========== Часть 1 ==========
По мнению Аширы, его брат всегда был каким-то не таким, не от мира сего. Тсуна был нескладным, наивным и молчаливым. В детстве он приветливо улыбался незнакомцам и отчаянно хотел с кем-то подружиться. Ашира вздыхал и говорил младшему брату, чтобы тот не предлагал подобного всем подряд, потому что мир полон плохих людей — Тсуна поправлял его, говоря, что это не люди плохие, а обстоятельства, которые их такими сделали. Логика шестилетнего старшего разбивалась об непробиваемую уверенность пятилетнего младшего. Один год — большая разница, когда вы дети, небольшая, когда подростки и совсем теряющаяся у взрослых людей. Ашира трепал брата по пушистым волосам и просил его быть мудрее и осторожнее, на что тот посмеялся.
Тсуна нашёл своего первого друга среди резни, металлического привкуса в воздухе и десятка тел посреди леса. Тсуна бесстрашно подошёл к невозмутимому Стражу Вендикаре и так по-детски предложил ему дружить, что абсурднее ситуации не могло существовать. Тсуна был давно искомым Небом Вендиче и вёл себя так словно знал это с самого начала — интуиция, пожмёт острыми плечами мальчишка в будущем.
Джаггер не мог не взять этого мальчика с собой; Стражи не могли отказать ему ни в просьбе покатать на плечах, ни в предложении поиграть в салки, пока Джаггер сходит за Господином; Бермуда не мог сдержать удивления от увиденной сюрреалистичной картины и не мог ответить отказом на предложение дружить от маленького мальчика с самой нежной улыбкой на всём белом свете. Глава Вендикаре сжимал в руке ладонь мальчика и тот пообещал ему, что проклятие спадёт, надо лишь подождать. Аркобалено не верил своим ушам, но Тсуна умел убеждать — его пламя мягко расходилось по помещению, лениво обтекая стены, проходя сквозь них, разлетаясь по всей территории тюрьмы. Пламя их Неба было тёплым, аккуратным, прекрасным и нежным — оно было как давно позабытое ощущение жизни.
Тсуну не хотели возвращать обратно, но Небо хотело увидеть маму и брата, а противиться его таким простым желаниям было выше их сил. Небо улыбалось каждому Вендиче и обещало вернуться. Тсуна исчез на три дня, но Джаггер красиво заметает следы и подправляет память ненужным свидетелям — Туман, односложно отвечает Страж мальчику, как будто бы это всё объясняет, и исчезает в портале.
Проходит время, месяцы, года: Тсуна приходит в Вендикаре через день, может два, как к себе домой. Забегает на пару часов, проведать потихоньку взрослевшего дядю Бермуду, который непременно сидит за множеством скучных отчётов, которые скрывают его от лишних глаз, и провести время с Джаггером либо за учёбой, либо за небольшими тренировками, рассчитанными на уклонения. Тсуна почти уверен, что если его попытаются убить из пулемётной очереди — промажут. Вендиче хранят моменты встречи со своим Небом глубоко в мёртвом оттаявшем сердце; Небо греет их, оберегает своим пламенем так сильно, что себе почти ничего не оставляет; Небо смеётся тихим глухим смехом, прося их не волноваться о нём, ведь в случае реальной опасности они придут его спасти — Вендиче в этом даже не сомневаются.
Тсуна загадочно улыбается брату, когда тот спрашивает, где он опять шлялся до поздна. Ашира закатывает глаза и гонит младшего за шею на кухню, достаёт из холодильника тарелку с оставленной порцией и ставит в микроволновку. Тсуна виновато просит прощения, но в голосе ни капли раскаяния, Ашира только неодобрительно щурится и привычно треплет блудного брата по волосам.
========== Часть 2 ==========
На следующее утро приезжает непонятный младенец, который представился репетитором для Аширы, отчего Тсуна, не сдержавшись, прыснул в кулак. Старший бросил на него недовольный взгляд, а младший не стал говорить, что прогуливает тут школу он, а оценки плохие у братца, вот ирония.
