло на четырёх лапах, нервно размахивая хвостом, и сверлило взглядом Макса. Тёмное пятно осуждающе мяукало.
Макс наклонился к тёмному пятну.
— Проваливай, — шикнул он на кошку с тёмными пятнами вокруг глаз. Кошка, однако, и усом не повела. Макс замахнулся ногой для пинка, однако потерял равновесие и упал на спину. Всё тело начало нещадно ныть, а ориентация в пространстве исчезла совсем. Макс какое-то время пялился в небо, пока не почувствовал холод на руке.
Кошка лизала его пальцы.
— Убирайся! — он кое-как оттолкнул её рукой и необычайно резво поднялся на ноги, тут же пожалев о своей спешке.
К горлу подступила тошнота, и Макс попытался быстрее идти вперёд. Вот же его дом, соседний, нужно только подняться на пятый этаж, а там…
…А там Гвен уснула на диване с телефоном в руках.
Макс попытался как можно тише преодолеть расстояние от входной двери до коридора, однако, пройдя метр, споткнулся о коврик и с грохотом рухнул на колени. Гвен резко подскочила на диване, сонно оглянулась и, наконец, заметила Макса.