Фред глядит в ответ, и в его синих глазах плещется море в Испании, смеется рыжеволосая шотландская девушка, разлетаются в стороны блестки бразильского карнавала, закипает на настоящем костре уха, мчит по пыльным дорогам машина, и два рыжих парня обнимаются перед камерой на самом верху Эйфелевой башни.
- Да.
И Джорджу становится легче.
- Я тоже, - продолжает он, глядя в эти глаза, словно в прошлое. – А раз мы оба были счастливы, как это может быть ошибкой?
Фред все еще смотрит на него, не мигая, но верит. Как всегда. И плечи его расслабляются. Он отпускает свою тревогу. Джорджу лишь жаль, что так же легко он не может отпустить боль. Он хочет сказать что-нибудь еще, но вместо этого тянется к брату во внезапном порыве и притягивает его к себе. Так они и сидят, пока за окнами не загораются звезды – Фред смотрит сериал, а Джордж на Фреда.
***
Это последний день.
Они оба знают об этом. Помнят. И не говорят.
Когда Джордж, вытирая голову полотенцем, выходит из душа, то сразу же чувствует приятный запах еды. Он идет на кухню, удивленный.
Фред стоит у плиты, одной рукой опираясь на приставленный рядом стул, а второй помешивая что-то в сковороде.
- А вот и наш принц, - восклицает Фред, оборачиваясь на звук шагов. – Серьезно, ты моешься дольше Джинни.
Его лицо кажется почти серым, видно, как много сил уходит на то, чтобы стоять и готовить одновременно, но он улыбается так широко, так открыто, как делал до своей болезни.
Джордж все еще не может отойти от шока. И Фреда это искренне забавляет.
- Я так неотразим с лопаткой в руках, что ты до сих пор не закрыл рот? - смеется он.
Джордж тут же спохватывается.
- Ты в жизни кроме бутербродов ничего не готовил, и я немного удивлен, знаешь ли, - отвечает он честно. Фред снова смеется, закидывая голову назад.
- Надо же когда-то начинать.
Джордж не в силах оторвать глаза. Этот Фред такой настоящий, такой, каким не был давно, и это так странно, так непривычно и так прекрасно.
Молча Джордж подходит к брату, чтобы помочь, но тот отталкивает его. Касание легкое и не остановило бы даже ребенка, но Джордж послушно отходит.
- Сегодня я за тобой поухаживаю, - улыбается ему Фред.
- С чего бы? – не сдерживает фырканья Джордж. И тут же прикусывает язык. Идиот. Ну что он несет? Совсем забылся, пораженный увиденной с утра картиной. Фред не обращает на это внимания. И не отвечает. Но в тишине Джордж слышит невысказанные фразы.
«Это мой последний завтрак, и я хочу приготовить его сам».
«Ты заботился обо мне все эти месяцы. Дай мне в последний раз позаботиться о тебе в ответ».
Фред готовит омлет из остатков своего молока, хлеба и сосисок. И когда Джордж пробует это, то сразу выдыхает:
- Очень вкусно! Черт, ты скрывал от меня свой кулинарный дар все эти годы!
- Ещё бы, - Фред явно польщен. – Ты бы сразу же сделал меня кухаркой.
Джордж со слегка излишним аппетитом поедает свою порцию, когда Фред вдруг накладывает и себе. А когда начинает есть, то Джордж вообще забывает, как дышать. Он месяц не видел, как брат питается чем-то существеннее сливок. И сейчас ему кажется, что это лучшая картина на свете. И если бы не бледность лица, не запавшие глаза и острые скулы, не дрожащие пальцы и не капли пота на висках, можно было бы поверить, что всё хорошо.
Завтрак проходит идеально. А через двадцать минут Фреда рвет всем, что он только что съел. Джордж гладит его по спине, пока он содрогается в конвульсиях, отправляя содержимое своего желудка в унитаз.
После, когда обессиленный всем этим Фред начинает дремать в ванне с теплой водой, Джордж идет мыть посуду. Он знает, что находится в этом доме последний день. Не представляет, куда отправится потом, что вообще будет, но он благодарен этому уютному месту и людям, что здесь живут, и хочет привести всё в порядок.
В другой жизни у них с Фредом был бы похожий домик. Такой же теплый, небольшой и светлый.
