Первое, что испытывает Джордж, когда видит Фреда в Большом зале – огромную волну облегчения, будто цепи, до этого сжимавшие его сердце, со звоном упали под ноги. Он перепрыгивает через них и стремительно шагает к брату. Всё, что ему хочется, это схватить своего рыжего близнеца за шею, притянуть к себе и стиснуть в объятьях. Но вместо этого он лишь широко улыбается, растягивая губы до самых ушей, и еще издалека кричит:
- Порядок, Фред?!
Тот улыбается точно такой же улыбкой, сияющей и обжигающей одновременно, будто солнце. Кажется, посмотришь на неё слишком долго и ослепнешь. Но Джорджу это не грозит. Привык. Для него на свете нет и не было ничего роднее этой улыбки.
И в висках с каждым ударом сердца бьётся самая главная мысль - «живой, живой, живой».
Они не обнимаются, но Фред треплет брата по макушке, лохматя волосы пятерней, а после они отправляются искать остальных членов своей семьи.
На это раз мир устоял.
Или Джорджу только так кажется.
***
Всё хорошо. Жизнь восстанавливается и постепенно приходит в норму. Отец говорит, это чудо, что в их семье все уцелели. Фред и Джордж привычно шутят, что все Уизли просто заговоренные. Остальные смеются, и это то, что сейчас действительно необходимо. Слишком много друзей не вернулось из последней битвы.
Джордж стоит над кроваткой с малышом и смотрит, как тот спит. Спустя пару мгновений волосы мальчика меняют цвет, превращаясь из каштановых в лиловые. Это первый раз, когда Джордж видит сына Люпина и Тонкс. И ему грустно от того, что этот малыш никогда не узнает своих родителей.
- Эй.
Фред появляется в тот же миг, словно чувствует, что брату не по себе. Джордж не удивлен – у них всегда так. Порой он действительно верит, что у них на двоих одна душа.
- Как думаешь, он больше похож на Тонкс или на Люпина? – спрашивает Фред, тоже останавливаясь на кроваткой.
- По-моему, копия Римуса, - наклонив голову на бок, отвечает Джордж.
Даже не смотря на способности метаморфа.
- Ага, - соглашается Фред. – Жаль, что он не вернулся.
А Джордж думает: «Хорошо, что вернулся ты».
***
В первый раз это происходит через девять дней после битвы за Хогвартс. Джордж никогда не забудет то утро. Он просыпается в своей комнате – ладно, в их с Фредом комнате в своей квартирке в Лондоне – и сначала не понимает, почему. За окном еще стоит предрассветный сумрак, но что-то вырывает его из сна. Секунду Джордж лежит в темноте, пытаясь прислушаться к своим ощущениям. Что-то не так. И вдруг он понимает – в пустоте комнаты не слышно второго дыхания.
Джордж соскакивает с кровати так, будто в ней вдруг объявилась кусачая тарелка и принялась хватать его за все доступные места.
- Фред?
Щелчок выключателя лампы на прикроватной тумбочке, и комнату заливает махровый теплый свет. Кровать Фреда пуста.
В этом не должно быть ничего странного или пугающего, ведь Фред давно взрослый мальчик, но Джордж чувствует, как от ужаса сжимается сердце. Он выскальзывает из-под одеяла и прямо босиком тащится из комнаты. Их квартирка слишком маленькая – всего-то спальня, совмещенная гостиная-кухня и ванна. Казалось бы, здесь сложно кого-то потерять. Но Джордж обходит всё два раза и лишь после этого убеждается, что Фреда здесь нет. Однако его палочка лежит на столе, и ботинки небрежно валяются около дверей. Почесав одной ногой другую, Джордж открывает двери и спускается в магазин. Еще на лестнице он слышит непонятный шорох внизу и лишь на последней ступеньке с опозданием думает, что не захватил с собой палочку. Но почему-то ему не страшно. Не за себя. Он не боится, что это воришка или сбежавший Пожиратель смерти. Он знает, что это брат. Он всегда такое знает.
- Фред? – снова зовет он. Раздается грохот и звон, а после невнятные ругательства, и до носа Джорджа тотчас доходит сладкий запах одного из изобретенных ими шуточных эликсиров. Кажется, того, от которого с бешеной скоростью начинают расти ногти.
