К черту, он просто услышал лифт.
— А, мисс Годдард, — сказал он. — Вы кстати, моя дорогая. Подходите, садитесь. Короткое совещание, а после приступим к делу. Вы не против немного подождать?
О, хоть в чем-то этот человек профессионален. Банальная проверка, что из услышанного ею всплывет, где и как; Годдард наконец решила, что ее позвали не зря. Хотя задание наверняка тоже проверка, тоже какая-нибудь банальщина, а настоящее ждет ее впереди.
— Не против, — коротко ответила Годдард и села в неудобное яйцевидное кресло, стоявшее поодаль от стола.
На нее никто не обратил внимания — значит, действительно проверка.
— Ты уверен, что мы не сможем раскрыть нашему брату его истинную природу? — спросила женщина средних лет — немного странная, с желтушной кожей, темными близко посаженным глазами, и голова ее казалась непропорционально крупной. Женщина стояла возле кресла, опершись о спинку локтем, остальные сидели. Белесый устроился в кресле рядом с ней.
— Абсолютно, — ответил слишком юный для такого общества кудрявый парень, похожий на студента-отличника. Его пухлые и розовые губы двигались будто отдельно от лица — то было совершенно бесстрастным, а губы кривились, как две пиявки. — На его зов придет помощь, но совсем не та, на которую он рассчитывал. Это зафиксировано в паутине времени… Я прав?
— Да, мой дорогой Эс, еще как прав, — отозвался темнокожий.
Розовые пиявки губ на лице Эса — или это какой-то буквенный шифр вместо имени? — дернулись и замерли в кривой улыбке.
— К сожалению, Бета, эту ситуацию невозможно изменить. Мы можем только убрать фактор риска, и мы это сделаем.
— Но мы не можем рисковать нашими людьми, — сказал белесый мужчина.
— Мы и не будем.
— Эта цепь событий мне кажется слишком эфемерной, — сказала Бета, и в ее глазах блеснула вдруг явственная угроза. — Но твоему другу виднее, мы не станем спорить со специалистом.
Белесый сложил руки перед собой, словно в молитве.
— Но можно ведь просто атаковать его бункер, зачистить помещение, воспользоваться нейрализаторами…
— Нет! — возмутился Эс. — Это поставит под угрозу все будущее нашей организации! Даже само ее существование. Мы не можем привлекать ни штатных агентов, Омега, ни правительственных служащих.
— Хорошо, — Омега вдруг кивнул, словно и не спорил до сих пор. — Я должен был убедиться.
Они говорили друг с другом слишком по-книжному и формально. Годдард неожиданно для себя заинтересовалась этой компанией. Банальные прозвища в виде букв — греческих, словно это какой-то студенческий клуб с претензиями, а не серьезная организация, — и двое из четверых больше похожи на инопланетян, переодетых людьми. Нормальным казался только чернокожий тип в хламиде — но Годдард знала, что он-то и есть у них самый главный псих.
— Мне все равно кажется слишком сложным то, что ты задумал, — сказала Бета чернокожему.
— Пустое, — бросил он, и откинулся на спинку кресла, вытянув ноги. — Это не сложно. Точная хирургия, микроскопический разрез, а скальпель уже здесь, с нами. Помнится, как-то раз, еще до того, как мы с вами познакомились, я вернулся из путешествия, а тут какой-то кошмар. Крематории, диктатура, вирус бессмертия… Пара столетий работы псу под хвост! Вот тогда было сложно, и то… В общем, пустяки. — Он довольно рассмеялся. — Достаточно найти единственно нужную точку приложения. Сейчас она у нас есть, и мы решим проблемы с разглашением и артефактами малой кровью.
— И в чем было дело? — спросил Омега.
— В смысле?
Годдард поерзала в кресле. Разговор постепенно превращался в тарабарщину, но она все равно слушала и запоминала. И пыталась понять. Разглашать содержание не обязательно, но она покажет себя с хорошей стороны, если продемонстрирует это знание заказчику.
— В чем было дело с крематориями и вирусом?
— О, ерунда, какая-то инопланетная субстанция, я не стал вникать… Достаточно было вернуться к истокам, устранить двоих организаторов и перекупить третьего. И кое-что запечатать.
Эс, который довольно долгое время сидел молча, повернул голову и посмотрел на Годдард пристально и внимательно. Годдард ответила ему таким же пристальным взглядом, и он неожиданно улыбнулся ей — одними уголками розовых губ.