Когда Джордж возвращается, Фред уже проснулся и даже выбрался из ванной. Пошатываясь, он одевается, а потом оборачивается к брату и делает умоляющие глазки, которым Джордж никогда не был в силах отказать. Да и, кажется, никто на свете.
- Хочу гулять.
- Фред.
Джордж хочет сказать «ты на ногах едва стоишь», «тебе же больно, и не ври, что нет, я вижу, как ты морщишься, когда думаешь, что я не смотрю». Но он удерживает в себе эти слова и просто кивает.
На улице пасмурно, и Фред корчится, глядя в небо. Джордж знает, что ему хочется увидеть солнце. С тех пор, как ему начали сниться кошмары, в которых была только темнота, он прикипел к свету особенными чувствами.
- Эй, - окликает его Джордж, - хочешь за руль?
Фред неверяще таращиться на него и улыбается ярче любого солнца. Джордж бросает ему ключи, и брат ловит.
- И я снова с тобой, красавица, - шепчет Фред, поглаживая руль. Джордж тихонько хмыкает, но не может сдержать нежную улыбку.
- Ты порой так похож на папу, - вырывается у него. Фред поворачивает голову и подмигивает.
- Думаю, мы с ним родственники.
- Как знать. Я вот точно, а насчет тебя не был бы так уверен.
Фред коротко смеется и заводит машину. Он проезжает совсем немного, когда руки начинают трястись так, что невозможно вести. Джордж пересаживается на его место и смотрит обеспокоенно, но Фред ничуть не расстроен. Кажется, сегодня ничто не способно испортить ему настроение. Даже смерть. Наверное, так он и должен ее встретить – улыбаясь вопреки всему.
Они долго ездят по городу, останавливаются везде, где Фреду хочется. Потом заезжают в магазинчик, где долговязый похожий на медведя парень проявляет их последнюю пленку.
- Новая нужна? – лениво спрашивает он, перекатывая во рту жвачку. Фред вопросительно смотрит на Джорджа, и тот отвечает, сглатывая возникший в горле ком:
- Нет.
Без Фреда что ему снимать?
Фотографии им отдают в бумажном коричневом пакете. У них нет денег, но они поздно вспоминают об этом. И тогда Джордж отдает парню свои часы. Они с Фредом купили себе такие на первую выручку от магазина – дорогие, наверняка, стоят намного больше проявленной пленки. Но не для Джорджа. Потому что для него нет ничего дороже этих фото.
Потом они едут за город, туда, где шумит прибой. Останавливают машину на обочине и выходят посмотреть на океан. Фред опирается на Джорджа, когда они медленно бредут вдоль кромки, а волны с шепотом накатывают на их босые ноги. Вдалеке одинокая девушка играет с большой золотистой собакой. Громкий лай смешивается с шумом воды и редкими криками каких-то птиц.
Фред щурится, вглядываясь вдаль.
- Я бы завел собаку, - вдруг выдает он. Джордж на миг вздрагивает, почти неуловимо, но Фред держится за него и замечает.
- Какую? – немного сипло от долгого молчания спрашивает Джордж. Фред кивает вперед.
- Такую же. Назвал бы его Бадди.
- Бадди? Как того лисёнка из сказки?
- Ты помнишь? – Фред улыбается и тяжело дышит. Ему сложно идти и разговаривать одновременно. – Это же была наша любимая история в детстве.
- Ага.
Конечно, Джордж помнит. Сказку о лисёнке Бадди, злом колдуне и его драконе. В конце Бадди всех победил, конечно. И освободил лес от злодеев. Когда Фред с Джорджем были совсем маленькими, они часто играли в эту сказку и каждый раз спорили, кто из них будет Бадди. Потому что злым колдуном, без сомнений, они всегда делали Перси. Тот сердился, что его отвлекают, плевался и ворчал, чем только больше раззадоривал младших братьев.
Какое-то время они шагают в тишине, наслаждаясь спокойствием и друг другом. Пока Фред снова не нарушает молчанием первым.
- Я рад, правда, рад, Джордж.
Джорджу кажется, что мысленно Фред уже развернул с ним целую беседу, и эта фраза просто случайно вырвалась вслух. Но брат продолжает, развевая сомнения.
- Это лучше, чем погибнуть в бою.
Джорджу кажется, его только что пнули в живот. Даже дышать становится больно. А Фред будто не понимает.