Джордж идет на звук, недоумевая, что Фреду понадобилось в магазине в такое время, когда тот сам выныривает ему навстречу.
И тогда Джордж удивляется еще сильнее. На брате толстый свитер, а руках он держит старое ватное одеяло. Что ж, по крайней мере, стало ясно, что он забыл в лавке – это одеяло близнецы использовали для хранения в нем сушеных корней эливики, которых по рецепту рекомендовали держать в тепле.
- Зачем оно тебе? – спрашивает Джордж, пытаясь понять. Фред едва заметно поводит плечами, прежде чем ответить:
- Холодно. Мороз жуткий. Ты разве не замерз?
- Что? – Джордж хмурится. – Фред, здесь ничуть не холодно.
- Разве?
Фред выразительно вскидывает брови, но когда не видит на лице брата и тени улыбки, вдруг тушуется.
- Да, я… это… просто…
Джордж делает два шага вперед и кладет ладонь на лоб Фреда. Кожа под рукой немного влажная и горячая.
- Да у тебя жар, приятель, - замечает он. Теперь, по крайней мере, понятно, почему Фреду холодно. – Пойдем домой.
Он тянет брата за собой, стараясь не паниковать. Не так уж часто кому-то из них приходилось болеть, и всё это немного в новинку. Когда Фред, закутанный тремя одеялами – своим, Джорджа и тем из магазина, наконец, засыпает, Джордж сидит на краю своей кровати и не может отвести глаз.
Он думает, что через пару дней Фред поправится.
Он еще и не знает, что в этот самый миг его мир пошатнулся.
***
Через две недели Фред не поправляется. Ни один из рецептов матери не срабатывает. Она практически переселяется жить к близнецам и не отходит от постели больного сына. Джордж вынужден уходить – дела в магазине, помощь в разборе завалов Хогвартса и восстановлении школы. Но как только получается вырваться, он сразу спешит домой.
Фред, конечно, в относительном порядке – шутит, флиртует с каждым, кто приходит его навестить, будь то хоть Анджелина, хоть Перси, и рвется в бой, действовать. Только вот и Джордж, и их мама против. Хватит. Навоевались. Днем Фред бодр и активен, словно и не болен вовсе, но по ночам его неизменно накрывает волна озноба и жара. Как правило, под утро он забывается тревожным сном, а после, открыв глаза, даже этого не помнит.
Наконец, мама не выдерживает, и, призвав на помощь отца, Билла и даже Гарри Поттера, заставляет Фреда отправиться в больницу Святого Мунго. Тот ворчит, что не хочет никого беспокоить, что там и без него полно настоящих больных, а у него всего-то легкая простуда.
- Никто не болеет простудой две недели, Фред, - возражает Джордж, которого вся эта ситуация сильно беспокоит.
- Я – да, - упрямится Фред. – Просто я такой исключительный, ты забыл? Признайся, что просто завидуешь мне. У самого-то и насморка в жизни не было.
- Еще бы, - соглашается Джордж. – Как ты умудрился заболеть без меня? Это не честно, мы же решили всё делать вместе.
- Ахах. Видимо, не в этот раз.
В итоге Фреда оставляют в больнице, чтобы провести какие-то обследования, и Джорджу крайне неуютно одному в квартире. Он не выключает свет, когда ложится спать и всё смотрит на пустующую соседнюю кровать, пока глаза не закрываются от усталости.
***
- Нет.
Это единственное, что может сказать Джордж. Единственное, что имеет смысл. И во что он согласен верить.
Нет, нет, нет.
Это неправда. Невозможно. Так не может – не должно – быть.
Не Фред.
Не снова.
Джордж переводит круглые испуганные глаза с целителя на брата. Тот лежит на больничной кровати, опираясь на белую подушку, в белой больничной рубашке, и на фоне всей этой отвратительной белизны его волосы кажутся еще рыжее. Словно пламя.
Фред отвечает на его взгляд, и глаза у брата уставшие. Но он улыбается, немного натянуто, но упрямо. Не для себя. Но для всех, кто его может его увидеть. И от этой улыбки внутри Джорджа что-то начинает ломаться.
- Всё в порядке, Джордж, - тихо и ровно говорит он так, словно речь идет о чем-то совершенно нормальном, таком, как покупка нелегальных трав для вредилок или новый рецепт лихрадочных леденцов.