— Хорошо, — сказала Бета. — Мы будем полагаться на твое экспертное решение.
Они ушли как-то слишком быстро: Годдард в какой-то момент поняла, что не заметила их отсутствия. Она захлопала глазами и мотнула головой, но в зале остались только она сама и чернокожий. Заказчик, как она и предполагала.
— Я знаю, мисс Годдард, что вы специализируетесь на решении проблем, — сказал он.
— Именно, — ответила она. — И не нужно было стирать мне память, чтобы я молчала. Это включено в изначальные условия контракта.
— Это не мое требование. — Чернокожий улыбнулся и мягко повел рукой. — Итак, к делу. Оно покажется вам, надеюсь, интересным. У нас есть проблема. Необходимо устранить одно нежелательное лицо.
Годдард едва не зевнула. Нельзя быть банальным в мелочах и интересным в главном — это правило никогда ее не подводило. Что ж, он платит, но есть кодекс.
— Я не занимаюсь убийствами, — вежливо улыбаясь, ответила она. — Вам стоило обратиться к киллеру, мистер Бертрам.
— Вы и имя мое знаете? — он улыбнулся и посмотрел на Годдард пристально — словно просветил рентгеном насквозь. — Приятно осознавать, что я в вас не ошибся. Но вот вы ошибаетесь. Я не сказал — убить, я сказал — устранить. Совершенно различная семантика, дорогая моя, и вы не могли не почувствовать разницы.
О, это просто. Годдард смерила чернокожего — Бертрама, чье имя значилось в числе собственников этого здания и еще в кое-каких списках — равнодушным взглядом. Пробное задание перед настоящим делом. Что ж, она сможет показать класс.
— Вы, мистер Бертрам, — сказала она, — уроженец Ки-Уэст, Флорида, отец — хронический алкоголик, безработный, мать — продавец кладбищенских услуг. Вам сорок семь лет, разведены дважды, детей нет, окончили Гарвард — за стипендию, которую получили за выдающиеся способности, приводов не имеете, но в юности подозревались в нелегальной торговле оружием. Оказываете спонсорскую помощь республиканской партии, владеете пакетами акций Дженерал Электрик и Эппл, это если не касаться мелочей. Мне коснуться?
Бертрам театрально вздохнул, и Годдард заочно возненавидела его за любовь к дешевым, показным эффектам.
— Я поражен вашими знаниями. Потрясающе. Вы буквально взяли меня с поличным.
Годдард не могла отделаться от мысли, что он просто-напросто издевается, но открывать более засекреченные данные о нем не стоило, что бы она ни говорила до того. Это была третья, самая тщательно скрываемая биография — и она наверняка была подлинной. Все признаки указывали на это.
— Назовите цель, — сказала наконец она.
— Вам говорит что-нибудь название «ГеоКомТекс»? — спросил Бертрам. — И имя — Генри ван Стаатен?
Годдард хмыкнула.
— Кто его не… — и осеклась.
Довольная улыбочка медленно выползла на лицо Бертрама и устроилась на нем поудобнее.
Задание оказалось куда интереснее, чем можно было подумать.
— Заметано, — ответила Годдард. — Но сумму придется удвоить.
========== Часть 11 ==========
Крусибл далеков, каскад Медузы
На одну секунду вперед
ТАРДИС материализовалась, временной ротор остановился. Пульс стучал как метроном. Если не знать, что действие стимулятора Рани давно прошло, можно было бы решить, что это он. Но это был обычный адреналин, никаких сомнений.
Сек вытащил из кармана дезинтегратор, глубоко вздохнул, словно про запас, и открыл дверь.
— Ты все-таки совершеннейший псих! — выкрикнул ему в спину Мортимус, и Сек усмехнулся.
— Дурак, — сказал он через плечо. — Это не глюониевое поле, это поток Z-нейтрино, ты не заметил зубец на графике. Конечно, ты в нем не разобрался.
Он выглянул наружу: дверь пряталась за чем-то высоким и, кажется, деревянным. Пахло здесь странно: металлом, ржавчиной, нагретыми полимерными соединениями и еще чем-то знакомым. Сек мог бы поклясться, что никогда не слышал такого запаха раньше, но он все равно казался знакомым едва не с начала жизни.
Время текло непривычно медленно, словно кто-то изменил его ход; субъективное чувство, в котором тоже был виной адреналин. Сек прижался спиной к почти горячей деревянной поверхности, она тоже казалась до боли знакомой. Да что там — она и была знакомой. ТАРДИС Доктора, ни с чем ее не спутаешь, Сек погладил шершавое крашеное дерево и улыбнулся. Словно за каменной стеной, да, очень уместная идиома для подобного момента.