- По крайней мере, я увидел тебя. Я не остался там, под завалами, не зная, кто победил. А сейчас… я верю, что всё будет хорошо. И знаю, что ты в порядке.
Джордж останавливается. Его рука на спине брата начинает дрожать, и он наклоняется, пытаясь восстановить дыхание, удержать рвущееся отчаяние. Он же дал себе слово – никакой слабости, быть сильным ради Фреда. Ну же.
И всё же срывается.
- Разве?
Ладони Фреда теплые, живые. Настоящие.
- Когда-нибудь будешь, - отвечает он тихо.
Джордж знает, что никогда.
Они больше не говорят об этом. Просто гуляют.
Когда начинает холодать, Джордж доводит брата до машины, усаживает на пассажирское сиденье спереди и везет домой. И ему совсем не кажется странным то, что дом для них – совершенно чужое место.
Джордж включает музыку, пока Фред с нетерпеливым выражением лица наблюдает за каждым его движением, сидя на диване.
- Ну же, Джордж, - не выдерживает он.
Джордж только улыбается, поддразнивая. Но все же прибавляет своим действиям скорости. Он приносит их альбом, заполненный снимками из путешествия, и вытаскивает из машины конверт с новыми фотографиями.
- Эй, ты что, сфотографировал меня спящим на пляже?! – возмущается Фред, рассматривая собственное изображение на карточке. Джордж помнит тот день так, словно это было вчера.
- Не удержался, - и губы его трогает печальная улыбка.
Солнечная Бразилия, оставшаяся позади.
Вместе они приклеивают новые снимки, перебивают друг друга, вспоминая, как и когда они были сделаны. А потом открывают самую первую страницу, чтобы начать смотреть сначала.
Фред Уизли, так не похожий на того, кто сидит сейчас рядом с Джорджем, стоит на утесе, позади него синеет озеро, и он выглядит самым счастливым и свободным человеком на свете. Тот кадр, с которого началось их путешествие.
Они разговаривают так, будто не могут наговориться. Словно за оставшиеся часы хотят сказать всё, что не успели за предыдущие годы. За всю жизнь. Зная, что всё равно не успеют.
Джорджу хочется, чтобы сегодня никогда не заканчивалось.
Но за окном опускается ночь, и Фреда начинает трясти так сильно, что альбом спадает с его коленей на пол. Он открывается на той странице, где на фото улыбаются два близнеца со своей первой в жизни пойманной на удочку рыбой.
Джордж отводит брата в кровать, закутывает, как ребенка, ставит температуру на максимум, но Фред всё равно не может согреться.
- Н… наверн… ное, уж…же никогд…да, - стуча зубами и заикаясь, выдает он.
И это словно вызов, брошенный Джорджу. Он не даст этому случиться. Не позволит брату уйти в холоде, не вспомнив, что такое тепло.
Решительно и упрямо он откидывает краешек одеял в сторону и сам забирается под них. Ему жарко и душно, он потеет, но и не думает уходить. Фред с удивлением и вниманием наблюдает за ним. А Джордж просто ложится на бок и притягивает брата к себе, заключая в крепкие объятья.
- Так будет теплее, - тихо поясняет он. Фред кивает.
Они лежат в тишине и темноте, и Джордж слышит, как оглушительно бьется не только его собственное сердце, но и сердце Фреда.
Пожалуйста, только бейся.
Фред.
Вскоре Фред согревается. Его дыхание постепенно выравнивается, и он засыпает.
Джордж отлежал себе руку, и нога затекла просто жутко, но он и не думает шевелиться, не желая разбить хрупкий сон брата.
И тут его накрывает. Волна страха, ужаса и паники. Он смотрит, смотрит, смотрит в темноту, ощущая теплое дыхание Фреда на шее, и по щекам его беззвучно стекают слезы.
Он боится, что Фред больше не проснется. Что больше не услышит его голоса. Не увидит его улыбку. Он так долго, целый год, бежал от этой правды, скрываясь за своей верой, за надеждой, за обманчивыми обещаниями. Но сейчас она накрыла Джорджа с головой, и он тонул в ней, как в глубокой темной воде.
Это конец.
По-настоящему.
Тот самый, неотвратимый, от которого невозможно уйти.
Это последняя ночь Фреда, и Джордж не знает, что сделать, чтобы он остался. Не знает, как будет жить один.