Реборн, а именно так звали странного не-младенца, был Аркобалено Солнца и редкостным засранцем — это Тсуна понял из рассказов брата, который успел за три дня опозориться, как никогда не позорился за всю жизнь, и вляпаться в два поединка, из которых чудом, не иначе, вышел победителем. Тсуна искренне посочувствовал брату, посетовав, что тот в прошлой жизни совершил нечто ужасное, раз в этой ему достался такой репетитор — Ашира захотел кинуть в улыбчивого брата что-то тяжёлое, но, вспомни чёрта, Реборн утащил его на «пробежку».
Бермуда сказал, чтобы рядом с Реборном Тсуна себя ничем не выдал; настоятельно так просил, с угрозами и взывания к гласу разума в голове своего Неба — Тсуна услышал его, улыбнулся той-самой-магической улыбкой и еле-еле отговорил заботливого параноидального дядю не посылать в маленький городок Намимори половину Вендикаре. Даже пришлось пойти на сделку и остаться в тюрьме для мафиозных отступников на два дня, чтобы чересчур нервные мертвецы не ринулись следить за ним дома или, ещё хуже, в школе — это на него общая атмосфера смерти и могильного холода не действует, а простые люди не заслужили инфаркта от таких потрясений. Как Тсуна на крыше под убийственными порывами ветра объяснял маме по телефону с бешеным роумингом, что переночует у друга — да-да, мам, у меня есть друзья, я не одинок — история отдельная.
Дома Ашира познакомил его с новичком Гокудерой Хаято, у которого разве что на лбу не было надписи «Ураган», и со своим старым-добрым одноклассником и другом Ямамото Такеши, на что Тсуна резонно заметил, что с последним он знаком, вне зависимости от того приводил брат его в дом или нет. Ашира хмыкнул и погнал его на кухню, мама оставила порцию обеда, до которой не добрался один прожорливый репетитор, а Реборн проводил его изучающим взглядом.
Тсуна удивлялся такой разномастной компании, которая образуется вокруг брата и в частности у них дома: появился какой-то шумный ребёнок с замашками суицидника и красивая молодая девушка с «лёгким» помешательством на репетиторе братца. Тсуна буквально кожей чувствовал недовольство Вендиче, которые таки решили поставить в надсмотр — слежку — одного из своих. Слава Богу, что дохлых ворон с неба можно свалить на готовку Бьянки.
В Вендикаре Тсуна стал появляться реже и не так часто, как того бы всем хотелось — Аркобалено Солнца стал пристально следить за его передвижениями, как будто он в чём-то провинился. Бермуда стал нервным, что выглядело немного комично, потому что он достиг возраста самого Тсуны, а такое поведение у своих ровесников он мог окрестить исключительно, как истеричное. Конечно, вслух подобное говорить никто не стал, жить ещё хотелось. Добрый дядя предложил тихо и незаметно избавиться от Реборна; нет тела — нет проблем, согласно кивнул Джаггер; Вендиче молча и красноречиво наматывали цепи на ладони — Тсуна вздохнул так обречённо, что должны были и услышать на самых нижних этажах.
Пока Небо доходчиво и миролюбиво объясняло двустам Стражам, что они не могут нарушать собственные правила, что они не могут убивать мафиози просто так, что они не могут убить своего собрата по несчастью — не смотри на меня так, дядя, мне давно рассказали всё про Проклятие Аркобалено и не зыркай на Джаггера, пожалуйста — и что они никак не могут оберегать его от малейшей опасности — хоровое двухсотное «можем» оглушало — был совершен первый побег из тюрьмы.
Бермуда и Джаггер как-то одинаково укоряюще посмотрели на своё Небо — Тсуна делал вид, что он здесь не при чём и ему в срочном порядке пора домой.
========== Часть 3 ==========
Реборн искренне не понимал почему ни Нана, ни Ашира не волновались, когда Тсуна мог пропасть на несколько дней. Ашира как-то раз сказал, что Тсуна это делает достаточно часто и всегда отнекивается, где был, потому надо смириться с этим фактом и жить дальше. Реборн даёт никчёмному ученику крепкий подзатыльник и решает, что выяснит эту загадку в свободное время.
Савада Тсунаёши — это умело завёрнутая в обёртку «неудачника» тайна. Савада Тсунаёши — это врождённая неуклюжесть, средние баллы в школе и прочный ярлык «гражданского» на досье. Савада Тсунаёши — это десятки разных улыбок, которые можно расшифровывать вечность, и каждая из них пропитана его искренней эмоцией.