Неожиданно нахлынули звуки; Сек словно не слышал их до того. Крики. Голоса. Знакомые и не очень, некоторые даже слишком хорошо — закололо в кончиках пальцев, и в какой-то момент в грудь плеснула новая порция жаркой, расплавленной злости.
— Я был неправ насчет твоих воинов, Доктор, — сказал Даврос, — они жалкие.
Вот что ему нужно будет сделать! Сек поднял дезинтегратор и сжал в кармане временной замок. Ему нужно уничтожить собственного создателя — иначе Доктор потерпит поражение, а этого допустить нельзя.
Он уже собирался шагнуть вперед и выйти из своего укрытия, как чья-то рука вцепилась ему в локоть и дернула обратно.
— Даже думать не смей! — прошипел Мортимус. Его лицо в красноватом свете ламп казалось выцветшим, свинцовым. — Стой и не двигайся! О Господи! И не говори мне только, что мы на крусибле! Господи всемогущий, только не на крусибле, иначе мы все трупы, все!
— О да, мы на крусибле, — тихо проговорил Сек. — На грязном, недоделанном, дегенеративном крусибле. Ты посмотри, они даже крепления на потолке не смогли нормально установить! А ржавчина… Это не крусибл, а дешевая подделка. Контрафакт!
— … не сможем остановить бомбу реальности, — послышался голос Доктора.
— О, нет! Так вот зачем они крали планеты. У них не одна, это целая система с подпиткой от звездного манипулятора, — простонал Мортимус, и Сек, глубоко вздохнув, зажмурился. Мортимус продолжал бормотать что-то об анзуд и разрушении ткани реальности, о временном сдвиге объективного времени, но это было бессмысленно. Бомба реальности сейчас взорвется, а у него даже не хватит сил стряхнуть этого перепуганного таймлорда, он не сможет выйти и убить Давроса, не сможет спасти Доктора и его спутников, ничего не сможет.
— Где мы и что здесь происходит? — спросил шепотом Харкнесс, который, конечно же, не смог остаться в ТАРДИС. Сек приложил палец к губам, и в этот момент незнакомый женский голос заговорил быстро-быстро:
— М-м-м, закрываем все Z-нейтринные обратные реле с помощью внутреннего синхронного цикла обратного тока. Вот эта кнопка!
Мортимус сдавленно фыркнул и крепче сжал его локоть.
— Она отключила бомбу! О Боже, она ее отключила!
— Донна, ты же даже пробки сменить не можешь! — изумленно произнес Доктор.
Харкнесс попытался высунуться из-за ТАРДИС, но Мортимус поймал его свободной рукой. Он стал до смешного похож на наседку с цыплятами, и Сек едва не рассмеялся. Голова кружилась, сердце билось о грудную клетку, словно стремилось вырваться наружу.
— Ты еще пожалеешь! — завопил Даврос, но тут же захрипел, словно в агонии. Что-то зазвенело, заискрило, незнакомая спутница — Донна — продолжала сыпать технической терминологией.
— Мне нравится эта женщина, — сказал Сек, улыбаясь шире. — Жаль, что я с ней не знаком.
— Не вздумай только пойти знакомиться! — прошептал Мортимус.
Харкнесс тихо рассмеялся.
Сек сжимал в руке рукоятку дезинтегратора, продолжая улыбаться.
— О, Даврос в своем репертуаре, — прошептал он. — Боялся, что далеки выйдут из-под контроля, и потому создал этих глупыми и ограниченными, боялся, что они перестанут подчиняться ему, и потому сделал пульт управления их броней! Омерзительное рабство — и они согласились на это? Ха! Не смей называть их моими соплеменниками. — Он повернулся к Мортимусу, тот, сжав губы, смотрел на него с плохо скрываемым страхом и раздражением. — Это какие-то вырожденцы.
— А ты, значит, высшее существо, — с сарказмом прошептал Мортимус. — Решил пойти спасать мир. А если я сейчас вернусь в ТАРДИС и оставлю вас тут? Пускай этот твой любимый Доктор спасет тебя!
Сек беззвучно рассмеялся.
— Попробуй, — сказал он. — Оставь здесь Харкнесса, убирайся прочь и увидишь, что случится с тобой. Ну как, готов рискнуть?
Мортимус со свистом выдохнул сквозь зубы.