Но это не так. Это не может быть так.
- Нет, - снова повторяет Джордж, словно в его словарном запасе не осталось других слов. А может, так и есть. Фред поджимает губы и выдыхает:
- Ничего не поделаешь.
- Вот еще! – вспыхивает Джордж. – Всегда есть выход. И мы найдем его, слышишь? Ведь так?
Он оборачивается за помощью к целителю, наблюдающему за этой сценой, и тот кивает.
- Мы не знаем, но будем искать. Как только разберемся, с чем конкретно имеем дело, появится и выход. Так что не отчаивайтесь. Мы будем работать, и найдем заклинание или противоядие, ликвидирующее угрозу.
Джордж вскидывает подбородок, когда оглядывается на брата. Тот тихонько усмехается.
- Ладно, ладно, - примирительно поднимает руки он, словно сдается. – Не буду спорить. Тем более, я только «за».
- Еще бы.
Теперь и Джордж улыбается. А Фред, покосившись на целителя, с показной серьезностью на лице добавляет:
- Только не дай им сделать из меня подопытную мышку, Дред.
- Обещаю, Фордж. Ты под моей защитой. Хотя… вдруг они тебя усовершенствуют?
- Эй! Я и так идеален. Кому бы не помешало немного совершенства, так это тебе. Как насчет нового уха?
- Только если оно не будет таким уродливым, как твои.
Они смеются, больше не от своих слов, а от недоумения на лице лекаря. И кажется, будто все нормально. Земля вертится, солнце светит, время идет.
В тот день Джордж узнает, что его близнец болен чем-то неизвестным. Но ведь излечимым, правда?
***
Фреда оставляют в больнице, и Джорджу совсем невыносимо в их квартире. Потому он покупает надувной матрас и ночует за прилавком в магазине. Среди шуршащих и позванивающих безделушек ему не так одиноко.
Он изучает то, что происходит с Фредом, с помощью книг и бесконечных разговоров с целителями.
Мать, отец, Билл, Рон и Перси попеременно дежурят в палате Фреда. Джордж появляется там в любую свободную минуту. Он бы и вовсе остался там, но не хочет загубить их дело – магазинчик постепенно восстанавливается после войны, и нельзя его бросать. Фред твердит от этом в каждый визит Джорджа, обжираясь при этом мармеладными змейками. Такое чувство, будто он единственный, кто не воспринимает происходящее с ним же всерьез. И Джорджу порой хочется стукнуть его по голове, чтобы тот, наконец, понял.
В тот четверг, когда Джордж приходит в больницу вместе с родителями – накануне он ночевал в их доме, целитель, ведущий Фреда, мистер Брайен, уже ждет их в коридоре.
- Есть новости, - сразу говорит он. – Мы знаем, что с вашим сыном.
И это не звучит, как утешение или надежда. Скорее, как приговор.
Внутри Фреда после битвы за Хогвартс осталось темное заклятие, разрушающее его. Как бомба с обратным отсчетом. Меняющая организм. Неизбежно. Необратимо.
- Один год, - говорит мистер Брайен. Отец застывает в ужасе, мать плачет, а Джорджа словно стукнули по голове молотком. И он спрашивает, единственный:
- Что случится, когда это время пройдет?
Холодные прозрачные глаза целителя кажутся льдинками, и голос звучит совсем без эмоций:
- Он умрет.
***
Когда Джордж, наконец, собирается с мыслями и заходит в палату, мама плачет около постели Фреда, спрятав лицо в ладони. Отец стоит рядом и обнимает ее, но плечи его опущены и едва заметно дрожат. Фред смотрит на них со смесью сожаления и вины и явно не может придумать, как утешить. Наверное, это в принципе невозможно.
Джордж останавливается и подумывает, не уйти ли, пока его не заметили, но не успевает принять решение, как Фред поворачивает голову и смотрит на него. И теперь сбежать невозможно. Джордж подходит и замирает около брата.
- Почему ты не сказал мне? – тихо спрашивает он. И в голосе против воли появляются нотки укора. А в голове эхом звучит: «Почему, почему, почему…»
- Сказал что? – уточняет Фред, хотя Джордж не сомневается, что он всё и так понял.
- Про то, что в тебя попало заклинание.
Фред отводит глаза.
- Не хотел, чтобы ты ругался на Перси. Он и так развел настоящую панику, что не доглядел за мной. Хватит с него упреков. Пока что.
Внутри Джорджа клокочет обида. А еще боль. И страх. И снова боль. Он жалеет, что не был тогда со своим близнецом. Что в битве они разминулись. Он не хочет злиться на Перси, понимая, что это не его вина, но все равно делает это.
- Мы найдем способ остановить это, - говорит Джордж. Наверное, больше себе, чем Фреду. Тот мягко улыбается и кивает. Мама всхлипывает. А Джордж вдруг замечает под глазами брата осевшие серые тени. И это почему-то заставляет его горло сжаться.
- В любом случае, это на двенадцать месяцев дольше, чем могло быть, - шутит Фред. – Считай, я выиграл у Смерти лишний год. Не так уж и плохо, правда?
Джордж усмехается, и ему не хочется думать, что изданный им только что звук больше получился похожим на всхлип.
- А будет еще круче, когда мы полностью ее обставим.
Фред продолжает улыбаться в лицо своей смерти, а мир Джорджа рассыпается на части.
***
Джордж в жизни столько не сидел за книгами. Он подключает к этому занятию всю семью – Перси с радостью ухватывается за возможность помочь в свое свободное время, которого не так уж и много из-за новых реформ в Министерстве. Джорджу противно от самого себя за то, что он чуточку рад, что Перси так занят – потому что каждый раз при взгляде на старшего брата в голове просыпается противный несправедливый голосок, нашептывающий: «Не уберег, не защитил, не спас»… И хоть Джордж знает, что это не вина Перси, ничего не может с собой поделать. Не сейчас. Он молчит, не показывает вида, но ему кажется, что Перси догадывается об этих его мыслях. Потому Джордж больше рад помощи Билла, Флер, Джинни или Чарли. От Рона и Гарри мало пользы, зато их подружка Гермиона успевает в два с половиной раза больше, чем сам Джордж, и на самом деле наиболее ценный помощник в их команде.
Порой к ним заглядывают Ли, Анджелина, Алисия и еще некоторые старые друзья. Но у Джорджа нет времени болтать с ними. Они спрашивают о Фреде, выражают сочувствие и идут к нему в больницу, понимая, что здесь только мешают.
Вскоре Джордж оставляет магазин на двух нанятых работников, чтобы не отвлекаться. Фреду он не говорит – тот убьет его, если узнает. Но ему не хочется тратить время на шутливые проказы, когда нужно искать способ спасти брата.
Он знает, что целители в больнице сбились с ног в поисках способа излечить Фреда. И продолжает верить, что всё получится. По-другому просто не может быть. Они выжили в тяжелой войне. Они прошли огонь и воду. Они победили в страшной битве. Тогда почему у Джорджа такое чувство, будто он проиграл?
***
Полгода пролетают незаметно и слишком быстро. Джордж уже практически переселяется в больницу. В его собственной квартире книжный завал, но ни на одной из страниц не нашлось нужных ответов. У целителей успехов не больше.
Фреду осточертело лежать в больнице, он ноет, злится, швыряется подносами с едой и капризничает, как маленький. Джордж рядом и терпеливо сносит все, что уготовило ему настроение Фреда в очередной раз.
- Я хочу уйти, - как-то днем говорит Фред.
Джордж, до этого расписывающий в красках идеи будущих жевательных мармеладок, которые будут создавать временный эффект метаморфства – смена цвета волос и формы носа в зависимости от желания, затыкается на полуслове и тупо смотрит на брата. Тот цокает языком и нетерпеливо повторяет:
- Хочу домой.
- Фред, ты же знаешь, - вздыхает Джордж.
Эта тема поднимается в разговорах не впервые – Фред часто просился домой перед матерью, отцом и Биллом, но перед Джорджем – никогда. На самом деле, с его стороны это удачный ход. Потому что Джордж никогда не мог отказать брату.
- Я здесь скоро плесенью покроюсь, Джордж, - хныкает Фред, оттопыривая нижнюю губу в жалобной гримасе. – Ты же видишь, я отлично себя чувствую. А мне разрешают только гулять по коридору своего этажа. Даже в буфет нельзя.
- Ты же там был, - подмечает Джордж. – Вчера.