Тсуна был другим, что-то на уровне интуиции говорило киллеру об этом, что-то такое замечали и остальные люди, реагируя по-разному: Ашира желал оберегать своего брата (что является прекрасной мотивацией на тренировках); Нана выражала это в полном понимании и доверии, считая Тсуну по какой-то неведомой никому причине взрослым, самостоятельным и ответственным (боже, очнитесь, ему и восемнадцати нет!); Гокудера и Ямамото относились к брату своего Неба дружелюбно и в меру настороженно, не понимая откуда идёт это неясное чувство (Реборн их как никогда хорошо понимал); Ламбо и И-пин, на удивление, слушались Тсуну чаще остальных, как будто дети чувствовали в нём строгого взрослого, который каждый день имеет дело с непослушными детьми (Виндиче бы по достоинству свободной камеры оценили такое сравнение); Хибари Кёя смотрел на травоядное с подозрением лучшего детектива современности, будто бы нашёл преступника, что ускользает из рук правосудия с завидным постоянством (если бы Тсуна знал о мыслях главы Дисциплинарного Комитета, то смеялся бы минуты две без остановки); и один только Фуута прижимался к Тсуне, чувствуя умиротворение, ровно как и Вендиче, признавая в нём сильное мирное Небо, что охраняет сон гражданских и карает худших из худших. Небо Ночи лишь улыбается ребёнку и прикладывает указательный палец к губам, никто не должен знать, у Вендиче свои секреты.
А потом люди начинают попадать в больницу и Тсуна призывает на помощь весь свой дар убеждения, чтобы убедить упёртых Стражей, что ему ничего не грозит, что его нет в списках сильнейших — пропавший без вести Фуута не сдал бы его, он признаёт в нём Небо мертвецов. Джаггер сообщает, что они не могут вмешиваться — пока что, особо ярко выделяет он — но как только получится, они сразу же схватят Рокудо Мукуро, так что Тсуне не о чём беспокоиться. Тсуна не успел сказать Вендиче, что он особо и не переживал, но те, как и всегда, эффектно растворились в темноте.
Тсуна как-то нервно усмехается, когда видит резко засобиравшегося брата в коридоре и слышит что-то о приказе Девятого и про доставленного в больницу Рёхея — Ашира пронзительно смотрит в глаза, просит сидеть младшего брата дома и выбегает на всех парах, даже не захлопнув дверь. Тсуна прислушивается к себе, решает перекусить, а затем последовать за братом. Интуиция подсказывает, что ему следует быть там, чтобы не дать взвинчимым Стражам перейти ими же созданные границы. Вендиче чтят закон, следуют ему в точности и не терпят отклонений — такие люди не переживают собственных ошибок в законах, Небо не может допустить такого.
Дядя его обязательно поймёт и простит, — думает Тсуна, повторяя эту фразу, словно мантру, пока добирается на одной лишь интуиции до старого заброшенного парка. Здесь он гулял с семьёй, здесь он встретил Джаггера, здесь он стал нужным. Небо Ночи грустно улыбается, перелезая через забор и безразлично обходит трупы дёргающихся животных.
Рокудо Мукуро был невероятным иллюзионистом, золотым слитком среди всех шарлатанов, обманутым искалеченным ребёнком и той ещё безумной сволочью, по мнению Тсуны, конечно же; по мнению Вендиче, тот был лишь сбежавшим преступником, которого нужно запереть поглубже и выбросить ключ. Тсуна бы назвал это конфликтом интересов, если бы вышел из тени, а не наблюдал за окончанием боя. Тсуна с восхищением смотрел на старшего брата: на яркое сильное оранжевое пламя, на серьёзные горящие глаза, на уверенность и милосердие, которым была пропитана сущность Аширы.
Тсуна думает, что из него выйдет хороший босс. Что именно такое Небо может угомонить нескончаемое желание убивать внутри, покинутого всему Тумана. Что его брат справится с таким Хранителем.
Тсуна принимает решение и выходит из-за угла, привычно улыбается и одним тихим словом останавливает Виндиче:
— Подождите, — Стражи замирают, поворачиваясь к мальчику вместе со всеми. Кажется, Ашира кричит убираться ему отсюда, потому что на него давит убийственная аура Вендиче, но Тсуна не смотрит на него и лишь делает ещё несколько шагов вперёд. — Оставьте его здесь, — кивает он в сторону Мукуро; обрушившаяся тишина могла бы его оглушить, а если бы он развернулся, то увидел бы комично вытянутые лица. Ещё бы, подойти к Вендиче почти вплотную, да требовать что-то, неслыханно!