— Я остаюсь не поэтому, дебил! О, да что толку с тобой разговаривать, чокнутый далек!
— А что с ним случится? — спросил с назойливым любопытством Харкнесс, блеснув слишком голубыми, как с картинки, глазами.
— Ничего особенного, — сверлящим шепотом ответил Мортимус и вдруг снова стиснул пальцы. — Господь всемилостивый! Их там что? Двое?! Этого еще не хватало! Два Доктора в одной вселенной — это перебор!
— Что-то Доктор не похож на ту демоническую личность, которую ты мне описывал, — сказал Харкнесс.
— И ты, Брут, — выплюнул Мортимус и обиженно замолчал.
Докторов действительно было двое. Сек слушал их голоса. Может быть, это в последний раз, кто знает? Может, после они никогда больше не встретятся. Стенка ТАРДИС грела спину. Казалось, из нее теплым ручейком течет надежность и забота, ТАРДИС словно знала, что Сек прячется за ней, и поддерживала его в этот момент всем, чем могла.
— Стоп, стоп! — вдруг прошептал Харкнесс. — Я знаю этот голос! Откуда я его знаю?
Сек повернул к нему голову. Сказать, не сказать? Наверное, будет забавно посмотреть на его растерянность. На Харкнесса вообще было забавно смотреть — в любой ситуации, но в такой — особенно.
— Это твой голос.
— Ух ты, — отозвался он и выглянул из-за ТАРДИС. Мортимус тут же затащил его назад, но Харкнесс уже улыбался до ушей. Наверное, содержание адреналина в его крови тоже превышало всякий допустимый уровень.
— А это и правда я! — пробормотал Харкнесс. — Неплохо выгляжу. И Доктор этот ничего. Что они делают?
— Отправляют планеты обратно, — ответил Сек. Колени от облегчения подогнулись, и ему пришлось опереться на ТАРДИС. — И мою планету тоже.
Он слушал голоса, несущие надежду и уверенность в завтрашнем дне.
— Хватит, все закончилось, идем обратно, — сказал Мортимус и дернул его за рукав. — Счастлив? Доктор спас твою планету. Нечего нам здесь торчать.
— Размечтался, — тихо ответил Сек. — Я хочу увидеть, чем все закончится. Хочу понять, зачем мы здесь.
Слишком уж все совпало — события складывались в чересчур правильный для естественного узор. Словно его соткала чья-то невидимая рука — подвела все нити в нужные места и завязала узелки. И началось это еще давно, еще со времен Спутника Пять, со времен, как неизвестная сила швырнула прямо к тому месту, где его убили, регенерирующего таймлорда. Это казалось дурацкой метафизикой, Сек едва не помотал головой — логика отказывалась принять объяснение, что…
— Но ты же обещал, далек Каан! — воскликнул Даврос, и знакомое имя словно прошибло Сека током, он вздрогнул и выпрямился, напряженно прислушиваясь. — Почему ты это не предвидел?
— О, думаю, он предвидел, — протянул Доктор почти счастливым голосом. — Что-то веками манипулировало временными линиями, направляя Донну Ноубл в нужное время и нужное место.
— Ага, — ядовито прокомментировал Мортимус, — прямо к месту смерти. Метакризис человека и таймлорда невозможен, минут через двадцать ей закоротит мозги… Не дергайся! Ей нельзя помочь, все, Доктор использовал ее и выбросил, как всегда…
Сек не слушал его бормотание. Он слушал, как Каан рассказывает Доктору о том, что увидел, что понял. Что решил.
То, до чего Сек додумался уже много, много лет назад. О, до некоторых так трудно доходит! И что он после этого сделал?
— Маленький мерзавец, — прошептал Сек. — Я сам его убью. Теперь я понял, зачем мы здесь, и мне это совсем не нравится. Совсем!
Мортимус наступил ему на ногу, и Сек осекся.
— Слушайте, а мне нравится, что я должен буду делать, — сказал Харкнесс. — Это что-то реальное, живое — слышите, они спасают Землю! По-настоящему!
Мортимус тяжело вздохнул и закатил глаза.
— Нет, правда, — обрадованно продолжил Харкнесс. — Они отлично работают вместе. Эта Донна действительно умрет? Жаль, если так, но Доктор наверняка сделает все, чтобы ее спасти. Почему-то я в этом уверен на все сто. Зря ты так, Мортон. Может, вы когда-то и побили горшки, но, может, стоит хоть раз признать, что неправ?