Наедине с пустотой.
Джордж не планирует спать, собираясь быть с Фредом до конца. Так глупо и наивно он верит, что пока не отведет глаз, огонек жизни брата не потухнет. Но усталость, слезы и горе делают свое дело, и Джордж не замечает, как проваливается в сон.
Его будит тихий шепот в дюйме от его лица.
- Джордж. Джордж. Джордж.
Джордж распахивает глаза, вздрагивает и видит Фреда. В утреннем сером сумраке темнеют его впавшие глаза.
- Фредди, - выдыхает Джордж. Брат все еще в его руках, так близко, такой родной, нужный. И живой.
Джордж боится поверить.
Получилось? Он выжил? Он спасся? Чудо случилось?
- Мне страшно, - шепчет Фред.
И Джордж слышит звон, с которым разбивается его едва вспыхнувшая надежда.
- Я с тобой, - словно молитву произносит он. Фред глядит на него.
- Пожалуйста, пойдем отсюда.
- Куда?
- Встречать рассвет.
Голос Фреда звучит так жалобно, так несчастно. Джордж кивает. Он помогает брату выползти из-под одеял, затем закутывает его в одно из них и ведет прочь из дома.
Впервые они выходят через дверь.
Воздух на улице еще по-ночному холодный и свежий. В предрассветной тишине слышно только шепот ветра в кронах деревьев.
Они садятся в машину и выезжают на окружную дорогу, ведущую за город. Она абсолютно прямая, уходящая на восток. Навстречу солнцу. Остановившись на обочине, Джордж спешит к Фреду, чтобы довести его до капота машины. Они садятся на него рядышком, соприкасаясь плечами. И глядят на горизонт.
- Если бы я только мог, Фредди, - не выдерживает Джордж. Он просто не может быть больше сильным. – Я бы все сделал, клянусь.
- Я знаю, - кивает Фред. – Знаю.
Он медленно съезжает на слабеющих ногах по капоту, пока не опускается прямо на землю. Не раздумывая, Джордж садится рядом. И Фред тотчас прижимается спиной к его груди. Джордж обнимает его в ответ, думая, что прежде они никогда столько не обнимались. Удивительно, какая нежность открылась между ними на пороге смерти. Слишком поздно.
- Мы были крутыми, правда? – Фред задирает голову, чтобы посмотреть на брата. Джордж знает, что у него сейчас красные глаза, чувствует, как по щекам стекают слезы, но всё равно соглашается.
- Да. Очень.
И Фред улыбается ему.
Ярче тысячи звезд и теплее всех солнц Вселенной.
И в его синих глаз одинаково горят любовь и страх. Уходящая жизнь и приближающаяся смерть.
И мир Джорджа взрывается окончательно. Только пепел.
Если ты будешь звездой, то кем стать мне, чтобы оказаться рядом?
А Фред дарит ему свою последнюю улыбку на земле, прежде чем снова повернуться к светлеющему на востоке небу.
- Только бы успеть увидеть солнце еще раз, - шепчет он, и в голосе его такая горечь, какой не было никогда.
Джордж понимает, что Фред больше не играет. Не строит из себя весельчака и не делает вид, что ему не страшно или всё равно. Сейчас он открыт, как никогда.
И тогда Джордж крепче обнимает его, сжимает одной ладонью ладонь брата, переплетая их пальцы, и горячо дышит в рыжую макушку. Словно надеется помочь. Удержать. Защитить.
- Как я буду без тебя жить? – почти не шевеля губами шепчет Джордж. И не знает, слышит ли Фред.
Они сидят рядом – вместе, как делали всё в этой жизни с самого первого дня - и ждут рассвет. И когда из-за горизонта прорываются первые яркие лучи, такие ослепительные и прекрасные, Джордж легонько толкает Фреда в затылок подбородком, и негромко произносит:
- Смотри, Фред. Солнце.
Но Фред продолжает молчать.
И тогда Джордж понимает, что это случилось. Он прижимает внезапно начавшую дрожать ладонь к груди брата и не слышит его сердца.
Больше нет смысла сдерживать рыдания.
Джордж тихо скулит, склоняясь над братом. Он утыкается мокрым лицом в его затылок, как делал когда-то, чтобы снять его боль, и медленно раскачивается из стороны в сторону.