— Нет, — чётко говорит Джаггер своим могильным тоном, от которого у подростков пробежался холодок по спине. И только Тсуна видит, что это был стоический отказ.
Небо улыбается так мягко, так просяще, так нежно, что главному Стражу приходится обращаться ко всей своей многовековой выдержке, он даже зубами заскрипел. Невольные зрители подумали, что это от злости и не на шутку перепугались за младшего Саваду. Тсуна лишь подошёл ещё ближе, смотря снизу-вверх невозможно проникновенно — пламя Неба дарит жизнь, заставляет вновь дышать, вновь чувствовать.
— Пожалуйста, — звучит вежливой просьбой и самоконтроль летит к чёрту. Джаггер со злостью убирает цепи, отмечая, что двое других Стражей уже сделали это — слабаки; они-то не могут себе позволить противостоять своему Небу. Джаггер, как наяву, представил себе реакцию Бермуды, внутренне закатывая глаза.
— Господину будешь объясняться сам, — кинул мрачный Страж напоследок, увидев почти солнечную улыбку своего Неба и искреннюю благодарность. Ради такого и сотню приказов нарушить не жаль.
— Спасибо! — Тсуна действительно радовался и даже в порыве чувств обнял несчастного Джаггера, который находился по-человеческому состоянию где-то в пределах эйфории. Если бы у него билось сердце, то оно бы грозилось остановиться, выстукивая лишь через раз слово: «Небо».
Их маленькое Небо восхитительно, счастливо и так похоже на воплощение жизни, что ему можно позволить всё. Их Небо улыбается-улыбается так приятно, что хочется плюнуть на всё и остаться навсегда рядом. Их Небо всегда говорит: увидимся, — и только это помогает Джаггеру отмереть и утащить остальных двух за шиворот, потому что те оказались полностью привороженные, что скоро в ноги кланяться начнут.
Их Небо имеет над ними всёпозволительную власть и никогда этим не эксплуатирует в полную меру.
И никогда не звучат слова прощания.
========== Часть 4 ==========
Реборн посмотрел на брата своего ученика совсем другим взглядом. Посмотрел на него как на Небо, потому что не ощутить чужое мягкое пламя было невозможно. Тем более для Аркобалено.
Тсуна был слабым, беспламенным, тихим, незаметным и совершенно точно никчёмным мальчишкой — за одну его улыбку хотелось продать душу. Тсуна был нескладным и хрупким подростком тринадцати лет — в тёмном золоте ночных звёзд отражалась мудрость недоступная людям, которые медленно растворялись в карей радужке глаз. Тсуна был «среднячком» по всем параметрам во всех областях — не заметить, как он из Вендиче веревки вьёт, было невозможно.
Мукуро во все глаза смотрел на стоящего рядом с собой мальчика и испытывал рациональный страх к тому, кто не излучает ни малейшего намёка на опасность, но которого слушаются бессмертные мертвецы — Тсуна дружелюбно улыбнулся ему, а у иллюзиониста пробежался холодок по спине, наклонился к нему и назидательно похлопал по голове — честно, если бы Мукуро не сидел, упал бы; настолько его пугал безобидный с виду паренёк. Кен и Чикуса рядом были белее мела, не сводя глаз с мальчика. А потом Тсуна попросил прощения за излишне грубое поведение Стражей, с грустью отмечая наливающиеся фиолетовые кровоподтёки подростков — кажется, был физически слышен разрыв шаблона.
— Я хочу тебя попросить кое о чём, — говорит Тсуна, присаживаясь на корточки, упираясь локтем о колено, щекой о ладонь. И улыбается невинно, а в глазах появляется что-то хитрящее, шкодливое. — Можешь считать это ценою за свободу свою и этих двух, — свободной рукой Тсуна поочерёдно ткнул пальцем в Кена и Чикусу.
— И что же это будет? — подобрался Мукуро, глядя настороженно, заранее злобно, потому что показной невинностью его не обмануть.
Тсуна улыбается тепло, на зависть всех обманщиков-иллюзионистов, и лёгкомысленно озвучивает: