========== Asit tal-eb ==========
Море было неспокойным.
Она чувствовала это, слыша, как волны бьются о борт их корабля. Виддасала сказала, что они пересекут море и достигнут южных земель в целости. Когда каарас предупредил ее, что будут шторма, виддасала посмотрела на него — грозно, мрачно — еле удержалась от плевка сквозь зубы и сказала, что не пристало Кунари бояться шторма.
Виддасала была упрямой, но море оказалось еще упрямее.
Они плыли не на дредноуте, поэтому их корабль, несмотря на умения каараса, швыряло по волнам. Она держалась за доски изо всех сил. Поначалу повторяла про себя: «Не с чем бороться», пока не поняла, что тешит себя иллюзией.
Прочие саирабазы не противились своей судьбе — по крайней мере, за их масками ничего не было видно. Она же хотела выжить.
Глупая, глупая кунари.
В трюме появилась пробоина. Тут и другие саирабазы встрепенулись, попытались заткнуть ее бочонками с лириумом — но вода текла внутрь, не обращая внимания на их попытки.
— Борьба — иллюзия, — произнес один из саирабазов, и остальные в уважении склонили головы. — Прилив начинается и заканчивается, но море неизменно.
— Не с чем бороться, — тихо повторили за ним остальные. — Победа в Кун.
Она тоже шептала слова, еле размыкая зашитые губы — но изнутри понимала, что лжет сама себе. Тешит себя иллюзией.
Умереть в единстве с морем было бы честью для любого Кунари — но ей было страшно умирать даже так.
«Должно быть, демоны отвратили меня от пути Кун. Они заставляют меня хотеть жить! Они заставляют бороться против неизбежного! Море неизменно, глупая, море неизменно…»
Корабль ударился обо что-то большое — или о дредноут, или о берег. Внутрь хлынула вода и свежий грозовой воздух. Он ударил ей в голову сильнее любого демона.
«Это должно быть» — подумала она, неловко пытаясь оправдаться перед собой, и легла на воду. Море с неистовой силой швырнуло ее прочь, ударив о воду, а затем обо что-то еще более твердое. Маска спасла лицо от удара, но все равно было больно. Открыв глаза, она увидела берег — и, не в силах сопротивляться искушению, уцепилась руками за прибрежные камни.
«Это должно быть».
Камни были мокрыми и скользкими, но она удержалась. Она выползла на берег, впервые за долгое время чувствуя под ногами твердую землю. Ей стало спокойнее — пока она не вспомнила о корабле. Она кинула взгляд на море и увидела, как судно дрейфует на волнах, а за ним всплывают мертвые тела саирабазов и команды. Она бы закусила губу, если бы могла.
«Трусость — позор для Кунари!» — думала она, но не могла себя заставить броситься с берега обратно в море. Внезапно в голову пришла другая мысль.
Она поддалась морю, и море вынесло ее на берег. Она не утонула. Она жива. Значит, это должно быть.
Возможно, эту мысль ей тоже нашептали демоны — но не поддаться ей было невозможно.
Она поднялась на ноги. Ей хотелось снять маску, чтобы лучше рассмотреть окрестности — но без маски она не может показываться другим, саирабаз должен всегда быть скован и под присмотром арвараада…
Внезапно она вздрогнула.
Она осталась без арвараада. Без виддасалы. Без никого.
Совсем одна в диких землях юга.
«Вот почему демоны берут власть над моими мыслями».
Она сжала ладони в кулаки и принялась шептать слова песен Кун. Она почти отвыкла размыкать губы — и для еды, и тем более для слов. Но, может быть, слова смогли бы защитить ее в дикой южной стране.
Она не знала даже, где находится. Виддасала говорила, что они плывут в Орлей — но Орлей ли это? Она не знала. Она не видела за свою жизнь ничего, кроме Ривейна, Пар Воллена и северных морей. Теперь неспокойное море юга вышвырнуло ее неизвестно куда.
Пожалуй, это даже не имело значения.
Она огляделась по сторонам. Землю поливал сильный дождь, а с моря дул непривычно холодный ветер — таких не бывает в северных землях. Обрывистый берег и зелень вдали выглядели холодными, пустыми и дикими. Как и предупреждала виддасала.
И вдруг она услышала голоса вдали.
Два человека, выглядевшие совсем как обычные виддатари — но это наверняка были бас, чуждые Кун — направлялись в ее сторону. Она вздрогнула. Виддасала сказала, что народ юга не понимает Кун и может быть враждебен. Особенно к ней, ведь она — саирабаз и недостойна даже ступать по этой земле без воли арвараада.
Ее ноги подкосились, и она рухнула на землю, в ужасе осознавая, в какую западню ее заманили демоны.
— Борьба — иллюзия, — бессмысленно шептала она, — не с чем бороться…
Почему-то потекли слезы, и видеть идущих к ней людей стало еще труднее. И утереть слезы было нельзя — маска скрывала верхнюю половину лица. Она когда-то слышала, что чуждые Кун богатые люди Орлея тоже носят такие маски — но лишь из чистой прихоти, а не потому, что в этом есть смысл. Люди юга вообще делают много глупостей.
Люди насторожились, увидев ее. Один снял с пояса нож и, тыча им перед собой, осторожно двинулся в ее сторону. Он что-то говорил, но она не разбирала слов. Зато увидела его глаза — небольшие, карие, полные животного страха.
Море вынесло ее на берег не для того, чтобы какой-то трусливый бас проткнул ее ножом.
Она выставила руки вперед, и на кончиках ее пальцев появилось пламя. Она не стала нападать — просто хотела, чтобы люди ушли. Все боятся пламени, даже демоны — если только они сами не сделаны из пламени.
Бас испугался, заорал что-то и махнул ножом, еще не приблизившись. Дрожа, она окружила себя стеной пламени. Они не посмеют приблизиться. Все боятся пламени.
Бас заорали и убежали обратно. Они даже не заметили, что пламя быстро угасло под дождем.
Глядя на убегающих вдаль людей, она судорожно обхватила ладонями колени. Руки все еще были горячими, но она не обращала на это внимания.
Что делать? Что делать дальше? Демоны не давали ответа — но не давал ответа и Кун. Она не знала, как бы поступил на ее месте ашкаари Кослун. Он бы увидел знак. Она не видела никаких знаков, кроме напуганных бас.
Горячие слезы текли по лицу, и от этого становилось немного теплее. Есть почти не хотелось. Это было хорошо. Но она совсем не понимала, что ей делать, куда идти — и стоит ли идти. Там, дальше, наверняка будут другие бас, и они могут напасть на нее, не испугавшись. Она понимала, что недостойна жить, да еще без присмотра арвараада — но и умирать ей было слишком страшно.
Не стоит даже и равняться на ашкаари, если ты не был и никогда не будешь достоин этого.
Она поднялась на ноги и осмотрелась вокруг. На берегу стояла полуразвалившаяся рыбацкая хижина. Она бы укрыла от дождя и ветра — хоть немного — но там внутри могли быть другие бас. Стоило осмотреться как следует, прежде чем входить внутрь.
Вокруг было пусто, и дверь в хижину была открыта. Видно, местным бас было слишком лень ее починить, как это сделали бы в Пар Воллене. Но здесь не было и самих бас, а это уже было удачей.
Она свалилась на пол в изнеможении и уснула. Во сне она то и дело натыкалась на демонов и привычно пряталась и убегала от них. Прятаться от демонов ее научили еще до Пар Воллена.
Разбудил ее очередной порыв холодного ветра. Она встала, чувствуя немного усилившийся голод, и вышла на улицу. Дождь утих, и вокруг было сыро, но тихо и спокойно. Ей даже понравилось смотреть на эти дикие пустые земли. Она с наслаждением вдыхала свежий воздух — и вдруг опять услышала что-то вдали.
Теперь к ней направлялся еще один отряд, и возглавлял его человек в сине-сером доспехе.
Она хотела было спрятаться в хижине, но это было бы глупо — бас могли просто запереть ее внутри и поджечь дом. Уж лучше так. Прятаться нет смысла.
«Борьба — иллюзия».
Отряд остановился вдали, и к ней приблизился только бас в доспехе, высокий и темноволосый. Она разглядела его глаза — холодные, серые, жесткие. Он смотрел на нее с удивлением и в то же время напряженно. Но вдруг он взял свой лук и положил его на землю.
Похоже, он не собирался нападать.
Он приблизился к ней и проговорил что-то на торговом. Она в Ферелдене? В Вольной Марке? Или это просто странствующий рыцарь в том же Орлее?
Он медленно повторил свой вопрос. Она плохо понимала торговый — в Ривейне на нем мало кто говорил — но услышала слово «откуда».
— Пар Воллен, — с усилием проговорила она. Человек кивнул и еще что-то спросил. Она не столько разобрала, сколько додумала вопрос — должно быть, он спросил, как она сюда попала. Она показала на море и сказала на кунлате: «Кораблекрушение». Человек нахмурился: похоже, кунлата он не понимал. Подумав, он показал на себя и раздельно проговорил:
— Я Серый Страж.
Она кивнула. Она что-то слышала о Серых Стражах, хотя в Ривейне их было мало, а в Пар Воллене не было совсем. Кажется, эти воины сражались с детьми скверны, жуткими созданиями втрое хуже любого бас. На нагруднике человека она разглядела странную двухголовую птицу — и вспомнила, что ей доводилось таких видеть. Вот только назывались они как-то по-чужеземному, она не запомнила.
Он показал на нее и что-то спросил, затем повторил вопрос, видя, что она не понимает. Кажется, он спросил, кто она.
— Саирабаз, — произнесла она. Тот пожал плечами. Должно быть, он знал о Кун совсем мало.
Но в его глазах появилось сочувствие.
Он еще что-то спросил, показывая за собой, затем повторил вопрос медленнее. Она разобрала «пойти» и «Серые Стражи». Он хочет взять ее с собой? Или это просто очередная уловка?
Впрочем, ей уже надоело прятаться. Если уж суждено ей умереть в этой дикой земле, так тому и быть.
Она кивнула, коснувшись подбородком шеи. Человек показал куда-то за собой, поднял с земли лук и пошел вперед. Она последовала за ним. Толпа бас смотрела на нее с ужасом, кто-то сжимал в руках ножи и мечи, но они не нападали — человек отстранил их жестом. Значит, возможно, он ведет ее не на смерть.
«Хоть бы это было так», — мелькнула в голове недозволенная мысль.
Они шли недолго, может, часа два. Человек то и дело оборачивался на нее, будто хотел что-то спросить, но не знал, как. Глаза его были беспокойны, лицо — сумрачно. «Он не знает, что делать? У него будут проблемы из-за меня? Что ему надо? Разве Серые Стражи будут нуждаться во мне?» Вопросы появлялись у не в голове один за другим, и ни на один не было ответа.
Он заговорил только раз, когда они проходили мимо оживленной деревни. Он произнес что-то на торговом — и из всей речи она разобрала только «Ферелден». Значит, она в Ферелдене.
Тут было не так уж плохо, и даже деревенские бас не казались ей такими уж дикарями — по крайней мере, на расстоянии.
Наконец они подошли к огромной крепости, не похожей ни на одну из дарвараадов. Наверное, крепость была очень древней. Она, не удержавшись, потрогала толстую стену. В камне словно была заключена сила многих побед.
Человек поторопил ее, и она, тут же испуганно втянув голову в плечи, последовала за ним.
Комментарий к Asit tal-eb
Длинный кунарийский словарь:
Asit tal-eb - «Это должно быть», движущий принцип философии Кунари.
Виддасала - «тот, что предотвращает (опасные) намерения», высокий титул Бен-Хазрат.
Каарас - штурман.
Саирабаз - «Опасная особь», название магов Кунари.
Арвараад - «Тот, кто сдерживает зло»; Кунари, который охраняет мага Кунари, саирабаза, и охотится за тал-васготами.
Бас - чужой Кун, буквальное значение «нечто». Подтекст бесполезности.
Ашкаари - «Тот, кто ищет»: учёные, философы, или те кто достиг просветления. Ашкаари Кослун - основатель учения Кун.
Дарвараад - крепость, место магического карантина, контролируемое Бен-Хазрат.
========== Maraas shokra ==========
В башне было полно бас — и воинов, одетых в те же сине-серые доспехи. Должно быть, это были Серые Стражи. Они смотрели на нее с изумлением, но никто не обнажал оружие, не говорил ни слова. Они просто молча смотрели ей вслед.
В башне было полно людей, было несколько эльфов и гномов — но ни одного кунари. Ей стало немного одиноко.
Человек, который вел ее, подошел к кузнецу во дворе крепости и, показывая на нее, что-то объяснил. Кузнец — широкоплечий, коренастый, с рыжей бородой и мрачными карими глазами — подошел к ней, задумчиво оглядывая. Протянул руку к ее руке. Она отшатнулась.
— Не бойся, — медленно и отчетливо проговорил человек, который вел ее. — Не бойся.
«Не с чем бороться».
Она покорно опустила голову, ожидая, что кузнец сейчас наденет на нее кандалы. Бас боятся кунари, наверняка боятся и ее. Да и не пристало саирабазу быть без цепей.
Но кузнец, к ее удивлению, расковал браслеты на ее руках. Без их привычной тяжести стало неуютно, да и обдувавший голые руки ветер показался ей слишком холодным. Кузнец же тем временем совершил величайший проступок — снял маску с ее лица. Она невольно зажмурилась, увидев небо и солнце своими глазами, а не через узкие прорези куска металла. Все было таким ярким…
На миг ей показалось, что она снова в Ривейне, где ее не звали саирабазом, и где маски и цепи не были нужны. Но как давно это было…
Напоследок кузнец взял ножницы и осторожно разрезал нити, стягивающие ее губы. Подумав, дал ей платок — в местах стежков губы начали кровоточить. Она неловко приложила платок к губам, переставая понимать, что происходит.
Эти бас сняли с нее цепи? Зачем? Что им нужно? Неужели они не понимают, что саирабаз должен быть скован? Неужели они не ведают, что ей нужен арвараад?.. Ведь тот человек, что привел ее, наверняка узнал о ней от местных. Он пришел разобраться с опасностью. С ней.
Так почему она до сих пор жива и…
Человек снова приказал ей идти за ней. Он провел ее во двор мимо других воинов-Стражей и подошел к какому-то эльфу — низкорослому даже для его расы. Тот обернулся. В глазах эльфа было изумление, неверие и страх. Смерив ее долгим взглядом, эльф отвел человека в сторонку и принялся громким шепотом что-то говорить. Судя по тону, он был очень возмущен.
«Не зря тот человек беспокоился», — подумала она, чувствуя еще больший стыд.
Человек слушал эльфа молча, мрачно, отводя взгляд — хотя, насколько она знала, бас-люди не церемонятся с эльфами и не позволяют им командовать собой. Может, у этих Стражей какие-то особые правила? Или же этот эльф был особенным?
Человек попытался что-то объяснить эльфу. Тот отмахнулся и подошел к ней. Она видела, что он ее побаивается. Эльф едва-едва доставал ей до ребер и был совсем слабым и хрупким — даже без магии ей бы хватило сил сломать ему пару костей. И все же он подошел к ней совсем близко. Темно-карие глаза смотрели на нее на удивление участливо, хотя он имел право ее бояться.
И вдруг он сам сказал:
— Не бойся.
Она непонимающе сжала ладони. Этот эльф говорил мягко, как тамассран. И говорил так, что она его понимала.
Проговорив еще что-то, эльф спросил:
— Ты понимаешь мои слова?
Она кивнула. Чем больше слов на торговом она слышала, тем лучше он вспоминался.
— Хорошо. Ты можешь говорить?
Ей никогда не задавали этот вопрос. Саирабаз не должен говорить, ибо все, что выходит из его уст, осквернено, как и он сам. Но, похоже, этого не знали не только местные бас, но и Серые Стражи.
И все же она кивнула.
Он попросил ее назвать свое имя.
Ей поначалу показалось, что она ослышалась. У Кунари нет имен, есть лишь предназначение. Имена носят бас.
Поэтому она ответила, как умела, показывая на себя:
— Саирабаз.
— Нет, — эльф укоризненно покачал головой. Совсем как тамассран. — Это не имя. Это не звание. Это оскорбление.
Он сказал еще что-то, что она не поняла, и вдруг ей удалось разобрать вопрос: «У тебя ведь были родители? Как они тебя звали?» Она обмерла.
Этот эльф — не тамассран, а сам ашкаари. Он знал о ней больше, чем многие из ее народа.
У нее и правда были родители — давным-давно, когда она еще жила в Ривейне. Они любили ее. Она больше не видела их, когда таллис забрал ее в Пар Воллен, сказав, что «саирабазу не пристало быть среди других». Но она их помнила — сначала хорошо, с годами все менее отчетливо. Тамассран рассказали ей о Кун, помогли принять свою судьбу и заодно помогли забыть прошлую жизнь.